7+

Дыши на меня

Я хочу твоего газа так же, как хочу воды. А воды хочу настолько, что готова пить вечно. А пить вечно, чтобы жить вечно. И я бы жила вечно, тратя вечность на воду, чтобы мир дышал на меня, пока я пью.

Но я не пью. Вода окружает меня. Я на острове. Соль. Песок. Штиль. Парцелляция созвездий. Точки. Точки. Точки. Небо! Ты — многоточие жизни. Когда моя рука перестанет писать на бумаге, она будет царапать холодное дерево стола. А когда и там не останется места — полезу в шкаф.

Но постойте! Вероятно, мои слова не создают у вас в головах должного рисунка.

Представьте себе девочку. Лет семь, судя по жёлтым домикам, по уходящим вдаль тропинкам, по солнышку и травке. Папа с тремя волосинами. Мама с целыми четырьмя. На ребенке ночное платье, на платье лошадки. Кровать. И рядом с кроватью шкаф.

По утрам, когда за стеклом караулит солнце, девочка еще долго не может встать. Сонный паралич в таком раннем возрасте — вещь ужасная. Он и для взрослого не подарок. Душа заблудилась — что приятного?

И когда девочка не спит, в шкафу напротив тоже не спят. Наверно, открывается дверца. Скорее всего, выходит чудовище. Громадный мускул с раздутыми, как два паучьих брюха, ягодицами. У него гигантский член, похожий скорее на хобот. И когда на девочке рвутся лошадки, она не может даже вскрикнуть. Всё живое, чему в ней полагается быть, — боится. Что-то просачивается внутрь. Она чувствует набухание хобота. Боль застлана страхом. Страх надувает глаза с резиновым хрустом, запахом шариков на день рождения. И, наконец, чудовище выпускает два куба смолистой спермы. Ягодицы, опустошенные, сдуваются. А девочка стремительно взрослеет. И уже никогда не рисует домиков и хорошо освещенных тропинок.

Взрослая девочка пишет мрачную литературу. Став старенькой, принимается за автобиографию. Там первым делом разбивает свое имя на куски. Де — это значит «дескать». Во — это значит «вот». Чка — че и ка «чрезвычайно комично». А потом уже писать как-то странно. Всё сказано. Две третьих — словесный мусор. И одна треть — «шуточки». Как и полагается любой нормальной автобиографии.

В последние дни девочка возвращается к себе домой — в настоящий дом, куда когда-то притащил аист. И где она стала взрослой. Там девочка начинает писать свой последний, лучший роман. Но чувствуя смертельную усталость, карабкается в шкаф. А там темно и пыльно, как на небе.

Дескать вот: Девочка попадает на небо.

Занавес. Аплодисменты.

Но мир

Дыши на меня

Сдувай с моего тела мух — не давай дому обветшать, и моя душа найдет дорогу обратно.