"Салфетки-66". 2-ой тур.

Поздравляем победителя: Скалдин Юрий!

___________________________________________________________________________________

Итоги 2-го тура мини-конкурса «САЛФЕТКИ».

1. Скалдин Юрий — 2+3+2+3+2+1+3+1+3+2+2+2=26 (№7)

2. Скалдин Юрий в соавторстве с Найко — 3+2+1+1+2+2+3+3+3=20 (№1)

3. Аквантов Дмитрий — 3+3+2+3+3+1+1+1=17 (№6)

4. Андреева Рыська — 1+3+1+3+2+2+1+2=15 (№4)

5. Schengela Alex — 2+3+1+2+2+3=13 (№3)

леся3d — 1+2+1+1+3+1+3+1=13 (№5)

6. Коновалова Мария — 2+1+1+1=5 (№2)

Внеконкурс:

Скалдин Юрий: №1, №2, №3

Работы:

№1

* * *

Вечер не обещал ничего хорошего. После того, как я покинул эти гнилые леса, где деревья торчали прямо из воды, мне вообще во всем виделись дурные знаки. Тучи – плохой знак. Ветер – предвестник бури. Нет ветра – еще хуже. Вторые сутки ни одного крупного поселения. Ранчо, «города» с одной улицей и десятком полубезумных жителей, дороги и поля… Кругом поля. Кукуруза и апельсины, будто здесь и не едят ничего иного. Кукуруза и апельсины. Вчера поломалась машина. Я был удивлен, что она не сломалась намного раньше. Радиатор пáрил еще с позавчера. Я долил в горловину воды из лужи, и вот он результат, машина вскипела, хрюкнула и встала. Старая рухлядь, купленная за гроши в одном из городков, если можно так назвать пять домов пристроившихся к автосвалке. Машину я бросил. Ожидать попутку бессмысленно, за несколько дней я встретил на дороге дай бог десяток авто и тракторов.

Всё плохо. Бесконечные кукурузные поля. Мошка, забивающаяся под одежду, немилосердно грызущая потную плоть. Всё тело зудит от укусов и царапин. И этот закат. На его фоне ранчо не выглядит долгожданной целью. Багровые тучи, стая птиц, (Грачи? Галки? Не разберу, они черны как выходцы из Ада), ветер и начинающийся дождь. Ранчо пугает меня, пугает, но не оставляет выбора. Мне нужна крыша над головой на эту ночь, мне нужна пища, мне нужен транспорт.

Вечер не обещал ничего хорошего. Ничего хорошего обитателям ранчо. Мне нужен автомобиль, пища и деньги. Их у меня нет, а вот у обитателей этого дома всё это вполне найдётся, надо только дойти и взять. Дойти и взять. Щелчок предохранителя, я ускоряю шаг.

— Мэм, простите за вторжение, моя машина сломалась в нескольких милях отсюда, и я совсем выбился из сил и уже почти потерял надежду … — слова льются легко, ведь я не вру, я всегда стараюсь говорить правду.

Пожилая женщина вскидывает руки и зовет дочь. Дочь, это хорошо. Она не позвала мужа или сына, значит, дома их нет.

— Мэм, а ваш муж, или сын? Есть кто-нибудь, кто мог бы мне помочь с машиной. Мэм? – уточняю я. – Я хотел бы продолжить свой путь, но мотор заклинило.

Приятно говорить правду.

Сын есть, но он на заработках, будет только послезавтра. Зато есть Пикап с краном, можно отбуксировать. У Мэгги есть ключи.

Этого достаточно. Тихо хлопнул пистолет, будто бутылка открылась. Открывшую дверь Мэгги сейчас не назвать красоткой, её лицо перекосила маска страха.

— Тихо, девочка, сделаешь мне приятно, я не буду тебя мучить.

Пикап нес меня дальше по дороге. За спиной догорало ранчо. Я редко обманываю, ложь вредна. Мэгги старалась и умерла быстро.

№2

Петля

ОН стоит в поле.

Кажется, этот кошмар длится вечность. Дикий ужас, доводящий до оцепенения, парализующий, заставляющий слушать стук сердца, бьющегося бабочкой о ребра. Пронизывающий холод, леденящий душу. А самое ужасное – чувство обреченности, безумным коктейлем смешанное с ощущением “дежа вю”.

За спиной нарастающей волной слышится вой приближающихся преследователей. В лицо ударяет зловоние. Омерзительный запах звериной пасти, крови и… мертвечины. ОН с трудом отрывает от земли ногу, весившую, как кажется, тонну. Шаг, другой, третий… Бег сквозь кошмар, когда будто не двигаешься с места…

Но дом впереди приближается, а вой за плечами будто отстает. ОН врывается в дверь, падает на грязный пол без сил. Надежда на жизнь озаряет разум светлой вспышкой. И следом немой вопрос, истеричной волной затмивший ее:

“КТО я? ЧТО со мной? ГДЕ Я?”

