Kartusha "Эволюция"

Внеконкурс

Разворошив груду ржавой проволоки термоботинком, я отправился на север плато. Хруст и звон металла напомнили давно забытую мелодию.

— Вот ведь, дрянь! — рассердился я, стряхивая вцепившуюся пружину. Желтое болезненное небо навалилось всей своей мощью, пытаясь раздавить.

Тоскливое плато, заваленное полуистлевшим мусором и обломками камней, частенько привлекало диких животных.

Проведя рукой по отросшей щетине, я покачал головой:

— Марк Дерски, собственной персоной, — память навеяла образ молодого мужчины в черном щегольском пиджаке. Официанты, шныряющие между накрытых столиков. Забитый до отказа зал. Дурманящие ароматы изысканных блюд…

Поправив кислородную трубку, я проверил запасы драгоценного газа — нужно дотянуть до Стенокрута.

Рядом с огромной кучей пластиковых ошметков копошилась хищная птица, похожая на толстую цаплю, выщипывала жалкие колючки. Острые, как кинжалы, зубы с удовольствием вцепились бы и в тельце зверька, только кого тут встретишь?

Меня поглотили тягостные мысли: «Интересно, сколько осталось Платогрызов? Смогу ли я и впредь обнаружить добычу?»

На выжженной, высушенной и полумертвой земле написана эпитафия человечеству, быть может, и самой Земле.

Разрядная палка бесшумно раскрылась, и я приготовился к атаке. Истошный крик птицы меня оглушил, но я успел увернуться от смертоносных когтей и зубов. Палка сработала — теперь можно было подумать о восхитительной трапезе, вкусе сочных кусков жареного мяса.

Рассматривая охотничий трофей, я даже причмокнул от удовольствия:

— Вот и перьев на подушку хватит.

Мое пристанище находилось в заброшенном здании исследовательской станции. Две тесные комнатки и кухня — крупицы, оставшиеся от человеческого наследия. Я старался не думать о прошлом и будущем. И уж, тем более, что могу оказаться последним человеком на планете.

Вывалив тушку птицы из кожаного мешка в ванную, я потянулся за титановым ножом с золотым напылением. Вещица являлась напоминанием и связывающей нитью моей жизни, вплетаясь в отголоски былых событий. Этот нож подарил мне умирающий вояка, на которого я случайно наткнулся на просторах, искаженных ядерным апокалипсисом.

Осторожно отделяя перья, кости и мясо птицы, я получал безграничное удовольствие: такая добыча — настоящая редкость. Дефицит воды напрягал, но человек ко всему привыкает — в этом сила эволюции, хотя и слабость тоже.

Пиратская сфера передавала изображение с камер ближайшего городка. Стенокрутцы игнорировали микрокамеры, что меня вполне устраивало.

Город-ракушка — настоящий лабиринт. Спиральные металлостены закручивались прямо к небу, от чего начинала кружиться голова и рябило в глазах. Тысячи подъемных лифтов и механизмов проносились через открывающиеся дверцы, перенося жителей города — биороботов во всевозможные направления. Механическое чудище — Стенокрут не нуждалось ни в растениях, ни в воде, ни в людях.

Лазерная субстанция, электричество и материалы для производства новых механизмов и машин — единственное, чем питалась гигантская ракушка. Роботы, вырвавшиеся из-под завалов ядерной зимы, не смогли избавиться от потребности, заложенной людьми в искусственный разум. Она превратилась в энергию и силу города, выродила новый виток техножизни.

Пробираясь через тайные створки и туннели, я старался не попадаться на глаза местным жителям. Я занимался воровством припасов, необходимых для моего жалкого существования. Особенно важным элементом являлись кислородные пакеты. Стенокрутцы воспринимали меня, как мышь, не стоящую их внимания. Хотелось напомнить этим железякам, кому они раньше служили. Но что я мог поделать один против сотен тысяч расчетливых созданий? Да и ради чего?

Эволюция… Когда погибает последнее уникальное существо, никто этого не замечает.

После ядерной войны осталось ничтожное количество людей, но почти в полном составе выжили биороботы. Люди не смогли отыскать друг друга на бескрайних вымерших пространствах планеты. Машины же, вышедшие из-под контроля людей, сплотились и создали свои города, новые механические цивилизации.

Я остался совсем один. Возможно, люди и продолжали бороться за свое существование, но я перестал думать об этом. Выход в мертвые зоны без запасов кислорода обернулся бы мгновенной гибелью.

Выскользнув из очередного ракушечного выроста — окна, я оказался в очередном лифте, но не один. На меня уставилось мухоподобное цилиндрическое существо. Нервно затряслись проводки, замигала синим цветом индикаторная полоска, расположенная вместо глаз. Сканировало, зараза.

— Человече, — раздался шипящий голос с помехами.

Меня передернуло, но я сдержался, пытаясь подальше отодвинуться от стенокрутца:

— Вы еще храните наш язык?

