Глава 4

Лилия примчалась домой спустя двадцать минут. Она два раза уронила ключи, пока дрожащей рукой пыталась вставить их в дверной замок. Женщина открыла, наконец, железную дверь и медленно переступила через порог. В коридоре стояла полнейшая темнота. Обе комнаты были закрыты, а с кухни пробивалось всего жалкая толика света. Лиля сглотнула вязкую слюну, ставшую комком в горле, и протянула руку к выключателю. Послышался щелчок, и люстра под потолком зажгла все свои три лампочки, ослепляя вошедшую.

Подперев спиной дверь в большую комнату, на полу сидела ее старшая дочь, судорожно сжимая в руках мобильный телефон. В глазах — пустота, рот перекошен.

— Вика, — в надежде позвала Кузнецова.

Девушка дернулась, из ослабевших рук выпал телефон и с грохотом упал на пол. Вика мгновенно прижалась к опоре, забыв, что дверь открывается вовнутрь. Словно ожидая малейшего шороха: в дверь послышалась серия ударов и хныканье, перепуганного насмерть ребенка.

— Вика отойди! — Лиля скинула верхнюю одежду, сердце матери обливалось кровью, когда та услышала плач младшенькой.

— Мама, не ходи туда! — зашептала Виктория, — Там она! Там они! Не ходи! Не играй!

— Ма-а-ама, — завыла Ксюха с той стороны двери. Она доставала до ручки, но силенок открыть тяжелую дубовую дверь у неё всё ёще не хватало.

— Да встань же ты! — она рывком подняла старшую дочь с пола, попутно вывихнув той руку. А потом аккуратно, чтоб не задеть стоящую у порога девочку, отщелкнула дверь. Она с легкостью открылась, Вика в ужасе сделала шаг назад. Перед её внутренним взором всё еще стояла картина: она кидает в сестру мягкую игрушку, а та, недолетая до ребенка, разворачивается и летит обратно в Вику, а Ксюша по-прежнему протягивает ей навстречу руку, как предложение присоединиться к игре.

— Мама! — ребенок кинулся навстречу родительнице и вцепился обеими ручонками, по щекам стекали слезки.

— Маленькая моя, — Лилия гладила Ксюшку по растрепавшимся черным волосам. Голубые с фиолетовыми прожилками глаза ребенка зыркали на Вику.

— Что здесь произошло, Виктория Александровна? — она тоже посмотрела на девушку. А та в своё время округленными глазами смотрела на Ксению.

— Мне повторить вопрос? — почти рявкнула Кузнецова.

— Я просто хотела поиграть, — захныкала малышка, прижимаясь к своей маме, — А Вика закричала и закрыла меня.

— Виктория, я жду объяснений! — Лиля переводила взгляд с одного ребенка на другого. Такого на её памяти еще не было. Пока Ксю была маленькая — Вика всячески помогала и нянькалась, а потом они уехали. Но сейчас…. Что происходит сейчас?

— Игрушка, — дрожащим голосом попыталась оправдаться девушка, — Она летела. И взгляд. Я не хотела играть.

Женщина вцепилась в последнее предложение:

— Не захотела играть! Именно поэтому ты закрыла сестру в комнате и разыграла сцену по телефону, да? Ты же взрослый человек! Что за выбрыки, — а когда Вика открыла рот, для того чтоб еще раз оправдаться, — рявкнула, — Марш в свою комнату! И чтоб до ужина тебя не видела! — а потом опять погладила Ксюшу по голове, — всё хорошо маленькая. Я с тобой могу поиграть. Кушать не хочешь?

Вика почти сразу заскочила к себе и, зарыв дверь, подперла его стулом. Неужели этот кошмар кончился? Жутко захотелось позвонить Ярославе, но телефон остался валяться в прихожей. Завалившись на разобранную кровать, Виктория нырнула в глубокий беспокойный сон. Где снова и снова к ней приходили образы летящего Тузика.

***

— Вика, мне нужно с тобой поговорить? — разбудила меня мама, вырывая из очередного кошмара.

— Хорошо, — я повернулась на другой бок, желание вставать и куда-то идти пропало напрочь. Хотелось найти безопасное место и остаться там навсегда. — Это по-поводу Ксюши?

— И это тоже, — вздохнула мама и присела на краешек моей кровати.

На кухне настойчиво орал телевизор, это немного сбивало с мысли и меня и её.

— Что всё-таки произошло? У тебя был такой голос.… А от Ксёнки я ничего не добьюсь, ты же знаешь.

— Мам, эта квартира сводит меня с ума, — произнесла я фразу, которую вынашивала с момента переезда. — Мне начинает мерещиться всякая чертовщина. И хорошо, если она мерещится, а не происходит на самом деле.

