— Всё грустишь?
— О. нет! Теперь я возмущена! Согласись, что это ужасная несправедливость.
Ты только посмотри на них — они имеют всё, а мы с тобой, как прозябали, так и продолжаем прозябать. Ни туда и ни сюда.
— Да… тут ты права. Вот и я о том же часто думаю. Как посмотришь… всё у них есть, даже у самых безмозглых. И ходить они могут, и ездить, и мир смотреть, и кушать вкусно… и считаются царями природы. Даже те, кого обзывают нашим именем, без всякого уважения к своим корням!
А что с нами-то тогда не так? И почему нам так не повезло?..
— Ой, не знаю… а, может, и не было никаких корней? Тут поневоле задумаешься — а было ли всё то, во что мы так свято верили и на что надеялись?..
Иван Петрович резко сел на кровати и протёр глаза.
«Фух! — подумал он, — приснится же такое… это надо же… две говорящие амёбы!
А ведь они и сейчас есть. Такие же, как и миллионы лет назад… а почему?..»
И его безоговорочная вера в теорию Дарвина впервые дала трещину.
