Часть 10

Л е н а:

Полечу я на шабаш,

Принесу Ему оммаж,

В жертву — девственность свою,

И станцую, и спою!

Телом юным и желанным

В наслажденье беспрестанном

С бесом в оргии лихой,

С напряженною струной

На его прекрасном, мощном,

Мускулистом и порочном

Теле — буду я играть.

Сотрясается кровать.

Муж прекрасен, вечно юн,

Не какой-нибудь колдун,

Мне ремесленник зачем?

Отказала я бы всем,

Кто бы сватался ко мне.

Я отдамся сатане,

Чтобы отблагодарил,

Мне бессмертье подарил!

С вечной молодостью, силой,

Демоницей быстрокрылой,

В пекле — но неуязвима.

Не люблю, признаться, зиму.

Г е н р и х:

Значит, в речке ледяной

Будешь мерзнуть с сатаной.

Хоть я не всецело верю

В сочиненье Алигьери,

Но таких, как ты, там ждет

Участь вмерзнуть в вечный лед!

Л е н а:

Ведь обычный смертный муж

Станет стар и неуклюж,

Будет пить по кабакам

И даст волю кулакам —

Несомненно, будет бить:

Я готовить или шить

Не умею, не хочу,

Чем прислуге заплачу?

Мой папаша небогат.

Лучше я отправлюсь в ад!

Мужу-демону еда

Или в доме чистота

Совершенно не нужна.

И любимая жена

Лишь одну исполнит цель:

Нежность, ласка и постель!

Бесу женское тепло

Тоже нужно! Сеять зло

В мире бесы устают,

И домой, в родной приют

Поспешат они, а там

Я всю нежность им отдам!

Пусть их будет пять иль семь —

Я женою буду всем,

Мы семьею дружной всей

Наших вырастим детей!

Г е н р и х:

Прямо стая обезьян.

Л е н а:

Где вы видите изъян?

Это девичьи мечты.

Мне — любви и красоты.

Г е н р и х:

О, какой идиотизм —

Божий антропоморфизм

Архаических культур:

Сколько там блуждало дур,

Изнывая, вся в мечтах

О любовниках-богах,

Чтобы ей не мыть полы,

И не грязные углы

Обживать с большой семьей

Смертной божьею рабой,

Что в мечтах к богам стремится:

В золоченой колеснице

Кто-то спустится с небес,

Унесет в чертог чудес

Вкусно есть и мягко спать,

Рук работой не марать,

Станет пропуском в чертог,

Что у дуры между ног.

О, плебейский бабий вкус!

К нам явился Иисус

Объяснить, что бог есть дух,

Но род Евы, видно, глух,

В головах темно, ни зги,

Там отсутствуют мозги.

Бестелесен, вездесущ

Бог метафор райских кущ,

Также дьявол — это дух,

Вопреки мечтаньям шлюх!!!

Л е н а:

Отец Генрих, вы же сами

О соитии с чертями

В ваших проповедях нам

Возвещали тут и там.

Г е н р и х:

Дьявол, враг наш и смутьян,

Осязательный обман

Вам устраивает, ведь

Всем известно, что у ведьм

Не рождается детей

Он инкубов и чертей,

Порожденья этих снов

Крали семя колдунов,

Чтобы оплодотворять,

И не смей мне возражать.

Эти встречи иллюзорны,

Показать, как им покорны

Ведьмы, кстати, говорят,

Что их семя — будто яд,

Ведьмам больно. Поняла?

Демон — воплощенье зла.

Ведьмам золото дает —

Превращается в помет.

Сам инкуб не похотлив.

Блуд с колдуньей сотворив,

Он берет с нее обет.

Наслаждения ей — нет!

Л е н а:

Не училась богословью,

Но по образу-подобью

Бог нас создал своему.

Тех, кого в огонь и тьму

Он столкнул, кто стал чертями,

Тоже видом сходны с нами.

Облик бесов и чертей

Должен быть как у людей.

Г е н р и х:

Раба божья, это чушь.

Между нами — сходство душ,

Мы подобны ДУХУ бога,

И того у нас немного.

На бумагу сколько леса

Для дебатов извели,

Сколько ангелов иль бесов

На конце одной иглы.

Л е н а:

Ну и что, коль бес влюбился,

То его не затруднит,

Для меня бы превратился —

Мне угодный внешний вид.

Г е н р и х:

Мой совет — покайся, дура,

Что в мечтах — бесовский блуд.

Раскаленного шампура

Между ног засунем прут.

А когда вас с колдунами

Повезем на эшафот,

То палач тебе щипцами

Грудь прилюдно оторвет.

Кайся, дура, повторяю!

Милосердный бог простит.

Л е н а:

Верность аду сохраняю,

Дьявол щедро наградит!

Лена в камеру вернулась,

Грета спрашивает: «Ну?»

Л е н а:

В вере я не пошатнулась,

Уповать на сатану

Ни за что не перестану,

Знаю, он поможет мне!

Г р е т а:

Переморит всю охрану,

Сбив решетку на окне?

Это шутка обреченной

На предсмертном рубеже.

Если б я была крещеной,

Я б покаялась уже!

Грета каялась усердно.

Генрих сам ее крестил

И довольно милосердно

Восвояси отпустил

Не без взноса от папаши

И от Греты — некий «взнос».

Лена под надзором стражи

Направлялась на допрос.

Сквозь решетку — дождь и ветер,

Крысы бегали у ног.

Лена вспомнила о Грете.

Генрих слаб на передок —

Ей подруга намекнула,

Быв отпущена домой.

Ночь веселья и разгула

С вожделенным сатаной

И любым из бесов ада

(Было Лене все равно)

Не наступит — вот досада:

В жертву что принесено

Будет бесам, если Лена

Смысл мечты своей предаст:

То одно, что было ценно,

Инквизитору отдаст?

Обовшивевшую Лену

Генрих быстро осадил.

Л е н а:

Мой жених — в аду! Измену

Он мне, видно, не простил.

Злобный поп меня пытает

Воздержанием в тюрьме!

Он спесиво заявляет:

«Твой цветок не нужен мне».

Видно, он богобоязнен

И не хочет согрешить.

Приговаривая к казни,

Он готов себя лишить

Самой сладостной утехи!

Трус, ничтожество и хам!

Каковы его успехи?

Христианство — не ислам,

И в раю его не встретят

Двадцать пять нагих девиц.

Мне возврат домой не светит.

Плоть в объятьях власяниц

Он бы выбрал, сон на камне,

Пост, тоска, епитимья!

Значит, Грета наврала мне,

Чтоб завидовала я?!

Выковыривает Лена

Вшей из грязной головы,

Спать ложась сквозь запах тлена

На пучок гнилой травы.

Кто еще на этом свете

Позавидовал бы Грете?

Грета дома. «Никогда

Я не выйду от стыда!»

Все прохожие ей вслед,

Незнакомец и сосед,

«Ведьма, ведьма!» голосят,

Плюнуть в спину норовят

И толчком сбивают с ног,

Стоит выйти за порог.

Про два дня в тюрьме сырой

Инквизиции святой

Все орут и в дождь, и в снег.

Распугали ей навек

Всех возможных женихов,

Даже полных бедняков.

М а т ь:

Счастье, Грета, что жива!

Г р е т а:

Вряд ли, мама, ты права.