стр. 4

Танцы продолжались. Ребята выбегали на улицу, кто-то покурить, кто-то просто подышать. Иногда и девушки-студентки выходили. Оксана стояла у берёзы и, задумавшись, крутила в пальцах сигарету, внимательно наблюдая за входом. По её щекам текли слёзы. Мысли возвращали в то время, когда она, будучи абитуриенткой, не смогла устоять, а потом… потом лишь унижение и угрозы. Со стороны казалось, что такой красивой девушке обязательно улыбнётся удача, но в итоге жизнь совсем не была к ней добра.

— Да кто она такая?! Что мне до неё?! — резко выкрикнула Оксана. И, не обращая внимания, что на её вопли обернулось несколько человек, проходивших мимо или стоявших неподалёку, отбросила в сторону сигарету, так и не прикурив. Глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Собравшись окончательно с мыслями, твёрдой походкой направилась к входу. Навстречу ей выбежала одна из студенток. Обрадовавшись, что встретила она Оксану, затараторила:

— Вот ты где?! А я уже обыскалась тебя везде. И никто не знает, где ты. Думала ты…

— Я курила, — резко оборвала её Оксана, и, не останавливаясь, вошла в клуб. Студентка забежала следом, продолжая быстро спрашивать:

— А ты Санькá не видела? Он тоже куда-то пропал. Я думала, ты с ним. А ты тут. А он где?

— Ирка! Отстань! Не до тебя сейчас! — отрывисто и резко ответила ей Оксана и направилась к местным барышням, стоявшим обособлено ото всех.

Ирина, надув щёки, что-то хотела выкрикнуть вдогонку, но, передумав, побежала за Оксаной.

Музыка ненадолго стихла и девушки, обмахиваясь косынками, делились друг с другом впечатлениями. Многие уже успели потанцевать и со студентами.

— Ну что, девчонки?! — громко и с каким-то вызовом, подходя к ним, заговорила Оксана. — Может, хватит тут в духоте скакать?! Пошли на воздух.

Девушки напряглись. Воинственный вид студентки и, естественно, первое ощущение — она решила устроить разборки. Заметив взволнованные взгляды, Оксана, улыбнувшись, продолжила уже чуть мягче, добавив и лёгкую улыбку:

— Ну… надо же нам познакомиться. Александр Иванович… — она взглянула на Наташу. Девушка, услышав имя мужчины, вздрогнула и отвела в сторону взгляд. Оксана внутренне улыбнулась такой её реакции и продолжила:

— …пошёл костёр разводить. Посидим, песни попоём… — студентка широко улыбнулась, обведя взглядом стоявших вокруг неё девушек. Студенты, заметив, что Оксана разговаривает с местными барышнями тоже направились к ним.

— Ну что, идём? — улыбаясь, она покрутилась, оглядывая всех. — Завтра вместе работать начинаем, надо же нам познакомиться. Да и отметить нужно, — и, подмигнув, взглянула на подошедших парней: — Мы же не с пустыми руками приехали?

Те закивали, подтверждая, что найдётся под гитару и не только песня.

— Так что, собираемся и идём?! — радостно провозгласил Толик, пробиваясь в центр круга, пританцовывая под уже зазвучавшую музыку.

— Конечно, идём, — ответил Фёдор, оказавшийся за спиной у Наташи. Она не заметила, как он появился и, обернувшись, с удивлением посмотрела ему в глаза.

Все стали переговариваться, забыв о недавней ещё скованности.

— Я не пойду, — тихо сказала Наташа Фёдору.

— Да рано ешшо. Пойдём, — с мольбой в глазах попросил он.

— Конечно, рано. Время-то детское, — Оксана потянула Наташу за руку, делая вид, что не замечает её удивление и нежелание идти.

Фёдор, обняв Наталью, не слушая её возражений, поспешил со всеми к выходу. На улице к ним подбежал Иван, младший Наташин брат.

— А вы куда?

— Не твоё дело, — ответила Оксана. — Тебе ещё рановато, красавчик, — и ткнула мальчика пальцем в нос. — Подрасти немного.

Иван оттолкнул руку девушки и хотел что-то сказать, но Наташа остановила его:

— Иди домой.

— А ты? — с обидой посмотрел брат.

— И я скоро приду. Мишка где?

— Не знаю, — пожал плечами мальчик и так же быстро исчез, как и появился.

— Это мой брат, — посмотрев на Оксану, сказала Наташа.

Увлекаемые ребятами, они пошли по направлению к коровнику-общежитию. Все, уже перезнакомившись, дружно обсуждали предстоящее веселье.

— Понятно, — оценивающе посмотрела Оксана на Наташу. И после небольшой паузы громко добавила, стараясь перекрыть гул голосов разговаривающих ребят. — То-то я смотрю — красавчик. На тебя немного похож.

***

Александр обошёл вокруг бывшего коровника и, выбрав на его взгляд, самое удобное место для костра, принялся за работу. Было понятно — делал он это не впервые. Но перед тем как приступить, ему долго пришлось успокаивать сестёр Митрофановых. Уговаривал, объяснял, уверял, приводил много положительных доводов в том, что посиделки у костра только сблизят ребят, но старушки казались непреклонны. Пообещал Александр и то, что больше всего волновало их — никакого пожара не случится. Вдобавок поклялся, что к первым петухам все уже будут досматривать третьи сны. И, хотя сёстры продолжали ворчать, и как привязанные ходить за Александром, это не мешало ему воплощать задуманное.

