Письмо домового

Лидия Семёновна вошла в квартиру, бросила в коридоре сумки с продуктами и, не разуваясь, прошествовала в комнату. Грузно плюхнулась на диван и погрузилась в назойливые мысли.

«Нет, это надо же какие люди меня окружают? — она вновь вспомнила события рабочего дня. — Каждый день, каждый Божий день! — один негатив. Что я сказала-то? Что мне уже надоела эта вечная улыбочка Майки? А что она всегда лыбиться-то? Мало ли у кого какие проблемы — а она с этой вечной туповатой улыбкой. Ну и что, что у неё всё хорошо? А у других, может быть, и нет. И сразу эта Ольга Борисовна: «Ну, Лидочка, ну, как можно быть такой злой!» Это я-то злая? Сама разведёнка, мать больная, вряд ли ей эти улыбочки по сердцу, может, для неё же и старалась. Зато теперь я злая, а она добренькая! А эта?..»

И тут мысли Лидии Семёновны прервал взгляд, брошенный на стол. На столе что-то белело. То ли письмо, то ли записка.

Она встала, подошла к столу и, взяв листок в руки, прочла первую строчку — «Я устал и ухожу…»

— Что?! — в голос крикнула она. — Ухожу?! И это после того, как мне пришлось разменять квартиру — хорошую, трёхкомнатную на две однушки, потому что он не захотел жить с моей маменькой?! Правильно маменька мне говорила! «Ты прежде подумай, уживёшься ли ты с муженьком один на один? Тут моя поддержка всегда была тебе опорой!»

И то, правда. И помогала во всём: и с готовкой, и с уборкой… а теперь одни претензии. И невкусно всё, и пыль кругом, и что я за хозяйка такая… а сам? Палец о палец не ударит! Кран течёт, душ течёт…

В двери повернулся ключ. Потом входная дверь открылась, хлопнула, и тут же раздался недовольный мужнин голос.

— Лида, ты дома? Ты что тут сумки разбросала. Я споткнулся.

Лидия Семёновна выплыла в коридор и с трагическим лицом протянула мужу письмо.

— И как это понимать? И куда же и к кому ты собрался уходить? И почему я не послушала маменьку!.. — её голос стал набирать высоту.

Муж недоумённо взял письмо в руки, пробежал его глазами и прервал крики жены.

— Это не я писал. Тут и подпись есть.

Лицо у него стало ещё более недоумённым.

Глянув на него, жена взяла листок в руки и прочла в самом конце — Домовой.

— Это что ещё за шутки? — раздражённо спросила она.

— Н-не знаю… — растерянно произнёс муж, — да ты сама смотри — почерк же не мой.

Они вошли в комнату, уселись на диван и стали читать.

«Я устал и ухожу…

Да, Домовые не уходят сами, даже из заброшенных жилищ — их нужно звать.

Но мне повезло. Позвали. Но об этом в конце.

Ах, как же хорошо я жил с прежней хозяйкой. Домовой — сам Хозяин, но я никогда не считал унижением своего достоинства называть её хозяйкой. Даже не так — Хозяюшкой.

Уж какая была хлопотливая, заботливая. Всё в руках горело, квартирка всегда убрана, вычищена, всё постирано-поглажено. А уж как готовила!

Домовые-то запахами питаются. Так я всегда сыт был. Какие же она пекла пирожки, плюшки, ватрушки. А аромат малинового варенья! Ах, какой аромат.

И дочка у неё выросла такая же — заботливая и хозяйственная. Бывало, мать начинает пирожки печь, а она до стола едва дотягивается, а всё норовит матери помочь. И мужа нашла себе хорошего, работящего.

А потом получил муж квартиру — и переехали молодые. Так и уезжать не хотели от матери, всё говорили — в тесноте, да не в обиде. Недолго прожили одни и уговорили мать с ними съехаться.

Хозяюшка-то моя про меня ведала, и молочко в уголок всегда ставила. И позвать хотела, но мы, Домовые, знаем всё друг о друге. Нам и письма не нужно писать. В той квартире, где они все и воссоединились снова, свой Хозяин был. Потому я и не поехал с ней. Два Хозяина в одном доме — беда. Ужиться сложно. И не одна она уехала, но и Василия с собой забрала. А уж какой кот был, какой друг! Столько историй знал, сколько и я не ведал. Бывало, улягутся все спать, а мы с ним на кухню. Он на батарею, я на стул — и до утра истории друг другу рассказываем…

А потом вы заехали. Ни ароматов вкусных, ни чистоты… вечно недовольные. Жаль не видите, что по углам у вас копиться. Мох чёрный, страшный. То — энергия ваша тёмная. Куда уж вам её видеть, коли и на пыль внимания не обращаете. Ни гостей в доме, ни кота…

А я ведь хотел вам помочь, думал — а ну как добрее станете? Котёночка под дверь приманил. Красивого, умненького. Даром, что котёночек, а меня сразу узрел. И всего-то пару ночей я ему рассказывал сказки. А потом вы выкинули его за дверь.

Грязь, дескать, от него и запах.

Да вот нашлись добрые люди. Забрали его. Души в нём не чают.

Он меня и позвал. И так счастливо сложилось, что не было у них в доме Хозяина.

На том и прощаюсь.

Домовой»

Лидия Семёновна покрутила письмо в руках, глянула на мужа, и почувствовала, как в душе поднимается и гнев, и обида.

— Это кто же такие-то? Интересно, из нашего дома или какого ещё? И кота забрали, и домового! Ну, вот ты мне скажи — что же это за люди-то такие бессовестные?! А? Может, мы этого кота просто гулять выпустили.

Муж согласно закивал головой.