Глава первая

Все персонажи вымышлены и любые совпадения — случайны.

Сергей.

Да уж… Я перелистываю очередную страницу портфолио — все на одно лицо, как из ксерокса. Где Вадим их берет? Клонирует, что ли? Мне нужно что-то необычное, чтоб глаз цеплялся, из толпы выделялась, а тут… Я досадливо захлопываю альбом, из которого вдруг выпадает несколько фотографий. Миловидная девушка, темные длинные волосы, лежащие волной, зеленые глаза. Стоит в полоборота к камере, смотрит куда-то мимо объектива, задумчивая, слегка мечтательная. Я закуриваю, стараясь не начать радоваться раньше времени. Неужели среди Вадькиных клонов есть что-то стоящее?

Следующая фотография. Это какие-то съемки — в кадр попало съемочное барахло, но девушка все та же, в компании двух парней. Здесь она не мечтательная, она смеется. Кладу снимки на стол, стараясь понять, что меня так зацепило в этой, пусть и хорошенькой, девушке? Что-то в ней есть… Настоящее, что ли? Это не пластиковая кукла, это живой человек. То, что мне нужно. Идеальная галлюцинация — на такой действительно задержишь взгляд в толпе.

Набираю режиссёра, наплевав на время. Все равно ведь не спит, богемный выпендрежник.

— Какая кудрявая? — не понимает Вадик.

Я был прав, судя по шуму в трубке, он на какой-то вечеринке.

— Я тебе фотографию отправил, она не подписана, откуда-то выпала.

— Момент, — в трубке тишина и снова голос Вадика, — увидел. Но я тебя разочарую, она не актриса. Да и фотки в альбоме не знаю, как оказались, я их, походу, не все отдал.

— Фотографии со съемок, если она не актриса, то кто?

— Да я им клип снимаю, она вокалистка. В кадре, конечно, неплоха, но не больше.

— Имя у нее есть? И записи остались у тебя? — спрашиваю я.

— Саша Лишина. Записи остались. Но если очень чешется, то завтра в два я их снимаю, приезжай, адрес скину.

— Скинь. Я приеду.

***

Александра.

— Лекса! Лекса, твою ж в помидорах! — кричат с улицы.

И так всегда!

— Не ори, я существо нежное, творческое! — отшучиваюсь я.

— Сашка, давай быстрее, пока горит, у нас полтора часа всего осталось!

— Черт! Иду! — я поправляю прическу и выхожу из вагончика.

Нет, я не актриса, не дай бог такое каждый день! Я вокалистка группы «EverNever» и сейчас мы снимаем первый клип. Надо сказать, что группа мы не особо известная, скорее это приятное хобби, потому что помимо EverNever у всех музыкантов есть основное занятие. Я, например, студентка факультета иностранных языков, а наш гитарист, и мой близкий друг — Андрей, — айтишник.

Иду к площадке, мысленно проклиная момент, когда мы собрались снимать. Конечно, нарисовать на компьютере все эти горящие декорации было бы проще, и мы бы все потратили меньше нервов, но бюджет у нас не резиновый и спалить что-то в кадре неожиданно оказалось дешевле.

Резкий окрик заставляет меня вздрогнуть:

— Шурка!

Так меня рискует звать только один человек. Кто-нибудь ответьте мне, как красивое имя Александра можно вообще сократить в убогое — Шура? Я этот вариант ненавижу всей душой, но Лешка, который сейчас стоит передо мной и ухмыляется, видимо, бессмертный. Ну а еще он мой большой друг, которому я много чем обязана.

— Привет, обормот!

— Ты классно смотришься! Эх, не был бы я тебе другом, я бы...

— Лёшка, тормози. Тебе еще меня на руках таскать, а тут такие мысли, что мне страшно! — смеюсь я.

Не страшно, конечно. Этот медведь один из немногих, кому я доверяю.

Леший улыбается:

— Шур, ну, я ж шучу

— Саш, хорошо горит, — Андрей материализовался рядом, как всегда, неожиданно. Это его суперспособность — бесшумно подкрадываться.

— Ага. Ветром на нас не сдует, надеюсь? — опасливо кошусь я на полыхающий фон.

— Неа, не должно, — успокаивает меня гитарист. — Пошли?

— Пошли.

По-хозяйски привычно поправляю микрофон. Опять выше поставили — я, конечно, высокая, но не настолько.

— Понеслась? — это я уже Вадику, режиссеру нашего безобразия.

Хлопушка, вопль "мотор!" — все по-взрослому. Вдох, первые аккорды и…

И пустые слова —

Крылья, небо, мечта…

Для чего это все —

Если нечем дышать?[1]

Наверное, мы неплохо смотримся сейчас — шестеро в коже и темной джинсе на фоне полыхающих декораций.

