Лето большое, и мяч большой, и пляж большой / Фомальгаут Мария

Раз.

Два.

Три.

Мы играем в мяч.

Я.

Ты.

Он.

Ловкий мяч взлетает над пляжем, выше, выше, выше, и уже непонятно, то ли это мяч, то ли само солнце.

Мы каждый день играем в мяч на пляже, все лето, благо, лето большое, и мяч большой, и пляж большой.

Я.

Ты.

Он.

Мы играем в мяч.

Мы еще не знаем, что нельзя.

Нельзя — потому что я живу в простом доме, хожу в простую школу, ты живешь на роскошной вилле, и осенью тебя повезут в элитный интернат, а он живет в трущобах, которые карабкаются по склонам гор, цепляясь друг за друга, и не умеет читать и писать.

Но мы играем в мяч, мы бросаем его друг другу — я — ты — он.

Тут, главное, не уронить мяч, не дать ему коснуться земли, не потерять мяч, не потерять самого себя.

Ты чуть мешкаешь, чуть не выпускаешь мяч из рук, — чуть не разбиваешься в новой машине, которую подарил тебе отец, хотя у тебя еще нет прав, но кого это волнует.

Раз.

Два.

Три.

Мяч взлетает над летним пляжем, мяч большой, и пляж большой, и лето большое.

Я чуть не выпускаю мяч из рук, чуть не попадаю под автобус по дороге домой из школы, ай, ах, какие-то доли секунды, какие-то миллиметры, — все обошлось.

Мы играем в мяч.

Я.

Ты.

Он.

Мы еще не знаем, что нельзя, потому что тебе подарят роскошный особняк, в котором ты будешь жить, ни в чем себе не отказывая, он будет ночевать на улице, вот так, с подушкой и одеялом, на островке безопасности, потому что ему больше негде будет спать, меня ждет служба где-то там, меня будут учить стрелять, и — налево, к-ррругом!

Он чуть не роняет мяч, его чуть не убивает шальная пуля в какой-то перестрелке на улице, какие-то доли секунды, какие-то миллиметры, — ему повезло, даже странно, что ему повезло.

Мы играем в мяч.

Раз.

Два.

Три.

Я.

Ты.

Он.

Играем на летнем пляже.

Пляж большой, и мяч большой, и лето большое.

Мы еще не знаем, что нам нельзя, потому что я живу в простом доме и хожу в простую школу, ты живешь на роскошной вилле, где лестница со второго этажа спускается в бассейн, он живет в трущобах, где дома карабкаются друг на друга, цепляясь за пустоту.

Раз.

Два.

Три.

Ты чуть не роняешь мяч, когда озверевшая толпа рвется на богатые виллы, осколок стекла пролетает мимо твоего виска, — он чуть не выпускает мяч, когда я стреляю в него, рвущегося на виллу моего хозяина, — я понимаю, что кто-то из нас непременно уронит мяч, но кто это будет, я не знаю…