Смена (2)

7 глава. 6 часть.

Спать хотелось безумно. Когда заметно посветлело, наконец, достал письмо. Тоже написано папой. Вот тут уже появились ответы на его вопросы, но опять не с последнего письма, а того, которое ушло раньше. Никак не выровняются по отправке и прочтению!

Мама заболела — что-то укусило и сейчас лежит весь день, не встаёт. Последнее сам додумал, но по тексту очевидно. Такие себе новости. Зато брат уже получил первые отличные оценки по борьбе — это его первые занятия в школе по физической подготовке. Приятно. Отец помогает с уборкой урожая соседу — они сами не так много сейчас садят, больше не выходит вырастить, но вот лишняя денежка не повредит. Надо будет выспаться и с чистой головой написать ответ. Подумать, о чем рассказать, а о чем промолчать.

***

Перед самым рассветом их сменил Фериций (почему-то один), так что Олдер теперь мог снова постоять в строю. Для дозорных это было не обязательно, вроде как, но сегодня должно быть интересно, так что надо.

А народу невероятно много, просто небывалая толпа! Корабля два, не иначе. До построения оставалось ещё время, и все вольно стояли небольшими группками и разговаривали. Какой-то шум, смех, возгласы… правда, что, детский лагерь. Знакомые лица все в стороне стоят, явно обсуждают новобранцев. Стало неуютно, тоже отошёл подальше. Но не к Апу с Бертаром, хотелось понаблюдать самому.

Появился Косточка, все живо построились. Командир растерянно посмотрел на эту шеренгу и велел перестроиться в три ряда — а то крайние ничего не услышат, даже если кричать будет.

Он в целом сегодня был какой-то озадаченный. Судя по всему, тоже не вполне понимал, что ему делать со всем этим сбродом. Долго осматривал солдат, будто пытаясь подобрать слова.

— Глядишь, до вечера управимся, — произнёс, скорее для себя, но Олдер стоял близко и потому услышал, — пятьдесят три новых рта и двадцать один старый, — вздохнул, — значит, как мы поступим. Для начала хочу сказать, что рад всех вас видеть, даже несмотря на вчерашнее тесное общение двух будущих бойцов, — «вот, зачем выбегал Косточка», — но это отдельный разговор. Тут есть традиция — каждый новобранец произносит клятву перед всеми присутствующими, но ввиду вашего количества я вынужден несколько изменить правила. Зачитка будет производиться сразу по три человека. Десятью прибывшими после передислокации тоже.

Ранний подал тому лист со списком. М-да, командир ребят по памяти сразу называл, а тут — и через неделю не запомнишь. Олдер сам ещё толком всех не выучил из старых…

— Для всеобщего ознакомления с текстом, — мужчина продолжил, — его зачитает Бертар Сани. Выйти из строя!

Парен вышел с другого конца, встал рядом с Косточкой, взял у него знакомый листок. Каким взрослым стал… держится увереннее и в то же время — стоит свободнее. Сколько же прошло с момента настоящего прочтения? Недели две — три? Месяц? Совсем мало и в тоже время бесконечно много.

— Я клянусь не предавать и не лгать ни командиру, — голос звучал звонко и невероятно чётко, — ни моим сослуживцам, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. И если я попаду в плен, — снова оторвал взгляд, посмотрел прямо, как и в тот раз, — то не сообщу и не передам никакой информации врагу, даже под пытками или встречными предложениями. Я до последнего мгновения буду предан только своей Родине и ни один человек или обстоятельство не изменит данной мной клятвы. Я клянусь безоговорочно подчиняться приказам вышестоящего и всячески его поддерживать, а если таковым окажусь сам, то в первую очередь обеспечивать безопасность тыла, не отступать от заданных позиций и соблюдать предписанный устав, — последние слова он уже не читал, а произносил, рассматривая стоящих перед собой. Как-то укоризненно, что ли.

— Вернуться в строй! — командир забрал лист, — суть уловили? Тогда по списку…

***

Ну вот кто тянул Олдера на построение? Сейчас бы уже спал себе спокойненько. Хотя, Агар тоже тут… но он-то вчера днём отдыхал! А ещё это выбривание затылков. Там уже по три за раз не выйдет. Интересно, задавались ли вопросом новобранцы — почему у четверых такие странные причёски? Нет… троих. Важного им не пришлось видеть. Хотя, у него изначально короче всех волосы были, практически незаметно уже.

И вот вроде разница в возрасте отсутствует, они такие же. А другие. Уже огромная пропасть между. Может, скоро сровняют её? Почему же их так много?

Зачитка подошла к финалу. Трое новых Олдеров, если других не упустил. Под конец все казались такими одинаковыми, будто пятый раз за сегодня выходят к Косточке. Снова назвали первую фамилию.

— Теперь, по давней традиции я, как командир данной позиции, — эти слова, наверное, тоже часть клятвы, — обриваю затылки всем новобранцам, чтобы больше никогда не видеть их перед собой.

Начало сильно тянуть поясницу, пришлось стать немного криво, перенеся вес на одну ногу. Кажется, заметил Ранний, что-то шепнул на ухо Косточке, но тот, хоть и посмотрел, никак не отреагировал. Продолжил стричь.

В какой-то момент бросило в жар, хотя, сегодня день обещает быть тёплым, это от погоды, не иначе.

— Олдер Рика, — всё же не выдержал, — выйти из строя!

Очнулся, резко выровнялся, сделал пару шагов вперёд. Дальше замялся — не будут же повторно обривать?

— Иди к Орию, — вышло совсем по-отцовски.

Стало как-то стыдно. На глазах у всех — идти в лазарет. Интересно, со стороны видно, что ступать больно? Вроде, старается не хромать.

***

— Ну? — врач сейчас сидел за столом около командирской койки, облокотив подбородок на руку и устало смотрел на парня.

— Я упал вчера, — Олдер всё отводил глаза в сторону, — наверное, сильно…

— С координацией совсем не дружите, да? — встал, подошёл ближе, — мы так и будем друг дружкой любоваться, или ты скажешь, что мне смотреть?

