Пожалуй, единственное, что мне в рассказе понравилось — это композиция. Чёткая структура, читается легко, не запутываешься во временах и событиях. Ну и эротическая сцена весьма неплохо прописана, если не считать мелких огрехов («простынь» — это чисто разговорное слово, литературный вариант — «простыня», поэтому оно странно смотрится в контексте остального описания, написанного литературным языком.) Но остальное…
Сначала по сюжету. Извините меня, но это стандартная блатная слезодавилка. Шансонный шлягер, развёрнутый в рассказ. Особенно убила банальная до примитива сцена встречи с сыном через много лет — приём настолько заезженный, что его использование «в лоб» оправдано разве что в пародийно-сатирических произведениях.
О героях. Пожалуй, убедителен только ГГ. Олеська получилась неправдоподобной. Ну не могу я представить, как юная, самоотверженная и наивная девушка за считанные недели превращается в стервочку:
Она провоцировала меня. Бесконечно разбрасывала по комнатебелье, часто переодевалась при мне. Иногда по ночам приходила, ложилась рядом. Я теперь не приходил домой пьяным: выпить и придти к Олеське было равносильно катастрофе. А когда я не ночевал по этой причине дома, она устраивала настоящие истерики с битьем посуды и пощечинами.
Текст полон стилистических и орфографических неточностей, при этом написан крайне неровно. Такое впечатление, что в отдельных местах он редактировался, а прочее писалось как Бог на душу положит и в таком виде выкладывалось.
бесстыже оголял женские плечи и ноги: от минимума их одежды кружило голову.
Выделенное слово — не из того стиля.
Весьма напрягают повторы одних и тех же слов в близко стоящих частях текста, никак стилистически не опраданные.
бесконечные ряды картошки как бесплатное приложение к свежему воздуху
Девушки без детей-приложений
Кстати, вот по этому последнему кусочку охотно верю, что ГГ — уголовник.
вполне осознавая, что есть хорошо, а что есть плохо,
Расстегаи есть — хорошо, а шаурму — плохо? Сами-то видите, насколько странно и двусмысленно вышло.
Ещё из той же серии:
Грозный Димка вдруг стал каким-то жалким, растерянным. Масла в огонь подлила Олеська, расхохотавшись вдруг звонко, заливисто, запрокинув голову.
Он ведь был другом отца. И Олеська, совсем ведь девчонка…
и в людей поливали, и в проезжающие машины
Поливать в кого-что? Поливать можно кого или что. А «в кого» можно брызгать, к примеру. Ну или вливать.
— Убью, гаденышей!..
Запятая не нужна.
— Ну ты и говнюк, — пробормотал он то ли со злобой, то ли с одобрением, — трахаешь девку, а сам молчок? И еще с папаши бабки сдирать собрался? Типа калым за невесту, что ль?
Я ухватился за соломинку:
— Хотел вот сказать. Жениться собираюсь на Олеське, как думаешь, Пашка Стасику отсрочит долг? Вроде как «свой» он мне будет.
Димка ответил:
— Мы со своих не берем ничего. А тебе втык будет, что язык проглотил. Готовь поляну, молчун.
Вот так все и разрешилось. Стасика больше никто не трогал… А Олеську мне пришлось оставить у себя. Я не знаю, как она объяснялась со Стасиком. Он ее отпустил. Но при виде меня отворачивал лицо и молчал.
Феерически неправдоподобная сцена. Бандиты отказались от части дохода только из-за того, что какая-то шестёрка шестёрки спит с дочкой крышуемого? НЕ ВЕ-РЮ!
мне доверили контроль за оборотом по району паленой водки.
Интересно, где он находится, этот «район паленой водки». Знать бы, чтобы не заезжать туда.
Почему не было сказать по-человечески, без двусмысленностей:
мне доверили контроль за оборотом паленой водки по району.
Тоже не идеально, но хоть понятно.
Олеська стала для меня неким оправданием, неким белым пятном в жизни.
«Белое пятно» — это синоним неизведанного или даже недоступного (например, «белые пятна истории»). А то, о чём говорит автор — скорее «светлое пятно».
— Какая учеба? Как вы пять лет штаны протирать и последнее без соли доедать?
После «вы» просится тире.
И т.д. и т.п.
Словом, моя субъективная оценка — скорее нет, чем да. И самый главный минус, повторюсь — это банальный шансонно-уголовный сюжет, который не спасти никакой стилистической правкой.
Что именно видели? Героя/-ев? Сюжет? Отдельные эпизоды? Не исключаю. Очень мало нового под луной; если перерыть весь мировой кинематограф, то не сомневаюсь — что-то очень похожее найдётся. Но автор этого фильма не видел. Честно-честно.
