Глава 2. Спасение и встреча

Глава 2. Спасение и встреча

«В тот год Камелия потеряла мать и стала часто сбегать из дворца, подальше от этих лизоблюдов, выражающих свои собалезнования, а за спиной ненавидящих её и её умершую мать. Вот в один из таких дней мы и встретились.

Эта непоседа гуляла по лесу, вне замка, ей пришла идея покормить лесных зверей. В её головку не забралась мысль, что они не похожи на дворцовых питомцев, эти существа дикие и неудержимые. Тут Её высочество увидела тех, кого искала. Вытащив, припрятанный до этого кусок куропатки, взятый со стола, она начала подходить к одному из своры волроков, вышедших из леса в поиске добычи.

Волроки — это хищники, живущие в лесах Карита, королевства людей. Они похожи на огромную, чуть больше пони, собаку, только более лохматую и дикую. Их выступающие клыки легко входят в добычу, разрывая сухожилия и кости без особых проблем, у них немного заостренные уши с кисточкой на конце. Это позволяет волрокам слышать на огромное расстояние. Глаза у этих существ красные, ночью, если проезжий путник увидит их в темноте, он замирает от ужаса, что позволяет другим членам стаи напасть незаметно.

Волрок, почуяв мясо, выхватила кусок прямо из рук Камелии, при этом зацепив её ладонь. На запах свежей крови среагировала уже вся стая, они начали окружать принцессу, в их глазах загорелся огонёк жажды крови. Принцесса остолбенела, это уже были не те мирно спящие собачки, живущие в замке, это была рассвирепевшая свора.

«В тот год Камелия потеряла мать. Её Величество подхватила неизвестную болезнь, иссушившую её тело и разум. Королева угасла, словно звезда на рассвете.

Как-то раз, дядя поручил мне доставить срочное донесение королю, Его величество находился в покоях больной супруги. Пройдя мимо стражников, я распахнула двери опочивальни и узрела леденящую душу картину — вся комната погрязла во мраке, даже оконные шторы были плотно задёрнуты, не пропуская не единого луча солнца, по всему помещению растекался запах смерти и отчаянья. Единственным источником света в этой комнате тьмы были многочисленные свечи, стоявшие около статую Богини, благовония и травы лишь усугубляли тяжелый и удушающий запах.

В центре комнаты возвышалась огромная кровать, некогда белоснежный балдахин посерел и теперь свисал словно паутина с могучих столбах, на которых держалась эта громадина, резные колонны ранее вызывающие восхищение своей красотой и замысловатостью резьбы, сейчас лишь усугубляли вид ложа своей массивностью. В центре на кроваво-алых простынях возлежала сама смерть…

За несколько дней болезни королева исхудала настолько, что стала похожа на призрака. Серо-жёлтый оттенок лица, ещё больше выделялся на ярких покрывалах. Во взгляде больной зияла пустота, лишь отголоски мучений как-то разбавляли это застывшее полотно. Из-за внезапных вспышек боли лицо женщины перекашивало, а тело вздрагивало. Когда-то пышные, золотистые волосы, сейчас разметались по кровати сухой, жесткой соломой.

В этой мученице на грани смерти невозможно было узнать цветущую весельем и жизнерадостностью правительницу.

Возле кровати разместился супруг королевы, король Лиарид, не находящий себе места от боли и безысходности. Весь его вид выражал печаль, горе, одолевшее этого когда-то несгибаемого человека. Фигура сгорбилась от всех страданий, свалившихся на него. Сильная мужская рука сжимала ослабевшую ручку жены. Я всегда любовалась этой прекрасной парой — высокий, статный мужчина и миниатюрная, улыбающаяся женщина. Раньше их разница в размерах смотрелась нежно, но теперь крупность супруга лишь подчёркивало бестелесность и худобу женщины.

Я быстро передала послание повелителю и поспешила сбежать из этого пристанища смерти и отчаянья. Весь следующий день я была своя не своя, моё юное сердце не могло понять, как может умирать такая прекрасная и добрая женщина, но жестокий разум подкидывал образы моих покойных родителей и напоминал о словах дяди: «Забудь о чувствах, Карели, иначе слишком рано поседеешь и умрёшь!»

Через несколько дней королева умерла. Траур накрыл все уголки королевства от Мёртвого моря до Ливийских лесов. Король Лиарид замкнулся, окутав себя плащом потери и горя, он перестал заниматься государственными делами, жил затворнически, почти не выходя из покоев. Его взгляд потух, душа впала в оцепенение, стараясь защититься от всего, что напоминало ему супругу.

Камелия осталась одна, её мама ушла на небеса, а отец закрылся у себя в покоях и не выходит от туда. Детскому сердцу было не понять, почему мамы больше нет, и папа не приходит к ней и не улыбается как раньше. Они там много проводили времени все вместе, а теперь вокруг лишь пугающая тишина.

В самом дворце кипели страсти — начал просыпаться клубок придворных змей. Большинство подданных при дворе плохо относились к королеве, боясь её ума и прозорливости. Её высочество была слишком умна и благородна, чтобы участвовать во всех интригах при дворе. Стойкость и непоколебимость правительницы, её огромное влияние на мужа пугало этих злобных тварей, а страх, как известно, порождает ненависть. Поэтому смерти супруги короля были рады слишком многие.

Но никто не отменял лизоблюдство и подхалимничество, лживые и заискивающие слова сожаления сыпались на Камелию как снег на голову. А дети очень хорошо чувствуют эмоции других людей, даже если они скрыты под маской сочувствия и горя. Именно, с тех пор в принцессе проснулось отвращение ко двору и его жизни.