— Ногой ударился, кажется. И стоять неудобно…

— Снимай форму, ложись, — мужчина обречённо вздохнул.

Сейчас лазарет пустой, не считая Важного. Тихо и спокойно. Всегда бы так.

Орий прощупал чуть ли не каждую косточку, как-то грубо, болезненно. В паре мест надавил на спину до щелчков, но легче от этого не стало. Когда дошёл до пятки, то она заболела сильнее обычного.

— Нормально всё, — он снова сел за стол, — меньше выделываться надо было, — будто Олдер говорил причину падения, — не сиди долго. Или лежать, или стоять, пока не пройдёт. Вы как будто специально это делаете! Лишь бы не воевать…

— Нет! — возразил парень, одеваясь, — просто так совпало.

— Оно и видно. Следующего Апа ждать? Скоро? Он, видимо, самый смелый среди вас.

— Не надо его ждать, — наконец, справился с одеждой, побыстрее двинулся в конец комнаты.

***

— Ты ему явно понравился, — Важный сейчас сидел, облокотившись на подушку и довольный улыбался, — хотя, я мог что-то не расслышать.

— Да и у тебя настроение явно хорошее, — Олдер прошёл, облокотился к стене, — а там уже обривают.

— Много?

— Больше, чем когда-либо! Пятьдесят с чем-то.

— Ого. И все — как мы?

— Не, есть и уже воевавшие, но их мало.

— Понятно… — Важный немного загрустил, опустив голову.

— Ещё не знаешь… когда?

— Не-а, — парень покачал головой, — как объяснил Косточка — приплыли все один за другим, а вот обратно — по мере надобности. Так что могу сегодня, а могу и через неделю — две. Или вообще скажут — весной.

— Напишешь в письме, что возвращаешься? Как раз ответ же писать.

Важный повернулся к тумбочке. Конверт всё ещё лежал запечатанный.

— Я даже не уверен, что и вправду поплыву, — заметно погрустнел, — не хочу туда.

— Так может, надо рассказать всё командиру? — удивился Олдер.

— И что он сделает? — теперь немного разозлился, — тут оставит? У него и так проблем до макушек деревьев, а тут ещё я.

— Ну, может что-то придумает?

— Вот что придумал, — резко открыл ящик тумбочки, указал на коробочку, закрыл ящик, — хватит.

— А откуда ему было знать, что ты лучше помрёшь, чем вернёшься? — Олдер оторвался от стены, встал напротив, — давай я позову его, и вы поговорите.

— Вот, — взял конверт, протянул его парню, — прочти и сам реши.

— Я чужого не читаю!

— Я тоже!

Какое-то время молча смотрели в глаза друг друга. Олдер всё же не выдержал, забрал письмо. Сразу его распечатал.

— Тут пусто, — он показал Важному лист, — совсем ничего.

— А, даже так, — Чушь нервно засмеялся, — интересный поворот.

— Может, тут скрытое послание?

— Забавный ты, — не переставая «радоваться», полез опять в ящик, достал другое письмо, — ну, вот прошлое.

Это было похоже на выдержки из газет. Ничего конкретного, никаких эмоций. Упоминание цен на молоко и масло, рождение у соседки девочки, перечень каких-то стройматериалов… всего по немного и ничего родного. Ну, в конце хотя бы интересуются, как добрался.

— Может, это шифр? — снова предположил Олдер, — или, они же в курсе, что их письма мы получаем раньше, чем пишем сами — так выровняли.

— Мои родители не из тех, кто любит играть в загадки или что-то выравнивать, — тот покачал головой, — лишь бы что написать, чтобы не казалось, будто обо мне забыли.

— Тогда зачем им это? Можно же просто не отправлять…

— Видимо, нельзя.

— То есть, если вспомнить, что все письма читаются и перепроверяются — кто-то открыл, увидел чистый лист и обратно его запечатал?

— Может, и так, — немного подумал, — ладно, зови Косточку. Отвечать на пустое письмо я точно не буду.

***

Ждать в большой комнате пришлось долго — пока всех выбреют… почти до обеда. И к блиндажу не выйдешь — все стоят, а он идёт. Если сидеть у Важного, то можно пропустить момент, когда командир освободится. В общем, без вариантов. Сел за стол и тут же уснул.

Проснулся от нарастающего шума и чей-то руки на спине — с улицы активно заходил народ, усаживались на скамьи. Лица все знакомые, новеньких нет.

— Ситуация следующая, — Косточка вошёл последним, закрыл за собой дверь, — и не очень приятная, — сел за стол, тяжело вздохнул, — мне предстоит решить, кого из них отправлять на первую, а кого оставить. Передать туда придётся не меньше половины.

Послышались возмущения, вопросы в никуда.

— Чего тогда сразу не отправить? Мы же привыкнем…

— Готовить на смерть просто?

— Мало того, что вчерашние школьники, так ещё и обучать их просто так?

— А нам как быть, если снова нападут большой толпой? Заранее могилы рыть?

— То есть, они сами ещё и не в курсе?

— Командир, а какие сроки? — послышался вопрос от одного из солдат.

— Я думаю, пара недель есть точно, но может, и до зимы протянут, — Косточка протёр рукавом влажный лоб.

В помещении и вправду стало душно.

— Эти, — мужчина напротив указал на сидевших неподалёку Апа с Бертаром, — тоже?

— За них не сказали, — тот покачал головой, — только вчерашние.

На душе отлегло, хотя, Олдер ещё не успел подумать о подобном.

— Ну, я предлагаю «переброшенных» и не рассматривать, — оказывается, Агар, если захочет, может очень громко говорить, — люди с опытом нам самим нужны.

— Дела уже есть? Может, по ним хоть как-то получится отсортировать на первое время, — предложил кто-то.

— Я думал как раз по десять человек поделить примерно, — закивал Косточка, — на каждую группу по паре из вас для контроля. И смотреть, как себя вести будут. А там, может, повезёт, и забудут про всех.

Некоторые заулыбались, настроение немного поднялось. Олдер молча вслушивался в обсуждения, разглядывал присутствующих и наслаждался тем, что он — среди них.

— А как мы зваться будем? Учителя? — лёгкий смех, — или воспитатели?