А застрелить — это к деду Ивану. У него и ружьишко имеется.
— Как! жив еще Курилка журналист?
— Живёхонек! всё так же сух и скучен,
И груб, и глуп, и завистью размучен,
Все тискает в свой непотребный лист
И старый вздор, и вздорную новинку.
— Фу! надоел Курилка журналист!
Как загасить вонючую лучинку?
Как уморить курилку моего?
Дай мне совет. — Да… плюнуть на него.
Девонька молодец! Как только ценного жениха заприметила, мигом его заграбастала. Очень хозяйственная особа, автор её практицизм ещё на майонезных баночках продемонстрировал.
Именно так. Девонька весьма прочно стоит на земле, но при этом не меркантильна и не коварна. Такая основательная крестьянская деваха. Вижу, что читали внимательно.
Только кто же ей подыграл? В смысле — послал сообщение? Небольшая критика: по моему мнению номер с шестёрками озвучивать не стоило. Слишком заезженный приём, достаточно было высветить «абонент неизвестен».
Никто ей не подыгрывал. Смс действительно послали городские. Кто-то из однокурсников/-ц, чей номер отсутствовал у Димы в списке контактов (но у кого Дима по каким-то причинам в контактах был). Послали ему наряду с прочими, через список рассылки — как приглашение на вечеринку. Номер с шестёрками — это чистый стёб, нарочито пародийный ход со стороны автора. Подумаешь, выпендриться кто-то решил из городских, воспользовался услугой выбора номера и поставил себе такое двойное число Зверя. Типо сатанист такой сатанист.
Так что смс-ка — чистое совпадение. И это (не номер, а сам факт прихода смс-ки в нужное время) — единственный «элемент мистики» в этом реалистическом рассказе.
И когда, дыша ей в затылок, я выскочил на прогалину, земля разверзлась передо мною.
Так ножом рассекают буханку хлеба. Глухой подземный толчок — и у самых ног зияет черная трещина, широкая как пропасть. А на той стороне — она, с огненными волосами, по пояс в траве.
Я отшатнулся от пропасти. А она — ничего, будто и не видит. Снова зырк за плечо и дальше шагать. Тяжело шла, неровно. Устала от меня бегать.
А пропасть с обрывистыми стенами, с деревцем, накренившимся над бездной, вдруг замерцала и исчезла. Снова луг впереди, залитая солнцем прогалина и она, моя девочка, бредущая сквозь дебри иван-чая.
Только тут с запозданием прошибло жутью, до холодного пота. И уйти бы ни с чем, но я не привык отступать. Упрямо подался за ней, и тогда-то вы явились ко мне, бесценные друзья мои! Грозной тучей соткались из воздуха, оглушили жужжанием, крохотные медоносы. Навострили жала и ринулись в атаку. И не помог мне ни дьявол, ни бродяга Иисус, ни макаронный монстр.
Но, имхо, всё же это скорее реализм с элементами мистики, чем фантастика/фэнтази.
Текст весьма неплох. Язык очень хорош, чувствуется натренированная рука и мастерство. Тема конкурса раскрыта. Зачот. Но к содержанию всё же есть претензии. ГГ получился слишком уж… Джекил-Хайдовским, что ли. Слишком резкий контраст между тем, каким видит его героиня, и его внутренним «наполнением». Разве что девочка уж слишком наивна, до полного отсутствия «чуйки» на людей — или же полного отсутствия жизненного опыта, что в её возрасте тоже странно. Но в таком случае это обычная глупышка, набитая романтическими бреднями, и неясно, чем же таким она тронула заскорузлую душу ГГ, в чём её изюминка. В общем, в характерах обоих героев мне видится некий элемент надуманности. Самым фантастическим в рассказе мне представляется мгновенное (или по крайней мере слишком быстрое) моральное перерождение героя: от циничного мерзавца, способного походя, просто так, убить или изнасиловать человека, до раскаявшегося грешника.
Неа, со снаряжением скалолазы, альпинисты могут и без снаряги ходить.
Не могут (элементы скалолазания есть на любом альпинистском маршруте), но альпинизм — это всё равно по преимуществу огромные физические нагрузки и длинные пешие подъёмы. Так что в тексте автор прав, а в пояснении — не очень.
Изначально это и был один из вариантов замысла — написать только про деда. Но тогда получается совсем уж грустно — выходит, что больше и некому в деревне «этим делом» на Купалье заниматься, кроме деда семидесяти лет. А то, что дед ярче молодых вышел — ну так у них всё впереди. Научатся, благо есть у кого.
И вообще, ГГ и фокальный персонаж совершенно не обязаны быть одним и тем же лицом.
Странно. На дворе двадцать первый век, а дед не знает слова «инженер»? Странно.