— Ты сейчас о чём? — уточнила мама, умостившись удобнее.

— Парящие предметы в воздухе, включающиеся сами электроприборы, пропадающие вещи и под конец, — я набрала воздух в легкие, — Ты наверняка заметила, что Ксеню последе время мучают кошмары, она переносит их в реальность и пугается каждого шороха. И этим пугает меня. Мама, это невыносимо. Может я уже слетела с катушек и пора покупать смирительную рубашку?

Она покачала головой, игнорируя мой жалостливый взгляд:

— Ты же понимаешь, что ничего этакого не бывает. Это просто твоя бурная фантазия. Или попытка привлечь моё внимание, — возмутиться она мне не дала и продолжила, — А перебои с электроприборами и поломкой вещей мы скоро решим. Из командировки возвращается Козин. Он звонил недавно. Сказал что скучал. Так что — мужчина в доме — какая-никакая опора. Именно об этом я еще хотела с тобой поговорить.

Я фыркнула:

— Мало того что мне не поверили… Так что, я опять переезжаю к бабушке?

— Зачем ты так? — психанула мама, вскочив на ноги.

— А как? — сил встать не было, и я просто села в кровати, — Именно этим закончился последние приезд твоего Генки! Мои вещи были собраны и оттарабанены к бабушке!

— Он моя семья, так же как и ты!

— Эта твоя «семья» кинула тебя в неизвестности, так же как и ты меня два года назад!

— Не забывайся! Эта квартира куплена на его деньги и это его дом тоже!

— Теперь понятно, почему я не чувствую уюта! Это его дом, не мой!

— Виктория! — почти заскулила она от бессилия.

— Мама, я не хочу обсуждать это, — пробормотала я, опускаясь обратно на подушку, — Я не хочу с ним жить и точка!

— Ты никуда не уедешь. Я не позволю, — зашипела эта женщина мне в ответ.

— Даю ему испытательный срок — месяц, — хохотнула я, а потом охнула от неожиданно упавшего телефончика на мой живот. Дверь за мамой захлопнулась.

— Яр, привет, — вздохнула я в трубку, как только подруга приняла вызов.

— Ага. Что с голосом? — ответил мне незамедлительно динамик.

— Желательно было бы всё обсудить при встрече, — хмыкнула я, — Но так случилось, что меня арестовали за плохое поведение и заперли в этом ненавистном доме.

— Рассказывай, — Я услышала, как девушка плюхнулась в кресло.

— Начнем с того, что я схожу с ума. Эта квартира сносит мне крышу. А вдобавок ко всему возвращается мамин хахаль.

— Он же её кинул…

— То есть, мой слёт с катушек тебя заинтересовал меньше, — фыркнула я в телефон.

— Хахаль мне интереснее, чем твой здравый рассудок. Рассказывай!

— Повезло с подругой, — буркнула я. — В целом известно только то, что он вернется в город после Нового Года, и потом начнется у меня веселая жизнь.

— Опять к бабушке? — сочувственно спросила у меня Слава.

— Я собиралась. Мама скандал по этому поводу закатила! Из разряда: «Ты будешь жить с нами!».

— А ты?

— А я не хочу. Как представлю, что приедет ее этот Козин, блевать охота.

— Ладно, посмотрим, что будет после праздников. А с мозгами что? Совсем набекрень двинулись?

— А это точно при встрече, — пробормотала я, прислушиваясь как за стеной, в кухне, возится у плиты мама.

— Как знаешь, — вздохнула Яра, — Тогда в понедельник жду подробного рассказа.

— Хорошо, — я сбросила вызов и тут же набрала бабушку.

— Слушаю, — ответил через минуту чуть дрожащий, но до безумия родной голос.

— Надежда Петровна, у меня ЧП, — со смешком произнесла я, ведь знала, что она терпеть не может, когда я называю ее по имени отчеству.

— Виктория, — обреченно пробормотала женщина, — что уже случилось за эти несколько месяцев?

— По-всей видимости, я опять переезжаю к тебе, — я услышала, как бабушка возмущенно фыркнула.

— Он опять вернулся?

— Угу, — ответила я, — Мама правда против моего переезда, но я надеюсь, что ты меня не выгонишь.

— Посмотрим на твоё поведение, — парировала старушка, — Когда возвращается Козин?

— После Нового Года.

— Тогда у меня есть время разгромить дом до твоего приезда. Не хочу, чтоб вы это сделали с Ярославой первыми.

Я рассмеялась. Всё-таки она не потеряла юмор с возрастом.

— Виктория, ужинать! — крикнула с кухни мама.