— Первым делом блиндажи копать, всех размещать.

— Да на обеды еду готовить.

— Будет, кому дрова колоть!

— А там уже и зима…

— Не, сегодня к вечеру управятся! Тренировать усиленно надо.

— Эй, вы как? — громко послышалось со стороны командира.

Парень обернулся. Косточка был совсем бледный, смотрел прямо перед собой, не двигался. Его голову уже придерживал Ранний.

— Орий! — громкий крик в сторону лазарета, — Сюда, срочно!

Появилась суматоха. Все обеспокоено начали привставать, выглядывать из-за голов других. Предлагать принести воду или мокрое полотенце, открыть двери. Командира опустили на пол. Врач возник рядом в одно мгновенье. Присел, начал прощупывать, искать пульс. Остановился, выровнял спину, не отрывая глаз от лежащего. Полная тишина. Никто больше не шевелится. Кажется, что даже никто не дышит… как и Косточка.

В смысле? Вот так просто? Да нет же! Только что же говорил…

***

Тело временно перенесли в лазарет, уложили на койку. Снова расселись за столом. И снова полное молчание. Так резко, внезапно. Как? Почему? Можно ли этого было избежать? Да какая уже разница! Его больше нет. Просто нет. Но что теперь делать?

У каждого, на кого посмотрел Олдер — хмуро напряжены брови, взгляд отрешённый, совсем пустой. И мыслей будто нет. Как и у него самого. Ни бой, ни покушение, ни болезнь. Ну, последнее, может, и было, но незаметное. Так резко… нет, это не может быть правдой!

Почти все, будто сговариваясь, принялись доставать сигареты. Даже перед Олдером возникла одна в руках соседа, но он отказался. Помещение и так в одно мгновенье наполнилось едким, слабо приятным дымом.

— Надо дозорному сказать, — первым нарушил тишину Агар, — пусть телегу остановит, передаст.

— Надо, — будто не слыша повторил Ранний, сидевший сейчас рядом с пустующим местом во главе стола.

— Это нового пришлют? — шёпотом спросил кто-то с другой стороны, но ответа не последовало. Наверное, молча кивнули.

— Что делать с теми… тремя? — снова Агар, — ещё же не поговорили. Другой не станет разбираться.

— Что, что, — помощник командира очнулся, — пойдём предлагать. Надо успеть объяснить ещё.

Молча вышли на улицу. День в самом разгаре. Молодёжь активно снуёт туда-сюда по поручениям Рогозиной — она стоит у самого холма и наблюдает. Они за полдня весь лагерь приведут в идеальное состояние, это точно! Если контролировать. Женщине шепнули на ухо новость, она одёрнулась, зашаталась. Но быстро подхватили. Велели согнать всех новеньких в блиндажи и пусть там сидят, чем-то полезным занимаются. Но только не мешают.

Сами все прошли к знакомому дереву с подвалом для одиночников.

Ранний снова закурил. На свет вывели троих. Все они были какие-то забитые и грязные. Не так давно выбриты наголо, судя по «ёжикам» на голове. Один держался лучше двух других и был заметно старше. Не сильно, на пару-тройку лет.

— Это что — Лахар? — шёпотом спросил Олдер, толкнув плечом рядом стоящего Апа.

Второй и вправду был их товарищем. Но не поднимал глаз и, кажется, вот-вот мог заплакать.

Третий, судя по всему, прибыл вместе с ребятами, но на другом корабле. И тоже выглядел весьма печально.

— Ситуация следующая, — Ранний сделал затяжку, начал прохаживаться, — либо мы делаем вид, что вы тут и были, либо вы идёте под трибунал. Любая малейшая оплошность, любая попытка навредить или сбежать — и до трибунала вы уже не дойдёте. Мы прекрасно понимаем через что вы прошли, но и себе проблем не хотим. А вы и сами знаете, что это значит. Для всего мира вы мертвы. И имена свои забудьте, — замолчал, не спеша докуривая, — ну? Времени на подумать нет? Решайте.

Они не говорили, двое нервно поглядывали на «старшего». Тот, в свою очередь, не сводил глаз с Раннего.

— Идите, — помощник командира с силой бросил бычок на землю, — и так не до вас. Только как поймают — лучше так же молчите, — развернулся, показал рукой, чтобы всех уходили в сторону лагеря.

— Самим не противно? — тот, наконец, подал голос.

Ранний на него обернулся, остановился:

— А вам?

— Не мы начали войну, она нам ни к чему.

— Ну, так идите, донесите другим.

— А зачем тогда держали столько?

— Скорее — почему отпускаем? Оно тебе не надо.

— Нам бы поесть, да умыться, — спустя долгую паузу продолжил пленник.

— Красиво умереть хочешь? — скулы Раннего дрогнули, — а может тебя кровью умыть? Чтобы в себя пришёл? — начал заводиться, — ты не баба, чтобы подороже себя продавать. И так дойдёшь.

Лахар с третьим парнем так же молча смотрели то на одного, то на другого. Остальных будто и не видели.

— А толку, что мы останемся? Нас тут беречь некому. В первом же бою…

— Тогда почему вы ещё живы?

«Старший» заметно задумался, только сейчас обернулся на своих.

— Третья, — Ранний подошёл ближе, снова стал спокойным, — никого не пропустит. Вы это знаете. И поэтому всё ещё стоите тут, вместо того чтобы бежать.

— Пятки целовать, — процедил тот, — и сортиры драить я не собираюсь.

— А вы? — помощник командира только сейчас обратился к другим пленным.

Они переглянулись, неуверенно закивали, опустив глаза к земле.

— Только нам солдаты нужны, а не уборщицы. В бой пойдёте, когда научитесь себя вести нормально, — он развернулся, крикнув следом, — своих не бросаем!

Все двинулись в сторону холма. Бывшие пленные не сразу сообразили, что и им тоже надо туда. Особенно долго стоял самый старший, пока кто-то не толкнул его в спину.

Снова собрались в большой комнате. Неожиданное прибавление оставили стоять у входа.