Пристально наблюдая за каждым движением кандидата наук, постоянно перешёптываясь, то кивая, то покачивая головами, Митрофановы всё же сдались. Хотя Александра мало волновало их согласие, но он с облегчением вздохнул (не драться же ему с ними), когда старушки, окончательно убедившись, что тот знает своё дело, успокоились и ушли в общежитие. Ведь сопротивлялись больше для порядка. Как-никак поставлены председателем и должны нести перед ним ответ за всё, что происходит. Замесив тесто, чтобы с утра побаловать студентов свежими шаньгами, старушки, привыкшие рано вставать, легли спать.

Александр сложил в квадрат брёвна, так и оставшиеся после ремонта лежать возле коровника. По центру соорудил пирамидку из небольших досок тоже брошенных строителями, дополнив несколькими поленьями, ветками и берёзовой корой. Оставалось лишь разжечь костёр. Тут же у одного бревна, превращённого в лавку, находилась и его гитара. Присев, Александр взял инструмент и в ожидании студентов стал играть, надеясь, что и местные парни и девчата пожалуют, а особенно одна из них.

Приближаясь, ребята услышали, как играет кандидат наук.

— Вот подлец! Ведь играет, как Бог! — с восторгом произнесла Оксана. И тихо добавила, чтобы услышала только шедшая рядом с ней девушка: — Ирка, ты смотри, сегодня от меня ни на шаг.

— Почему ты его так не любишь? — также тихо поинтересовалась та.

— Не люблю?! Да я его ненавижу! Если бы не ты… — она тяжело вздохнула и оглянулась на Наташу. Та, держа под руку Федора, шла, не слушая разговоров ребят. Её внимания поглотила мелодия, что покрывая расстояния, летела к ним. Потеряв в клубе из виду Александра, сейчас Наташа с волнением слушала игру на гитаре. В деревне не было никого, кто бы так играл, да и гитары появлялись лишь с приездом городских гостей. И сейчас сердечко подсказывало, что между преподавателем и этой игрой есть связь. Заметив, что Оксана смотрит на неё, немного смутилась, но взгляда не отвела. Студентка, улыбнувшись, кивая в сторону общежития, крикнула:

— Соглядатай наш играет.

— Соглядатай? — удивилась Наташа, поняв, что Оксана обращается именно к ней.

— Ага. Председатель ваш так его назвал. Это наш препод. Да ты его видела, — подмигнула она. — Вот он и будет за нами следить. Потому и соглядатай. Слышишь, играет? А знаешь, как он поёт?

Наташа на такой вопрос лишь пожала плечами.

— Ничего, узнаешь ещё, — странно улыбнулась Оксана, окинув Наташу оценивающим взглядом. От этого у девушки по спине пробежали мурашки, заставив крепче прижаться к руке Фёдора.

Заметив приближающихся ребят, Александр, присев к пирамидке, разжёг берёзовую кору и отправил её в самый центр понизу.

— О, смотрите! — закричал Фёдор, указывая рукой на быстро разгорающийся костёр.

— Санёк, как всегда на высоте, — ответил ему Толик.

— Санёк? — удивился Фёдор.

— Ну да. Санёк, Сашóк. Препод наш. Но это только за глаза. Не вздумай ему так в лицо сказать. Только по имени-отчеству.

— Понятно, — ответил Фёдор. — Вроде нормальный мужик?

— Мировой! — ответил Толик, подняв большой палец. — В походы с ним клёво ходить. Вообще, здорово, что он с нами поехал. Скучать точно не будем. Да и контроля по ночам никакого, — он рассмеялся, взглянув на Оксану. Подморгнул ей, и, вновь посмотрев на Фёдора, продолжил: — А то хотели Аглаю Петровну послать. Вот стервозная тётка. С той бы точно в девять вечера отбой. Сидела бы с «божьими одуванчиками», лясы точила. Старая дева. От неё не сбежишь.

— А куда ты сбегать-то собрался? — спросила одна из студенток, идущих следом, и сильно ущипнула Толика за руку. Тот, взвизгнув, подпрыгнул от боли.

— Куда, куда? Да не к тебе, конечно! — с раздражением огрызнулся он, потирая больное место. И бросив злой взгляд на смеющихся девушек, состроил им рожу, показав язык, а потом ехидно добавил: — Да и не к вам!..

Его речь прервал сильно качающийся Егор, неожиданно вынырнувший из-за кустов шиповника на дорогу.

— Вот вы где?! А я вас обыскалси! — радостно закричал тот, раскинув руки для объятий. Молодёжь резко отшатнулась от появившегося нетрезвого мужчины. Некоторые девушки от неожиданности завизжали, отскакивая в разные стороны.

