Глава 1

Я всё еще не привыкла, что мы опять живем вместе. И поэтому очередное пробуждение с маминой помощью приводило меня в непонятное чувство. Вроде бы всё правильно, но в то же время я понимаю, что что-то явно не так. Или было не так.

— Вик, просыпайся! В школу опоздаешь! — в дверном проеме появилась мама. Ее выкрашенные в блонд волосы были накручены на бигуди. Один глаз она уже накрасила, собираясь на работу. А теперь решила прийти и распинать меня.

Вздохнув, я свесила ноги с кровати и уткнулась в свой собственный взгляд. Сколько раз просила передвинуть зеркало, но кто меня послушает. Не по фен-шую же!

— Ты встаешь? — повторно сунула мама свой нос ко мне в комнату.

— Угумс, — подала я признаки жизни, нащупывая на прикроватной тумбе расческу.

— Хорошо, заведешь мелкую в садик? — И, не дождавшись ответа, шмыгнула обратно в ванную, собираться на работу.

Бросив обреченный взгляд в зеркало, я сползла с кровати и поплелась в соседнюю комнату будить Ксюху.

— Просыпайся, — потрепала я малышку по темнеющим кудрям. Она почти сразу открыла голубые глазенки, но вместо меня уставилась куда-то дальше. Этот взгляд был настолько несвойственным для ребенка, что у меня мурашки поползли по коже, — Ксён, ты чего? — помахала я ладонью перед лицом ребенка.

Она моргнула, увидела меня и разрыдалась.

— Маленькая, ну чего ты? — я прижала сестренку к себе, — Всё хорошо. Это был просто сон. Просто сон. Всё не на самом деле.

— Правда? — в надежде посмотрела на меня она, — И сзади тебя никого нет? — Честно говоря, после это фразы по моей спине поползли мурашки.

— Абсолютно никого, — улыбнулась я в ответ девочке. Стараясь и сама успокоиться. Никогда не замечала за сестрой наклонностей к страшным снам. Пора запрещать ей смотреть зарубежные мультики. Еще неизвестно, как они отразятся на ее психике.

— Иди, умывайся, — подтолкнула я малышку к выходу из тёмной комнаты. А когда ребенок побежал выгонять из ванной маму, я резко обернулась. Никого. Всё же Ксюхе показалось. Ох уж эта бурная детская фантазия.

Я еще раз обвела комнату взглядом, вглядываясь в силуэты шкафа и низкого детского столика. Потом всё так же поворачиваясь по часовой стрелке, бросила взгляд на мамину двуспальную кровать и опрометью бросилась к выключателю, который находился у двери. Из трех лампочек загорелось две. Перегорела. Надо будет сегодня по дороге домой купить.

В желтом электрическом свете комната потеряла нагнетающий характер. Лишь одеяло на маминой кровати вздымалось буграми.

— Вика, ты сегодня вообще в школу идешь? — в дверном проёме показалась мама. Она уже сняла бигуди и теперь смахивала на очумелого пуделя. Светлая челка лежала над правой бровью, прикрывая родимоё пятно, которое она терпеть не могла. Она тащила за собой младшую дочь, намереваясь укутать её, как на северный полюс, учитывая, что за окном перепархивали снежинки, а градусник показывал минус пять.

— Можно подумать у меня есть выбор, — фыркнула я, сдувая с глаз черную прядь.

Я вышла из их комнаты в прихожую и, повернув на девяносто градусов, свернула в коридор, он провел меня мимо дверей моей комнаты прямо к ванной. Наплескавшись вдоволь и натянув одежду на еще мокрое тело, я метнулась в комнату, чуть не сбив с ног маму.

— Вика! Ты время видела?

— Я уже ушла, — крикнула я ей в ответ, смахивая со стола тетради в сумку.

— Я заметила, — фыркнула она, застёгивая на Ксюхе белую курточку и заматывая личико ребёнка шарфом.

— Секунду, — пропыхтела я, закидывая ремень сумки на плечо, и на ходу крася ресницы.

— Ты как всегда, — покачала она головой, открывая дверь квартиры. Своей Квартиры.