— Нас тут много, — снова начал пояснять Ранний, — больше, чем положено. И для всех, кого здесь нет — вы вольнонаёмные с Материка. Так что начинайте придумывать биографию, да поподробнее. Но попроще. Одежду найдём, форма не положена. И самое главное, — он сделал большую паузу, — командира сейчас нет. А как появится — всю свою прошлую жизнь вы уже должны забыть. Навсегда. Ничего и ни с кем не обсуждайте. Просить передать на острова весть — тем более. Уяснили? И с этого момента от лагеря — ни ногой. И сюда вниз тоже. А теперь выходим и ждём снаружи.

Видимо, сразу не подумал, что всё можно было и там донести. Мужчина активно потёр глаза и лоб, когда те уже успели покинуть помещение. Снова повисла тишина. Молчали долго. Говорить не хотелось, не хотелось и слушать. А Важный и не в курсе всего этого… может, и услышал, что, когда Орий выбегал и когда относили Косточку, но лишь обрывки. Лежит и гадает, наверное. Вот бы сходить, рассказать.

Олдер привстал, хотел было вылезти из-за стола, но тут активизировались разговоры.

— Надо его семье письмо написать…

— Решить ещё, как самим быть…

— Сына, вроде, не возвращали на острова… может, и его можно будет… рядом?

— Новобранцам надо как-то сообщить…

Все говорили, но будто не слушали ответов. Теперь каждому хотелось выговориться, найти причину, за что-то зацепиться.

— Давайте по порядку, — достаточно громко произнёс Ранний (ясно же, что всё решать ему), снова растирая закрытые глаза, — мне ещё сидеть бумаги перебирать. За сколько обычно нового присылают? День — два? К утру надо со всем разобраться. Значит, — он всех осмотрел, — как и говорили: новеньких поделить по десять, но так, чтобы в каждой группе были и «бывалые». Тренировать как надо. Устроить дежурство на кухне, уборке и что там ещё называли. «Воспитателей» тоже сами выберите, — он начал вставать из-за стола, — и этим троим тоже найдите занятия потяжелее. Пусть мышцы наращивают. Орий, пойдём, поможешь.

— Разрешите? — Олдер всё же вырвался тихонько сообщить информацию, — там один, мы его знаем.

— Кого? — Ранний наклонил голову, нахмурился.

— Ну, из этих, которые внизу сидели.

— Да кого именно? — мужчина как-то нервно переспросил.

— С самым вытянутым лицом, — первое сравнение, которое пришло в голову, — его Лахаром зовут.

— Давай потом, — он всё же прошёл дальше к лазарету, — пока не разговаривайте с ним.

Ранний с Орием забрали тело командира. Видимо, понесли в ту коморку с обратной стороны холма. В это время Ап, Олдер и Бертар прошли к Важному.

Он уже сидел на самом краю кровати, с явным желанием самому увидеть и понять — что вообще происходит.

7 глава. 7 часть.

— Косточка умер, — еле выдавив слова, произнёс Бертар.

— В смысле? — Важный явно догадывался и до этого, но не хотел принимать.

— Он просто сидел… и всё.

— На ровном месте, — будто для себя добавил Ап.

И снова полная тишина. С большой комнаты доносятся отголоски разговоров. Старшие решают, как быть. А ребятам нечего решать, им бы просто принять новую реальность.

— Мы Лахара видели, — как бы пытаясь отвлечься, припоминает тот же Ап, — только я не совсем понял, почему его под землёй держали.

— Он с первой сбежал, — поясняет Бертар, — и так очевидно.

— Так теперь с нами будет служить?

— Не думаю, что это можно назвать службой…

Олдер и Важный ничего не говорят, лишь переглядываются. Ясное дело, что новый командир, каким бы он ни был, едва ли будет разбираться с проблемами Чуши. Да и вообще теперь ничего не ясно.

— Лахар, наверное, много чего интересного рассказать может, — продолжает размышлять Ап.

— Нельзя ему, ох, и наивный же ты! — продолжает удивляться Бертар, — больше интересно, какую биографию себе придумает…

— Так много новостей, — наконец, будто озвучивая свои мысли, говорит Важный, — и всё мимо меня проходит. Командиров, вроде на острова отправляют?

— Может, и тебя с ним? — переключается на новую тему Ап.

— Ну, звучит как-то не очень, — морщится тот.

Олдеру неприятно. Очень неприятно. Как они могут вести такую спокойную беседу? Когда Важный потерял ноги, они и то больше уважения выражали. А тут и полдня не прошло, причём не от ранения, а от смерти! И не кого-то чужого — командира! И больше его не будет, больше не увидят… врезать бы сейчас каждому, да только Бертару это тогда не помогло особо. Сейчас тем более не поймут.

Вышел за ширму, прошёлся по лазарету. Спине всё также неудобно двигаться, отдаёт в ногу. Но если не наступать на пятку особо, то нормально.

В большой комнате сейчас решают, кто лучше подходит на роль «няньки». Ну, им можно, им спешить надо. А эти? Вот койка Косточки, помятая, неровная. Рядом пустой стол… открыл верхний ящик, откуда в первую встречу мужчина достал листок с клятвой. Много мелких бумажек валяется, карандашей, очки, сигареты, всякий мусор. У самой стенки пара знакомых бархатных коробочек, но совсем старых, потёртых. Достал, открыл. Пустые. Убрал обратно, задвинул ящик. Осмотрелся. Вроде и окон нету, а светло — не замечал раньше этого. Под потолком пластины вставлены, это от них так. Вроде, в школе что-то такое проходили — как-то по-особому проводят с улицы трубы с линзами и тогда солнечный свет попадает в помещение. Мудрено, интересно. Но такое только тут, в других комнатах обычные свечи. Хотя, может ещё в операционной? Ни разу там не был, надо заглянуть, пока никого нет.

Только дошёл до конца комнаты, как появился Ранний, прошёл к остальным ребятам, махнул и Олдеру вернуться.

— Так значит, вы там знаете одно? — мужчина был немного запыхавшийся и всё так же расстроен, — есть, что путного сказать?

— Хороший он, я его давно знаю, — первым заступается Ап.