— Молодцы! Снято!

— Переснимать надо что-то? — спрашиваю я на всякий случай.

Режиссер протестующе поднимает руки.

— Нет, нормально. Давайте, пока горит, концовку снимем, остальное не горит.

Я фыркнула.

— Ваше высочество, извините за тавтологию, — Вадим склонился в шутливом поклоне.

— Ты прощен, смертный! Мне переодеваться?

— Дуй! Полчаса тебе.

Когда я спустя тридцать минут вырвалась от Веры, нашего реквизитора и гримера в одном лице, декорации, естественно, еще не поставили. У нас по сюжету горящий дом, из которого герой выносит на руках героиню. Играть на камеру собственную смерть не особо приятно, если честно, но что делать? Тем более, что был единственный сценарий, который устроил всех.

Видок у меня был соответствующий предстоящей сцене. Белая (Лекса, так лучше кóпоть видно!), местами порванная футболка, синие перепачканные джинсы и любимые кеды. Лицо тоже слегка попачкали сажей, слава богам, до волос не добрались, решив их просто распустить. А что? Волосами я горжусь — я долго их отращивала заново, после того, как на нервной почве они стали выпадать как бешенные.

Я поежилась. Середина мая, а ветер холодный, у кого бы куртку свиснуть? В поле зрения попал Лешка, курящий недалеко от вагончика. Его я и окликнула.

— Лёш, дай куртку, а?

— Замерзла? — Леха стаскивает с плеч косуху, — Держи.

Я не удержалась и чмокнула его в плохо выбритую щеку.

— Лёшка, ты человек!

— Ну тебя… — байкер смутился.

— Сидите? — спросила подошедшая Надька — единственная моя подруга, язва, и автор наших текстов, — А чего вы одни сидите?

— А че еще делать? — спросил Леха, — Декораций нет, тренироваться ее носить Шурка не дает. Скучно.

— Хочешь потренироваться — носи на руках меня, мне этого в жизни очень не хватает, — заявила Надежда, присаживаясь рядом со мной, — Сань, а можно я у тебя сегодня переночую?

— Ты опять с родителями поругалась? — спросила я.

— Угу. Достали, сил нет.

— Оставайся. Хочешь — совсем переезжай, я теперь одиноко одинокий одиночка, — я затушила сигарету.

— Твоя мама совсем съехала? — поднял бровь Леха, — Скоренько.

— Не совсем еще. Ее мучает совесть и она разрывается на два дома, а я стараюсь донести до нее, что это нормально, что спустя столько лет после папиной смерти, она встретила хорошего человека. Я не знаю, как еще показать, что я за нее даже рада.

— Пригласи этого Валерь Палыча на семейный ужин, — хмыкнула Надька.

— Было уже. Нормальный дядька, я их почти официально благословила, чего людям надо? Пусть хоть кто-то в нашей семье будет счастлив в личном плане.

— Сань, ну… — Надя замялась, — У теть Нины чувство вины больше, наверное, что она тебя бросает, после всего…

— Ну, во-первых, сколько времени прошло, я же живу нормальной жизнью. Во-вторых, это не повод, ставить крест на себе.

— С домом теперь как? Продавать будете?

— Зачем? — удивилась я, — Буду жить. Мне этот дом дорог, как воспоминания о счастливом времени, ну и райончик хороший.

— И не страшно? Одной загородом? — спросил Леха.

— А я Надьку себе заберу, будем вместе жить, — хихикнула я, — у нас охрана же, Леш.

— Нет, я к тебе насовсем не согласна, — Надя насупилась, — из вашего Лугового не выберешься, если машины нет. Ты ж не будешь меня забирать и отвозить постоянно.

— А мы тебе кавалера с машиной найдем, — заржал Леха.

— Дурак! — Надежда стукнула друга по спине.

Веселая у меня компания, ничего не скажешь. Иногда мне кажется, что только мы с Андреем тут самые адекватные, но это спорно.

Декорации поставили только спустя еще сорок минут. Все это невеселое время я стреляла у Леши сигареты и слушала, как Дэн — второй гитарист, травит бородатые анекдоты. Так что, когда нас с Лехой позвали в кадр, я даже порадовалась, ну не могу я долго бездельничать, я слишком деятельная для этого.

***

Сергей.

— Привет! — я пожимаю руку режиссеру, — Ты, как всегда, на каких-то задворках снимаешь.

