Когда придет свобода

Мир вокруг был его Чистилищем — и не только его. Но сейчас именно он бежал, спасаясь от зверей, которые спешили следом, искушали, обещали рай. Погоня. Со всех сторон — цепкие лапы, горящие взгляды, — яркие картинки и лающие голоса, манящие, несмотря на всю свою мерзкую навязчивость. Он закрывал глаза и затыкал уши, перелезал через заборы, на чью-то частную территорию, останавливался передохнуть в «слепом пятне» квартала праведников, где нет зверей. Жалкие клочки земли с домами-коробками, в которых живут нищие. Он не смог бы так, даже если б захотел. Носить тусклые платья, варить на ужин похлебку, которая пахнет отвратительнее, чем последние духи из серии «Мизерабль», и после сорока лет каждый день ждать от Человеческой Службы, которая о тебе заботится, предложения совершить «Последнее Путешествие», из которого не возвращаются. Они не хотел так. И продолжал спасться бегством.

Немного помогало сместить точку восприятия; тогда он переставал видеть вокруг чудовищ и думать о грехах и Чистилище и мир становился простым. Мир, где получить средства к существованию можно было только делая хорошо что-то плохое, так или иначе продавая себя, греша. Где, если у тебя есть деньги, то ты становишься объектом необъявленной охоты и стоит выйти из дверей дома или офиса как оказываешься в цепких лапах рекламных агентов, предлагающих все прямо сейчас. Они всегда знали, достаточно ли у человека «грехов» на счету и никогда не приставали к нищим. Как он вляпался во все это? Как и все — просто родился. И закончить можно было только умерев. Но он нашел и другой способ. Скоро придет свобода и ему больше не понадобится ни бегать, ни менять восприятие.

У дверей Корпорации Идей его поджидали худшие из «зверей», предлагавшие то чего он не имел уже давно: крепкий сон, надежное вложение «грехов» и гарантированный завтрашний день. Он отмахнулся и юркнул в дверь, шумно захлопнув ее за собой. За что заработал неодобрительный взгляд охранника у дверей и сочувствующий — девочки у стойки справочной службы. Он поправил галстук, зачем-то откашлялся и шагнул к терминалу Заявок.

Кнопка один: получить патент на Идею. Он изложил ее в нескольких словах и тут же получил карточку с золотыми углами, вышедшую из щели терминала. Кнопка два: вызов меню. Пункт «подать новую Идею». Вставить карточку в патентоприемник, позволить ей скользнуть в нутро машины. А потом ждать.

И думать. Странно, что никто об этом не подумал до него… Производители услуг и товаров не использовали для своей выгоды сон. Не потому что невозможно — встроенные в домашние и общественные визоэкраны излучатели могли отправлять информацию прямо в мозг. Просто человека во сне легко было заинтересовать любым товаром или услугой, но проснувшись, он не помнил о своем интересе. Мир сна жил по своим законам.

Но можно подчинить его общим. Считать купленное во сне приобретенным реально и снимать деньги со счета спящего, а в случае возражений предоставлять услуги и товары. Вот что он предлагал.

Зеленый экран вспыхнул серебристой надписью: «Какую оплату желаете получить?»

Получилось! Еще не веря, он напечатал: «Пожизненную свободу от зверей» — стер последнее слово и вместо него написал «от рекламы». Экран мигнул. «Поздравления! С завтрашнего дня вы…» Дальше он читать не стал. Победа!

Он постоял еще немного, размышляя, не мало ли запросил. Мог пожелать много денег — но не хотел рисковать. Корпорация почти всегда ухитрялась отсудить свои деньги обратно у счастливчиков, загнавших Идею за наличные — придравшись к какой-нибудь мелочи, или к тому что патент выдан ошибочно, потому что подобная Идея существовала еще до регистрации Идей… Хорошо если не приходилось в итоге выплачивать компенсацию.

Потребовать дом в лучшем районе? Чтобы оплачивать его, нужны деньги. Престижное место, например, работу в той же Корпорации? До первого нарекания, после которого он будет уволен без пособия. Он попросил бы бессмертия, если бы оно существовало, или вечного здоровья. На худой конец — пожизненный медполис. Но все, что будет стоить Корпорации больших денег, рано или поздно могут отнять. А так его просто внесут в особую базу данных, сделав «слепым пятном» для рекламщиков, каким был квартал неимущих. Нет, все правильно и хорошо.

Он вышел на улицу, улыбаясь до ушей. Мир — при любом восприятии — был прекрасен. Весь, от серо-желтого от смога неба до лиц хмурых прохожих. И даже звери-рекламщики… Они тоже были прекрасны. Ведь сегодня он в их власти в последний раз. И может, нет, должен, выбрать одно из искушений, которое поможет ему не спать ночью, чтобы не накупить во сне всякой дряни. А завтра придет свобода.

