Сергей.
— Там от кинотеатра идти десять минут по людной улице, заберешь от Андрея, если тебе так спокойнее.
— Спокойнее. Напиши, как из кинотеатра выйдете, я освобожусь как раз.
— С одной стороны, ты сам нагнетаешь, — Саша улыбнулась и вдруг звонко чмокнула меня в нос, — а с другой — мне приятно.
— Я лучше нагнетаю. До вечера, моя хорошая.
Нагнетаю, да. Но лучше я буду нагнетать, чем жалеть.
* * *
Александра.
— Ты сама-то в этот лагерь хочешь? — Спросила я, когда мы с Дашей вышли на улицу. Андрей достал какие-то очень крутые путевки в молодежный лагерь и запоздало стал переживать, что Дашка от его затеи не в восторге, вот я и вызнаю окольными путями.
— Хочу. Там программа интересная и Маринка тоже поедет. Ну, Хрусталева, помнишь?
— Помню, конечно, — Марина была Дашкиной школьной подружкой.
— Давай Андрею позвоним, чтоб не волновался?
— Позвони. Все вокруг только и делают, что волнуются, в последнее время.
— Ты это из-за Леши, да? — спросила Дашка, набирая номер брата.
— Ты откуда знаешь?
— Уши длинные, — показала мне язык Дашка и сказала уже в трубку, — Да, домой идем. Угу. Хорошо.
— Сказал, у подъезда подождет, — Дашка убрала мобильный.
— Еще один паникер. А уши длинные, я тебе подстригу когда-нибудь.
— Ой, да вы достали со своими тайнами! Мне не пять лет уже и даже не десять!
— Даш, не в возрасте ведь дело, просто мы тебя любим и не хотим пугать лишний раз. Это называется забота, вредная ты девчонка.
— Это называется — Дашка маленькая и ничего не поймет, — фыркнула девочка, — А я уже школу закончила, между прочим.
— Никто тебя маленькой не считает. И не считал никогда, просто мы хотим тебя защитить, мы же тебя любим, Даш.
— Ладно, я вас тоже. Но какой смысл скрывать, если я все равно все узнаю?
— Мы забываем, какие у тебя длинные уши.
— Вон Андрюшка, — Дашка помахала, — видит, что ли?
— У вас близорукость семейная, — отшутилась я и вдруг напряглась — как-то странно мой друг сидел на лавочке, — Даш, постой тут, только из-под фонаря не уходи.
— Саш?
— Просто постой.
Ощущение того, что это все не со мной.
Это не послушавшаяся Дашка подошла, увидела кровь и закричала.
Я отмерла. Нужно что-то делать, пока не стало поздно. Я нашла у Андрея пульс, который меня порадовал, и вызвала Скорую. На бледную плачущую Дашку я старалась не смотреть — сама разревусь иначе, от ужаса и беспомощности. Надо действовать, пока меня держит это отстраненное холодное состояние.
Я расстегнула Андрею толстовку, нашла рану, попросила Дашку помочь уложить его на лавочку. Надо отдать Дашке должное — носом шмыгала, всхлипывала, но меня слушалась и не мешала, даже принесла мне аптечку из Андрюшкиной машины.
Кроссовер Топольского вполз во двор одновременно со Скорой. Я к этому моменту уже была готова разреветься сама, потому что кровь все не хотела останавливаться и бинт уже был насквозь пропитан кровью.
— Кололи что-то? — спросила фельдшер.
— Нет, я знаю что нельзя. Куда его?
— В восьмую, ближе всего.
— Можно я с ним? — спросила Дашка.
— С нами поедешь, — Сергей развернул ее за плечи в сторону своего кроссовера, — давайте обе в машину.
— Как это получилось? — спросил Топольский, выруливая из двора следом за Скорой.
— Не знаю. Андрей должен был нас дождаться у подъезда, но когда мы подошли он уже…
— Ольшанскому звонила?
— Не успела, — я перехватила его взгляд в зеркале заднего вида и меня чуть отпустило. Все будет хорошо. Нельзя думать о плохом.
— Набери. Хотя Скорая все равно в полицию сообщит, но лучше напрямую.
Лешкин отец поднял трубку почти сразу, выслушал меня, задал несколько коротких вопросов и отключился. Дашка, все пытавшаяся услышать, что отвечает мне старший Ольшанский, с надеждой посмотрела на меня.