Мощный удар отбрасывает ЕГО в сторону. ОН падает на спину, глядит в потолок, который начинает расползаться, покрываться бурыми пятнами, трещинами и нарывами, будто больное, умирающее тело. Сквозь дыру сочится кровь и в дом заползает тьма…

Через мгновение над НИМ нависает мерзкая, косматая морда. С клыков капает слюна, глаза, красные, окруженные гнойниками, смотрят бессмысленно. Отвратительная пасть тянется к ЕГО лицу. Рядом появляется еще несколько морд.

ОН жмурит глаза, сжимается, будто в комок. Из глаз текут слезы. Вдруг в голове прозрением проносится мысль, ужасающая своей правдивостью: ОН в Аду! Это ЕГО АД!!!

Дикая боль пронизывает лицо, тело: зубы монстров рвут ЕГО плоть. Хрустят кости, но ОН не чувствует боли: тело ЕГО парализовано. Не от боли. От осознания безысходности. Мир вокруг затухает…

ОН стоит в поле.

№3

***

Сэм. Это имя было у него при жизни. Он уже и не помнит, когда его так называли. Теперь он Грит Корн и одно упоминание о нем, приводит в ужас всю округу.

Кукурузное поле. Теперь это его дом. Уже несколько лет он живет там, среди кукурузы и наказывает живых, нарушивших покой на его территории. Наказывает жестоко, поступая с ними так, как когда-то поступили с ним.

Сэм Беккет был обычным парнем. Рос он в обычной фермерской семье. Учеба, друзья, хобби. В общем, все было как у всех. Однажды все изменилось. Как-то Сэм помогал отцу на кукурузном поле. Солнце палило нещадно, духота просто убивала. Да и усталость сказывалась, после нескольких часов работы. Хотелось упасть в тенек и уснуть, но надо было доделать работу. И тут внимание парнишки привлек некий блестящий предмет. Он поднял его с земли и стал рассматривать. Какой-то странный знак, не то руна, не то иероглиф… Замысловатые завихрения на знаке завораживали. Сэм смотрел на вещицу, задержав дыхание.

— Сэм! Сэээм!!! Ты оглох что ли?

— А?

— Оглох что ли, говорю? Пошли домой.

Вечером, после ужина Сэм показал находку отцу. Тот посмотрел на нее внимательно, почесал в затылке и сказал:

— А черт его знает, что это такое.

Никто из взрослых не смог ему объяснить, что же это за знак. Через какое-то время парень махнул рукой и не стал больше искать объяснений. Сам знак он повесил на цепочке на шею. Тут-то все и началось. Все друзья и знакомые стали избегать его. Старухи, при встрече с ним, начинали неистово креститься. Сам Сэм стал замкнутым и не общительным. Дальше становилось только хуже. Мальчишки стали постоянно избивать его. Соседи, увидев на своей территории, гнали взашей. Каждый, кто его видел, проявлял к парню дикую агрессию. Не были исключением и его родители. Он понимал, что все дело в знаке, на его шее, но снять его он не мог. Все попытки снять цепочку заканчивались ничем. Взглянув на знак, он снова одевал его на шею.

Большую часть времени Сэм проводил на кукурузном поле. Там его никто не трогал. Более того, там он был счастлив! Лежа среди побегов кукурузы, он рисовал в уме фантастические картины, где он являлся Повелителем. В итоге, парень плохо представлял себе, где явь, а где его фантазии. С поля он уже никуда не уходил.

Однажды его родителей нашли мертвыми. Разъяренная толпа знала, кого в этом обвинить. Все как один вооружились вилами и кинулись на кукурузное поле… Не сложно представить что стало с парнем. Он умер. А вот душа его стала Грит Корном. И теперь всякого, зашедшего на его поле он убивал.

№4

***

«День не задался с утра в левый глаз светило солнце, из правого торчало копье»

Я проснулся от резко вспыхнувшего света и шороха раздвигаемых портьер. Так мой слуга Грог сообщил, что наступило утро. Хотя если судить по тому, с каким упорством солнце светило в левый глаз – время близко к полудню. На полный укора взгляд он с невозмутимым выражением на лице сообщил:

— Доброе утро, Ваше высочество. Осмелюсь напомнить, дракон не будет ждать, пока вы отоспитесь, и улетит.

