Жил да был Василий-кузнец, на все руки мастер, да и вообще молодец. Работал с зари до зари, да так, что хватало не на одну воду и сухари: хозяйство справил, дом ладный поставил. Шёл к нему со своею нуждой любой: мужики толпились гурьбой, князья-бояре порой заезжали, тоже трудом его не гнушались.
Вот как-то раз работает он днём, вдруг слышит — за окнами стук да гром. Вышел — а перед ним Кирдык-Булдыган, толстый, что тефтеля, татарский хан. И народу полон двор — только и гляди, чтобы кто чего не спёр: абреки, нукеры и прочие башибузукеры. Говорит ему хан: заказ, мол, есть — до захода солнца всё в порядок привесть, чтоб ни дырочки, ни щербинки, а не успеешь — будут тебе скорые поминки. Посмотрел Василий на телегу, а там оружья разного — что зимою снега. Доспехи ратные, мечи булатные, шеломов без счёта — такая вот, братцы, работа. Что ж, говорит Василий, делать нечего, заезжай, мол, хан, сегодня вечером.
Уволок он железо себе в кузню и сел в углу, смурной да грустный. Глянет на копьё — и чудится, как оно его брату грудь пробьёт. Возьмёт шелом — представляет довольного вражину в нём. Не утерпел Василий, взял кувалду, что в углу стояла — и ну плющить бармицы да зерцала! Доспехи расколошматил в блин, мечи поломал все как один, а после горн добела раскалил и все железяки туда свалил. Расплавилось всё подчистую, пусть хан чем хочет, тем и воюет.
Вышел Василий из кузни с головнёй, чтоб дом да хозяйство спалить огнём, а после в бега податься: не на погибель же свою оставаться. И тут видит: на косяке, в самом уголке, сидит малая серая птаха и глядит на него без страха. А после клювик открыла и по-человечьи заговорила: «Вовремя мы встретились, видно, день твой удачный, я ж не воробей какой, я феникс косячный. У кого я поселюсь на дверном косяке, тот забудет навек о грусти-тоске». И как вдруг засвищет громко да звучно — и со всей округи птички слетелись тучей. Живо в огромную стаю собрались и в ханский табор стрелой помчались.
А хан в поле со свитой пирует, обобрал народ, подлец, и жирует. Налетели птахи, что рой осиный, давай всех клевать в макушки и спины. Нукеры схватились за луки-стрелы, да ни одна стрела до цели не долетела: птахи чуть что — врассыпную, попробуй-ка попади в такую. А пока они носились да потели, одна пташка в юрту к хану влетела. Схватила из-под казана головешку и уронила хану прямо на плешку. Завопил хан, скинул уголёк на ковёр, и сразу же дым да огонь попёр. Стал хан охрану звать, да в шуме и гвалте никому не слыхать. Сгорела юрта с ханом в мгновение ока — видать, жиру было в нём много. Остались пепел один да зола, такие вот, братцы, дела.
А феникс из пепла того вспорхнул, гордо пёрышки отряхнул и полетел к родному крыльцу, сел на плечо Василию-кузнецу. Капут, говорит, хану, не помогли ему ни войско, ни охрана. «Спасибо, дружок, без тебя мне б не жить. Чем бы таким тебя наградить?» «Да ничего мне, Вася, не надо, конопля с твоего поля — лучшая награда. А ты думал, я оттого косячным зовусь, что на дверных косяках живу?»
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.