Дома

Мореми. В этом мире другая война. Тут нет знакомого нам оружия, нет продуманных тактик и стратегий. Люди просто приходят и умирают. Так было не всегда, так есть не везде и так будет не с каждым. Это простая история о простом парне, его простая судьба без великих подвигов и побед. Это короткий срезок истории, в котором кто-то проживает всю жизнь.

Ни оружия, ни электричества, ни связи, ни простого велосипеда. Живите с этим.

Есть магия. Но на ней нет акцента, вы не встретите в тексте её описания. Она лишняя, мешающая. Но существующая. Как и необычные животные, растения, прочие детали. Это упрощает историю, делает её приятной. А она о войне. Здесь нет места волшебству.

1. Дома

1 глава. 1 часть.

— Волнуешься?

— Волнуется море, а я пытаюсь не забыть клятву!

— Можно подумать если начнёшь мямлить, то тут же выгонять домой. Нас тут не меньше сотни...

— Хочешь сказать, что тебе всё равно?

— Я хочу сказать, что слова тут не главное. Хотя, если научиться их...

— Эй, тихо, ворота открываются!

Было пасмурно. И очень душно. Плотная ткань формы создавала ощущение термоса, и всё тело словно варилось в нём. Олдер Рика стоял почти в самом центре строя, ожидая, когда высокие, позолоченные ворота медленно распахнутся и им будет позволено войти.

Армия. Слово, пришедшее из Были и плотно укоренившееся в Мореми. Сейчас оно на устах у каждого. Всего двадцать лет назад вышел закон, обязывающий первенца-мальчика по достижению 17 лет приходить на службу и верно служить королю и императору до конца своих дней. Олдер гордился тем, что был старше своего брата, ведь он на деле мог доказать свою преданность Вулканическим островам. Подготовка солдат начиналась ещё с младенчества и несла в себе как физическую, так и патриотическую часть.

Вот только ему было ещё 16 лет, как и всем собравшимся. Только окончили школу, и наступило время настоящей военной подготовки по специальностям.

Раздался громкий утробный гул и юноши встрепенулись: осанка стала ещё ровнее, глаза ещё больше, а скулы ещё сильнее напряглись. Они идеальным строем вошли на плац перед дворцом. Здание поражало своими размерами: крыша, казалось, упиралась в небо, колоны не обхватило бы и десять человек, а если собрать все гобелены, украшающие балконы, можно было одеть всю столицу. Ребята остановились в центре площади. Сердце колотилось как бешеное, лёгким не хватало места, чтобы в полной мере раскрыться, глаза, словно перестали видеть. Откуда-то сверху донёсся грубый голос:

— Император смотрит на каждого! Отныне ваше обучение завершено!

Вновь раздался гул, и выпускники отрепетировано разошлись на равные отрезки друг от друга. Взглянув на затянутое тучами солнце, они упали ниц, а затем встали на колени и хором проговорили:

— Мы, нынешние сыновья и внуки, будущие отцы и деды, отдаём свою жизнь с первого вздоха и до последнего, чтобы процветал наш народ, и чтобы не было боли и страданий нашим дочерям и сёстрам, матерям и жёнам. Мы клянёмся смело следовать за нашими правителями, и даже в часы смуты вставать на защиту родины, откуда произошли наши отцы и деды, откуда происходим мы, откуда произойдут наши сыновья и внуки, чтобы продолжить славные дела наших предков. Никогда не сдадимся, никогда не предадим, никогда не уйдём от взгляда наших великих главнокомандующих. Слава солнцу! Слава дому! Слава жару! Слава голове!

Все затихли. Теперь они ожидали ответа с балкона. Наступила звенящая тишина. Император переговаривался со своими советниками, словно, уточнял последние детали, решая дальнейшую судьбу ребят, но внизу ничего не было ни слышно, ни видно.

Их могли назначить на службу королю — защищать страну в пределах её границы: стоять на страже в портах или курсировать по улицам в поисках воров и прочих мошенников. Этому учили в одном месте. Или призвать на флот, чтобы охранять морское пространство — другое учебное заведение. Но это всё мелочи. Куда желаннее остаться у императора (да, король — для внутренней политики, император — внешней. Таково на Островах правление) и под его знаменем отправиться на давно разыгравшуюся войну, или исследовать новые земли, или стать послами в дружеские государства. Как говорится, и мир повидать, и себя показать.

На балконе показалась фигура правителя:

— Мне доложили о ваших успехах, и я принял решение выслать всех присутствовавших завтра на материк! Отныне на вас смотрит солнце, и жар его поможет вам! Можете подняться!

В душе каждый парень на плацу ликовал. Они разом встали и произнесли:

— Мы поднимаемся с колен, чтобы вновь на них опуститься перед вами!

Ровным строем ребята ушли за позолоченные ворота, где их ожидали матери и учителя.

1 глава. 2 часть.

