Глава 4. Домашние радости и печали

Глава 4. Домашние радости и печали

Ленка вдохновенно намывала посуду после ужина. С чувством, с толком, как учила бабушка. Сначала в тазике с горчичным порошком, затем ополаскивала в ведре с чистой водой, в которую был щедро налит отвар мяты-холодянки. Посуда сверкала и слепила бликами, а если провести пальцем по краю тарелки, еще и скрипела. Ленка намывала посуду, до блеска, до скрипа, от души!

Мать не выносила такого способа мытья посуды. Она сама просто терла тарелки губкой под струей горячей воды в раковине, при этом переводя очищенную многими трудами безвестных тружеников воду, без меры. Мало того, она и Ленке не позволяла мыть посуду иначе, и та при матери играя в лентяйку, всячески избегала хозяйственных дел.

На кухню просочился невыносимый младший братик, вступивший в возраст вредности, и застал сестру за «непозволительным» занятием.

— А я маме скажу, что ты опять посуду в горчице моешь!

Эх, дать бы ему леща по кудрявой головенке! Пацанчик ехидно улыбался, облокотившись на кухонный стол, покрытый мокрой клеенкой. Чистый ангел с Рафаэлевской мадонны! Только не такой пухленький.

— Скажи, скажи…— негромко ответила братцу Ленка, — Так всегда поступают все ябеды… А потом, к ним по ночам приходят корябеды, и начинают длинными крючками выковыривать из носу…

— Лена! — рыкнул отец со своего дивана, — Прекрати запугивать ребенка. И вообще, иди в свою комнату и учи физику! Закон Ома, я проверю!

— А посуда?

— Сам домою.

Слова у отца das Geschwister *(1) Лемешевых редко расходились с делом. Он покинул диван, сложил по сгибам газету, прошел в кухню и, поерошив ласковой рукой кольца белокурых кудрей меньшого, строгим карим взором окинул свою старшую. Ленка со вздохом отчаяния заглянула в глаза отцу. Может все еще не так фатально, не физику, а биологию?

— Биологию, пап?

Отец засмеялся и Ленка, забыв обо всех законах, залюбовалась им. Ростом почти метр восемьдесят, по-юношески стройный, кареглазый, с ясной улыбкой и озорным смехом, ее отец всегда невольно заставлял встречных дам на него оглядываться. Ревнивая Ленка шипела им вслед, если шла рядом. Отец же никогда на встречных дам не оглядывался, попросту не замечая их. А еще у Александра Лемешева был чудесный голос баритонального тембра. Однажды Ленке позвонила Валька Петрова, та самая, которая физику списывать не давала, а алгебру решать мешала, и целых пять минут кокетничала по телефону с отцом. Ленка никак не могла взять в толк, чего это отец так хитро улыбался, и с кем это он там ворковал, пока он не передал трубку ей.

— Лена, это тебя.

Ленка услышала восторженный захлеб Вальки.

— Ой, а познакомь меня со своим братом!

— Он тебе зачем? — удивилась Ленка, — Ну вот из садика заберу, валяй, приходи, знакомься…

— Из какого садика? А, нет, я про твоего старшего брата…

— Пап? — крикнула Ленка отцу, подрезавшему лозы на веранде, — У меня есть старший брат, о котором я ничего не знаю?

Отец тогда чуть со стремянки не свалился…

А вот жаль, что старшего брата нет!

Ленке тогда пришлось почти неделю доказывать настырной Вальке, что она разговаривала по телефону с ее отцом, а не мифическим старшим братом! Нет, у своей любимой бабушки Ленка Лемешева была старшей внучкой, так же как отец старшим сыном. И вечно ей приходилось гваздаться с сопливой малышней, из двоюродных, троюродных — самому старшему было на два года меньше, чем ей. Ну, и друзья у них были соответствующего возраста, а вот будь у нее старший брат…

— Физику! — напомнил отец, замечтавшейся Ленке, она отправилась в свою комнату, откуда было отчетливо слышно, как отец, домывая посуду, походя, воспитывает и сына.

— Врать нельзя, Санек, но и ябедничать, тоже не годится. Ябед люди не любят.

— А если мама спросит как Ленка посуду мыла?

— Ну, если спросит, посоветуй ей спросить об этом у меня…

— Нет, Санька! — крикнула из своей комнаты Ленка, свободно перекрывая звонким сильным голосом пространство стандартной трешки, — Пусть мама спросит у меня, я сама ей отвечу!