***

— Вик, ну ты прямо вообще не опоздала, — хмыкнула Слава, когда я рядом с ней плюхнулась за парту, попутно с грохотом опуская сумку на стол.

— Странное утро, — убитым голосом сообщила я подруге, вытягивая тетрадь по географии.

— Вроде бы не понедельник, а четверг. Что на этот раз?

— Да не знаю, как тебе толком объяснить, — посмотрела я в черные глаза, — Мелкая что-то плохо последнее время спит. После переезда так вообще кошмары ребенка дня три мучили. А сегодня бужу ее…

— Кузнецова, может, вы всему классу расскажите то, о чём повествуете Лебедевой, — надо мной как грозовая туча нависла географичка.

— Извините, Лариса Николаевна, — пробормотала я, съёживаясь под тяжелым взглядом с-под очков.

— А может, тогда вы нам расскажите, что было задано домой?

— Я не готова к уроку, — просверлила я взглядом географичку, чьи черные волосы были собраны в неком подобии гульки. Хотя я бы сравнила ее прическу с конечным продуктом метаболизма какого-нибудь животного.

— Опять? — приподняла она бровь, — Когда у вас родительское собрание, 10-Г?

— Завтра, — выкрикнул кто-то из класса.

— Я бы хотела видеть твою мать, — отрезала она, поправляя очки, которые съехали по переносице.

— Я бы хотела видеть твою мать, — передразнила я училку, спускаясь вместе со Славой в вестибюль.

— Да ладно, — хлопнула меня по плечу подруга, — Ни она первая, ни она последняя.

— Умеешь ободрить, — скуксилась я, опускаясь на лавочку, — Не хочу на физ-ру.

— Предлагаешь прогулять? — сверкнула глазами девушка, заплетая длинные русые волосы в толстую косу.

— Чтоб еще и от физручки выговор, — хмыкнула я, прикидывая какое настроение будет у мамы завтра вечером.

— Ну как хочешь, — надула губы Славка.

В кармане завибрировал телефон. «Папа». Подруга прочитала подпись и с недоумением глянула на меня:

— Тебе же мать запретила.

— А кто мне указ, — выпятила я грудь, принимая вызов.

— Да, пап.

— Привет, маленькая. После школы увидимся?

— Давай, — всё же день не так плох, — Я в половину третьего освобожусь.

— До встречи.

— А если мама узнает? — спросила меня Славка, и вздрогнула от звонка на урок.

— Имею полное право, — фыркнула я, — То, что у них произошло два года назад — меня совершенно не касается. А если учитывать, что мама меня вообще поле всего этого спихнула бабушке и уехала к своему хахалю с Ксюхой…

— Вика, Вика, нагнетёшь ты на себя проблем, — покачала она головой и потянула меня в сторону спортзала.

— Ещё скажи, что я не права.

— Права, — вздохнула Лебедева.

***

Шины сиреневой машины вдавливали мелкие камушки в дырявый асфальт. Мужчина бросил взгляд в зеркало заднего вида, но трасса была почти пуста, если не учитывать «девятку», двигающуюся в трехстах метрах позади.

Александр переключился на четвертую передачу. На часах уже два двадцать и он катастрофически опаздывает. Дочка, наверное, его уже ждет. Они не виделись два года. Или больше? И он только сейчас поймал себя на мысли, что соскучился по Вике.

«Шкода» проскочила поворот, и мужчина еле успел вписаться в следующий. А там его уже ждал гаишник, весело размахивая полосатым жезлом.

— Документы предъявите, гражданин, — ухмыльнулся он, чуя наживу.

Водитель через приоткрытое окно протянул права. И как им не холодно в такую погоду.

— Ну что, Кузнецов Александр Федорович, превышаем. Знаете да?

Мужчина смерил гаишника брезгливым взглядом и протянул купюру.

— Знаете, — довольно хрюкнул мент, забирая свой заработок, — Удачной дороги.

Машина резко газанула, обдав гаишника мелким снежным крошевом и комками грязи. Тот лишь сплюнул и передал по рации на следующий пост информацию о возможном клиенте. Видимо сегодняшний день обещает быть хлебным. Вытянув жезл, мент вызвал к себе еще одну машину из общего потока.