— Вот за ваш клип возьмусь и буду снимать в центре, правда, по подвалам. Я, кстати, думал, ты не приедешь. Охота тебе мотаться через весь город, в пробках стоять? Я б тебе и так все на электронку вечером скинул, ты б посмотрел, как все прогрессивные люди.

— Я несовременный, — усмехаюсь я и оглядываюсь.

— Тапки мои не смеши. Несовременный он, — Вадим зажимает сигарету в зубах и быстро что-то пишет в толстом блокноте, — Тебе ж не сто лет в обед, так, сороковничек, жить еще можно. Да не крути ты головой, Сергей Георгиевич, сейчас последний кусочек отснимем, и я тебе отдам твою Лексу.

— Кого? — не понимаю я.

— У Александры такой сценический псевдоним. Только я тебя прошу, на площадке не светись пока.

— Почему?

— А ты думаешь, что они не знают, кто ты? Вон, голову поверни, за вагончиком сидят, ржут, а тут ты к ним — здрасте, я легенда, гений, кумир, идеал, бог — как там тебя еще малолетние фанатки называют в интернетах?

Я посмотрел в указанном направлении — компания устроилась на каких-то коробках — два парня и две девушки — брюнетка и моя кудрявая.

— Стоять! — не дал мне даже шага к ним сделать Вадим, — Сначала доснимем, а потом делай что хочешь. У них там сцена трагическая, пусть о ней думают, а не о великом и ужасном Сереге Топольском.

Мне пришлось смириться. Чего я дёргаюсь, в конце-то концов? Ну хорошенькая девочка, нужный типаж, но это не повод переминаться тут с ноги на ногу от нетерпения. Закурив, я отошел сделать несколько звонков, а когда вернулся, на площадке уже было людно.

— Леха! — орет Вадик, обращаясь к высокому плечистому парню, — Что ты скалишься? Ты сценарий читал?

— Читал, — Леха очень старается быть серьезным.

— И что там? Там трагедия, у тебя девушка в огне погибает, ты не успеваешь, не можешь ее спасти. Вдумайся в это. Теперь ты! — поворачивается режиссер к Саше, — Тебя на руках не носили никогда, что ли? Что ты как полено напряженная вся? Посмотри на этого кабана, он тебя не уронит, даже если захочет!

— Да понимаю я! — фыркает девушка.

— Ну и что тогда? На репетиции все нормально было, а тут один ржет, вторая слишком живая. Я, не знаю, блин! Вспомни что-нибудь грустное! Что там у вас, баб, бывает? Ноготь сломала или как тебя парень бросил, что ли!

Ох, черт, перегибает! Вадик профессионал и талант, но, иногда, его заносит и надо осаживать, а я не уверен, что у этой девочки выйдет вернуть Вадьку в реальность. Посмотрим.

— Вадим, — недобро начал Леша, но девушка его остановила, мне, кажется, я даже услышала, как она медленно выдохнула, а потом ледяным тоном, тихо и спокойно, сказала:

— Я сейчас схожу, покурю и подышу воздухом, а ты успокоишься, перестанешь орать на нас за наши же деньги и продолжишь работать.

Саша бросает уничижительный взгляд на режиссера и уходит к вагончикам. Невольно засматриваюсь — да, резковатые движения, но осанка и походка — это что-то. И не такая уж она романтичная и бесхребетная, как кажется на первый взгляд.

— Вадим, не надо так резко, — говорит блондин, стоящий у колонок. Он в этой сцене не занят.

— А как надо? Выходи, покажи! — огрызается Вадик.

— Вадим, — уже с нажимом повторяет блондин. Парень или безответно влюбленный в мою будущую галлюцинацию?

— Да понял я, — отмахивается режиссер, — иду уже. На вашу принцессу даже голос не повысишь — порвете!

— Она сама тебя порвет, — хохотнул Алексей, — сходи, извинись, что ли.

Вадик раздраженно смотрит на часы и уходит следом за Сашей. С одной стороны, встряхивать Вадика полезно, да и постоять за себя тоже нужно уметь, но вот не будет ли она так реагировать на любое, уже мое, замечание? Мне совершенно не улыбается бегать по площадке за взбалмошной девчонкой и извиняться.

Пока я думаю, возвращаются Вадим и Саша.

— Все нормально, — кивает она блондину, — просто все устали, все хотят, чтоб было идеально. Ребят, давайте соберемся и закончим так, чтоб не стыдно было.

Вот это мне понравилось. А еще я понял, кто здесь лидер. Интересно.

Я смотрю на монитор, где застыла девушка, вижу, как меняется выражение ее лица и мне становится не по себе.

Парень подхватывает девушку на руки, уже даже без тени улыбки, Саша расслабленно обвисает в его руках. Я смотрю уже на цельную картинку в декорациях и понимаю, что нашел, что искал.

