Ариса Вайя. Рецензия на роман Алекса Келина "Этикет следствия"

Я хочу что-то, во что не стыдно поверить.

Топик романа лежит >здесь<.

Итак, без длинных предисловий. Я не помню, когда последний раз читала детектив, и обычно я их избегаю, но тут вот нашла коса на камень.

Мир.

Оченна необычное сочетание религиозных фанатиков (чего стоит следователь, одухотворенно читающий символ веры в процессе проламывания черепушек зомби чугунным столиком...) и… правильно, магов, магов-некромантов в особенности. Честно говоря, это лишний раз доказывает, что религиозность еще ничего не дает в плане морали.

Собственно, перед нами несколько государств-княжеств-территорий, хозяева которых сошлись на Гнездовском балу. Кроме их политических и личных перипетий не известно практически ничего.

Герои.

Рыцарь протоколов и перьев, он же Виктор (фон) Берген. Когда-то был прославленных рыцарем, но, получив от судьбы щелчок по носу, предался чаяниям «бесполезный я ненужный, ничего не стою» и стал обычным… следаком, благо, умений рыцарских на это хватало с лихвой. В нем на протяжении всего романа борется рыцарь фон Берген (и что-то там, что-то там, список имен и титулов прилагается отдельно) и просто Берген, ни разу не фон. И, тут надо признать, исход этой борьбы (а точнее обоснование решения) меня порадовал.

Маг-эксперт по черепушкам, она же Анна Мальцева. Магичка, пишущая диссертацию о совместимости несовместимого, «как из Инь получить Ян, и обратно». В силу своей замкнутости получает много косых взглядов и от героев, и от автора, и от читателя. Но (!) эта «тощая швабра», как именует ее Виктор, умело мирит в себе свои плюсы и минусы, зачастую за счет банального упрямства и гордости за свою бело-воронью суть. Где-то это впечатляет.

Остальные герои остаются от и до фигурантами дела. Даже если они помогают следствию, путают следствие или даже руководят — они фигуранты. Жертвы, трупы, интриганы, маньяки, святые, помощники и упрямые ослы. На всех них невольно смотришь с позиции следователя, и даже если никаких подозрений нет, эта разница в отношении присутствует неизменно.

Сюжет.

В самый разгар продолжительного мероприятия (читай — сборища влиятельных господ близлежащих земель) кто-то убивает проститутку, охранника, а потом еще и приближенных к господам. И все это явно один и тот же человек, хуже того — некромант, еще хуже — у него есть цель посерьезнее.

Казалось бы. Клубочек катится из точки А в точку Б. Но, докатившись, вдруг демонстрирует какую-то совсем неведомую дорожку — с интригами, из интриг, ради интриг.

Язык.

Ох уж эти скачки фокала и совершенно сбивающие с толку вставки воспоминаний с повествованием от второго лица (и если бы только сделать эти вставки абсолютно бесполыми, было бы более-менее логично, но пол прослеживается). Ко всему остальному, а особенно следователю, непрерывно болтающему с самим собой — привыкается легко)

Мелкие тараканы разбросаны в косячной атрибуции диалогов, частенько пропущены тире, что сбивает с толку при прочтении диалогов.

Концовка.

Где-то остались заделы как бы на следующий роман (скандалы-интриги-расследования), но касательно этой истории — финал закрытый, с точки зрения детектива вполне логичный, с точки зрения героев — многообещающий.

Сильные места.

Очень хорошо запечатлевается в памяти образ некромантки-пацифистки, ее война с самой собой, ее перемирие с самой собой, ее поиск себя и неуемное желание доказать, что даже со своими совсем несовместимыми с даром принципами она что-то да может, она чего-то да стоит. По факту, в своей истинной профессии она не стоит практически ничего, но… я вот тоже зверушек люблю, вполне себе мирная и добрая, да вот только крыс-то я вскрывать умею… лягушек умею, мышей, и считать, сколько их на моих руках умерло — смысла нет, и мои принципы здесь вовсе не принципы. А у нее — принципы, где-то даже совсем неуместные, мешающие и сильно усложняющие ей жизнь, но она их придерживается с упрямством парализованного осла.

Интриги в лице Ингрид — это конечно браво, ну и баба. Такой дорогу переходить нужно только с мешочком цианида…

Сам по себе детективный сюжет достаточно крепкий, и видно, что мелочи раскиданы не просто так, а затем подбираются в общую канву не просто так. Все мои замеченные «эй-эй, а вот тут забыли...» в итоге не были забыты, что приятно порадовало.

Метания фон Бергена и как влюбленного мальчишки, и как серьезного следователя, и как рыцаря с чернильницей на гербе — весьма любопытны.

И еще раз — внимание к деталям, это очень порадовало.

Слабые места.

Может, это было сделано специально, но то, что светлый ум романа (он же главный герой) зачастую соображает дольше читателя, иногда вызывает недоумение и мимолетное «следак, ты тут опять пропустил» — и нет, он не пропустил, он об этом потом там где-нибудь вспомнит (или нет), как туза из рукава вытащит. И остается только вздохнуть «эх, ну следаааак». А еще мне на ум приходили версии, которые не приходили никому из присутствующих в романе — а жаль.