— И на корабле неплохо себя показал, — подтверждает Бертар.

— Он много чего знает, интересного, — припоминает Важный.

— Вроде ничего злого не говорил, — надо же хоть что-то добавить Олдеру.

— В общем, ничего путного, — подводит итоги Ранний, — прям идеальный солдат, — смотрит на Чушь, тяжело вздыхает, обращается к стоящим, — я запрещаю вам с ним разговаривать. Те двое и подходить не будут лишний раз, а вот раз знакомы… нельзя. Пусть в начале покажет себя, а там посмотрим.

— Это первые такие тут? — интересуется Важный, — по любому же и раньше ловили.

— При мне их не оставляли, — на удивление содержательно отвечает мужчина, — была пара, уже освоившихся, когда я только пришёл. А после — ни разу. Не получалось никак… риск слишком большой. А с этим вашим — ещё больше. Но он бы их не бросил, — замолчал, развернулся и быстро ушёл.

— Я слышал, что они с островов знакомы были, — задумчиво произнёс Бертар, когда тот уже покинул лазарет, — то ли с одной школы, то ли с одной улицы…

— Грустно это, — Важный улёгся удобнее, — вообще день страшный.

— А я уже так много придумал, что хотел рассказать Лахару, — Ап как-то притих.

— Вы же с ним друзья были, — очнулся Олдер, — с детства! Может, надо было рассказать?

— Я же сказал, что давно его знаю.

— Давно — это понятие растяжимое, да и он сам много чего за дружбу нам втирал, пока сюда плыли, — Бертар подхватил мысль, — точно, что сказать надо.

— Ну ладно, — Ап пожал плечами, — только не пойму, как это поможет…

***

Ребята нашли Раннего в кабинете командира — тот перебирал вываленные на стол бумаги. Но рассказывать остались только Бертар и Ап — Олдера по новой начал накрывать сон — как бы там ни было, а ночью дозор.

Быстро прошёл мимо бывших пленных — они сидели около холма, всё ещё ожидая первых приказов. Смотрели куда-то в сторону, когда Олдер вышел. А потом он уже спиной к ним был — может, Лахар и не узнал. Хотя, какая разница?

Спустился в блиндаж с койками — идеальный порядок (если не заглядывать под кровати), даже запаха привычного нет. За стенками со всех сторон шум — новобранцы копошатся, стараются. Им, наверное, ещё не доложили. Святое неведение. Разделся, улёгся. А уснуть не получается. Слишком много мыслей, слишком много событий, слишком устал от всего. Долго ворочался, а уже давно за полдень, скоро вечер, потом закат, «дежурство». Ещё и вспомнил, что письмо так и не написал, а завтра утром — крайний срок, потом их отправляют. Надо будет успеть. Как-то, всё же, отключился.

7 глава. 8 часть.

Проспал. Впервые. Дремал бы и дальше, да только сквозь сон понял, что в комнате уже давно не один — слышалось несколько храпов, ворочались то тут, то там. Подорвался, схватил форму и, быстро одеваясь на ходу, выбежал на улицу. Давно стемнело, даже зарево кажется не таким ярким… опять. Очутился на холме в два счета. Агар спиной стоит, осматривается.

— Виноват, — Олдер пытался отдышаться, — проспал.

— Знаю, — мужчина заметно закивал, но лицом не повернулся, — я хотел было разбудить, но потом решил немного сам постоять.

Какое-то время они ничего не говорили, молча осматривались.

— Погода хорошая, видно отлично, — продолжил Агар, наконец, развернувшись, — враг не пройдёт, — он потёр руками лицо.

— Вы не спали днём? — поинтересовался парень.

— Не, — тот скривился, — сейчас это лишнее.

Нет привычного смеха, даже лёгкой улыбки. Серьёзное, задумчивое лицо.

Опять долгое молчание, лёгкий ветерок и звёздное небо.

— Это уже четвёртый будет, — мужчина нарушил тишину, — из тех, кого я застал. Вообще они одно время тут часто сменялись, буквально по паре дней были, но их в счёт не беру. Не запомнились.

Олдеру не хотелось ничего отвечать или спрашивать, потому Агар продолжил:

— Я порою удивляюсь — как молодёжь подрастать успевает, чтобы стариков сменить? Неужели у нас такая хорошая рождаемость? И где бы все мы были, не будь этой войны? — глубоко вздохнул, — кстати, при новом командире — отвечай кратко и только по делу. И только если спросит. Пока не узнаешь, что за человек — лучше не давать поводов лишних. Вот как будто ты только первый день тут! И своим тоже передашь.

— Прошлые командиры тоже умерли? — о будущем не хотелось думать, хотелось вспоминать прошлое.

— Один на повышение пошёл, — Агар снова глубоко вздохнул, — другого отравили… скверная там история с пленными была. Не наши одиночники, с той стороны женщина была. Но я подробностей уже не вспомню, да и тогда вся эта ситуация как-то стороной меня обошла. Ещё пару на поле боя оставили — чего они тогда и сменялись часто. М-да, а теперь… вот это. Орий сказал, что у него что-то с сердцем было. Давно ещё. А тут, видимо, не выдержало.

— Я слышал, сын был?

Мужчина молча закивал, снова отвернулся, потёр руками глаза:

— Погиб, — принялся прохаживаться, — он как раз тут служил, и я его даже знал, но мало. Мрак, кажется, или как-то так. Думаю, потому сюда Косточка и перевёлся. Сомневаюсь, что так могло совпасть.

— И у него больше никого не осталось?

— Почему? Жена, две дочки, родители. В общем, есть, кому хоронить, — и снова этот вздох.

Олдер опять вспомнил о Руне. Почему-то именно она представилась женой командира. А то, что ей всего 16 лет, а Косточке уже точно под 50 было — как-то не сошлось в голове. Может, потому что на его месте представил себя? Ага, и с тремя детьми сразу. Возрастом как они сами. Вроде бы и спал, а всё равно какие-то глупости на ум приходят.

— Знаешь, почему его Косточкой зовут? — пожалуй, первая улыбка за сегодня, но она тут же пропала, — звали?