Порою жизнь тянется как колос к солнцу — нет ни приключения, ни преград. Растёшь и ждёшь, когда тебя срежут и перемелют в хлеб. Что же, для Олдера как раз наступило время жатвы: завтра он отправляется в неизвестные ему края, чтобы готовиться верно защищать народ свой страны. Никто на сегодняшней клятве не ожидал столь быстрого сбора заморе, но раз так решил император, то так тому и быть. Вещи уложены, прощальный обед съеден, и родня уже пишет первые строчки бесконечных писем. Что же касается нашего героя, то он сидит на берегу у дома со своим соседом и лучшим другом Бертаром Сани, читая только что выданный так называемый «Материковый устав»:

—… не следует употреблять рыбу из Реки, если вы не знаете её названия. Не следует употреблять ягоды зелёного и жёлтого цвета, особенно на бывших плантациях. Позволяется отлавливать и убивать любых насекомых и других нарушителей порядка, — он усмехнулся, — хах, интересно, они хоть сами понимают, насколько это смешно звучит? Не следует уходить от места дислокации более чем на два горизонта. Не сле...

— Эй, дальше моя очередь читать! — Бертар перехватил брошюру у парня, — где ты остановился?

— Про форму, — Олдер указал на нужную строчку, — вот тут.

— Ага. Не следует снимать элементы своей формы без необходимости. Не следует оставлять элементы своей формы без присмотра. Позволяется помимо формы одевать другие вещи, однако они не должны закрывать отличительные знаки войска. В общем, что и в общем уставе. Кстати, ты уже мерил свою?

— Да, она оказалась мне немного велика. Мама взялась перешивать.

— А я свою показал Орире, она так разревелась, что не хотела никуда меня отпускать! Отрезал ей лоскут с внутренней стороны — на память, — Бертар самодовольно оперся на локти.

— Повезло тебе с ней, мама собиралась найти мне невесту до отплытия, но это было год назад. Похоже, свадьба пройдёт без меня… — Олдер уставился на восходящую луну Барѝн.

— Да ладно тебе, — приятель отмахнулся, — можно подумать ты один такой! Уверен, я тебе ещё завидовать буду!

— Поклянись перед солнцем! — передёрнул его собеседник.

Ребята рассмеялись.

— Господа звезды и другие небесные светила, включая солнце, которого на данный момент нет, — Бертар сделал серьёзное лицо, — я понятия не имею, что будет твориться в голове этого парня через год, но обещаю посодействовать в завидовании его будущей жены и иных житейских трудностях.

Они вновь засмеялись. Вечер проходил более чем приятно. На удивление никто не переживал (в том числе их родители и прочие родственники) и не беспокоил молодёжь — практически все «по новой учащиеся», как и наши герои, сидели сейчас кто где и зачитывали правила пребывания на материке.

— Ладно, давай я продолжу, — Олдер взял листик, — запрещается вступать в разговор с людьми, не имеющими знаки отличия войска без предварительного разрешения командира. Запрещается применять свои навыки ведения боя без приказа командира. У них тут больше запретов, чем разрешений… о, вот, разрешается анонимное донесение о нарушении порядка в письменном или устном виде. М-да уж.

— Это тоже выписка из общего устава. Не дрожи, у нас нормальный состав! Даже если что-то случится — командир об этом узнает в последнюю очередь, — Бертар уставился вдаль, — как там его? — он вернулся к книжке, перелистнул на первую страницу, — Навернон. Значит, лет под пятьдесят?

Выбор имён на Вулканических островах временами бывал крайне ограничен из-за смены указов и моды. Так называемые фамилии («семейные имена») состояли чаще всего из четырёх букв, за редким исключением и использовались значительно реже имён собственных. Молодое поколение, в основной своей массе, носило короткие имена, в смысл которых вкладывались значимые для народа аббревиатуры. Например, Бертар — сокращение от «берег острова Тартар» (самое жаркое место из известных). Для прошлого поколения чаще использовали прилагательные. Особенно популярным было и остаётся имя Олдер — много первенцев носят такие и сейчас. Чтобы обязательно родился ещё хотя бы один ребёнок. А вот если взять наиболее взрослое поколение (но ещё не стариков), то там преобладают длинные имена с окончаниями на — нон и — нан, иногда — нин. Это эпоха начала войны, трудные времена, которые требовали не менее сложных имён. Что же касается людей, родившихся до глобальных событий, то там всё казалось совсем просто — полная свобода, оканчивающаяся обычно решением назвать ребёнка по его поведению или особенности, а чаще — повторить за соседом.

— Отец говорил, что на материке люди сильно меняются. По крайней мере, те, кого он знает.

— Или знал. Давно письмо было?

— В прошлом месяце, писал, что скоро дадут отпуск, — грустно ответил Олдер, — а я как раз отплываю.

— Ну, у вас хотя бы будет шанс встретиться по его возвращению на Материк, — с некой злостью отвернулся Бертар, — а мне со своим только в следующей жизни, и то не факт!

Парень ничего не ответил другу, они продолжили сидеть на берегу в молчании, любуясь гладью воды.

*Олдер — по-английски — «старший». Выбор употребления в тексте данного слова приносит автору эстетическое удовольствие и потому не переводится полноценно на русский. Но смысл от этого не теряется.