Прекрасные знатоки высокой кухни, внезапно ужинающие у черта на куличках возле каких-то складов… это какие-то странные люди.

Автор ужом вьется, всячески намекая и через текст, и через героя, что возможный подозреваемый вот прямо вот, прям под носом, вот прям буквально! И после этого главный герой берет подозреваемого под ручку и ведет прямиком к потенциальной жертве на прием. Вопреки всякой логике. И строится впечатление, что автор, начиная книгу, прекрасно знал, кто убийца (в этом-то нет ничего плохого...), и поэтому весь роман занимается тем, что переводит стрелки на других, запутывая след с другого конца, периодически допуская оплошности в подозрениях героев.

По сюжету толпа героев следственного придумали легенду, по которой Виктор просит покровительства. Но на придумывании легенды и отмашке — в дело! все и заканчивается… План был — воплощения не состоялось.

Следим за рукой. Правители государства Альград зовутся конунгами (это к скандинавии), сестра конунга фрайин (германия), а его самого герой иногда зовет викингом (опять скандинавия) — откуда взялась фрайин?.. или я чего-то не понимаю в титулах…

Ход с «все герои что-то знают и поминают чью-то мать всуе всей толпой; а читатель хлопает ресницами и расталкивает героев с недовольным „покажите мне, что вы там нашли, умники недобитые“» — это некрасивый ход, не надо так (глава 12, но я приду с тараканами, напомню)

Наставник-единорог. Он как бы есть, но его как бы нет. Персонаж без существенной смысловой нагрузки, которую на себя мог взять кто угодно.

Какой у книжки вкус? очень… контрастно, я бы так сказала. И оксюморично (да простят мне такое издевательство над языком). Рыцарь-следак. Пацифист-некромант. Умный дурачок. Фиалка-мухоловка. В мире магии они все молятся; поминая божью матерь — потирают магические амулеты; прячут ритуальные ножи, залитые кровью, в тряпочки для богослужения. Прекрасные люди, в общем. И на их фоне уже не кажется странным, что из смерти можно сделать жизнь, из кентавра — поисковую собачку, а после обследования трупа желательно слопать тортик.

Какое послевкусие? а вот с этим сложнее… получается что-то вроде пироженок с кофе. посреди ночи. за столом, заваленным бумагами так, что ничего не видно, с кляксами кофе и заварным кремом где попало; и все это возле ледника с очередным разлагающимся трупом.

Цитаты.

— Лучше среднее соображение, чем высшее образование, — пробурчал Виктор.

— Ну-ну, — усмехнулся Жданович, — и от кого же ты услышал эту светлую мысль?

— От деда. Он академик… был. Императорской Академии наук. И точно знал, чего стоит это ваше образование.

В попавшемся недавно Виктору романе маги описывались так:

— Коллега, Вы уверены, что профиль Силы в данном случае соответствует необходимому? Может быть, стоит уменьшить количество энергии?

— Несомненно, коллега. Не беспокойтесь, я не одну сотню лет занимаюсь экспериментами в данной области.

Дочитать книжку не удалось, так что Виктор так и не узнал, чем закончилось дело. Но был уверен, что в вольном переводе диалог почтенных ученых выглядел примерно так:

— Не долбанет?

— Да не должно.

Виктор наделся, что никогда больше не испытает этого дикого чувства — почти неодолимого стремления кинуться в атаку, необходимости ждать и заставлять ждать других, уверенности в своей правоте, мгновений панического ужаса — а вдруг ошибся? Он врал сам себе. Виктор отдал бы жизнь за еще один шанс почувствовать себя острием Божьего меча.

Но слухи есть слухи. Плевать на реальные события — ведь можно рассказать интересную историю!

В леднике гадкий запах стал намного сильнее.

Виктор навидался здесь таких изощренных способов умерщвления ближних, что поневоле дивился фантазии подследственных. На войне он навидался всякого, и считал, что сердобольным нытикам, охающим про жестокость обращения с заключенными в тюрьмах и, в особенности, про жестокость смертной казни, стоит регулярно ходить сюда на экскурсии. Сразу сочувствия поубавится.

<...>

Виктор очень надеялся, что ему не придется здесь оказаться в качестве «постояльца». Уж лучше безымянная могила под кустом, чем с инвентарным номером на складе.

В глубине души Виктор был уверен, что адские ледяные или огненные бездны не так страшны, как тишина и полное равнодушие. В аду ты хоть что-то делаешь, хотя бы орешь на сковородке. И черти о тебе заботятся, дровишек подкидывают, знают, кто ты и как нагрешил. В морге ты просто улика, и всем на тебя плевать. Если задуматься — кошмар похлеще любой геенны.

Я хочу что-то, во что не стыдно поверить.

Собственно, подводя итог. Я осталась довольна, и в эту историю мне не стыдно поверить, хоть она и напоминает сплошной оксюморон, на контрасте совмещая несовместимое. Некоторые забавные и интересные тонкости не передаются цитатами, внутренние диалоги не вырываются из контекста. Было приятно заметить, что почти все ниточки сплелись в очень ровную канву сюжета. Хотелось бы, пожалуй, красок погуще, описаний, атмосферы, да и… да и все, наверное.

Удачи.