Вся эта атмосфера давила на наследницу словно молот, со временем Камелия стала сбегать из дворца, подальше от всей этой лжи.

Так мы и повстречались…

В тот день эта непоседа опять убежала от гувернанток в Бриальский лес, разделяющий замок и город. Добрая девочка часто подкармливала диких животных, выбегающих из леса в поисках еды. Но она не осознавала, что не все животные с благодарностью примут то, что им преподнесут, есть те, кто предпочтёт самого кормильца в качестве еды.

В ту зиму с гор в поисках пищи спускались стаи волроков, их видели неподалёку от нескольких селений, что не случалось уже пятьсот лет.

Волроки — это хищники, живущие в лесах Карита, в горах Мёртвых. Они напоминают бойцовую собаку, только больше раза в два. Мощное тело этого существа покрыто густой шерстью различной раскраски, защищающей от лютых горных морозов. У молодых самцов и самок на загривке шерсть чуть удлиненна и образует небольшую гриву. У вожака стаи спина и череп покрыты костяными шипами, которые образуют острейший гребень, идущий от морды до хвоста. Выступающие клыки, словно заточенные кинжалы, легко входят в добычу, разрывая сухожилия и кости без особых проблем. Чем старше Волрок, тем длинее у него клыки. Немного заостренные уши с кисточкой на конце позволяют волрокам слышать на огромное расстояние. Глаза у этих существ красные, будто в них горят все огни царства смерти. Ночью, если проезжий путник увидит их в темноте, он замирает от ужаса, что позволяет другим членам стаи напасть незаметно.

Эти хищники живут стаей по пять — десять особей. Разъярённые волроки крайне опасны, в пылу боя, когда жажда крови затмевает все остальные инстинкты, они не чувствуют ни боли, ни страха, жажда лишь крови.

В тот момент, когда принцесса вышла на опушку леса, где она тут же принялась лепить снежки, из-за деревьев показалась стая волроков…

Увидев незнакомых животных, любопытная как всегда Камелия решила с ними «подружиться». В её миленькую головку не пришла здравая мыслишка, что «собачки» не захотят дружить. Как говорится, любопытство и наивность сгубило не одну принцессу…

Решив задобрить своих новых «друзей» Камелия достала кусок индейки, захваченный ей на перекус, и протянула руку с угощением к одному из волроков. Изголодавшееся животное немедленно сцапало мясо из рук принцессы, при этом задев руку наследницы. Алая кровь хлынула на белоснежное покрывало, и алый цветок распустился прямо перед носом голодных волроков.

Стая учуяла запах свежей, молодой крови и в них пробудилась жажда убийства. Алые глазища разгорелись ещё ярче, клыки обнажились…

Вожак выгнул спину и зарычал на Камелию, остальная стая начала окружать принцессу.

От шока и ужаса сковавшее всё тело, девочка не могла даже пошевелиться, из её руки хлестала кровь, ещё больше воспламеняя животных, а стая постепенно замыкала кольцо.

Я тем временем тренировалась на холме, демонстрируя дяде свою подготовку. На улице стоял лютый мороз, холод вгрызался во всё тело, пальцы коченели и плохо слушались, но для «тени» это не помеха. Нас с самого начала обучения приучают терпеть боль и неудобства, в любую погоду, в любом состоянии, мы — профессионалы в своём деле, будь то кража, убийство или шпионаж.

В ноздри забивался свежий аромат леса и мороза, нотки свежести разбавлял запах пота.

Солнце освещало снежную гладь, миллионный искорок разбегались по распростёртому ковру, уходя далеко в лес. Деревья были одеты в белые одеяния, создавая кружевное плетение на протяжении всей окраины леса. То тут, то там виднелись следы различных обитателей чащи. Вот тут пробежал закррыл — это маленькое пушистое животное, похожее на зайца, но с маленькими крылышками на спине, его голову венчают огромные уши, путающиеся всегда у закрыла под ногами; там присела сильраница — это маленькая голубоватая птичка, имеющая длинный хвост, который и оставил такой характерный след.

На холме возле незамерзающего ручья, этот ручей начинался из горячего ключа, бившего из-под земли в глубине леса, расположились трое — мой дядя, наставница и я. Дядя контролировал всё моё обучение от основ до мельчайших тонкостей. Малейшая ошибка каралась наказанием, а вот в чем, в чём, а в фантазии моему дяде отказать было нельзя…

Мороз щипал оголённую кожу рук, пальцы дрожали от холода, приходилось крепко вцепиться в лук, чтобы дрожь не была видна, взгляд впился в мишень, стоящую на другом конце поля. Главное — не промахнуться. Все эти бесконечные тренировки, наказания, проверки выводили меня из себя. Ненавижу свою работу. Она хотя бы даёт мне смысл жить, позволяет избавиться от насмешек придворных. Пока меня бояться — меня не трогают, не говорят гадости в лицо. Да, страх — страшное оружие, но ещё опаснее страх — затаившийся в тени, пока тебя не замечают, ты — окутываешь их паутиной так, что они больше не выпутаются.

Но главная причина — это долг семьи перед королевской семьей, долг наследницы. Ненавижу это слово, но его важность намертво вбили в мою голову. Вот, поэтому, я сейчас и морожусь на этом холме, целясь в непонятную мишень, после изнурительного боя на мечах, надеясь на то, что сегодня мои навыки удовлетворят дядю. Просто не хочется опять торчать неделю без еды и оружия в Ливийском лесу, гадая, когда же тебя заберут и заберут ли вообще.

Я уже готова выпустить стрелу, как мой взгляд натыкается на картину, развернувшуюся внизу.