«Звери» словно почувствовали его решимость — не стали набрасываться, а чинно, по одному, подходили к нему и предлагали…

… райский экстаз в каждом звуке.

… путешествие на край света, созданный специально для него.

… истину из первых рук.

… близкие контакты любого вида.

… запасную душу с возможностью заменить ее в любой момент, гарантия и возврат некачественного товара.

…чужую, более яркую, судьбу.

И многое другое, о чем он никогда не слышал, потому что не прислушивался.

Он еще раз улыбнулся и сделал свой выбор.

…Купленное «искушение» не давало ему спать почти сутки, но потом он провалился в сон, а проснулся от холода — отключилось отопление. Инфоэкран на стене краснел буквами: «На вашем счету недостаточно средств, чтобы оплатить проживание. Пожалуйста, покиньте помещение». Ничего не понимая, он активировал меню кошелька. Пусто. В листе расходов стояли четыре услуги и два товара, которых он и в глаза не видел. Впрочем, нет, видел. Ему снились эти покупки, снился Аукцион Товаров и Услуг и толпа рекламщиков. Но ведь он не должен их видеть — он купил это право за Идею, а Принцип Иммунитета гласил, что автор идеи пожизненно свободен от последствий реализации идеи! Поэтому человек, который придумал брать налог за цвета, может носить яркую одежду и покупать раскрашенные вещи безо всякого налога. А тот, кому пришло в голову, что нищим после сорока надо предлагать «Путешествие» прожил долгую жизнь. Правда, этот человек, наверное, не был нищим. Так почему?..

Разобраться ему не дали — отключили свет. Пришлось уходить, прихватив с собой узелок с личными вещами и документы.

Рекламщики к нему не приставали, значит, Корпорация все же внесла его в особый список. В чем же дело и где ошибка? Он подошел к обшарпанной уличной информ-машине. Напечатал в строке поиска информации «сон и реклама», просто потому что не знал, что искать. Приготовился просматривать сотни заголовков сотен статей.

Но хватило одного — и он мог не искать, если бы обратил внимание на блок с новостями, где красным по серому был написан ответ на все его вопросы. Изменение в Законе. Со вчерашнего дня сон больше не считался жизнью. Как раньше, в древние времена. Это всегда был лишь миф или теория, и вот она якобы получила научное подтверждение. На основе его и было внесено изменение. Сон — не-жизнь, и на него не распространяется купленная за Идею пожизненная свобода. Все было напрасным. Он просто выпустил в мир еще одного зверя.

Что дальше? У него нет дома, но есть работа и возможность получить за нее плату. Переночевать сегодня придется в «мотеле на доверии», где можно заплатить через неделю, правда, такой мотель наверняка клоповник. Но во сне к нему снова придут звери, заставят что-нибудь купить и ввергнут в долги. Пока у человека есть хоть что-то, хоть одна монета или бумажка честно или не очень заработанных «грехов», его будут преследовать. Как грешника в Чистилище. А может, он путает его с Адом.

Он брел по улицам в никуда, свободный от всего, кроме правды и долгов. Да есть ли вообще на свете такая свобода, чтобы никому и ничего не быть должным? Разве что нищие, которых он называл «праведниками», никому не должны, потому что никому не нужны.

Он вспомнил тихий, черно-серый квартал неимущих, одинаковые маленькие дома, а каждом из которых едва может поместиться один человек. Но на территории праведников его не достанут во сне, туда не направляют лучи рекламных вышек и не посылают зверей. Только чтобы жить там надо быть нищим, не иметь денег-«грехов» на счету и не иметь работы.

Он остановился посреди улицы. Наверное, это был выход. Бросить работу и поселиться там, где он будет действительно свободен. Пусть и недолго, до сорока лет ему осталось только пять, и значит, однажды ему предложат дорогу в один конец. Но время у него будет.

Он оглянулся, ища вывеску ближайшего «мотеля на доверии». Пусть сегодня ему приснится побольше зверей и пусть он купит у них побольше товаров. Чем быстрее он потратит будущий заработок, тем быстрее освободится от своей старой жизни. А еще он может покуражиться напоследок и наделать долгов, которые не станет выплачивать — с нищих не спрашивают денег, за них платит Человеческая Служба. Уже завтра он бросит заявление об уходе на стол боссу. И больше никаких грехов в этом Чистилище и никаких зверей.

Он усмехнулся. Вот она, свобода. Говорят, не стать праведником из-под палки? Тот, кто так говорит, просто не пробовал.

20.01.14