Одутловатое лицо с заплывшими глазами покрытыми белым налётом, волосы, давно немытые и нечесаные и торчащие в разные стороны, с запутавшимися в них мелкими корешками, одежда, вся в пожелтевших листьях — это всё явно указывало на то, что Егор только что проснулся. Видимо, как раз и отдыхал под теми самыми кустами, откуда и появился. Но, несмотря на небольшую передышку в виде сна, Егор всё так же, как и при встрече с Павлом, нетвёрдо держался на ногах. Его карман, ещё недавно служивший местом для хранения выпивки — опустел, о чём мужчина сильно пожалел в следующую секунду. Помня, что там должна находится чекушка он, поискал её и не найдя, развёл руки в стороны, глупо улыбнувшись. Потом сжав плечи и, странно хихикая, мелко перебирая ногами, поспешил пристроиться в один ряд к парням.

— А я к вам шёл, шёл, да, что-то заплутал… Примете?

Ребята стали обходить его с двух сторон. Только Толик, остановившись, сильно хлопнул по плечу старого знакомого и тут же подхватил под руки. Егор с трудом удержался на ногах.

— Примем. Всё равно же не отстанешь, — смеясь, ответил парень.

— О, привет! — узнав его, обрадовался Егор. — Ты тоже приехал?

— Приехал. А ты, видать, совсем не меняешься?

— А у тебя есть… ето… — он сделал замысловатое движение пальцами, то ли пытаясь щёлкнуть ими, то ли изобразить сосуд для жидкости. — Выпить есть?

— Есть, — ответил Толик, вновь хлопнув Егора по плечу, но на этот раз не так сильно. — Пошли, не дадим тебе умереть от жажды.

— Хороший ты человек, — обрадовавшись, Егор попытался поцеловать парня, но тот ловко увернулся. — А… ето… — не замечая уловки Толика, продолжил мужчина, — …ето… ну… як её?.. Забыл… — продолжая выкручивать пальцами «кренделя» Егор, что-то усиленно пытался вспомнить.

— Что ещё? Пошли, — потянул его Толик.

— Не, — сильно тряхнул головой Егор и, переступая с ноги на ногу, постарался удержать равновесие, хватаясь за руки парня. — Погоди… Як её?.. — он потёр лоб. — Ну, ты её знаешь… Не приехала?

— Ты про Катьку, что ли?

— О! — Егор сильно ударил себя по голове кулаком. — Точно! Вот башка дурная, — на этот раз хлопнул себя по лбу раскрытой ладонью. — Катька! Точно! Забыл. Ну, конечно, Катька. Приехала?

— Не. Не повезло тебе. Её из института турнули.

— Тур… тур… — Егор, зажмурившись, потряс головой. — Чёго?

— Исключили.

— Як ето?! — он даже немного протрезвел. — За чё?

— За аморалку.

— За чё?! — стараясь смотреть в глаза парню, повторил мужчина.

— За несоответствующее поведение советской девушки. Сначала из комсомола, а потом и из института.

— Не понял. Таку девчонку и…

— Ну, не угодила, — развёл Толик руками, покачивая головой.

— Кому?

— Потом расскажу, — и, взглянув на удаляющихся ребят, добавил: — Пошли. А то без нас всё выпьют.

— Без нас?! Нет. Не пойдёть, — погрозил он кому-то пальцем.

Толик взял под руку Егора и быстро зашагал к общежитию. Тот, засеменил следом, постоянно спотыкаясь и не падая только благодаря студенту. Егор никак не мог успокоиться и всё возмущался по поводу отчисления так понравившейся ему прошлой осенью Катьки.

Ребята быстро рассаживались на брёвна. Некоторые студенты, сбегав в общежитие, принесли позвякивающие пакеты. Без труда можно было догадаться об их содержимом.

Павел с Наташей сели как раз напротив Александра, продолжающего играть. Он словно и не замечал появившихся вокруг ребят, уделяя внимание лишь гитаре. Фёдор что-то сказал Наташе на ухо и отошёл. Но она не расслышала слов. Затаив дыхание, девушка не сводила глаз с Александра.

Фёдор, по зову одного из студентов, направился к группе ребят, собравшихся в сторонке от костра. От Александра не ускользнуло, что долговязый оставил в одиночестве предмет его интереса. Он встал, продолжая играть и медленно обходя костёр, словно ненароком, приблизился к Наташе. Немного постоял рядом, а потом сел. Заглянул в глаза, застывшей от неожиданности девушке и тихо спросил:

— Что спеть для тебя, красавица?

Часто задышав, Наташа испугалась, что кто-то может заметить её запылавшие щёки. Вечер, костёр — всё могло быть списано на это, но девушка не могла сейчас хорошо воспринимать окружающее. Сердце готовое выпрыгнуть, стучало так громко, что отдавалось в ушах. Наташа смотрела в глаза Александру и не могла ответить ни слова.

Улыбнувшись, он отвёл от неё взгляд и запел новую песню, недавно привезённую им с бардовского слёта:

Всем нашим встречам разлуки, увы, суждены.

Тих и печален ручей у янтарной сосны.

Пеплом несмелым подёрнулись угли костра.

Вот и окончено всё, расставаться пора.

 Повернувшись вновь к Наташе, он посмотрел ей в глаза и с улыбкой продолжал:

Милая моя, солнышко лесное,

Где, в каких краях встретишься со мною?

Милая моя, солнышко лесное,

Где, в каких краях встретишься со мною?

Подхватили ребята, понравившиеся слова куплета и придвинулись ближе к Александру и Наташе с двух сторон.

Новый куплет преподаватель пел один. Студенты покачивались в такт песни.