— Подождем следующего! Их в последнее время развелось как кур во дворе, а мне выспаться надо – завтра бал!

Грог хотел привести пару, тройку весомых аргументов, но почему-то передумал. Возможно, моя приподнятая бровь донесла всю бесполезность нравоучений. Я встал на ледяной пол и продолжил королевские страдания:

— Что за напасть? Мужчин на свете много, а подвиги совершать призваны принцы! В поисках единственной принцессы, то драконов руби, то города спасай.

Пару часов спустя, Грог помог облачиться в латы и взобраться на коня. Я выехал за ворота и решил срезать путь через деревню. Мой скакун всегда отличался спокойным поведением, но сегодня, наверно тоже придерживался идеи «коней на свете много, почему именно я». Он вдруг понесся галопом, желая сбросить ненужную ношу, и на очередном повороте я вылетел из седла. Если бы это была сказка, а не суровая реальность прекрасный принц обязательно приземлился бы на смуглую крестьянку или стог сена, а так… Свалился в колодец.

Лежа на дороге и разглядывая облака, я не мог понять: неужели так сильно ударился головой? Иначе откуда вокруг столько кукурузы, небо перестало радовать голубизной, а воздух буквально насквозь пропитан грозовой свежестью?

Мокрые доспехи душили, и моим спасением стало тряпье, надетое на пугало.

Небо украшали грозовые тучи. На краю кукурузного поля, в кольце радуги светил окнами добротный дом. Странность архитектуры нагоняла сомнения, что это как минимум другое время.

Картинно повздыхав о нелегкой судьбе героя, пошел к дому.

Именно там, я увидел самое прекрасное создание на земле! Она сидела на качелях и щелкала семечки. Влажные волосы, грубые штаны синего цвета, порванные на коленях и мужская блуза – ничто не могло испортить ее красоты. Я понял: к ногам незнакомки положу весь мир!

— Приветствую прекрасную леди!

Она повернулась и так и застыла, с семечкой во рту. Еще бы! Не каждый день перед тобой предстает самый настоящий принц. Пусть без коня, меча и лат, но готовый к подвигам и драконам.

№5

***

— Кар, не отставать, группу не разбивать! – Глава летел впереди, давая указание всей вороньей группе. К которой присоединялись одинокие вороны с кукурузного поля.

— Куда такая спешка? – молодой ворон пристроился сзади.

— Сегодня начнется!

— Начнется, начнется! – прокаркали рядом пролетавшие вороны.

— Что начнется? – молодой ворон попытался набрать скорость, чтобы попасть в средину группы.

— Сегодня сходка ведем!

Услышав это ворон полетел ближе к Главе. Ведь кто знает, может, сегодня его изберет какая-нибудь ново обращенная ведьма себе в службу.

Проходя по своему кукурузному полю Педро посмотрел на небо…

— Вороны собираются, — остановившись он наблюдал за тем, как воронья стая то взлета вверх, то опускалась ниже, то кружила по спирали собирая отставших — Дурная примета, значит пришло время обращения новых ведьм.

№6

***

Издалека Он напоминает пловца в темно-зеленом море. Голова едва видна, руки разводят в стороны кукурузные стебли. За спиной гитара. Он улыбается, предвкушает момент, когда Она услышит его маленькую глупую серенаду. Он сыграет мелодичное соло на нижних струнах. Такое же, какое играл ей перед тем, как Она в очередной раз убегала из дома. Вместе с Ним. Это был сигнал. Мажорная нота в конце означала: «сегодня будем смеяться». Минорная — «сегодня будем летать». Ускорение ритма – «сегодня разгонимся». И Она, одеваясь на ходу, заранее настраивалась на нужный лад.

Двухэтажный заброшенный дом впереди. Первый аккорд. Загорается свет! Звезды на небе вздрагивают. Бой в неспешном ритме. В окне показалась тень. Звезды кружатся в танце, улавливая каждый оттенок звучания. Пальцы бегают по ладам. Она! Такая же красивая! Ветер. Длинные волосы всколыхнулись. Переливаются серебром танцующих звезд. Еще один соло-сигнал. На этот раз — вопросительный. В ответ Она кричит:

— Я просто хочу к тебе!

Толчок. Еще один. Землетрясение? Звезды устремляются вниз, заползают под фундамент. Дом отрывается от земли. Он продолжает играть, пытаясь остановить звезды, но Она уже кричит ему с высоты порядка тридцати метров.

— У тебя еще нет крыльев! У меня уже их не будет! Я могу только ждать!

— Не жди! Здесь все можно! Вязаная шаль, которую я тебе подарил! Встань на нее и лети, как на ковре-самолете!