— Не-а, — парень всё ещё вспоминал Руну, но быстро переключился на новую тему.

— Да у него шрам на всю пузяку, — прошёлся полукругом по своему животу, — похож как раз на косточку от яблока. Получил его чуть ли не в первый день на фронте… так его сослуживцы и прозвали. Потом кого-то там из них знатно повысили, ну тот возьми и переделай все документы в шутку! Теперь и не докажешь…

— А как его на самом деле зовут? — забавная история, конечно, но уж слишком натянутая.

— Он как-то говорил, — мужчина задумался, — только потом я слышал, что другим иначе представлялся. Может, скрывает что. Может, то и не в шутку документы меняли. В общем, ничего толкового не рассказал я. А Ранний сказал, что один из одиночников — ваш приятель? — поинтересовался Агар.

— Да, — взглядом нашёл на земле камушек, легко толкнул ногой, — что его теперь ждёт? Как вообще нам быть? Велели не разговаривать…

— Они обычно всегда на виду, спят только отдельно, вот там, — он указал на отдалённую землянку, в которой завалилась стена и ребята её расчищали в первые дни тут, — и нам, кстати, тоже бдеть надо. Мало ли как сейчас головы работают.

— Их сегодняшний вид… совсем страшное зрелище.

— Бывало и похуже.

— А по какому признаку оставляют? Вы же говорили, что иногда приходится отдавать или что-то такое.

— Когда свой зад прикрыть надо, — Агар заметно разозлился, — и свои выходят дороже этих. А тут — просто не успели.

— Интересно, кто ещё из наших так же бежал? — парень начал перебирать имена в голове, но уже не был уверен наверняка, кто из них попал на первую — подзабыл.

— Обычно очень активно через несколько дней после новой партии свежей крови начинают, — мужчина всё так же выглядел напряженно, — а тут неизвестно ещё, откуда командир будет. Запретит их ловить и… — вздох.

— Такое уже было?

— Да практически все! И всегда! Бывает, скажет — парочку поймать, чтобы там сидели, — указал на подвал, — и всё, хватит. Я же уже привык… чувствую какую-то ответственность перед ними, — кивнул на зарево.

А там, кстати, начали какие-то активности происходить. Совсем далеко, и в тоже время близко — на самом горизонте. Будто бой. Агар тоже замолчал — вглядывается.

— Вот так выглядит смещение первой, — наконец, пояснил он, — в нашу сторону. Тут главное понять, когда тревогу бить. Иди, Раннего, наверное, позови сюда. Он под холмом где-то.

Олдер нашёл того в лазарете — спал у самого входа, но не на командирской койке, а напротив. Разбудил, привёл.

— Вроде, больше не двигаются к нам, — Агар не отрывал взгляда, — но ситуация явно напряженная.

— Может, всё же, выйти на помощь? — Ранний не был уверен в своих словах. Не он тут главный, не он. Так, замещает только.

Стояли долго, картинка начала смазываться — глаза устали любоваться. Олдер перевёл взгляд на дорогу — никого и ничего. Благодать.

— И кого поднимать тогда? — Ранний закурил, — всех? А если их там пара сотен? Опять к «деревне» уходить?

— Накажут, — Агар снова вздохнул.

Бой тот казался бесконечно долгим, было много дыма, или пыли. Но помощник командира так и не решился идти на выручку. С соседних застав тоже никто не шёл. Постепенно всё начало утихать. Видимо, отбились, отодвинулись обратно.

— Зови, если уже побегут, — мужчина обратился к дозорному, принялся спускаться.

Но остаток ночи прошёл уже спокойно.

7 глава. 9 часть.

Почти перед самым рассветом сбегал в штаб за бумагой — надо успеть написать письмо домой. Всё же упомянул Руну, попросил узнать, как у неё дела. В подробности последних событий не вдавался, просто рассказал, что пару раз ездил в город тратить первое жалование, а ещё что его окружают хорошие люди… может, и дальше будет так? Обеспокоился здоровьем матери. Решил, что хватит.

А вот и Фериций — снова один. Могли же и выделить кого из новеньких, странно.

Все собрались уже на построение, большинство молчит. Единицы, среди молодёжи только, что-то тихо обсуждают. Вышел Ранний, увидел толпу, вздохнул, ушёл обратно.

Олдер заметил, как около дальнего блиндажа стоят трое, в уже обычной, гражданской, одежде. Даже по размеру нашли, выглядят прилично. Лахар на него как раз смотрит. Не те глаза, совсем другие. Эти испуганные, печальные, обиженные. Не сравнятся с той уверенностью и гордостью, которую излучали раньше. Должно быть, страшная на них выпала доля. Узнать бы, помочь.

Под холм зашло несколько мужчин, наверное, выяснить — будет ли вообще построение. Вышли обратно. Ожидаемо, расходимся. Но сегодня первый день тренировок, вроде — вчера же всё-таки поделили на группы молодёжь. Совсем не организовано в итоге вышло — ни плана, ни места, ни опыта обучения, ни у кого ничего нет. Переиначили. До этого спальные места организовывали весь день, а сегодня самое время подумать, где народу собираться. Под холмом можно было бы расширить штаб, да только опасно — потолок может не выдержать. В лазарете места больше, но это до первого боя. Поняли, что блиндажи опять перестраивать надо — там два помещения как раз по тридцать человек вместить могут, если койки убрать и столы поставить. А спать в помещениях поменьше. И придумать бы, куда личные вещи складывать. Так все дрова на мебель уйдут… а должны же ещё за ними ехать, этого и так бы не хватило на зиму.

Вообще такое количество солдат тут всех сбивало с толку. Позиция рассчитана максимум человек на пятьдесят, это при максимальной загруженности и использовании всех мест для жизни. А тут — семьдесят. Вроде разница небольшая, а жить-то где-то надо. И это только временно — потом опять всё перестраивать? Для обучения вообще ничего нет. Ни классной комнаты, ни литературы, ни другого инвентаря. Так ото, прислать прислали, а зачем — не сказали.

— Тебе, наверное, вчера не сообщили, — Ап приблизился к парню, — лучше подойди к Раннему, мы с Бертаром теперь тренироваться будем, со всеми. Может, и ты тоже?

