Горохов Анатолий Фёдорович "Плёвое дело. Прометей"

Поздней осенью, когда ещё не выпал большой снег, а морозы уже крепчали, мы ходили на речку за налимами. В заводях образовывались забереги с прозрачным и довольно крепким льдом. Речка перемерзала полностью, с берега до берега, хотя на середине реки лёд был ещё тонким и предательски трещал под ногами. Подо льдом было видно рыбу. Если сверху по льду ударить обухом колуна, то рыба глушилась и всплывала вверх. Оставалось только пробить остриём колуна лунку и достать рыбу. Занятие было интересное, но очень опасное. Можно было не рассчитать силу удара и толщину льда и оказаться в воде. А глубина в заводях могла достигать двух метров. Вполне достаточно, чтобы скрыться с головой. В некоторых местах у берега били родники. Здесь-то и держались налимы. Добыть крупного мечтал каждый, даже взрослый рыбак, не говоря уже про мальчишку. Когда удар был слабый, или рыба была на большой глубине, приходилось бить обухом несколько раз, гоняясь по льду за уплывающим налимом.

На глушение рыбы ходили обязательно группой не меньше четырёх человек. Заходили по дороге в верховье речки и постепенно спускались вниз, к мосту. В тот день наша рыбалка оказалась очень удачной. Налимы попадались довольно крупные. Генка Пантелеев, наш сосед по железнодорожному бараку, ловко махал колуном на длинном топорище.

У нас появился азарт, и мы спускались по льду реки всё дальше от деревни. Солнце клонилось к закату, и мы уже плохо различали рыбу, плавающую подо льдом. Генка собирался выходить на берег, но в этот момент в глубине мелькнуло тело большого налима. Не успев даже толком прицелиться и замахнуться, Генка бухнул обухом по льду. Налим сначала остановился, а потом, вяло шевеля хвостом, стал уходить на середину реки. Второй удар был сильным и точным. Налима понесло вниз по течению боком. Пробив на перехвате большую лунку, Генка ждал, когда налима вынесет на чистую воду. И его действительно вынесло в лунку. Налим большой и скользкий. Детская рука не могла обхватить его туловище. На помощь бросился мой братишка. Лёжа на животах, в четыре руки, им удалось выбросить добычу на лёд. Вскочив на ноги, отбросили добычу дальше к берегу. От радости Генка заорал и запрыгал, как туземец, после удачной охоты. Лёд не выдержал, затрещал, и Генка оказался в воде.

Алексей снова упал на живот и подал Генке конец длинного топорища. Ухватившись за него, Генка пытался выбраться, но кромка предательски ломалась, ребята стали приближаться к чистой воде. Мы с Витькой Мартыненко бросились на помощь и тоже распластались на льду. Я мёртвой хваткой вцепился в штанины брата, Витька держал меня за ноги.

— Давай, закидывай на лёд одну ногу и выкатывайся к берегу — прохрипел Алексей, удерживая в руках холодный металл колуна.

Услышав спокойный голос товарища, Генка перестал суетиться, и ему удалось положить правую ногу на лёд. Вскоре мы все оказались на берегу, перепуганные и мокрые. Вылив воду из сапог и слегка отжав брюки и фуфайку, Генка стал одеваться. Я отобрал у него мокрые портянки и отдал свои сухие. Крепко отжал воду, намотал на ноги и обул валенки. Нужно было где-то обогреться и переодеться.

— Бежим на старую заимку лесника, она недалеко — предложил Витька.

Через десять минут мы были на месте. Зимой здесь почти никто не бывал, хотя печка сохранилась, а в кладовке лежали сухие дрова.

Здесь мы отжали мокрую одежду и переодели Генку в свою сухую и тёплую. Каждый надевал по несколько штанов и рубашек. Родители почти постоянно были заняты на железной дороге. Дисциплина была железная, ответственность огромная. Сидеть ночами за ремонтом нашей повседневной одежды у матерей не было времени. Мы просто одевали несколько слоёв, главное, чтобы дырки были небольшие и не совпадали.

— Надо печку затопить! — предложил Витька.

Все кинулись искать спички. Но у Генки они намокли, а у остальных их не оказалось. Родители часто проверяли карманы и вытаскивали спички. У малышей, чтобы не баловались, а у старших, чтобы не курили. В доме лесника спичек тоже не было. Все стали вспоминать способы добычи огня, вплоть до трения сухих палочек. Брат молча выдернул из фуфайки клок сухой ваты и стал её распушивать на тонкие волокна. Потом свернул её в веретёнце, покатал между ладонями. Плюнул на ладошку и снова покатал. Бросил своё изделие на пол и резко пнул ногой, прижимая подошвой. Потом быстро поднял вату, свёл концы веретёнца и выщипнул в ней дырку. Слегка подул в неё и появился голубоватый дымок. После второго дуновения вата вспыхнула маленьким факелом. Потом, в школе, мы узнали, что вата — это пироксилин, из которого делают бездымный порох. Что он способен самовоспламеняться при повышении температуры. Проводили опыт со стеклянным цилиндром и сжатием воздуха. Усваивали принципы работы дизельного двигателя. Узнали, что вода является катализатором окисления. Но всё это было потом. А сейчас мы смотрели на Алексея, как на волшебника.

— Прямо Прометей! — воскликнул Генка.

— Где научился? — спросил Витька.

Алексей сунул горящий факелок в топку и повернулся.

— Дядя Гоша из лагеря вернулся, показывал. Но у меня тогда не получалось. А вот сейчас получилось. Для меня теперь огонь развести — раз плюнуть.

Домой мы возвратились уже в сумерках, но с рыбой и в сухой одежде. Родители уже начали волноваться и, для порядка, крепко отругали. О происшествии мы не особенно распространялись, к тому же никто не заболел. Способ добычи огня осваивали все, и в квартирах ещё долго не выветривался запах горелой ваты.