Она вытаскивает шаль в окно и оставляет висеть в воздухе. Затем просовывает ногу, но так и не решается встать на парящую шаль.

— Доверься мне! – подбадривает Он.

— Однажды я уже доверилась – еле слышно отвечает Она.

Шаль теряет свои магические свойства и плавно опускается вниз. Он подбирает ее и видит, как дом уносится все выше и выше, туда, где уже нет звезд. Вместо них – сменяющие друг друга картинки: Она лежит бледная неподвижная, кровь идет носом. Следующая: Деревянный ящик погружается в землю. Её родители, одетые в черное и их ненавидящий взгляд, прожигающий Его до самой совести… Звезды уносят дом все выше. Он кричит, разрывая глотку, прыгает, пытаясь достать недосягаемое…

Все исчезает. Вокруг стены. Шаль все еще в руке, но уже потрепанная, изъеденная молью. «Сколько времени прошло с тех пор, как ее не стало? Какая разница? Где зелье? Я знаю, как сделать себе крылья!» Зелье в крови, Он проводит лезвием по венам. Кровь бьет фонтаном, но Он уже снова там, на кукурузном поле… Снова взлетает дом. «Почему у меня не вырастают крылья?» — последняя мысль перед тем, как ночь растворила Его.

№7

***

Дом. Милый старый дом. Я покинул тебя больше двадцати лет назад, а ты всё тот же. Желтые стены, Желтая крыша. Па говорил, еще его дед решил, что дом будет желтого цвета, чтобы его было видно издалека. Я скучал по тебе, дом. Скучал по твоим скрипучим лестницам, по хлопающим от ветра форточкам, по вытертым перилам, по чердаку, заваленному разным хламом, по темному, вечно сырому погребу. Я тосковал без тебя, милый дом. Я не терял своих родителей. Поначалу я писал им, и ждал ответных писем. Потом смог позволить себе сделать подарок – отправил моим старикам новинку, спутниковый телефон. С той поры наши разговоры стали доброй традицией. Я знал, как себя чувствует Ма, сколько поросят у Чернухи, как Па сверзился с обрыва в реку, переусердствовав с бурбоном. Но я не знал как ты, милый старый дом. Спрашивать у родителей? Не поймут … Я боялся, что тебя перекрасят, что Майлс переделает комнаты, что подвал затопит, что папина винокурня загорится и пожар перекинется на тебя, дом. В конце концов, я опасался за поле вокруг тебя, ведь без этих кукурузных зарослей, без этих зеленых джунглей ты не так ярок. Я боялся всю дорогу. У меня не было телефона, чтобы позвонить, и я ехал, сжав кулаки, и бросился из автобуса, напугав водителя, лишь только твоя крыша показалась над горизонтом. Я бежал, бежал сквозь кукурузу, вдыхая ее запах, этот запах детства. Бежал, наплевав на дождь и ветер, бежал домой.

Закат. Красный, пробивающийся сквозь тучи закат. Видать завтра будет дождь и ветер, это хорошо это повод сидеть дома … Как я устал, как я соскучился …

ВНЕКОНКУРС

№1

***

Присмотревшись, я заметил еще один дом, багровый как старое вино…

Верую. Теперь верую. Именно там, за полем, есть новый дом, дом истинный, дом, наполненный болью людей. Вот он, сложенный из отголосков пожаров, из черных птиц и страшных закатов. Этот дом – обитель черных, тех, что подняли страну, тех, что умерли: запоротые, забитые затравленные, сгнившие заживо. Их души не уходили далеко, они строили свой дом. Верую, ибо мне дана власть, я выведу озлобленных духов обратно в мир живых, а сам войду в этот Дом. Я приму на себя грехи мертвых, а они воздадут живым по заслугам. Верую.

№2

***

Я стоял у края кукурузного поля и решал, перейти его или нет. Казалось бы, чего такого-пройти по тропе и доставить посылку. Это, в конце концов, моя работа. Доставка фруктов. Мой грузовичок заглох неподалеку, я вызвал эвакуировать и решил отнести заказ сам. Но это поле меня остановило. Слишком хорошо я помнил слова моего дедушки:

— Бенджамин, — сказал он мне, чем не слабо удивил. Дед редко обращался ко мне по полному имени, обходясь коротким «Бен». — Бенджамин, никогда не работай на кукурузном поле, какие бы деньги тебе не сулили, чем бы тебе не угрожали.

Сказал, затянулся, выпустил пару колец ароматного дыма, и продолжил рассказывать о вчерашнем матче «Быков» против «Ящеров».

