Курс «Стилистика». Katrina Sdoun. #2: Описание

В проеме стоял мой босс, Джереми Грей. Седой коротышка ростом в четыре фута одиннадцать дюймов — на дюйм меня ниже. Весь серый, от темного костюма от Армани и до застегнутой рубашки с шелковым галстуком. Только начищенные туфли блестели черным. И даже кожа равномерно бледно-серая. Не от болезни или старости — он был трау во цвете лет, чуть за четыреста. Имелись, конечно, легкие морщинки вокруг глаз и около тонких губ, придававшие ему зрелый вид, но старым он никогда не будет.

Мой путь лежал к небольшому одноэтажному дому с рыжей крышей, бледно-зеленым фасадом и облицовкой мшистым камнем. Он стоял почти на самом краю берега озера, однобоко накренившись к воде просторной верандой. Если сидеть на ее широких ступенях, то можно опустить ноги в прозрачную искрящуюся воду. Но не в это время года – сейчас поверхность озера напоминала узорчатую белую скатерть, пузырьки воздуха под толщей льда создавали неповторимые орнаменты.

Я появилась на пороге на секунду раньше, чем она отворила дверь и выглянула на улицу. Рыжие волосы подхватил озорной ветерок, и меня окутало ароматом малины. Изумленно улыбнувшись, Вивиан вышла, оправляя длинное зеленое платье из узорчатой парчи. Моррис из тех женщин, которых не назовешь хрупкой — высокая, пышногрудая, фигуристая, но крепко сбитая. «Широка в кости» — рядом с ней я всегда себя чувствовала маленькой девочкой. Тонкое лицо с заостренным подбородком, аккуратный прямой нос, губы правильной формы, темные брови с медным отливом и большие хризолитовые глаза. Медное кружево ресниц обрамляло их и оттеняло глубокий цвет. Прямые волосы ниже пояса, разделенные на косой пробор, разметал ветер. Вивиан – очаровательная ведьма, обладательница низкого грудного голоса и раскатистого смеха. И в этом зеленом платье с тугим корсетом и отделкой золотой тесьмой она являлась живым воплощением своего дома. Разве что ее идеальная осанка отличала их.

Я поблагодарила ее и расположилась перед чайным столиком из стекла и того же темного дерева. Его резные выгнутые ножки напоминали корни деревьев и неуклюже разъезжались в разные стороны. На стенах цвета мяты распускались черные растительные завитки, шторы на больших круглых окнах были оливковые с черной бахромой по низу. Торшер из той же цветовой гаммы между двумя креслами, секретер с множеством выдвижных ящиков и полочек – для хранения магических мелочей.

Розовая заря разлилась по небу, смешалась с перистыми облаками и окрасила их в сиреневый, предрассветный туман расползся по улице холодной дымкой. Первые лучи осветили кухню, и заиграли узоры на кафеле и стеклах гарнитура.

За высоким окном распростерлась теплая ночь. Стрекотание сверчков, мимо пролетел, жужжа огромными крыльями, ночной жук, ветер хладными пальцами перебирал кружевные шторы, играл с ними. Мерное тиканье старинных настенных часов разбавляло тишину комнаты, наполненную знакомым до мурашек ароматом духов. Я снова оказалась в шкуре Линнетт.

Сидя на мягкой кровати, я перебирала тонкими пальцами длинные волосы, шелком стекающие на плечи. Персикового цвета ночная сорочка, длиной до пят, полупрозрачными ажурными складками рассыпалась по полу. Стопы утопали в пушистом паласе — невероятно чувствовать такие детали во сне! На коленях у меня лежало зеркальце в красивой бронзовой раме, но я не смотрелась в него, мои мысли были заняты тем, кто стоял у дверей.

Темнота повисла мягким шелком, заволакивая небо и умирающий вечер. Ночь, спустившуюся на город, я ощущала почти физически, как тьму, подкравшуюся со спины. Под протяжный вой ветра и невесомый стук снега о карниз я уснула на груди Бена, согретая его руками. И провалилась в чужую историю.

За высоким стрельчатым окном распростерлась теплая ночь. Стрекотание сверчков в приятной ласковой темноте лилось ненавязчивой мелодией, на ее фоне пролетел жук, жужжа огромными крыльями. Ветер хладными дланями перебирал кружевные гардины, нес аромат цветов и молодой зелени. Мерное тиканье настенных часов разбавляло тишину комнаты, наполненной знакомыми до мурашек запахами. Во сне я снова оказалась в шкуре Линетт.

