Кира Гофер. Рецензия на роман «День Гондваны» Евгения Пышкина

Про сон — не сон, а сон — про не сон...

Евгений Пышкин. «День Гондваны»

 

В жанрах указаны: Философия / Фэнтези / Эзотерика / Эпос

На странице самого произведения есть еще ЖАНРОВЫЕ ТЕГИ: Историческое фэнтези, альтернативная история, древние цивилизации, судьба человека, философская проза, фольклор и палеомифология, эпическое фэнтези.

О жанре, которого мне яростно не хватало — чуть ниже.

 

Перед нами довольно ровный по повествованию, без прорывов, накалов и страстей набор рассказов, снов и мифов, которые как бы не мифы, а события (так оно было на самом деле вот с теми людьми). Но, тем не менее, это не события, а мифы, которые как бы объясняют устройство мира и действия в нем высших сил.

 

События происходят в Гондване (согласно справке – древнем суперконтиненте). Акцент места действия делается на островной архипелаг: почти все важное происходит с героями или в дороге с одного острова на другой, или на островах, или на берегах островов. Довольно символично здесь то, что и сама история дана такими же разрозненными островками, где основные массивы жизни скрыты и недоступны для читательского взгляда. Очень неясная география, довольно непонятна природа, из социального устройства ясны касты и еще то, что когда-то Гондвана была поделена надвое, а потом стала едина. Собственно, для названия «День Гондваны» очень мало самой Гондваны, но, возможно, в том и замысел, что много — это мало.

 

С героями все непросто. Хотя по частоте упоминания и по прямой сюжетной линии выделить можно Сатха Ноя, за чьим взрослением и судьбой мы следим, все сводится к двум героям влияния настолько большим, что скажу — они и есть главные.

Это Матерь Мира и Хаос.

У них противостояние, которое и вражда, и битва, и игра. Преследуя собственные цели в этом противостоянии, они влияют на людей и историю, а все живое и разумное выступает в качестве фигурок на доске-континенте. Они оба являются наяву и во снах когда хотят, что-то вещают, подталкивая людей куда-то, но не видно, что туда нужно именно самим людям. То есть как бы эти две силы людям не помогают. При этом про Матерь Мира с Хаосом тоже не показано, в чем их собственный интерес и что им нужно. То, что смысл в их действиях какой-то наличествует, мелькнуло в абзаце про учение о сновидениях:

«Если душа путешествует с духами Хаоса по мрачным мирам, то, проснувшись, человек ничего не помнит, но у него остается сладко-жуткое ощущение соблазна кануть во мрак, желание поддаться темному стремлению. Если путешествие по иным мирам совершается с духами Матери Мира и душа заглядывает в миры Хаоса, то у нее тоже после пробуждения остается сладко-жуткое чувство, но она слышит голос разрушения и осознает его губительность. Поэтому чтобы решить, кто был сопровождающим, не обязательно помнить сон, достаточно бывает ощущений привнесенных оттуда. Ну, а распорядиться своей судьбой ты решаешь сам: идти ли дорогой духовидца к Матери Мира, или к Хаосу».

Возможно, их интерес в пополнении своих рядов.

В конце романа Матерь Мира говорит:

«…вся эта хитрая вязь лишь для того, чтобы отвлечь внимание Хаоса…».

Лично меня это разозлило, потому что сработало как то, что меня водили за нос хитрой вязью, чтобы и мое внимание тоже отвлеклось от чего-то другого, гораздо более важного.

 

Герои не живые, но и не картонные. Тут другое. Они – функции, которые периодически вещают какие-то философские истины, причем довольно нестройно и громоздко, а еще отвлеченно и не по делу. В диалогах, где изливаются эти истины, по большей части отсутствует предмет диалога. В сценах, где персонажей сначала двое, потом появляется третий и заводит разговор с одним из присутствующих, второй присутствующий словно бы превращается в робота, лишенного питания, то есть просто немеет, каменеет и никак не реагирует на появление нового человека и на его речи.

В итоге к шестой главе, когда герои слипаются в комок безликого набора имен, мотивации ни у кого не наблюдается (а та, какая есть, сводится к неясным предчувствиям и смутным ощущениям), реакция не поддается никакому пониманию, ты понимаешь — в жанр забыли добавить «абсурд».

Добавила сама «Это абсурд» – и настала гармония!

 

Сюжетные повороты однообразны и лучше для их обрисовки я приведу строки из песни:

 

Так и в «Дне…» все немножко бредово и абсурдно друг другу снятся или рассказывают про то, как кто-то кому-то снился, или там, в том сне из рассказа, тоже кто-то спал и кого-то видел во сне, или же что-то пригрезилось во время медитации Сатху, вокруг которого много суеты, но непонятно, для чего эту суету развели, если все равно она не получила развития, а Сатх в конце истории решил, что он проснулся – и ушел, но потом все равно как будто не проснулся, потому что к чему бы оно ни привело, оно все равно потерялось и растворилось.

Вкладок «рассказ о сне во сне» может быть так много, что уже не будет ясно, кто кому что рассказывает. Количество отступлений-погружений, отделяющих разговор от его продолжения, обычно ровно такое, чтобы позабыть, не только о чем разговор, но и вообще кто говорит и что происходит. Я бы сказала, что внезапное «А вот еще был у нас случАй» — это типичный ход для повествования в «Дне Гондваны».