Дед мой был человеком уважаемым. Люди приезжали к нему издалека, и не столько за синсимильей, сколько за советом. Посидят, покурят, дед выдаст что-то, и человек уедет, навсегда запомнив сказанное. К словам деда стоило прислушаться.

Вот я и стоял, взвешивал. На одной чаше весов были слова деда, на второй моя работа. Не доставлю заказ, меня вышвырнут за дверь. Доставлю, получу премию, а может еще и на чай дадут, уж больно дорогой заказ был.

Я стоял у окна и ждал. Ждал пока этот черномазый наконец доберется до дома. На фирме, где я заказал несколько необходимых мне плодов обещали доставку за три часа. Время уже истекло.

На мой вопрос: Где заказ? Сообщили — машина сломалась, курьер доставит посылку пешком. И теперь я смотрел как этот черномазый стоит у края поля и не несет мне мою посылку. Я был вне себя. Время шло, и могло уйти безвозвратно. Всё необходимое для завершения ритуала было в руках у курьера. Мне были необходимы корень женьшеня, луковица лотоса и прочее, лежащие в коробке, а главное, мне была нужна его кровь. Мне была необходима жертва и времени оставалось очень мало. На кону стояла моя жизнь, а этот урод никак не хотел подойти.

В кармане завибрировал телефон. Номер был незнаком, но я взял трубку. Человек с той стороны был сильно взволнован.

— Где, черт возьми, мой заказ? — прошипел он. — Если через три минуты ты его не доставишь, будут большие проблемы.

Я прервал связь одним нажатием на кнопку. Нет, слова деда важнее. Я не сомневался, проблемы будут, но, судя по кроваво красному мареву, будут они у заказчика. Я положил коробку на тропе и забил трубочку. Потеря работы перестала волновать уже после второй затяжки.

№3

***

С детства меня влекли мертвые. Я обожал старые кладбища, с их величественными склепами, мемориалами, кованными оградами и различными монументами. От них веяло тайной, они манили. Бродить по ним было истинным удовольствием. Слушать тишину, наслаждаться тишиной. Я мог уйти из дома утром и вернуться уже ближе к полуночи, а то и заночевать в склепе. Моих предков совершенно не волновало где я пропадаю, главное чтобы учился хорошо. С учебой было всё в порядке, тишина могильников помогала настроится на нужный лад. Покой, даруемый могилами, выстраивал мысли и любая задача решалась легко и не принужденно, будто умершие помогали мне в этом. К колледжу я окончательно порвал с семьей, нашел подработку и буквально жил за могильной оградой. Я устроился смотрителем могил. Это было… нет таких слов, не могу описать. Наверно так себя чувствуют моряки, вернувшись из кругосветного плаванья в родной дом где всё хорошо и им рады.

В колледже меня недолюбливали, звали то Тенью, то Призраком. Я был хорошим учеником, но и преподаватели опасались меня. Как я их теперь понимаю, он чуяли во мне то, о чем я узнал совсем недавно.

А потом умерла ГранМа. Я её почти ен помнил, но в завещании я был один. Я стал обладателем большого дома, нескольких гектар кукурузных полей и огромной библиотеки. А последним пунктом в завещании шло:

— А еще я оставляю тебе свою силу.

Я знал, знал что всё не просто так. Знал, что не случайно меня тянет к мертвым. Я приучал себя кним, чтобы после повелевать. И теперь мой голос зазвучал в головах всех неупокоенных мертвецов в округе:

— Идите ко мне! — звал я их и они шли. Молодые и старые, умершие и убитые. Мужчины и женщины. Белые, красные, желтые, черные… они вставали из могил, вылезали из подвалов, канав, из под кустов и прочих укромных мест. Они шли ко мне. По одному, по двое, они шли ко мне, мое слово было для них Законом.

— Идите ко мне, дети мои! — звал я их.

Я выглянул в окно. Мне уже не надо было напрягать свою волю, посылая Зов, достаточно было просто прошептать эти слова и прикрыть глаза. Если мои слова были услышаны, я узнавал об этом. Как? Не знаю, просто узнавал. Сегодня меня услышал только один. Его звали Боб, он был разносчиком фруктов, и его убили. Убили совсем рядом. Боб шел ко мне, прося меня о справедливой мести. Что ж, я понимаю его. Боб будет отомщен, а его обидчики присоединяться к моей пастве.

Нет, не считайте меня безумцем, я не рвусь к мировому господству, пока нет. Я слишком слаб, мне еще многому надо научиться, а Боб и ему подобные помогут мне в этом. Они будут служить мне, работать на меня, охранять меня.И будут они делать это до тех пор, пока я не решусь, нам некуда спешить, у нас впереди вечность.