Крылья сложили палатки — их кончен полёт,

Крылья расправил искатель разлук — самолёт.

И потихонечку пятится трап от крыла...

Вот уж, действительно, пропасть меж нами легла.

Милая моя, солнышко лесное,

Где, в каких краях встретишься со мною? — вновь хор голосов разнёсся над костром.

Наташа от слов куплета и глаз Александра, начинала дрожать. Хоть и понимала, что не для неё написаны слова, но с каждым «Милая моя» у неё будто останавливалось сердце, а потом с удвоенной силой начинало биться. Эти слова, шедшие из уст Александра, предназначались именно ей и, понимая это, она ещё больше волновалась. Да ещё и ребята, любители петь под гитару, старающиеся сесть ближе, раскачивались и всё сильнее прижимали Наташу к Александру.

Песня закончилась и, не прерываясь, он запел новую:

А всё кончается, кончается, кончается!

Едва качаются перрон и фонари,

Глаза прощаются, надолго изучаются —

И так всё ясно, слов не говори…

Продолжая петь, мужчина обернулся и поискал глазами Наташиного спутника. Компания ребят, в которой находился и Фёдор, уже опустошили пару бутылок портвейна. Взбодрённые алкоголем парни бурно что-то обсуждали, периодически взрываясь громким смехом.

Александр взглянул с улыбкой на Наташу и перевёл взгляд на сидевшую напротив Оксану. Та внимательно следила за ним. Поняв его взгляд, встала и под звуки очередного куплета направилась к группе веселящихся ребят.

Мы будем гнуться, но, наверно, не загнёмся, —

Не заржавеют в ножнах скрытые клинки!

И мы когда-нибудь куда-нибудь вернёмся

И станем снова с вами просто мужики!..

Толик ловко открыл очередную бутылку и предложил Фёдору. Тот, понимая, что, если продолжить, то уж точно скрыть от отца не получится, решил отказаться и отойти. Но Оксана, подошедшая вовремя, подхватила Фёдора под руку и, заглянув в глаза, спросила, придав голосу бархатные нотки:

— Тебя, кажется, Фёдором звать?

— Ага, — пробурчал юноша, стараясь отклониться от неё, так рьяно решившей проявить к нему интерес.

— А чем ты занимаешься? — не собираясь сдаваться, прильнула к нему Оксана. У Фёдора сильно засосало под ложечкой. До этого ни одна девушка так не липла к нему. Странное чувство пробежало по животу. Словно испугавшись, Фёдор обернулся и поискал глазами Наташу. Оксана плавно провела рукой по его лицу, поворачивая к себе.

— Так чем же ты занимаешься?

— Я… ето… Я учусь, — заикаясь от волнения, ответил парень. Алкоголь и взгляд девушки странно будоражили внутренности. Фёдору показалось, что его желудок резко подпрыгнул, потом свалился куда-то вниз. Такое внимание от столь привлекательной особы оказалось в новинку. Но всё же разум решил сопротивляться. «Чё лезешь? У меня Натаха есть», — подумал Фёдор. Оксана, будто читая его мысли, вновь задала вопрос, стараясь не давать думать о той, что с открытым ртом и задыхаясь от волнения, слушала сейчас пение Александра.

— Учишься?.. Где? — она провела рукой по груди Фёдора. Потом сильно прижалась к нему и, прикрыв глаза, потянулась к лицу. Парень и без того высокого роста, напрягаясь всё больше и в разных местах, стал словно выше. Оксана открыла глаза и, обнимая его, продолжала гладить по спине, опуская руку к ягодицам.

«Отстань!» — хотел крикнуть Фёдор, но вместо этого тихо ответил:

— Ага… В школе.

— В школе? — томным голосом удивляясь, переспросила Оксана. — А я думала, ты уже большо-о-ой, — странно улыбнулась она, произнеся нараспев последнее слово.

— Я… ето… Мне восемнадцать, — начал часто дышать парень, испытывая что-то новое. Он очень хотел вернуться к Наташе, но странные ощущения словно сдерживали его.

— Восемнадцать? А я думала, не меньше двадцати. Ты такой мужественный… — Оксана уже без стеснения обнимала парня, гладя одной рукой по спине, а второй проникая через ворот рубашки к груди. Студентка, сильно прижимаясь всем телом, чувствовала, что Фёдор отзывается на её позыв.

Кровь стучала в висках юноши, но, всё же, Наташа стояла перед глазами. Он стал неумело освобождаться от объятий Оксаны. Поняв, что упускает его, та вырвала из рук Толика бутылку и, быстро сделав несколько глотков, протянула Фёдору:

— На брудершафт.

— Чёго? — не понял парень.

— Чёго?! — громко рассмеялась Оксана, сильно запрокинув голову. — Ой, я не могу. Ты так смешно говоришь!

Фёдор, не зная как реагировать на её смех, схватил бутылку и сделал глоток.

— Ещё, — прошептала Оксана.

Глядя с испугом, он сделал второй глоток.

— А теперь поцелуй, — приподнявшись на носочки, девушка потянулась к губам парня.

— Чё?!

Оксана вновь рассмеялась:

— На брудершафт же! Положено так.

— Давай, не тушуйся, — подтолкнул его под локоть Толик. — Целуй её.