— А спать мне когда? — Олдер как-то нервно заулыбался, — или с дозора снимут? Забавно. К Лахару так и нельзя приближаться?

— Не-а, — тот покачал головой, — хотя он вчера, когда нас заметил, хотел подойти. Только его не пустили. Теперь, наверное, злится на меня.

— Ты тут при чем? Он же не глупый, сам всё понимает, — попытался немного приободрить, — покажет, что ему доверять можно и разрешат общаться.

— Надеюсь…

***

Ранний сидел с несколькими другими солдатами в штабе и тихо что-то обсуждал. Олдер подошёл, поинтересовался о своей участи.

— Не знаю я, — мужчина по-детски нахмурился, — иди с Агаром поговори, пусть он решает. Не хочу ещё и об этом думать!

М-да, навалилось. Не просто куча — целая гора. А разгребать — одну лопату дали, и то, наточить некому.

Долго искал этого самого Агара — в блиндаже, где спали, уже во всю работа кипит. В других — нет никого. Нашёл спящим в лазарете. Не могли раньше сказать, где он? Мимо же проходил.

Заглянул к Важному — тот на животе лежит затылком ко входу, увлечённо в блокнот что-то пишет. Подумал, не, не будет отвлекать. Спать надо. Сегодня хоть форма нормального вида, не надо на это время тратить.

7 глава. 10 часть.

Разбудили. Новый командир приехал, всем срочно построиться. Так быстро… не верится.

Олдер выбежал, когда большинство уже стояло, но, благо, не последний. Главный стоит лицом к ним, руки сложены в замок за спиной.

Это был мужчина, чем-то отдалённо, очень отдалённо, похожий на Косточку. Возрастом, наверное. Первое, что привлекло — это губы. Через них, светлыми вертикальными полосами проходило три шрама. Глаза небольшие, широко поставлены. Короткая стрижка и квадратное лицо. Взгляд серьёзный, внимательный. Дождался, пока все соберутся.

А время самое обеденное.

— Командующий Врелинан, — голос грубый и громкий, — а с вами я позже познакомлюсь. Кто тут дольше всех на позиции служит?

Народ начал переглядываться, вспоминать. Наверное, до этого Сезон был, а вот сейчас…

Вышел Агар, представился. Он и вправду тут самый «древний»? Хотя, если сменил столько командиров, то не удивительно.

— Проведёшь экскурсию, — командует тот, — остальным пока заниматься, чем положено.

Чем положено… а не «покладено» ли? Дозорному спать надо, а не экскурсии устраивать. Чем ему уже Ранний не угодил? Стоит со всеми в строю, как будто и не он помощник командира. Разбудили, вот Олдер и грубый какой-то в своих мыслях… так что? Обратно ложиться идти? Ладно, пусть проведёт по лазарету и тогда уже можно отдыхать. Лучше лишний раз не нарываться. Лишь с Важным чего не надумал сделать.

***

— Мне его имя кого-то напоминает, — морщится Ап, — и поведение тоже.

— Делать выводы о человеке по паре фраз — плохое качество, — улыбается Олдер, потягиваясь.

Они сейчас сидели на кухне у самого входа, условно помогая с обедом. Тут же крутилось ещё с десяток других ребят — совсем свежей крови. В общем, было не протолкнуться. Рогозина куда-то ушла, так что они практически были за главных.

Снова заболела спина, встал, начал разминать, наклоняться. Когда же она уже пройдёт?

Выглянул на улицу — народу полно, но командир, видимо, всё ещё под холмом. А вон и Бертар ходит — койки таскает. Ему физическая нагрузка легче чистки овощей.

— Не задумывался, — Олдер возвращается к приятелю, — почему именно Лахар пробегал именно здесь?

— Я рад, что так совпало, — Ап не поднимает головы, всё колупает ножом глазок картофеля.

— А если бы это был, допустим, кто-то другой? Например, Миха из моей группы.

— Тогда я бы спросил у него — не знает ли он судьбы Лахара.

— Должен признаться, — продолжая диалог спустя время, — что со стороны он не особо хорошо с тобой обращался.

— Ты о чем? — парень удивлённо взглянул на Олдера.

— Ну, как-то, — долго подбирал нужное слово, — использовал, что ли?

— А разве не в этом заключается смысл дружбы?

— Но ты ведь с ним так же не поступал.

— Может я и не просил его о чем-то так же часто, но это не значит, что он меня использовал! — с силой бросил ножик в ведро с очистками, — но я хотя бы не подводил его, как и он меня!

Ап со злостью вышел на улицу, но через несколько шагов остановился и молча вернулся. Не глядя на Олдера, сел обратно и принялся дальше чистить овощи. Ну да, особо далеко от поручения не уйти.

Наконец, показался Врелинан, следом Агар. О чем-то увлечённо разговор ведут, командир улыбается, кивает в ответ. Принялись подниматься наверх. Самое время узнать от Важного что тот слышал, а заодно и самому доспать немного.

***

Чушь лежал совсем печальный, перебирал руками конец одеяла.

— Ну что, познакомились? — эту фразу Олдер заранее придумал, сам себе улыбаясь.

— Ему не понравилось, что меня со всеми на построении не было… — нахмурился, скривился.

— Может, так пошутил? — странные шутки, конечно, — выходил из-под холма совсем не злой.

— Агар ему пояснил, что я вроде как отправки жду, а он такой — «ради одного телегу вызывать не буду. Пусть лежит, пока ещё, кто подоспеет!» Как будто это можно так быстро решить.

— Ну, волнуется, может, — парень старается поддержать дальше, — да и тебе же лучше — с нами дольше побудешь!

— А в итоге всё равно домой уеду.

— Может, повезёт? Как-то…

— Я тут вспомнил, — Важный говорил с большими паузами, — вещи свои хочу оставить, которые выдавали. Вдруг вам пригодятся. Сами тогда решите.

— Ты ведь не умер, — Олдер резко расстроился.

— Для фронта я мёртв. И сюда не вернусь. А так они хоть не пропадут.

