Часть 4

Три ушиба на ушибе,

Сбились волосы в колтун,

С потолка свисал на дыбе

Окровавленный колдун.

Вырывал поштучно зубы

Колдуну палач кривой.

Наполнялись кровью трубы,

И по стрелке часовой

Палачи крутили тело,

Расширяя интервал,

Что давно уже висело —

Врач ничуть не возражал.

С возвышенья наблюдая,

Процедил святой отец:

Г е н р и х:

Что за крепкость нелюдская.

Ты выносливый юнец.

Сознавайся, тут же снимем.

Ты замешан в колдовстве?

К о л д у н:

Вовсе не якшаюсь с ними.

Я уверен: в большинстве

Невиновных вы пытали,

Заставляя чушь пороть,

Все себя оклеветали,

Мне свидетель ваш господь.

Г е н р и х:

Он не твой?

К о л д у н:

Владыка — дьявол…

Подселенцем укреплен…

И поэтому расправу

Я терплю, что раскрещен…

«Сделал черное крещенье?» —

Инквизитор вопросил.

К о л д у н:

Да, от бога отреченье.

Г е н р и х:

Кто с тобою проводил?

Он сомлел. Святой водою

Окатите из ведра!

Подселенец думал: «Скрою!»

В ад скрываться не пора,

В ад пойдешь ты непременно,

Но на аутодафе!

А сейчас — очнулся пленный?

В незаполненной графе

Нам вписать необходимо,

Кто сообщники твои.

К о л д у н:

Истерзал неумолимо

И умыл меня в крови.

В р а ч:

Отец Генрих, хватит пыток,

На сегодня — через край.

Слова вымолвить — в избыток.

Восстановится пускай.

Арестант был угнан в карцер —

Стражник чуть ли не унес.

Кровь спеклась — как будто панцирь.

Продуктивный был допрос.

К о л д у н:

Я задел рукою крест

И поранился до крови.

«Укажите верных мест,

Где вам дар оставить новый?

Бычье сердце, может быть,

Чтоб собаки не поели,

На осину прицепить?»

Ясно ж — крови захотели!

Г е н р и х:

Кто?

К о л д у н:

Конечно, мертвяки.

Под мостом когда-то воду

Набирал я у реки.

И над свежею могилой,

Разошлась когда родня,

Я умылся — своей силой

Астарот и сатана,

Люцифер, смерть и кручина

От недоброго почина

Злых людей меня хранят.

Лишь удачу в мою чашу

Наливают. Сей обряд,

Эта свежая могила —

Дверь моя к защитным силам,

Труп пока не ночевал,

Наговор я там читал.

Дальше — все обычно, просто.

Дар Хозяину погоста

И отправился домой

Без оглядки, как немой.

Г е н р и х:

Как же вы не соблюдете

Этот общий ритуал.

К о л д у н:

Кровь на кладбище в работе

Никогда не применял.

Но Хозяин явно просит.

Бычье сердце я принес —

Заработал себе проседь

Голове по всей вразброс.

Я почувствовал, что кто-то

Очень злобно наблюдал.

За все годы, что работал,

Я такого не встречал!

Генрих фыркнул, вспоминая,

Как он в молодости сам,

Из обители сбегая,

Слежку вел по колдунам.

Он в кладбищенской ограде

Проникал во тьме в дыру

И благого дела ради

Возвращался лишь к утру.

Чтоб остаться незамечен,

Он молился, средь крестов

Чуть не каждый божий вечер

Поджидая колдунов.

Он выслеживал, кто ночью

Мертвым откупы кладет,

Точно зная: полномочья

Сам потом приобретет

Арестованным под пыткой

Колдунам чинить допрос.

Мчался с кладбища он прытко

К инквизиторам — донос.

Генрих фыркнул, вспоминая:

По стене монастыря

Лез он, руки обдирая,

В небе брезжила заря.

Кто бы выпустил монаха

Ночью лазить черт-те где?

Под густым покровом мрака

На погост сидеть в кусте!

Самозваный инквизитор

Обличает колдовство —

Обвинительный капитул

Начинается с него!

Н а с т о я т е л ь:

Ко всенощной не явился,

Хоть искали с фонарем —

Как сквозь землю провалился

Под родным монастырем.

Наконец ты в грязной рясе

На заутреню вбежал.

Хоть явился восвояси!

Генрих, где ты ночевал?

Г е н р и х:

На погосте, отец Ойген.

Н а с т о я т е л ь:

Занимался блудом?

Г е н р и х:

Нет!

Н а с т о я т е л ь:

Врешь, брат Генрих. Как спокоен!

Скрыл от братии секрет!

Чем монаху молодому

Заниматься по ночам?

Г е н р и х:

Я по кладбищу ночному

Слежку вел по колдунам.

Н а с т о я т е л ь:

Если кто-то сделал глупость,

Пожалейте дураков

За их полную беззубость.

Нет у ведьм и ведьмаков

Результатов. Без сомненья,

Колдовские их дела —

Лишь одно самовнушенье

Без реальной силы зла.

Пожалейте и посмейтесь,

Людям бог ума не дал.

За побег и блудодейство

И за то, что мне солгал —

Под надзором брата Ганса

Отмоли епитимью.

Г е н р и х:

Отлучиться нет ни шанса,

Лбом об пол весь день пробью.

Отец Ойген, можно с Гансом

Вместе сходим, донесем,

Вы отпустите авансом,

А помолимся потом.