Не дожидаясь пока парень одумается, Оксана потянула руками голову Фёдора к себе и поцеловала. Он с силой оттолкнул её в сторону и стал вытирать губы, стараясь удалить всё ещё горевший на них поцелуй.

— И меня, и меня, — полез обниматься к Оксане Егор.

— Да пошёл ты! — студентка отмахнулась от него, сильно толкнув в грудь. Егор, не удержавшись, упал. Оксана, сделав вид, что тоже оступилась, подогнув коленки, навалилась на Фёдора. — Ой, я споткнулась, — засмеялась она, крепко вцепившись в его руки. — Ну что ты так испугался? Ничего же не случилось. Это просто дружеский поцелуй, — говорила Оксана, лукаво глядя в глаза Фёдору.

Толик, под громкий смех ребят, поднял упавшего Егора и помог ему добраться до бревна у костра.

— Посиди тут, я сейчас ещё принесу, — сказав это, он побежал в общежитие.

Фёдор тоже направился к костру, но Оксана не собиралась сдаваться. Она повисла на его руке и, дойдя до того места, где притулился Егор, потянула и Фёдора присесть на бревно. Тот поискал глазами Наташу, но, не заметив, сел рядом с Егором.

— Хороший ты парень, Федька, — сказал Егор, уставившись в глаза парню. — Выпить есть?

— Сейчас Толик принесёт, — ответила Оксана, продолжая удерживать Фёдора. Он вновь посмотрел на группу ребят, сидящих возле преподавателя, выискивая Наташу.

— Да ушла она, — улыбаясь, сказала Оксана. — Какой-то малой прибегал, она и ушла с ним.

— Мишка? — оживился Фёдор.

— Не знаю, — пожала плечами Оксана. — Может, и Мишка.

— Тогда и я пойду, — Фёдор хотел встать, но Оксана сильно потянула за руку, не пуская его.

— Да посиди ешшо, — повис на Фёдоре и Егор, с другой стороны.

— Я уже тут! — прокричал Толик, подбегая к ним и пытаясь сесть между Фёдором и Егором, от этого последний повалился набок. Но студент ловко его подхватил и, удерживая, всё же сел, протиснувшись между ними. — Во! — показал Толик бутылку. Быстро открыл, отпил немного и подал Фёдору. Егор протянул руку и замер в ожидании.

— Не, я больше не буду, — покачал головой Фёдор, отталкивая от себя предложенное вино. — Батя прибьёть.

— Да что ты, как пацан?! Пей! — возмутился Толик. — Чего тут пить-то?

— Конечно, ты ведь уже взрослый, — Оксана вновь погладила Фёдора по груди и сильно прижалась к нему. Стараясь не думать о ней, Фёдор схватил бутылку и сделал несколько глотков. Девушка, смеясь, забрала у него портвейн, чуть приложилась к горлышку и передала Егору, всё державшему руку на изготовке. Тот с жадность начал опустошать тару, но Толик вовремя успел остановить:

— Э, э, ты не один тут. Это последняя, — студент отобрал бутылку с остатками вина.

Вытерев рукавом нос, Егор вдруг засобирался домой. Слово «последняя» оказалось тем рычагом, что заставило Егора вспомнить и о доме.

— Ну, всё… пойду я, — попытался он встать, но тут же упал на землю. Рассмеявшись, Толик стал помогать ему, вновь вскарабкаться на бревно.

— Я тоже пойду, — вставая, Фёдор помог соседу. — Дядя Егор, пошли, провожу тебя.

— Пошли, — соглашаясь с юношей, вновь попытался встать Егор. На этот раз, благодаря крепким рукам Фёдора, удалось обойтись без падений, Парень хотя и был выпивший, но молодость всё-таки побеждала.

— А… ето… Натку надо взять, — каким-то странным образом вспомнил Егор о соседской дочери. Оксана насторожилась и мельком взглянула на поющего Александра.

Дружный хор голосов подхватил новую песню:

Люди идут по свету,

Им вроде не много надо.

Была бы прочна палатка,

Да был бы не скучен путь.

Но с дымом сливается песня…

Наташа сидела рядом по другую сторону от преподавателя. И из-за него её не было видно. Понимая, что при росте Фёдора, он мог и заметить, Оксана резко встала, стараясь отвлечь внимание на себя:

— Ох, что ж совсем на ногах-то не стоишь? — обратилась она к Егору, но смотрела в глаза Фёдору.

— Ничёго, я его доведу, — ответил тот.

— Натаху зови, — покачиваясь в крепких руках парня, продолжал Егор волноваться за соседскую дочку.

— Она ужо ушла, — ответил Фёдор, веря в это.

— А-а-а… — протянул мужчина и сильно кивнул, ударившись подбородком себе о грудь. — И мы пойдём. Выпить нету, девок нету, — он обречённо махнул свободной рукой. — Привезли совсем мало. Не из кого выбирать.

Оксана рассмеялась:

— Да какие тебе девки-то? Еле на ногах стоишь.

— Не скажи, — погрозил он ей пальцем. — Еже ли чё, дык я о-го-го...

Девушка, смеясь, кивнула.

— А ты наших девок не обижай, — хлопнул Егор Толика по груди.

— Да кто их обижает-то?