Отец снова засмеялся, только уже не весело…

Ревнивая мать не по уму, а по сердцу, цеплялась ко всему, что исходило из родового Лемешевского гнезда, иногда не зная удержу. Частые отцовы командировки тоже ладу в семье не добавляли. И почти каждый новый тур раздоров в семье Лемешевых, мать заканчивала гордым и недвусмысленно выраженным намерением развестись. Сколько себя помнила Ленка, она постоянно мирила их, но лучше об этом не вспоминать вовсе. А то опять, как прошлым летом, разъедутся и поделят их с Санькой. Никогда ей не забыть, как на трамвайной остановке, где остановились сразу оба встречных трамвая, до нее донесся писк младшего.

— Ленка! Папа, там Ленка! Ленка моя!

Ленка повернула голову, на этот раз она ехала к бабушке, чтобы увидеться с отцом и прожить там две недели, а отец вез Саньку к маме и тоже на две недели…И вот das Geschwister Лемешевы «встретились» после долгой разлуки.

— Там же Ленка! Ле-е-енка моя!!! — вопил на два трамвая белокурый ангелочек, размазывая слезы и мороженное по румяной мордашке…

Ленка вылетела из своего трамвая как подстреленная, но встречный, с отцом и разбушевавшимся в конец Санькой, дал звонок, заискрил лиловыми всполохами и был таков. Почти полчаса Ленка точила тогда слезы в скверике у театрального фонтана. На той самой скамеечке, которая на видовой открытке в семейном альбоме, почему-то была отмечена чернильной точкой.

Прохожий курсантик, все пытался тогда ее успокоить и даже купил ей в киоске мороженное, на свои-то жалкие увольнительные. Но, увидев мороженное и вспомнив замурзанную несчастную Санькину мордашку, успокоившаяся было Ленка, и вовсе разревелась, как ненормальная. Курсант, в отчаянии отвел душу, швырнул стаканчик с мороженным в урну… Потом, не решаясь оставить девчонку посреди города одну, он довез ее до заветной бабушкиной калитки, чтобы сдать на руки родичам… А калитку распахнула младшая сестра отца, такая же кареглазая как он, Нина, с каштановой косой в толщину корабельного каната…

— Ленка! Да где же тебя носит! Саша взял такси и ждет тебя здесь с Санькой, а он все ревет и ревет! Иди к нему скорее!

Но уже несся по дорожке, проложенной вдоль дома счастливый кучерявый ангелочек со следами слез на сияющем личике.

— Ленка! Ленка моя!

Она тогда подхватила братца и, сдерживая рыдания, стиснула его что было сил. Нина промокнула косой карие глаза, ну, а уж когда из сочувствия к любимым хозяевам завыл дворовый пес Борзик, курсант сказал:

— Ну, все, я больше не могу! Меня пожалейте, мне вечером лейтенантские звездочки в водке мыть, хорош я там зарёванный буду!

Нина тогда засмеялась и звонко чмокнула парня в щеку.

Короче, запомнил Ленкин курсант и улицу, и номер дома… Нынешней весной, только получив диплом, выскочила любимая Ленкина тетка за старшего лейтенанта, и увез он ее за далекую венгерскую границу…

— Ну, так что там с законом Ома, дочь? — спросил отец Ленку, вытирая руки полотенцем и присаживаясь у ее письменного стола.

Ленка недоуменно подняла глаза от книжки и откликнулась.

— А? Что?

Отец опять засмеялся.

— Ну почему, ты по алгебре и геометрии — асс, одна из первых в классе, а физику не понимаешь? Как такое может быть?

— Так алгебру и геометрию Моисей Семенович ведет…— мечтательно призналась Ленка.

— Ну, хватит! В учебнике все есть, дай-ка мне его, я сам тебе сейчас объясню!

Ленка с готовностью протянула учебник отцу, тот уверенно раскрыл его, полистал и сказал многозначительно.

— М-да-а! Теперь, когда вы входите в комнату, мисс Лемешева, я буду вставать… Какой дурак это написал? Да еще для детей…

Ленка хохотала так заразительно, что на звуки ее смеха примчался меньшой и тоже залился звонким колокольцем. Отец подхватил сына на руки и закружил с ним по комнате. Санька растопырил ручонки и зажужжал — «самолетики!» Семейство Лемешевых в неполном составе пребывало на верху блаженства.

— Ну вот! Опять телячьи восторги!

— Мама…

— А мы посуду мыли! — радостно завопил из-под потолка Санька, — И Ленка мыла, и мы с папой мыли!!!

— Уработались, как я погляжу! — не выдержала строгая мать и тоже засмеялась, и ее синие-синие глаза, просто колокольчики полевые, радостно заискрились.

Синие глаза, как у Саньки, один в один. А вот в Ленкины природа слегка добавила отцовского янтаря, так чуточку плеснула, позабавилась… И вот теперь ничего не поймёшь! То синие, то зеленые, то зеленые, то синие!

Примечания к главе 4

*1. das Geschwister — с немецкого дословно брат и сестра в одном понятии. В русском языке такого слова нет.