И брат Ганс вам беспристрастно

Подтвердит, что я не вру,

Иль окажется — напрасно

Я вернулся лишь к утру,

Ночь следив за колдунами.

Нужно сбегать, донести.

Больше толку, чем ночами

Здесь молиться взаперти.

Н а с т о я т е л ь:

Почему ты самовольно

Улизнул и не спросил?

Г е н р и х:

Вы б пустили, отец Ойген?

Н а с т о я т е л ь:

Ни за что б не отпустил.

Г е н р и х

(п о с л е д о н о с а, н а е п и т и м ь е):

Когда я топил тут печь —

Видно, стоило поджечь

Настоятельскую рясу!

Было бы без песен плясу!

Какой блуд, откуда деньги!

Плоско мыслит наш приор!

Не представить, что брат Генрих

Колдунов шлет на костер.

Потому и стал монахом,

Чтобы противостоять

Без единой капли страха

Тем, кто тщится колдовать!

Что за блуд? Дни монотонны.

Неимущею рукой

Пред иконою Мадонны

Рукоблудить сам с собой!

Если бы удумал кто-то

Содомировать меня —

То наотмашь с разворота

Им из печки головня

Сразу б ткнулась промеж глаз.

Бог их миловал и спас.

Получили б канделябром,

Иль крестом, иль кочергой,

Иль распятием по жабрам —

В общем, тем, что под рукой.

Г е н р и х

(п о с л е е п и т и м ь и):

К колдовскому средоточью

По траве или по льду…

Отец Ойген, можно ночью

Вновь на кладбище пойду?

Н а с т о я т е л ь:

Малолетняя свинья,

Инквизитором себя

Мнишь уже? С твоих, мол, слов

Осуждают колдунов!

Червоточиной нечист —

Возгордился, карьерист!

Монастырское служенье —

То сплошное подчиненье

И молитва на святыню!

Что ж ты выпятил гордыню!

Ты же сам давал обет!

Твоей личной воли — нет!

Принял постриг — обнаглел!

Делай то, что я велел!

И ни шагу самому

Без вопросов «почему»!

На погост ему опять!

Иль ты хочешь колдовать?

Ищешь там себе друзей

Для кладбищенских затей?

Власти мнишь в руках бразды?

Г е н р и х:

Я хочу вступить в ряды

Инквизиции святой!

Чистить мир от колдовской

Грязи мерзостных оков

И давить еретиков.

Н а с т о я т е л ь:

Но отчитывайся впредь.

Мне-то вовсе не до ведьм.

Бдить за соблюденьем норм,

Обеспечивать прокорм,

Мне на ум бы не пришло,

Что ты выбрал ремесло

И способен напролом

Гнаться в ночь за колдуньем.

Генрих, сдавший колдуна,

С удовольствием узнал:

Тот на пытках сел на кол,

А допроса протокол

Даже вслух ему прочли —

Он не зря лежал в пыли.

ПРОТОКОЛ

Ночью с кладбища домой

Я иду, едва живой,

А за мною впопыхах

Дохлый чапает монах!!!

Я, конечно, обернулся,

Еле вслух не ужаснулся,

Весь насмарку ритуал,

И трупешник привязал!!!

Тут смотрю — навстречу мне

Три собаки при луне.

И: «Бог в помощь!» — за спиной,

И кладбищенской землей

Мне пульнул за воротник

Преподобный труп-шутник.

Он меня к себе зовет.

Вы сожжете — заберет.

Г е н р и х:

Презабавнейший допрос!

С т а р ы й и н к в и з и т о р:

Так колдун — молокосос.

И учился по тетради,

Что ему оставил прадед,

А его на свете нет

Вот уже 15 лет.

Не шути так с колдунами.

И с зелеными юнцами

Тоже больше не шути.

Может и не повезти.

Г е н р и х:

Я дал адрес, между прочим,

Из похода этой ночью

За безмозглым колдуном —

Проводил под самый дом.

С т а р ы й и н к в и з и т о р:

Да, но больше так не делай.

Тут попался неумелый,

Ну, а в следующий раз…

Тот принес подбитый глаз.

Был замечен на погосте

И свиной берцовой костью

Получил от колдуна —

Но запомнил имена

Ведьмака и мертвеца,

Слыша заговор чтеца.

Тезкой должен быть мертвец

Для того, кому конец

Просит порчельник-колдун —

Полуночный бормотун.

После драки чуть ли сразу

Вспух у Генриха под глазом

Загноившийся волдырь,

И ему под монастырь

Кто-то приволок подклад

За испорченный обряд.

Кто-то, а не тот колдун,

Не кладбищенский драчун —

Он в застенки загремел,

Прочно отстранен от дел,

Но свободные друзья

Генриху не дать житья

Небеспочвенно решили —

Но монахи отмолили

Их злокозненный подклад.

Вскоре Генрих звездопад

На погосте наблюдал,

И надгробный пьедестал

Послужил ему щитом —

Не замечен колдуном.

Генрих знал: своей молитвой

Защищаясь, прошлой битвой

Сохранил себе он глаз,

Круглосуточно молясь,

Его помыслы чисты.

Вслух колдун считал кресты,

Прошуршав в пути травой

У него над головой.

Глядь — идет наперерез

Ведьма: «Крест, еще раз крест…»

И донос он написал

Вновь в церковный трибунал.

А теперь ему не нужно

Лично бегать на погост:

Рабы божьи носят дружно

За доносом им донос.