Да знает, знает. Просто выговаривает его на местный манер. Или вообще прикалывается.
Так рассуждает молодой парень — свежий институтский выпускник? Сомневаюсь, что он настолько против модных девичьих нарядов. У него что-то со здоровьем?
Из дальнейшего и предыдущего текста видно, что со здоровьем (по крайней мере, репродуктивным) у него всё в порядке и что он не девственник. А также что он при этом интроверт и немного белая ворона. И вульгарность некоторых «модных» нарядов вполне может его раздражать. Чего не скажешь, к примеру, о Настином сарафанчике, тоже не отличающемся длиной и чрезмерной закрытостью.
Откуда она это знает? Откуда это знает её мать? Про вконтактики, про статусики итд.? Если сети, как понятно из тексты выше, в деревне нет? Если Дима собирается с мобильника в интернет выходить? Как-то снова странно…
Если в деревне есть мобильная связь — значит, там есть и интернет. Даже если с телефонными линиями там неважно. Так что у девушки свой профиль вконтакте наверняка есть. Кстати, мнение мамы относится не к статусикам вконтактике как таковым, а к подобному типажу девиц. На который можно насмотреться вдоволь, даже не зная, что такое интернет.
Значит, если это предполагается на самом деле, то враки. В воде, да на глубине, да когда вокруг холодные ключи… Не выйдет ничего, технологически.
Если же у парня глюки приключились — то отчего?
Вы и правда подумали, что на самом деле? Там же очевидно, что это его глюки после того, как он потерял сознание на глубине.
При всех стилевых и прочих художественных достоинствах рассказа — у меня есть к нему претензии. Две.
1. Эротизм как таковой отсутствует. Согласно определению, эротика есть искусство передачи сексуальных эмоций. По мне, это подразумевает некую притягательность показанного, вплоть до того, чтобы вызвать вожделение у читателя/зрителя. Тут же сцены половых контактов вызывают скорее отторжение. Да, это литературно. Но, на мой взгляд — скорее антиэротично.
2. Чрезмерно мелодраматическая концовка. Впрочем, на вкус и цвет…
Несмотря на сказанное, был бы рад видеть эту вещь в финале.
Так в том и дело, что не нужно там было никуда особо «подплывать». От мелководья до бездны — один шаг.
Буквально в нескольких метрах от берега дно этого озерца круто проваливалось вниз. Кто не знал об этом, запросто мог, сделав лишь шаг, уйти в воду с головой, хотя только что глубина была по пояс. Сколько там метров до дна, не знал в точности никто, но тонули здесь по пьяной лавочке не раз и не два.
Не было у русалки изначально никакого хвоста. По крайней мере, у русалки из славянской мифологии. Это позже, когда её начали смешивать с «морской девой» (mermaid), ей по аналогии этот хвост прицепили.
Я ухватился за соломинку:
— Хотел вот сказать. Жениться собираюсь на Олеське, как думаешь, Пашка Стасику отсрочит долг? Вроде как «свой» он мне будет.
Димка ответил:
— Мы со своих не берем ничего. А тебе втык будет, что язык проглотил. Готовь поляну, молчун.
Вот так все и разрешилось. Стасика больше никто не трогал… А Олеську мне пришлось оставить у себя. Я не знаю, как она объяснялась со Стасиком. Он ее отпустил. Но при виде меня отворачивал лицо и молчал.
— Живёхонек! всё так же сух и скучен,
И груб, и глуп, и завистью размучен,
Все тискает в свой непотребный лист
И старый вздор, и вздорную новинку.
— Фу! надоел Курилка журналист!
Как загасить вонючую лучинку?
Как уморить курилку моего?
Дай мне совет. — Да… плюнуть на него.
Так ножом рассекают буханку хлеба. Глухой подземный толчок — и у самых ног зияет черная трещина, широкая как пропасть. А на той стороне — она, с огненными волосами, по пояс в траве.
Я отшатнулся от пропасти. А она — ничего, будто и не видит. Снова зырк за плечо и дальше шагать. Тяжело шла, неровно. Устала от меня бегать.
А пропасть с обрывистыми стенами, с деревцем, накренившимся над бездной, вдруг замерцала и исчезла. Снова луг впереди, залитая солнцем прогалина и она, моя девочка, бредущая сквозь дебри иван-чая.
Только тут с запозданием прошибло жутью, до холодного пота. И уйти бы ни с чем, но я не привык отступать. Упрямо подался за ней, и тогда-то вы явились ко мне, бесценные друзья мои! Грозной тучей соткались из воздуха, оглушили жужжанием, крохотные медоносы. Навострили жала и ринулись в атаку. И не помог мне ни дьявол, ни бродяга Иисус, ни макаронный монстр.
Если же у парня глюки приключились — то отчего?