Горохов Анатолий Федорович "Плёвое дело. Золотая пыль."

Золотодобывающему сезону оставалось ещё не менее месяца. А дальше, как позволит погода. Погоду определяло Охотское море. Точнее циклоны, антициклоны, тайфуны, которых становилось особенно много осенью. На каждое изменение атмосферного давления у моего младшего брата, Алексея сильно болела нога и поясница. Сказывались последствия травмы. Бросать сезон досрочно не хотелось. Съёмка продолжала расти ежесуточно. Мониторщики и бульдозеристы уже порядком устали от однообразной работы и шумовой нагрузки. Их радовал уже не будущий заработок, а остановка агрегатов на техническое обслуживание или ремонт. В такой ситуации ни в коем случае нельзя было оставлять участок.

Но боль становилась всё нестерпимей. Лекарства, которые брал с собой, закончились, а запрашивать сильные болеутоляющие средства не хотел. А боль мучила не только днём, но и ночью. Недосып сказывался на настроении и производительности труда. Повар готовил для Алексея деликатесы, но он ел без аппетита, вяло ковыряя ложкой. На участке был сухой закон. Для Алексея повар решил сделать исключение. Из тех продуктов, что были, приготовил брагу. Выдавал её только на ужин и одну кружку. Теперь Алексей быстрее засыпал вечером, но утром вставал с больной головой. Может быть, голова болела от браги, с её сивушными маслами, а может, это боль, уходя из ноги и поясницы, поднималась вверх. Кроме того, утром был такой запах перегара, что его нельзя было заглушить даже тюбиком зубной пасты и упаковкой «Анти полицая».

На соседнем участке работали кавказцы. Но у них ежесуточная добыча золота не росла, а падала. Она уже была вдвое ниже той, что давала контрольная лаборатория. Приезжали высшие руководители артели, грозили расторгнуть договор. Даже высказали предположение, что идёт хищение добытого золота. Мастер участка, темноглазый чеченец, очень был оскорблён недоверием:

— День и ночь честно работаем! Это лаборатория неправильная! У нас никто не крадёт ничего.

Начальство тоже не сдавалось и терзало их вопросами:

— Почему у Алексея Фёдоровича съёмка увеличивается, а у вас падает? Давно бы пригласили его, помочь разобраться.

Солнце едва показалось на вершине восточной сопки, а кавказцы уже подъехали к вагончику брата. Услышав звук машины, Алексей вышел на крыльцо.

— Хвала Аллаху, что мы тебя застали! Здравствуй, брат! Нам твоя помощь нужна. Очень нужна, прямо сейчас. Золота мало добывается, а породы много перерабатываем.

Алексей передал повару, что он уезжает на Кавказский участок и его не будет до обеда. Хорошо разбираясь в геологии, он знал, что на Кавказском участке золота много, но оно очень мелкое. Некоторые частицы были вообще, как пылинки. В прежние времена, такое золото собирали ртутью. Потом ртуть выпаривали в специальных печах. Но примесь ртути в золоте оставалась, хоть и в мизерных долях. Такое золото ценилось на современных мировых рынках ниже себестоимости, а сам метод был запрещён по соображениям экологии.

Его привезли прямо к промприбору, точнее к помещению с отстойным ящиком. Алексей только глянул на поверхность жидкости и сразу всё понял. Но всё-таки спросил у мастера:

— Так значит, вы хотите, чтобы я вам увеличил добычу?

— Очень хотим! Мы тебя хорошо отблагодарим!

— Это раз плюнуть! — произнёс Алексей и действительно плюнул на поверхность.

Дальнейшее было похоже на волшебство. От слюны во все стороны стали стремительно удаляться мелкие пузырьки. Они прижимались к стенкам и лопались. За считанные секунды вся поверхность очистилась от пены. Предположение Алексея полностью оправдалось. У какого-то бульдозера была течь масла, и оно оставалось на породе. На столе монитора масло смешивалось с водой и образовывало пенную эмульсию. Происходила флотация и пузырьки, захватив золотые пылинки, уносились прочь.

— Всё! Можно делать съёмку! — сказал Алексей и вышел на солнышко. Через 15 минут к нему подошёл мастер:

— Знаешь, дорогой сегодня съёмка самая большая. Даже больше, чем давала лаборатория. Ты наверно, у себя на участке часто плюёшь? У тебя добыча растёт.

— Нет, не часто. У меня горные породы другие.

А дальше, не моргнув глазом, стал заливать о щелочных и кислых породах и о ценности его слюны. Чеченец слушал и морщился. Наконец, не выдержал.

— Слушай, Алексей, а что ты такое мерзкое пьёшь, что от тебя даже комары отлетают?

— Брагу!

— А нельзя её коньяком заменить? А то очень запах тяжёлый. Мы тебе будем давать коньяк.

— Можно! Пол-литровой бутылки в неделю вполне хватит.

С тех пор у Алексея было «Плёвое дело» с утра, а вечером ужин с коньяком.

Через три недели, его пригласили на Кавказский участок, как дорогого гостя, отметить день рождения. Один из бульдозеристов участка заметил, что Алексей неестественно морщится, потирая поясницу.

— Слушай, брат, у меня все в роду лечить умели. Можно тебе по спине провести?

Алексей согласился и почувствовал лёгкое приятное покалывание от прикосновения руки, даже через рубашку и майку.

— Ложись у нас, дорогой, отдыхай на лежанке.

Алексей послушно лёг. Чеченец ещё несколько раз провёл по его спине. Тёплая волна пробежала по всему телу, и он погрузился в глубокий спокойный сон.

Утром совсем не болела голова, не ныла спина и нога. После выполнения «Плёвого дела» уехал к себе на участок. Целый день не чувствовал никакой боли и вечером лёг спать без коньяка.

Во время очередного посещения Кавказского участка, захотел специально встретиться со своим целителем-мануальщиком. Ему сказали, что тот на полигоне. Найти его не составило большого труда. Подойдя поближе, Алексей понял, что нашёл не только своего спасителя, но и источник масляного загрязнения.

Вдвоём они быстро устранили утечку, а потом целитель провёл ему новый сеанс целебного массажа.

Кавказскому участку удалось перевыполнить план по добыче золота. А братишка спокойно доработал до конца сезона.