 

Идею произведения я не смогу очертить в силу того, что я совершенно не поняла само произведение. Не то, чтобы я была поборником жесткой логики, что-то в лоб объясняющей. Но какая-то же она должна же быть, правда? А моментов отсутствия логики в «Дне…» на мой взгляд многовато и слишком часто о них спотыкаешься.

Приведу пример такого отсутствия:

«Царь Благословляющих Крыльев.

Ему подчиняются мятежные духи суховеев — Свис. Теплые и влажные ветра — Вая. Облака, тучи, дожди, туманы и росы — Зумифь. Беспощадные ураганы, грозы и штормы — Нерида. Вечно молчащие снега и иней, морозы и горный фирн — Нильва и Аи. Все они были безликими и безымянными и внешностью не схожими с людьми или животными».

И ниже один их таких духов представляется:

«— Меня зовут Свис, я дух пустынь».

Секундочку. «Если вы мне говорите, что у Шульца нет собаки, а Генрих говорит, что есть, так значит, кто-нибудь из вас обязательно говорит неправду».

Имена перечислены, с больших букв (и вроде как они принадлежат группам созданий, но все равно, это имена). Один прямо так себя самого называет, представляясь. Но имен нет, говорит автор. И еще лика нет, но внешность не схожа с людьми и животными.

Если внешнего вида, лика, нет, то зачем поднимать вопрос о непохожести внешнего вида?

Или еще:

«Они легко нырнули в ущелье и очутились в странной местности. Небытие, решил Сатх.

Они зависли в воздухе, а под ними бурлил океан с тускло светящейся водой темно-синего цвета. Хотя на воду не похоже, какой-то кисель или густая жижа, бурлящая и издающая то утробно-тоскливые, то чавкающие звуки. Сатху пришло на ум сравнение с кипящим болотом.

Горизонт был пуст, и лишь на востоке всходило черное солнце».

Итак, есть воздух, есть океан, вода светится, имеет цвет, уточнена густота и указан даже звук, есть горизонт, стороны света и солнце, тоже имеющее цвет. Есть объекты, имеющие материальные характеристики, – и это НЕБЫТИЕ?!

Повторюсь, что «… значит, кто-нибудь из вас обязательно говорит неправду». Это злит не меньше, чем момент с отвлеченным вниманием. В итоге читаешь, спотыкаешься, злишься, но еще пытаешься понять.

Но как понимать небытие, полное бытия, или именную безымянность?

А никак вот это все понять нельзя, — сказала я себе в какой-то момент. Это абсурд — и снова гармония.

 

К недостаткам еще отнесу то, что периодически путаются имена: то Вирн Кой, а где-то вдруг Вирн Ной. Также текст содержит ошибки с опечатками, неясно как оставленные и не пойманные за 15 лет (датируется роман 2002-2003 годом). Словечки типа «интерьер», «экстерьер» и прочие современности смотрятся, как гвозди, вбитые в паркетный пол жилого помещения – вот зачем они там торчат?

Недоговорки и недоописания. Например:

«— Сможешь показать?

— Конечно. — И Сатх продемонстрировал.

— Ну-у, — разочаровано протянул Астар. — Это напоминает замедленный танец, будто по велению неведомых сил время сменило ритмы…»

«Сатх продемонстрировал» — что?

Ругать я могу долго, но и похвалю – за красоту и за образность.

Например, идея с колоннами-флейтами восхитительно хороша! Я очень надеюсь, что по прошествии времени злость моя от прочтения утихнет, а храм с колоннами-флейтами, на которых ветер играет свою музыку, в воображении останется.

 

В качестве итога.

Я не поняла, что я прочитала. Лучше всего выразит мое впечатление один из персонажей, про которого в динамичной сцене попытки свергнуть власть сказано

«а дальше куратор потерял нить происходящего»

 

Если автор когда-нибудь вернется к этому роману и перепишет его с нуля, выбрасывая лишние и уводящие в сторону бубнения персонажей ни о чем, это будет очень классный гипертекст, про который можно будет сказать «Знаете, а я вот вспомнил «Хазарский словарь»… и тут что-то такое же есть…».

Очень хорошая задумка, очень высокая планка. Но пока что все написанное не имеет достойного качественного исполнения.

И еще, на мой взгляд, нет смысла в том финале, какой есть сейчас — он сам говорит о том, что нет смысла. Странные игры Матери Мира и Хаоса на поле Гондваны с фигурками людей вроде бы шли, но поле истлело, фигурки рассыпались, суть игры потеряна, ее цель неважна, роль выброшена. И ничего не сохранилось.

Приведу цитату из финала, повергшую меня в окончательное уныние:

«Пелепс записывал, остальные переписывали, складывая рукописи в футляры. Свиткам предстояло долгое путешествие до Северной Индии, чтобы исчезнуть навсегда, сгнив во влажных тропических лесах, но все же оставить след в паре сердец. Отголоски учения, очень искаженные, добрались до Персии и Вавилонии. Даже купец, заехавший по торговым делам в Древний Египет во времена Птолемея, принес весть о странном учении. Он подарил Александрийской библиотеке свиток со словами Ноя Странника. Правда, рукопись сгорела в пожаре.

Так стерлась память о Гондване. Лишь искаженные отголоски возникали то тут, то там, говоря, что была такая страна и такой народ, но никогда эти отголоски не собирались в стройный хор, а значит, и не давали полной картины. Материальная культура Гондваны оказалось скрытой под толщей воды, ибо тысячи лет прошло и очертания мирового океана изменились, а землетрясения довершили дело. … Сатх и Мирна, родившись вновь, не смогли вспомнить свои предыдущие жизни».

Короче, все тлен и все зря.