Критика — это когда критик объясняет автору, как сделал бы он. Если бы умел.
Карел Чапек
Мне скорее бы текст, а там чтоб драйв, кровь, лязг мечей, крики мертвецов, ржание спартаковцев, драконы, и чтоб принцессу с приключениями с первой главы и до конца… В смысле, везли, везли, везли. А мудрые мысли в хорошей вещи вкраплены незаметно, между кровавой рубкой и постелью. Чтоб любой, кто ищет только жвачку мозговую, мог незаметно поумнеть, даже не подозревая, что умудрился поумнеть с кровавого экшена, а не заунывного трактата о пользе Добра.
Г.Ю.Орловский
Оверлорд
Нашел внезапно:
Честно говоря, я не думаю, что деление общества на классы — единственно возможное. Можно делить людей по возрасту, полу, религии и т.д., и структура «общественного запроса» тогда изменится. Каков общественный запрос на культуру со стороны школьников младших классов? Пенсионеров? Буддистов? Болельщиков «Спартака»? Художников? Потом, коммерция — тоже выражение общественного интереса: то, что неинтересно обществу, нельзя ни продать, ни купить. Я не вижу принципиальной разницы между премией Кандинского и премией «Соратник» или между Центром современного искусства «Гараж» и квартирной галереей Кирилла Преображенского; и то, и другое — общественная инициатива частных лиц, просто у одних денег больше, а у других — меньше.
Что касается государственной культурной политики, особенно российской, то чем ее меньше, тем лучше. Потому что как только у нас появляется культурная политика, она тут же сводится к воспитанию молодежи в патриотическом духе, воспеванию матрешек и загадочной русской души. Кстати, я подозреваю, что расцвет искусства в послевоенной Америке случился как раз потому, что там нет и никогда не было министерства культуры и культурной политики.
(Юрий
Ученые еще не сказали последнего слова, и мы не знаем, какие ужасные Франкенштейны, рвущиеся на вершину славы, объявятся сейчас. Мы живем в интересную эпоху: люди уже побывали на Луне, высвободили атомную энергию, даже Буша избрали в президенты. Так что основа, на которой зиждутся живые существа, меня не удивляет, а удивляет то, что я дожил до таких интересных времен.
(книга «Черное и Белое», статья «Музыка генов», 2001г)
Инфляция. В наше время все обесценивается — деньги, слова, мысли и чувства. Если написать: „Ему стало страшно“, это будет простая констатация факта, и тот, кто это прочтет, ни за что не сумеет по-настоящему понять, что ты имел в виду. Нужно так описать состояние страха, чтобы у людей мороз по коже шел, когда они это читают. А как, черт возьми, это сделать, когда до тебя об этом писали сотни, тысячи писателей? Они, эти толпы бумагомарак, давно уже успели затаскать и опошлить все существующие слова и сравнения, а новых, увы, до сих пор никто не изобрел. Вот и пиши после этого кровью сердца… Ты здесь наизнанку выворачиваешься, а господин редактор посмотрит на плоды твоих трудов и скажет, кривя физиономию: „Старо, избито, я это уже где-то читал…“ Читал он, видите ли!
Андрей Воронин. «Инкассатор. Страшный рассказ»
Вот объективно говоря: когда ты в детстве читаешь Бредбери и открываешь для себя «хроники» или всякие штуки типа «мезонное поле» и у тебя глаза горят, то потом ты от других авторов желаешь получить хоть часть этого фана. А переписывать/перечитывать в 248 раз избитую тему… Ну просто у других авторов получается лучше.
Объективно говоря, если какой-то из этих МТА/ГТА начнет писать социальную фантастику на тему «власти озаботились большим количеством нелегальной литературы и был введен новый закон, который предписывал новым авторам получить лицензию для чего они призывались на курсы, где день и ночь писали одну фразу „я не хочу плодить г-но“ в течении 6 месяцев», то он сдуется уже через 3 страницы.
Гораздо лучше мечтать о романе, чем писать его.
Ф.М.Достоевский
Одна из любимых.
Ты был очарователен, дружище, потому что тебя зациклило на той ячейке в мозгу, которая отвечает за избитые фразы. Ты, проказник. Ты, опасный смутьян. Ты, всезнающий мудрец, чахоточный эстет, юродивый дурачок, пустоголовый хлыщ. А ну проваливай из моего такси!
(Майкл Донахью, из книжки «Со стыда провалиться»)
Святые макароны!.. Они решили своими цитатами поделиться! 
Цитата из Фрэнка Заппы:
Если ваше ухо способно улавливать гармоническую «подложку», то в хорошем соло самым интересным для вас должно стать не нагромождение аккордов, а то, как гитарист — нота за нотой, наносекунда за наносекундой — творчески развивает базовую тональность, придает ей интригующее разнообразие. Иными словами, если мы слышим, что бас играет «до» и «соль», мы говорим себе: «Ага, парень играет в тональности „до-мажор.“ Наше восприятие цепляется за эту тональность и закрепляет ее. Но тут появляется солист и играет „до- диез“. Внимание, он дает нам знак. „До-диез“ — только начало удивительного путешествия, в которое нас приглашает этот солист. И если против басовых „до“ и „соль“ он играет „си-бемоль“ или „фа-диез“… это как новая приправа к хорошо знакомой пище. Вообще-то играть „до-диез“ против „до“ и „соль“ — теоретически неправильно. Но только теоретически. Если на фоне этой последовательности мы просто проиграем все ноты, входящие в классическую шкалу „до-мажор“, то у нас получится беспроигрышная, но очень пресная, хорошо прожеванная всеми жвачка. Так что выбирайте сами: либо мы лопаем манную кашу, либо смакуем черную икру.
Конец цитаты, сама она взята отсюда:
andron.sitecity.ru/ltext_1012141543.phtml?p_ident=ltext_1012141543.p_1012233015
Замечу в скобках… Можно долго и нудно спорить, прав там Заппа или нет… или, будем точнее, прав тот, кто (да кто он вообще такой?) цитирует Заппу — или неправ. Но — это же просто
В детстве я забросил писательство, потому что не смог, видимо, вынести то, с чем приходится сталкиваться каждому писателю: все плохое, что он напишет до того, как у него получится что-нибудь достойное.
Угадай, кто...
Встречая в своих произведениях, написанных несколько лет назад, фразы, подобные этой
понимаешь, что всё это время шел вперед: от цветастого сумбура к логичности повествования.Буквально выдернув Каге из ванной, капитан, мгновенно став мокрым от активного раствора, смешанного с кровью, сочащейся из открытых ран на теле пилота, стремительно нёс Торико по залитому тревожным оранжевым светом коридору.