— Надо еще или передумал? — спросил Вадим, когда съёмка закончилась.

— Надо, — кивнул я, — только познакомь нас, официально, так сказать.

— Пошли, — Вадим идет к трейлеру и уже на ходу продолжает, — но позволь мне это дело обставить.

— В смысле?

— В прямом, — Вадик заходит в трейлер и кивает мне на перегородку, — вон туда скройся, не будем девочку шокировать.

— Ты уверен? — скептично хмыкаю я.

— Да. Все скройся.

Не знаю, что на меня нашло, но идея режиссера показалась забавной. Если девушка оценит, то точно сработаемся.

— Лекса! Зайди! — рявкнул Вадим, высунувшись из трейлера.

— Что случилось? — девушка успела переодеться и собрать волосы в небрежный пучок.

— Заходи. У меня к тебе заманчивое предложение.

— На миллион? Последнее твое предложение нам вылилось вот это вот все, — Саша закрыла за собой дверь и вопросительно посмотрела на Вадима.

— Ну это немногим лучше. В клипе сняться хочешь?

— Я уже снялась вроде, нет?

— Погоди, я тебе еще не сказал у кого сняться.

— Вадь, да хоть у кого, я же не актриса, — отмахивается девушка, — что ты придумал опять? Или ты мне Тарантино сватаешь, как минимум?

— Тарантино… Лучше! Серега, выходи!

***

Александра.

Сказать, что я растерялась… Ничего не сказать!

— Саша, это Сергей. Сергей, это Александра.

— Здравствуйте, — с трудом выдавила я. Нет. Это не фанатский ступор, но Топольской последний, кого я ожидала увидеть.

— День добрый! — улыбается он в ответ, — Саша, простите нас за этот спектакль, это все Вадим.

— Это многое объясняет, — бормочу я, стараясь не разглядывать Топольского.

Его нельзя назвать красавцем, но в Сергее столько мужского обаяния и харизмы, что могло бы хватить на двоих. А внешне… Ну да, высокий, плечистый, но не мощный. Закатанные рукава светлой льняной рубашки, из-под которых виднеется затейливая вязь татуировок, часы с широким ремешком, синие джинсы и кеды. Светло-русые волосы, собранные в низкий хвост, карие глаза. Улыбка. Вот улыбка сногсшибательная просто, да. И, зуб даю, он об этом знает.

— Ну, общайтесь, а я пойду, — Вадим прихватывает со стола мобильник и выходит, а я остаюсь наедине с Топольским.

— Вадим же пошутил? — растерянно спрашиваю я.

— Нет, — Сергей кивает на небольшой столик с двумя диванчиками, — Александра, давайте присядем, я вам все расскажу.

— Но почему я? — я сажусь напротив Топольского.

— Типаж подходит. Мы долго искали девушку на эту роль, а тут я случайно увидел у Вадима ваши фотографии и решил рискнуть. Вот, — он протягивает мне папку, — можете посмотреть, там нет ничего сложного и страшного.

— Но я не актриса, у меня весь опыт в кадре — утренники в детском саду и наш клип, — слабо протестую я.

— Это не суть. Вадим говорит, что вы справитесь.

— Вадима убить мало за такую подставу, — ворчу я, пробегая глазами текст сценария. Действительно, ничего сложного — по сути быть красивой в кадре, пару раз удивиться, посводить с ума главного героя, ну и все, пожалуй.

Пока я читаю и взвешиваю за и против Топольский меня беззастенчиво разглядывает. И меня это, почему-то, не тяготит. Честно сказать, этот взгляд занимает меня даже больше сценария.

— А главного героя уже нашли? Или это вы? — я спрашиваю, понимая, что в кадр с Топольским точно не полезу — не доросла.

— Я — наблюдатель, а героем будет наш басист — Максим. Он не кусается.

Что ж, басист Оттиса меня устроит больше — молоденький, смазливый, но совершенно не мой типаж, от чего мне будет гораздо легче. Но я все равно никак не могу решиться на что-то. Работать с Топольским! Кто он, а кто я? Крутой музыкант, добившийся всего сам, талантливый, лидер собственной группы и я — девчонка, пишущая свои песни на коленке между парами.

— Саша, я тут немножко подглядел за съемками… — нарушает молчание Сергей.

— И?..

— Мне тоже кажется, что все получится. Соглашайтесь, Саша.

Я бы отказалась, я была к этому почти готова, если бы не встретилась с его взглядом. Не понимаю, что во мне вдруг екнуло, но я выдохнула:

— Хорошо.

Скорее всего, я об этом пожалею, но можно это будет не сегодня?