Биоробот подъехал чуть ближе, задев меня холодным боком:

— Мы все храним. Вы — наша история, Создатели.

— Сейчас вам на нас глубоко наплевать, — буркнул я и прижался к двери, ожидая перехода в следующий лифт.

К моему облегчению, существо моргнуло красными огоньками и притихло.

Я боролся с диким искушением наброситься на стенокрутца, сорвать злобу, отмстить. Душила обида, что эти твари, никчемные кучки металла, продолжали жить, а люди так просто себя погубили.

Наконец, подъемный механизм домчал меня до нужного перехода. Я распахнул дверцу и запрыгнул в полутемное складское помещение. Противный резкий запах перебил остатки кислорода. Я едва не задохнулся. Здесь хранились материалы для опытов и разработки новых технологий.

С местным смотрителем удалось подружиться, но это напоминало негласный нейтралитет. Мы почти не общались, но и не мешали друг другу. Я беспрепятственно собирал все необходимое в прямоугольный колесный металлоблок и спокойно возвращался знакомыми путями в свое родное жилище.

— А…человек, — проскрипел смотритель, завидев меня. Подмигнув зелеными лампочками, он направился к дальним стеллажам, предоставив полную свободу действий.

Погрузив пакеты с кислородом в металлоблок, я задержался в поисках чего-нибудь полезного и интересного.

Неожиданно громыхнула входная дверь, и в зал въехали два Черных Механика-реаниматора города-ракушки. Их глянцевые обсидиановые панцири были покрыты острыми шипами.

— Предатель! — попытавшись проскочить в открытую дверь, я был немедленно схвачен металлической рукой. Эти машины были предназначены для охоты на безумных роботов, поэтому попасться в руки реаниматоров никогда не входило в мои планы.

Я взвыл от ярости, когда черные стражи скрутили меня проводами. Но радовался, что оставили кислород, понимали, бестии, что без него я — не жилец.

— Ты послужишь материалом для исследований, великого опыта по созданию новых биотехник! — прожужжал Черный Механик и поволок меня в сторону лифта.

— Я бы посмотрел, кого на опыты надо! — крикнул я в лицо обидчику. Тот непонимающе засканировал индикаторной полоской, но так и не ответил.

Устав считать этажи, пролеты, перелеты, бесконечные кабины и подъемы, я расслабился, стараясь припасти побольше сил.

Меня впихнули в огромную комнату, пропахшую и выеденную химическими смесями и дымом. Десятки роботов копошились над столами с механизмами, стеклянными трубками и банками. Шкафы с реагентами, схемами, приборами, столы, предназначенные для опытов, вызвали смутные воспоминания. Я представил секту ученых-самоучек и поежился — что же они собрались со мной сделать?

Втолкнув меня в квадратную стеклянную комнату и заперев дверь, Черные Механики удалились. В комнате находилось жесткое пластиковое ложе, похожее на операционный стол.

Один из биороботов оторвался от работы, получив через сферу на стене закодированные инструкции. Я заметил синие вспышки сканирования, и мухообразный робот с выжженными на туловище пятнами отправился разыскивать инструменты для опытов.

Продумывая варианты побега, я нервничал, ощутив себя Спасителем всего человечества. Уж очень не хотелось заканчивать последнюю страницу летописи таким тривиальным финалом. На ум пришла известная уловка из детективов — упасть на пол и притвориться бездыханным. Другого я придумать не успел. Заметив, что к комнате приближался мой палач, я сделал вид, что пытаюсь подняться. Затем, театрально взмахнув руками, будто не удержав равновесия, рухнул на пол.

Стенокрутец направился ко мне с ворохом разноцветных проводков. Когда он наклонился, пытаясь понять причину происшествия, я резко вцепился в клубок проводов и отшвырнул ученого в сторону. Выскочив из стеклянной комнаты, я откинул ненужные провода на стол со склянками. Ослепительная вспышка спровоцировала возгорание огня.

Машины заметались, пытаясь меня поймать. Подхватив с ближнего стола странный прибор в форме часов, я швырнул его в самый центр шкафа с высокими булькающими сосудами. Тотчас раздался оглушительный взрыв. Ударная волна покачнула лифт, в который я успел забраться.

Я мчался и вверх, и вниз, и по диагонали, по пути вышвырнул парочку нежелательных пассажиров. Вокруг громыхало и гремело, жужжали вспышки сканов, но я сумел выбраться из Стенокрута.

За городом меня уже не преследовали. Стенокрутцы сюда не высовывались. Здесь воцарились залежи отходов, непроходимые овраги, бездонные пропасти, котлованы с ядовитыми испарениями. Это была моя территория. И здесь я чувствовал себя полноправным хозяином.

Красное, раскаленное небо над головой полыхало, как самое сердце апокалипсиса, раскинуло свою магическую мантию всевластия.

Я был жив. Пока еще жив. А значит, еще не исчезли под вечной пылью последние следы человечества.