— Обещал приехать. Даш, все будет хорошо, ты не бойся, — я сжала узкую ладошку, — мы с тобой.
— Саш, он же выживет? — Дашка смотрит на меня, как будто я точно знаю ответ.
— Выживет, Андрюшка сильный. Все будет хорошо, Даш.
Ждать около операционной нас почему-то не хотели пускать, но тут я оценила все обаяние Топольского — ему хватило буквально пять минут побеседовать со строгой женщиной в хирургической робе, чтоб она нас пропустила и даже подсказала, что в конце коридора есть умывальник. Последнее я сначала не поняла, пока не посмотрела на свои руки, а потом и на джинсы. Ясно почему Дашка так старательно отводит глаза — я вся в крови Андрея.
— Посидишь? — спросила я девочку, когда мы поднялись на нужный этаж, — я умоюсь.
— Можно я с тобой?
— Я с тобой побуду, — Топольский приобнял Дашку за плечи, — посиди, вдруг нам скажут что-то? — он посмотрел поверх Дашкиной головы и едва заметно кивнул.
Закрыв за собой дверь санузел, я глубоко вдохнула и постаралась как можно медленнее выдохнуть. Мне нельзя плакать, у меня Дашка, которой дико страшно, если я сейчас разревусь или раскисну, будет только хуже. Я обязательно выревусь потом, когда мелкая не будет видеть, а пока нельзя. Как бы мне не было жутко за Андрея, нельзя.
Я посмотрела на себя в мутное зеркало, где амальгама пошла трещинами. Да, интерьер, конечно… как-то только будет можно, надо перевести Андрея куда-нибудь в частную клинику. Я верю, что здесь отличные врачи, но мне будет спокойнее, если поправляться он будет в комфорте. Тем более, что обеспечить этот комфорт я в состоянии.
Главное, чтоб спасли.
Кое как я привела себя в порядок — смыла кровь с рук, собрала волосы в хвост, подумала, сняла рубашку и выбросила в мусорное ведро, майка под ней, почему-то пострадала гораздо меньше. Надо попросить Сергея принести плед из машины, прикрыть испачканную одежду, чтоб Дашка лишний раз не видела.
На звонок телефона я ответила автоматически.
— Что случилось? — спросила Надя, услышав мое просевшее «Да».
— Андрей, — я сглотнула колючий ком.
— Что? — у Надюшки тоже голос изменился, — Жив?
— Да, операция идёт. Его у подъезда ножом ударили, я буквально пару минут не успела.
— Господи… — прошептала Надя, — Саш, ты бы и не сделала ничего. Дашка?
— Со мной.
— Видела? — ахнула подруга, — Бедный ребёнок.
— Надюш, ты прости, я пойду узнаю, вдруг операция кончилась.
— Позвони, ладно? Я Лешке напишу, он час назад онлайн был.
— Кто ему телефон дал?
— Кто его знает. Саш, позвони потом обязательно. И, если что, я с Дашкой побуду.
— Она пока со мной. Но спасибо, Надь.
Выйдя в коридор, увидела, как по лестнице поднимается дядя Игорь.
— Здравствуй, — обнял меня старший Ольшанский, — ты как?
— Нормально. Дашка перепугалась.
— Это понятно, — понимающе кивнул он, — Что-то-то видели?
— Нет, я подошла Андрей уже… один был. Навстречу никто не шел, двор проходной, камеры должны быть у аптеки.
— Сейчас следователь приедет — сама понимаешь, это не шутки уже, расскажешь ему под протокол.
— Даша несовершеннолетняя, ее только со мной.
— Конечно. Проводишь?
— Пойдемте. Дядя Игорь…
— Нет, пока ничего. Эксперт работает, но это не быстро. Только уже понятно, что откопали не Диму.
— Да. Я боюсь в это до конца поверить, но сначала Лешка, потом Андрей… Хорошо что Надя уехала.
— Да, только вы с Сергеем на виду, — дядя Игорь поморщился, — надо с этим решить что-то. Пойдем, Сашуль.
Дальше была беседа со следователем. Профессионал он может и хороший, но черствый сухарь. Не могу никого осуждать, это профдеформация, но для Дашки я бы предпочла другого собеседника.