— Ладно, бабуль, — я тебе еще перезвоню, попрощалась я с ней и нажала кнопку «Отбой».

Свесив босые ноги с кровати, я еще секунду посидела, а потом, после очередного маминого крика, отправилась в кухню. Ужинали все не в самом благоприятном расположении духа. Ксюха всё ещё с опаской косилась в мою сторону и прижималась к маме. Я с безучастным видом ковыряла вилкой в плове, надеясь, что всё это обратиться страшным сном и я, наконец, очнусь. Мама же бросала встревоженные взгляды с меня на Ксеню, а потом на телефон. Она ждала звонка, и я даже знаю от кого. Как можно быть настолько слепой!? Он же ею открыто пользуется. Или у меня паранойя.

— Ксюш, что у тебя с глазами? — наконец взглянула на младшую без прежнего опасения и заметила перемену во внешности ребенка.

— А что? — не поняла девочка и потерла глазенки кулаками.

— Мам, — протянула я, не сводя взгляда с Ксеньки.

— Да я видела, — безразлично хмыкнула та, мы уже записались к окулисту. У деток часто меняется цвет глаз, и удивляться тут особо не надо, но всё-таки к врачу мы сходим.

Я еще раз посмотрела на фиолетовые радужки ребенка и вновь уткнулась в тарелку.

***

Понедельник подкрался незаметно, как это всегда и бывает. Проснулась я практически мгновенно от орущего будильника. Мама еще спала, она на сегодня записала мелкую к врачу и взяла отгул на работе. Медленно сползая с кровати, я в который раз наблюдала за своим отражением в зеркале напротив. Может закрасить его? Кажется, у бабушки была синяя краска.

Наспех собравшись, я выбежала на улицу. Ветер тут же кинул мне в лицо пригоршней снега. Но я опаздывала, и дела до погоды не было никакого. Уже через пятнадцать минут я завалилась в школьный холл, где меня ждала Ярослава.

— Ты время видела? — безучастно поинтересовалась она, сидя на лавочке закинув ногу на ногу и наблюдая, как я вся раскрасневшаяся от мороза вползаю в школу и пытаюсь отдышаться.

— Звонок был?

— Ага, — разглядывая свои ногти на руке, ответила девушка, совершенно не спеша на первый урок.

— География, — простонала я, скидывая куртку и забегая в раздевалку. — Слава, ты идешь? — крикнула я ей, уже поднимаясь на второй этаж. Подруга медленно поплелась за мной, поглядывая на охранника, храпящего на своём посту. Она явно мечтала свалить сегодня со школы пораньше, желательно — сейчас.

Я подождала пока Яра дотопает до нужного нам кабинета и постучалась.

— Можно, Лариса Николаевна, — сунула я свой нос в приоткрывшуюся дверь, но вместо географички встретилась взглядом с директором.

— Кузнецова, — улыбнулся мне Эдуард Леонидович, как палач перед исполнением приговора, — почему опаздываем?

— А… эм, — проблеяла я, пока меня не втолкнула в кабинет подруга, которая еще не заметила причину моей заминки.

— Лебедева, — еще шире растянул улыбку деспот, — Обе ко мне в кабинет после урока.

— А Кузнецова еще и прогуливает географию, — встряла учительница, когда директор уже выходил из кабинета. Одарив меня еще одной улыбочкой, он захлопнул за собой дверь.

— Надо было прогулять школу, — пыхтела Слава, выдалбливая куски бумаги из тетради грифелем карандаша. А я пыталась понять, за что мне такая задница в этом месяце.

Звонок, казалось, прозвенел спустя вечность. Наспех покидав вещи в сумку, я выбежала в коридор и уже там притормозила, чтоб подождать подругу. Она, всё так же медленно двигаясь, нагнала меня:

— Ну что, за порцией трындюлей? — осведомилась она и потащила меня на третий этаж к кабинету администрации школы.

— Добро пожаловать в ад, — усмехнулась я и зашла в приемную. Секретарша бросила на меня оценивающий взгляд и вновь уткнулась в монитор компьютера.

— Можно? — состряпав умиленную мордашку, Слава заглянула в кабинет к директору и, получив утвердительный ответ, затянула меня следом за собой в помещение.

— Вызывали? — подыграла я подруге.

Эдуард Леонидович фыркнул и поправил черные волосы с серебряными ниточками седины.

— Вы опять за старое? — он со вздохом опустился в кожаное кресло, от чего его приличное пузо заколыхалось, как от сильного ветра.

— Проспали, — опустила глаза в пол Лебедева, толкая меня локтем в бок, чтоб я не сорвала весь спектакль.

Директор захохотал. Каждое наше явление в кабинет к нему означало очередной каламбур.