— Вот и не обижай. У наших девок… у всех есть… — потом подумав, добавил: — У Нюрки моей нет… никого, — сделал он пальцами странный жест, словно закручивал лампочку. Потом попытался и второй рукой что-то изобразить, отчего сильно качнулся, увлекая за собой и Фёдора. Но тот, удержавшись на ногах, не дал упасть и Егору.

— Ты хороший парень, — Егор вновь хлопнул Толика по груди. — Вот школу закончит, и присылай сватов. За тебя отдам.

— О, нет, спасибо, я ещё молодой, — усмехнулся Толик, вспоминая Егорову дочь с прошлого года. Тогда мужчина, нахваливая её, всё же уговорил прийти в гости и познакомиться. Но одной встречи студенту оказалось достаточно. Больше его не тянуло встречаться с Нюркой.

— А чё? Она у меня тоже рыженькая. Как ты.

— Не, мне ещё рано, — похлопав Егора по плечу, ответил Толик.

— Ну и як хошь, — махнул тот рукой и, взглянув на Фёдора, добавил: — Пошли чё ли?

— Пошли, — кивнул юноша.

Заплетающимися ногами Егор попытался сдвинуться с места. Фёдор, крепко обняв его и не оглядываясь, повёл от костра.

…Счастлив, кому знакомо

Щемящее чувство дороги.

А ветер рвёт горизонты

И раздувает рассвет…

Пел Александр, глядя в глаза Наташи.

Тот, кто мог бы увести её от этого взгляда, удалялся неровной походкой, таща за собой еле передвигающего ноги Егора.

***

Пролетают гуси над Таймыром.

Пролетают гуси клином серым.

Стал для них давно родным и милым

Неуютный и суровый Север…

Пел Александр, не сводя взгляда с больших Наташиных глаз. Ребята постепенно разбредались по территории. Кто-то продолжал уничтожать остатки привезённого портвейна, кто-то, образовав пары, стоял, спрятавшись от посторонних глаз под деревьями.

Толик, переборщивший с алкоголем, мирно спал на бревне. Рядом сидела Оксана с ещё одной студенткой — Ириной. Та всё время посматривала в сторону поющего без устали преподавателя.

— Надо же, совсем ещё малолетка, а как прилипла к нему! — с раздражением говорила Ирина. Оксана мельком взглянула в сторону и спросила:

— Хочешь на её место?

— Как тебе сказать, — усмехнувшись, пожала плечами Ирина и, повернувшись, посмотрела в глаза Оксане. — Хочу!

— Ты дура! Я тебе сколько раз говорила: даже не думай. Он ведь только поиграется, а потом…

— Ну, и что, — она вновь обернулась и посмотрела в сторону мужчины, играющего на гитаре и поющего таким голосом, что кровь останавливалась, заставляя трепетать душу. — Уж лучше он, чем какой-то… сопляк…

— Чем лучше-то?

— Ты так говоришь, потому что он тебя бросил, — с ехидцей сказала та, продолжая смотреть на Александра. Оксана промолчала. Ирина обернулась и, увидев в её глазах слёзы, поняла, что сказала лишнее. — Извини, я не хотела тебя обидеть. Но ты же должна понимать. Он ведь опытный и такой… ну… одним словом, лучше с ним, чем…

— Прекрати! — брезгливо сморщившись, оборвала её Оксана. — Ты даже не понимаешь, о чём говоришь! Да я столько вытерпела, только чтобы он к тебе не лез…

— А я тебя просила об этом?

— Ты ничего не понимаешь, — с болью в голосе ответила Оксана.

— Да не строй из себя несчастную-то. Видела я, как ты к её парню приставала… — Ирина вновь обернулась и посмотрела на переставшего играть преподавателя. Он, отложил в сторону гитару, снял с себя ветровку и накинул Наташе на плечи. Обняв, прижал девушку к себе. Ирина раздражённо хмыкнула и отвернулась.

— Вот что он в ней нашёл?

Оксана мельком взглянула на Александра, обнимающего Наташу.

— Пусть развлекается.

— Пусть?! — удивляясь, посмотрела ей в глаза Ирина. — А поняла, это ты специально к этому… как его? Фёдор, — усмехнулась она. — Липла, чтобы Саньку насолить? Он с этой… — она, скривившись, взглянула на Наташу, — с косичками… а ты с её парнем.

— Да, специально. Ты угадала. Только не поэтому. В причине ошиблась.

— Неужели влюбилась? — усмехнулась Ирина. — В эту деревенщину?

Толкнув Оксану в плечо, она вновь посмотрела в сторону гитариста-соблазнителя. Смех оказался недолгим. Злясь на ту, с которой сидел Александр, Ирина стала покусывать губы. Можно было догадаться, как ей сейчас хотелось оказаться на месте этой деревенской простушки, а ещё лучше, вырвать у той все космы.

— Дура, ты, Ирка, — спокойно произнесла Оксана. — Это же он мне приказал.

Ирина резко обернулась.

— Приказал? Кто?

— Да не прикидывайся. Всё ты поняла. Да, да — он! А ты что думала, я влюбилась в этого верзилу с интеллектом третьеклассника? Да если бы я не согласилась, то он…

— Что он?