Еще два часа мы просидели под дверью операционной. Дашка вздрагивала и с надеждой смотрела на каждого человека в белом халате. Мне было больно это видеть и я всячески пыталась не думать, что мы станем делать, если сейчас дверь операционной откроется и нам скажут самое страшное.
А еще я была безмерно благодарна Сергею, за то что он просто был. Не пытался никого отвлечь нелепыми разговорами, не вздыхал сочувственно, а просто был рядом и мне от этого становилось немножко легче. Одна бы я не смогла.
Мы все подскочили, когда дверь наконец открылась и вышел невысокий лысый дядечка средних лет.
— Тяжелый, но стабильный, — сказал он, не дав нам ничего спросить, потом посмотрел на заплаканную Дашку, — брат?
Дашка кивнула.
— Парень молодой и сильный, сердце здоровое.
— Когда к нему будет можно? — спросила я.
— Как из реанимации в палату переведем, не раньше. Позвоните завтра, вам скажут о состоянии. Но, думаю, не раньше четверга.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я.
Мелкая вдруг разревелась.
— Даш, все хорошо, уже не надо бояться, Дашик. Ну ты чего?
— Ребенок устал, — сказал Сергей, — Саш, идите в машину, я догоню.
— Правда поправится? — спросила Дашка, когда я устроилась рядом с ней, на заднем сидении и прикрыла нас обоих пледом.
— Правда. Самое страшное кончилось, Дашик. Сейчас выспишься, утром позвоним и узнаем, как Андрей. Может и пустят к нему.
Хлопнула водительская дверь, Сергей сел, завел мотор.
— Много дал? — спросила я.
— Откуда такой интерес, госпожа Лишина? Пожалели районному хирургу денег?
— Отдам тебе потом, ты не должен был.
— Саш, иди в баню, — с чувством посоветовал Топольский, — мы уже живем вместе, а ты все делишь твое-мое.
В темноте салона я увидела, как заблестели любопытные Дашкины глаза. И эту отпустило, слава богу.
— Дома поговорим, — пообещала я, тоже мысленно выдохнув.
— Ужинать будем? — спросил Сергей уже в лифте.
— Я хочу чай и курить. Даш?
— А можно я спать?
— Можно, — Сергей открыл дверь квартиры и щелкнул выключателем, — В кабинете диван, так удобнее будет.
— Пойдем, Дашик, — я легко подтолкнула засыпающую девочку.
— Все ведь правда будет хорошо?
— Конечно. Врач сказал — стабильное состояние.
— Тяжелое, — вздохнула Даша.
— Крови много потерял, поэтому тяжелое. Надо думать о хорошем, Даш. С тобой посидеть, пока не заснешь?
— Не надо, — мелкая слабо улыбнулась, — спасибо, Саш. Я бы не сообразила что нужно делать.
— Сообразила бы. Все, ложись. Могу успокоительное что-то поискать, если нужно, у меня в сумке есть, вроде.
— Не, я сама, — Дашка красноречиво зевнула.
— Вот и спи. И думай о хорошем.
Я закрыла за собой дверь и пошла на кухню. Топольский курил, по-мальчишески сидя на подоконнике.
— Мало тебе было меня, так еще и Дашка, — вздохнула я.
— Она смешная, — вдруг улыбнулся Сергей, — Пока ты умывалась, Даша мне рассказывала, какой Андрей хороший и как он ей маленькой жуков ловил и вообще. Они ссорятся хоть иногда?
— У них разница большая — одиннадцать лет. Он Дашке как третий родитель. Не знаю, почему у них ревности нет, может потому что Андрюшка вообще такой — защитник, рыцарь, мать Тереза. Ты же должен понимать.
— Я потому и спросил. Третий родитель, да, ты права. И мелкая к Андрею очень привязана.
— У нее больше нет никого. Точнее есть там тетки какие-то, даже бабушка, но их уже давно никто не видел.
— Бабушка? — удивился Сергей, — А почему Андрей опеку оформлял?
— Потому что бабушка у них… Была очень против брака своей дочери с дядей Ромой — отцом Андрея. Он сирота, из детского дома, поэтому сам понимаешь, почему с его стороны нет родни.
— И почему была против?