Сидя на белоснежной постели, я перебирала пальцами длинные волосы, стекающие жидким атласом на плечи. Сорочка персикового цвета, что была на мне, полупрозрачными ажурными складками рассыпалась по полу, точно кто-то аккуратно разложил их. Стопы утопали в пушистом паласе — невероятно было чувствовать столь отчетливо все эти обыденные детали. На коленях лежало зеркальце в бронзовой раме, но я не смотрелась в него — мысли были заняты тем, кто стоял у дверей.

Вдохнув освежающую прохладу зимней ночи, я раздвинула руками ветви кустарников, бережно укрывающих дупло от посторонних глаз, и подошла к широкому стволу дуба. От него веяло таинственностью куда больше, чем от всего сада. Черная пустота вздрогнула, когда заглянула внутрь, заволновалась, и я словно смотрела в холодный колодец. На дне что-то белело, но дупло казалось невозможно глубоким. Было страшновато, но руку я все же просунула и почти сразу наткнулась на спрятанный предмет. Небольшая коробочка из старой пожелтевшей бумаги с сургучной печатью. Как тот самый проклятый конверт… Покрутив в руках странное послание от погибшей сестры, я выбралась из зарослей и обернулась к тропинке. Значит, она знала или догадывалась, что ее убьют. Но почему не поделилась с нами?

Я смотрела под ноги, разглядывала камушки на мощеной дорожке, когда неведомая сила вынудила остановиться и поднять глаза. Еще не увидев, похолодела изнутри. Темный силуэт в предрассветной дымке казался особенно пугающим, но, минуло первое мгновение испуга, и я смогла рассмотреть его. Черное короткое пальто из мягкого драпа он, как обычно, расстегнул. Тонкая белая рубашка в узкую нежно-голубую полоску, приталенного кроя навыпуск. Я зацепилась за нее взглядом. Целый миг изучала рисунок, еще секунду наблюдала за тем, как вздымается грудь мужчины при ровном глубоком дыхании. Робко подняла глаза и поймала на себе его изучающий взгляд. Ровер спрятал руки за спину и чуть склонил голову. Я настолько была напряжена, что вздрогнула и рефлекторно отступила назад.

Белые качели раскачивались, хотя ветра не было. Природа вокруг притихла, утро приближалось бесшумно и осторожно, боязливо охватывая горизонт.

Вдохнув освежающую прохладу зимней ночи, я раздвинула руками ветви кустарников, бережно укрывающих ствол дуба от посторонних глаз, и подошла к нему. Черная пустота в дупле вздрогнула, заволновалась, как вода в колодце. На дне что-то белело, я, протянула руку и изъяла находку. Небольшая коробочка из старой пожелтевшей бумаги с сургучной печатью. Как тот самый проклятый конверт с моим именем… Прижав к груди послание от сестры, я выбралась из зарослей и направилась к тропинке. Значит, она знала или догадывалась, что ее убьют. Но почему не поделилась с нами?

Я смотрела под ноги, разглядывала камушки на мощеной дорожке, но что-то заставило остановиться и поднять глаза. Вздрогнув, я попятилась — в предрассветной дымке темнел силуэт. Его короткое черное пальто из мягкого драпа, как обычно, было расстегнуто, белая рубашка в узкую голубую полоску, одета навыпуск. Я зацепилась за нее взглядом, наблюдала за тем, как вздымается грудь мужчины при ровном глубоком дыхании. Робко подняла глаза и поймала на себе его изучающий взгляд. Ровер спрятал руки за спину и чуть склонил голову. Я настолько была напряжена, что не заметила, как стиснула в руках коробочку, едва не сломав ее.

Качели раскачивались, хотя ветра не было. Природа притихла — близился рассвет, боязливо охватывая горизонт бледной дымкой. Я смотрела в глаза Роверу и не могла пошевелиться, между нами вихрились хлопья снега, будто их кто-то вскинул вверх на ладони. Это очередное видение, или он пожаловал наяву?

-Ты преследуешь меня?- голос Линетт разразился криками птиц в моей голове. Я прикрыла веки, переводя дыхание, и посмотрела вниз. Жемчужно-розовое кружевное платье с широким черным поясом сверкало в свете удаляющейся луны. Пламенно-рыжие волосы стекали с плеч до груди. Охватив себя руками, Линетт спрятала коробочку и подняла голову, осмелившись посмотреть прямо на Ровера.