— Ничего, — Оксана встала и быстро направилась в сторону общежития, лишь мельком взглянув на Александра, умело соблазнявшего глупую девчонку почти ребёнка…

***

Ребята постепенно уходили от костра, но Наташа не замечала этого. Она слушала голос, от которого её маленькое неопытное сердечко трепетало. Смотрела в глаза мужчине и мурашки бежали по всему телу, проникая внутрь, вызывая незнакомые ощущения. Странная ломящая боль внизу живота заставляла тело внутренне сжиматься. Эти новые, никогда ранее не испытанные чувства приятно разливались по всему телу. И, в то же время было немного страшно.

Наташе казалось, что она готова вот так вечно сидеть рядом с этим мужчиной, слушать его голос, смотреть в его глаза. Наташа уже не думала, как выглядит. Этих мыслей просто не существовало. Лишь желание и страх. Что это за страх, Наташа не понимала, да и не пыталась понять. Её тело дрожало, готовое к чему-то новому.

…Самолёт взлетит с аэродрома,

Облака винтом кроша на части.

А быть может, здесь, вдали от дома

В белой тундре бродит моё счастье.

Допев, Александр отложил в сторону гитару и, дотронувшись до подбородка Наташи, внимательно посмотрел ей в глаза и прошептал:

— Моё счастье.

Она, глубоко дышала, боясь отвести от него взгляд. Дрожь по всему телу усиливалась. Ломящая боль стала подниматься, готовая вырваться наружу. Наташе ужасно захотелось, чтобы он поцеловал её — прямо сейчас, здесь и пусть все видят. Ей всё равно. Жар вырывался наружу.

— Ты замёрзла? Вся дрожишь, — с улыбкой произнёс Александр и, сняв с себя ветровку, накинул ей на плечи. Обнял и крепко прижал к себе.

Наташа даже и не думала противиться. Она прикрыла глаза и положила голову Александру на грудь. Несколько минут они сидели молча. Потом он поцеловал её в макушку и прошептал:

— Пойдём, прогуляемся.

Александр крепко прижал к себе девушку и, от нетерпения ускорив шаг, направился вглубь леса. Наташе вдруг показалось, что кто-то окликнул её. Она, встрепенувшись, остановилась и испуганным взглядом посмотрела на Александра. Начала что-то невнятное бормотать о матери, о том, что обещала отцу вернуться не очень поздно, и о Фёдоре…

С Фёдором быстро всё разрешилось — ну выпил парень, увели его домой, а вот мать… тут соблазнитель не мог возразить. Понимал, что нельзя пугать девчонку, должен проявить уважение к её родителям, а потом уж и действовать.

Александру оставалось лишь сожалеть, что не вовремя Наташа вспомнила о родных, и с неохотой сдаться. Не в его правилах было действовать насильно. Она должна сама согласиться, сама позволить, иначе это уже неудовольствие. Он любил подчинять себе, чтобы девушка считала что в первый раз сама так решила, а вот потом… потом делать уже всё, что захочет. И поэтому, сжавшись внутренне в комок, согласился проводить её до дома.

Наташа и чуть позади Александр шли по одной из трёх улиц деревни. Он умышленно сдерживал шаг, чтобы не опережать её. И, словно ненароком, постоянно касался рукой плеча Наташи, заставляя ту вздрагивать. Не на это он рассчитывал, и теперь перебирал в голове, что сделал не так, где упустил нить, связывающую их, и как всё изменить.

Александр смотрел на спину Наташи с улыбкой, смахивающей на оскал хищника, готового в любую минуту к атаке. Всё же жаль было вот так отпускать её. Возвращаться в общежитие «голодным» не очень хотелось, да и Оксанка уже точно спит. Видел, как она ушла в общежитие, когда ещё сидели у костра. Но ничего не поделать. Раз пообещал проводить, надо держать марку. Надо казаться заботливым, понимающим и, главное, влюблённым…

А ведь так всё хорошо складывалось…

Наташа не спешила. Она шла медленно, надеясь, что Александр остановит, обнимет и поцелует. Ей совсем не хотелось расставаться. Испугалась, когда вдруг совсем рядом, услышала голос матери. Теперь уже думала, что это просто показалось ей. От волнения, потому что сердце сильно билось ту минуту, да и сейчас… Совсем нет желания идти домой, а хочется прижаться к нему. Слушать его голос. Смотреть в его глаза и… пусть будет, что будет.

Мужчина шёл, осматривая фигурку девушки, изредка заглядывая ей в лицо. Так хотелось сорвать с неё это смешное деревенское платье, эти хлопчатобумажные чулки, свисающие на ногах, словно лишняя кожа, эти туфельки с детскими пряжками. Мысленно раздевая Наташу, он с трудом удержал усмешку, подумав: «А какие у неё трусики? Наверно, шаровары с начёсом до колен».

Наташа остановилась у одного из домов и, положив руку на забор, задумалась.

Александр встал за её спиной и, опуская взгляд всё ниже, продолжил: «Да какая разница, что у неё там за трусы, главное, что под ними», — мысли всё же взяли верх. Он резко развернул девушку и притянул к себе. Не дожидаясь возражений, крепко поцеловал.

До этого были лишь лёгкие прикосновения к макушке, уху, шее, вызывающие трепет. И вот первый, настоящий, взрослый поцелуй. Голова у Наташи закружилась, ноги, словно потеряли опору. Александр не собирался отпускать её. Он продолжал осыпать поцелуями лицо, шею, руки и вновь губы. Наташа дрожала, не в силах сопротивляться. Она забыла, где находится. Забыла, куда шла. Жар, так долго удерживаемый в груди, вырвался наружу. Слабый стон послышался из её уст.