— Детдомовец, ни кола ни двора, да еще и не русский, — я заметила удивленный взгляд Сергея и пояснила, — он татарин, наполовину. Гены интересная штука, Дашка с Андреем оба русые, светлоглазые, только в чертах лица что-то есть.
— Мда… и даже внуков не признала?
— Даже. Она их и не видела никогда. Такая вот интересная женщина.
— По вашей компании можно кино снимать — любого бери и готовый сюжет.
— Когда все кончится, продам идею на какой-нибудь мыльный канал, — усмехнулась я, — чайник поставь, а я в душ, смою кровищу, ладно?
* * *
Сергей.
Андрей мне нравился. Несмотря на то, что я дико к нему ревновал в самом начале. Спокойный, гораздо взрослее всей этой разношерстной компании, рассудительный. Когда меня перестало царапать глупой ревностью я разглядел интересную вещь — между ним с Сашей отсутствовала напрочь какая-то химия, да и в отличии от Алексея с шутками на грани и приколами, которыми он меня откровенно бесил, Андрей не пытался никого задеть. После Сашиной защиты у нас с ним и вовсе состоялся интересный разговор. Не только госпожа Лишина с характером, как оказалось. Так грамотно меня ревнивым дураком не выставляли никогда, я парня даже зауважал и проникся какой-то дружеской симпатией.
Вот вся ситуация очень плохо складывается, такое чувство, что Саше пытаются выбить почву из-под ног и оставить одну, без поддержки. И дело даже не в том, что некому ее будет защитить — старший Ольшанский организует охрану, это ежу понятно, а вот морально поддержать… Да и Саша сама измучается чувством вины, что близкие из-за нее пострадали, а это тоже сильный удар. Ай, как все плохо…
Я обернулся на шаги.
— Я больше не в крови и чувствую себя человеком, — Саша приоткрыла окно и устроилась на подоконнике. Это я у нее нахватался или она у меня?
— Сейчас твою мокрую голову как продует…
— Не ворчи. Это сейчас последнее, что меня беспокоит.
— Вот и поделись со мной. Чай какой налить?
— Зеленый. Чем делиться? Сначала Леша, и если там все можно было на случайность свалить, то Андрей явно не сам на нож упал. Кто следующий? Надя? Или ты?
— Или ты?
— Меня Дима не тронет. По крайней мере — сразу. Не спрашивай, откуда я знаю.
— Убрать от тебя всех, кто может что-то сделать, а потом добить? Дешевый какой-то сценарий.
— Он никогда оригинальностью не отличался, только почему переобулся? Зачем нужна была Наталья и весь этот цирк?
— Я сам не понимаю. В любом случае, тебя я одну никуда не отпущу больше. Даже «Ну тут недалеко и быстро».
— А я больше чем уверена, что бояться нужно не мне, — Саша затушила сигарету, и забрала у меня чашку с чаем.
— Да плевать мне, в чем ты уверена! — не удержалась я, — Можешь считать меня кем угодно, но вот так сидеть под дверью операционной и ждать, выживешь ты или нет… Я не смогу. Я там же свихнусь от страха за тебя.
— Не ори, Дашку разбудешь, — Саша спустилась с подоконника, подошла ко мне и обняла, — я тоже за тебя боюсь. Он этого и добивается, чтоб мы боялись, понимаешь?
— Понимаю. Поэтому я сейчас уже согласен на охрану, оружие и черте что еще, если это поможет.
— Хуже всего, что все это из-за меня, — девушка вздохнула, — а я ничего не могу сделать, даже близких защитить. Дядя Игорь обещал с мамой поговорить, она ведь ничего не знает, и тоже рискует, хотя у Димы почему-то счеты именно к моим друзьям.
— Потому что они активно его топили в суде, возможно?
— Возможно. Сереж, что мне делать? Я совсем ничего не понимаю сейчас.
— Не подставляться. Остальным Игорь обещал охрану.
— Ольшанский уже просто Игорь? — Саша Слабо улыбнулась.
— Полезные знакомства всегда не помешают. Пойдем спать, моя хорошая? Мы до утра все равно ничего не сделаем.
— Мы?
— Мы. Ты же не думаешь что я просто стану на все смотреть?
— За что мне такое счастье, как ты?
— У меня аналогичный вопрос. Пей свой чай и пойдем спать, время — два часа ночи.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.