— Черт! — зашипел водитель. Время поджимало как никогда. Без пятнадцати три.

Пролетев еще два квартала, он увидел коричневое трёхэтажное здание — школа. Свет горел лишь в двух кабинетах. Ученики уже разошлись. Да и учителя спешили разбежаться по домам. Предновогодняя суета. Все спешат к семье, домой, в тепло. И только кутаясь в малиновый пуховик и пританцовывая, у главного входа стоит девушка. Ей темные волосы рассыпаны по плечам и запутаны в мехе капюшона, который она так и не удосужилась надеть. Волосы мокрыми прядями облепили лицо. Но на удивление тушь не потекла, хотя снег хлестал по лицу словно плетью. Неужели это его Викочка? Его дочь так выросла за два года? Нет, наверное, он обознался, и сейчас распахнуться двери школы, и выбежит девчушка на две головы ниже этой с наивным блеском в детских глазах. Но ничего такого не происходит, и мужчина открывает дверь.

— Вика! — стараясь перекричать пургу, он машет руками над головой.

Девушка обернулась на имя. Замерев секунду, она срывается с места и с криком «Папа» летит к Александру. Сказать что мужчина поражен, ничего не сказать. Эта улыбка, эти яркие глазёнки. Это его девочка. Взрослая. Но его дочь.

Он поймал ее и поднял на руки, как когда-то в детстве:

— Я скучал.

***

Прикрыв дверь, я зашла в квартиру. Стараясь тихо пробраться в комнату, я наткнулась на что-то, чего по идее не должно быть в нашей прихожей.

— Где тебя носило? — щелкнув светом и делая после каждого слова паузу, передо мной вырисовалась мать. Именно в нее я вписалась, надеясь, что это все-таки шкаф. По комплекции она, правда, не совсем шкаф, но и вешалкой ее не назовешь.

— Гуляла, — пробормотала я, стараясь прошмыгнуть к себе в комнату.

— Стоять! Виктория, ты ничего не хочешь мне объяснить?

— Мам, мне завтра на первый урок. Я ужасно хочу спать.

— А мне завтра на родительское собрание, — парировала она, разворачиваясь ко мне спиной и отправляясь к себе в комнату, где под теплым одеялом мирно сопела моя сестрёнка.

Я, скинув с себя одежду, рухнула на кровать. Всё же я безумно соскучилась по отцу. Главное чтоб мама не узнала. Не знаю, что у них там произошло, но маму я виню больше. Она не смогла смириться с разрывом и, забрав маленькую несмышлёную Ксеничку, ушла к какому-то мужику, которого я даже не видела. Мама звонила максимум раз в месяц и больше интересовалась, не объявлялся ли ее бывший муж. Два года я ее почти не видела. А месяца три назад ее сожитель срочно уехал в неизвестном направлении, откупившись от мамы немалой суммой денег. Обещал что вернется, позвонит. Но естественно ничего такого не последовало. А мама, собрав все свои сбережения, купила эту двушку, сделала косметический ремонт и теперь у нас своя квартира.

Я обняла подушку, прислушиваясь, как за окном воет метель. Суровая видимо зима будет. Я открыла глаза и опять уткнулась взглядом в зеркало. Разобью его когда-нибудь. Правда.

Обидно за Ксюху. Отчим не прижился. Отца она не помнит. Может все-таки поговорить с ним? Меня он захотел увидеть спустя два года, а что насчет младшей дочери?

В окно ударил ветер. Именно ударил. Третий этаж, больше ничего это быть не могло. Я привстала на локтях. Я сплю лицом к окну и боком к зеркалу. Врагу не пожелаешь! Но ничего. И опять удар. Как снежком. Но кто будет ошиваться под моими окнами в час ночи. Спустив босые ступни на серый ковролин, и аккуратно откинув с себя одеяло, я подошла к окну. Снег почти улягся, да и ветра не было. Уличные фонари уже потухли. Тишина. Неужели показалось?

Я повернулась к улице спиной, и, сделав шаг вперед, чуть не пропахала носом по ковру. Моя подушка, которая всего секунду назад была на кровати, оказалась возле меня, стараясь сделать подножку.