— Нет, — отвечать не хотелось, — лучше возьми их, на память…

— Память о чем? Как я ног лишился? Не думаю, что о таком забудешь. А вот ножик мой бы обратно — вот то память!

— Совсем забыл… я мигом!

Побежал за лагерь, принялся ходить туда-сюда, смотря под ноги. Но территория огромна, да и он ведь не видел, где именно это случилось. Бертара бы сюда. Вдруг резко остановился, испуганно обернувшись на холм. Командир же там. Смотрит, наверное. Осенило. Побежал в блиндажи, принялся рыться в своих немногочисленных вещах. Вернулся к Чуше:

— Вот! — протянул гребень для волос, — меняемся!

— Они же одинаковые, — усмехнулся Важный.

— Снаружи — да, а в голове всегда помнить будешь, что он не твой.

— И вспоминать бритые затылки? — всё же забирает вещь, — это лучше, чем сапогами меряться.

***

Олдеру посчастливилось прилечь ещё на чуть-чуть, но к вечеру опять проснулся сам. Даже на ужин успел.

Всё тот же старый коллектив, без новеньких. Тем накрыли в блиндажах. Но и командира не видно — закрылся в кабинете. Некоторые поглядывают на дверь, будто он там сидит у стенки, подслушивает. Разговоров особых никто не ведёт, единственное что слышно — обсуждают сегодняшние успехи в перестройке лагеря, планируют, что на завтра делать такого срочного осталось. В общем, поели быстро.

7 глава. 11 часть.

— «Почему койка командира стоит в лазарете?» — Агар с какой-то злостью передразнивал голос командира, — а я что, виноват, что Косточка несколько раз подряд ранен был? Забыли просто на место вернуть. Да и он последние дни ничего не говорил — никого нет почти, ничто не мешает…

Сегодня опять к ночи набежали тучи, поднялся порывистый ветер. Но дождём только пахло. Олдер всё же догадался примерить на этот раз тёплую форму, купленную пару дней назад взамен пропавшей. Кажется, качеством она была лучше выдаваемой, но это так, чтобы утешить себя, что не зря деньги потрачены.

— Он вам тоже не особо понравится?

— Да как сказать, — мужчина задумался, заулыбался, — просто много чего поменяется. Где-то лучше станет, где-то хуже. Вроде, толковый, всё по делу спрашивал. Но местами уж слишком дотошно.

— Я думал, вы опять скажете, что первый бой покажет, — Олдер заулыбался.

— Это тоже, — Агар также с улыбкой принялся осматривать стоящего рядом, — молодец, не забыл, — покачал головой, огляделся, — лишь бы помощником не сделал, не люблю я это дело.

— А Ранний? — удивился тот.

— Отказался, — пожал плечами, — он и тогда не особо хотел во всё это влезать. Косточка настоял.

— Они и вправду с островов знакомы были?

— Да, бывшие соседи. Их родители семьями дружили. И что примечательно — в детстве Ранний с Косточкой не особо общались, разница в возрасте слишком большая. А тут как-то это незаметно стало.

— Мы с Бертаром тоже ведь соседи…

— Да, уже обсуждали, — тихо засмеялся, — помирились хоть?

— Похоже, что да. Ну, он, по крайней мере, больше не злится. Вроде…

— Это хорошо.

Со стороны Реки начала приближаться полоса дождя, стало ещё холоднее. Но форма пока справлялась с поставленной задачей.

— Может, пойти, позвать кого? — забеспокоился Олдер, вспоминая недавние события.

— Сам сказать хотел. А не хочется этого будить.

— Мы же не просто так!

— Это ты так считаешь. Ладно, бди, — Агар пошёл спускаться, — я мигом.

Стоять стало совсем неуютно. Кругом начали мерещиться враги. Но непогода ещё далеко и горизонт виден достаточно неплохо. А страшно.

Вскоре напарник вернулся:

— Сказал, сейчас сам поднимется, посмотрит, — с какой-то досадой произнёс он, — ну и дотошный же! Что я говорил? Стой и смотри, как учил, и помалкивай. Понял?

Олдер кивнул, тут же занервничал. Вдруг, не угодит?

Врелинан поднимался неспеша, осматривался буквально на каждом шагу. Когда, наконец, достиг вершины, первым делом уставился на парня. Тот неуверенно поклонился. Вроде, манёвр засчитан.

— Вот, дождь приближается, — Агар указал в сторону, — если накроет — дальше лагеря не увидим.

— Да это я понял, — у командира голос сейчас спокойный, сонный ещё, — но может же и стороной пройти?

— Опыт подсказывает, что лучше перебдеть, — дозорный улыбается, но лишь губами.

— А ты как считаешь? — Врелинан обращается к парню, — может, не одного звать надо? Двоих? Троих?

Какие-то вопросы с подвохом пошли, не иначе.

— Чем больше глаз, тем меньше шанс умереть, — Олдер испугано смотрит на Агара, затем снова на командира.

— Это он тогда тревогу поднял, — поясняет мужчина Врелинану, — я вам днём рассказывал…

— Помню, — перебивает тот, — тогда ответ не удивителен, — подходит к спуску с холма, — берите кого хотите, но, чтобы завтра они были на построении.

Агар решил всё же дождаться, когда дождь будет совсем близко, но этого так и не случилось — прошёл стороной. Зря только командира беспокоили.

Зато случилась другая напасть — одиночники сегодня были как никогда активны. Вначале двое побежало, Олдеру посчастливилось, наконец, поучаствовать. Не словить, но хотя бы замедлить, пока старший с первым управится. Да, ловкости явно не хватает. Пока гонялся — даже вспотеть успел. Явно одногодка, и явно только-только с корабля. Какое обучение длиною в год? Прямым ходом на первую!

Едва вернулись на холм — ещё один. Агар сам управился:

— Девушка. Ну, для тебя уже, наверное, женщина, — он усмехнулся, переводя дыхание, — ещё и не наша. Что тут забыла в одиночку?

— Хорошее же прибавление, — кажется, Олдер устал сильнее старшего, — только что самому главному докладывать?

Мужчина промолчал. Сам, видимо, ещё не придумал.