«Как же теперь тебя оставить? Ведь ты готова». Александр обернулся. На улице никого не видно, да и в доме, возле которого они остановились, казалось, все вымерли. Окна закрыты ставнями, никакой собаки, лишь одиноко стоявшая на дворе старая конура недалеко от калитки. Мысли путались: «Вот бы в огород перемахнуть, не тут же, на улице…»

Девушка прижалась всем тельцем к мужчине, задыхаясь от счастья. А он, думая, что предпринять, продолжал целовать.

Вдруг опять что-то произошло. Наташа встрепенулась, как подранок и, обернувшись, стала искать глазами кого-то. Она прикрыла рукой рот, словно боясь, что её дыхание могут услышать.

— Что с тобой, солнышко моё? Что случилось?

Несколько поцелуев, и Наташа немного успокоилась.

— Кого ты испугалась? Мы тут одни. Ну, не надо, не надо, девочка моя, — он целовал и целовал, не давая ей возможность опомниться.

— Мама, — успела произнести она, но губы Александра вновь прильнули к её горячим устам. Несколько минут, и девушка стала податливой, готовой на всё, только чтобы он оставался рядом.

Александр нежно погладил её по голове и, взяв, молодое лицо в свои ладони, спросил:

— Ну, что случилось? Ты успокоилась?

Наташа кивнула.

— Испугалась, что кто-то увидит? Давай отойдём за дом.

— Там никого нет. Это мамин дом, — прошептала Наташа.

— Мамин дом? — Александр кинул взгляд на заколоченные окна. «Вот почему ты тут остановилась. Умница. Ты сама меня сюда привела».

— Да, мамин… Мы за ним смотрим, — делая почти через каждое слово вдох и выдох, шептала Наташа. — Зимой протапливаем… А так никто пока тут не живёт… Братья вырастут, и, кто первый женится, тот сюда и перейдёт.

Она уже понимала, что не расстанется просто так с Александром. Тело горело и дрожало, словно в бреду. Она боялась, что он может выпустить её из рук и тогда она упадёт не в силах стоять. Ноги привели её сюда, а дальше… дальше только в дом. Но вот сказать прямо мешал стыд. Стыд и желание боролись внутри неё, заставляя тело полыхать всё сильнее.

— Ясно. От бабушки остался, — прямо в ухо прошептал Александр, не забыв нежно прихватить губами мочку.

— Нет… — Наташа прикрыла глаза и чуть качнула головой, — …моя бабушка погибла… на фронте. А маму с её бабушкой эвакуировали сюда.

— Вот оно что. И откуда их эвакуировали? — целуя то в шею, то в ушко продолжал спрашивать Александр.

— Из Ленинграда.

— Из Ленинграда? То-то я смотрю, ты совсем непохожа на… так отличаешься от всех, — он нежно провёл рукой по щеке девушки, приподнял её лицо за подбородок и вновь крепко поцеловал. Не стоило много говорить, а то наваждение, что испытывала Наташа от прикосновений, могло и улетучиться. Александр понимал, нужно всё время подкармливать её тело желанием. Он медленно провёл рукой по шее девушки, взяв в пальцы мочку уха и осторожно поглаживая её, продолжал целовать горячие неопытные губы. Наташа вновь почувствовала, что земля уходит из-под ног. Она, боясь упасть, схватилась за рубашку Александра. Он прижал её к себе и прошептал на ушко:

— Говоришь в этом доме никого нет?

— Никого, — еле слышно прошептала она.

— Может, зайдём туда? А то прохладно, боюсь, ты замёрзнешь.

— Да… нет… — попыталась она что-то сказать, всё ещё борясь со стыдом, но вновь его губы обхватили её ротик. Язык мужчины, как змея прополз внутрь, дотрагиваясь до зубов и, найдя язычок, заставил задрожать Наташу ещё сильнее.

Выпустив на секунду её губы, Александр толкнул калитку. Та чуть скрипнула и широко распахнулась, приглашая зайти во двор. Недолго думая, Александр подхватил Наташу на руки, бросил беглый взгляд на дорогу, и быстро пробежал несколько метров, отделяющих калитку от крыльца.

— Ключ над дверью, — прошептала Наталья.

«Умница», — подумал он, но всё же боясь, что состояние, в каком она пребывает, может раствориться, продолжал держать её на руках, упершись ногой в дверь. Быстро нашёл ключ и постарался вставить в замочную скважину. Но, передумав, стал вновь целовать Наташу.

В голове поплыло ещё сильнее, туман закрыл мысли, и Наташа уже не слышала, как он открыл дверь, как внёс её в дом, как уложил на кровать. Круговерть всё набирала скорость. Но это было даже приятно и Наташе не хотелось, чтобы всё прекратилось. А он всё целовал и целовал. Когда выпускал её губы, то шептал нежные слова. Сердечко, переполненное счастьем, часто и громко билось, отдаваясь ударами в ушах вперемешку с его голосом...

***

Купить книгу можно тут

Книга в бумаге на ozon.ru

Электронная книга на amazon, ЛитРес, ozon.ru