Подарок для Теклы (Вербовая Ольга)

— Смотри, Текла, Марс!

Девушка с любопытством рассматривала далёкую красную звёздочку. Подзорная труба, конечно, не позволяла увидеть ни гор, ни каньонов маленькой планеты, но рассказы Хулио подстёгивали воображение настолько, что Текле казалось, будто она видит их неясные очертания.

Внизу по улице, хохоча, прошла группа людей в военных формах. Резкие звуки заставили девушку вздрогнуть и оторваться от звёзд.

— Нас не арестуют? А то комендантский час.

— Мы же не на улице, а на крыше, — ответил Хулио. — Считай, дома. К тому же, с ними Анхель. Он наш сосед и не даст причинить нам зло.

Слова спутника несколько утешили Теклу. Анхеля она знала тринадцать лет — с самого рождения. Его отец, дон Сильвио — лучший друг её отца. И Анхель был для неё вроде старшего брата. Попытается кто обидеть его соседку — любого порвёт.

— Вообще жуткие вещи творятся, — девушка проводила взглядом удаляющихся военных. — Арестовывают, пытают на стадионе, стреляют. Наплачемся ещё с этим генералом! Инопланетянин был добрее.

— А ещё эти подхалимы! — добавил Хулио с отвращением. — Сегодня сеньора Родригес кричала на Хуана при всём классе. То была за Инопланетянина, а сейчас: забудь, что ты с ним разговаривал, ты предаёшь отечество, если гордишься! Теперь она борется с «красной заразой». Сказала: не смейте с Хуаном общаться! Но я всё равно буду. Хуан — мой друг.

— Сеньора Родригес тебе этого не простит.

— И пусть не прощает. Конечно, к Инопланетянину у меня много претензий, но её я теперь презираю.

— А может, он не так виноват, — вступилась девушка за свергнутого президента. — Козни Запада… Но почему всё-таки вода на Марсе испарилась?

— Это потому, что ядро остыло. Исчезло магнитное поле и атмосферу уже не удерживало. Давление понизилось…

Текла слушала парня раскрыв рот и затаив дыхание. В свои пятнадцать лет он так хорошо рассуждал!

— Хотела бы я увидеть Марс поближе! — мечтательно произнесла Текла, вглядываясь в бездонное усыпанное звёздами небо Сантьяго.

— Увидишь, — пообещал Хулио. — Я думаю, лет через двадцать ракеты до Марса будут летать, как поезда до Вальпараисо. Впрочем, поезда тоже будут летать.

— Правда?

— Уверен.

***

Мне было тринадцать лет, когда я думала: жизнь кончена. Нет, ни серьёзных физических травм, ни смертельных заболеваний не случилось — врач сказал: повезло. Но душевная боль, которую мне причинили, казалась определённо несовместимой с жизнью. Да и как дальше жить?

Зачем я только поверила Стасу, когда он говорил: просто посидим? Сначала мы пили чай, разговаривали. Потом он начал намекать: ну давай, чего ломаешься, мы уже люди взрослые. Я сказала: нет. Второй раз он уговаривать не стал…

Избавиться от жертвы (то есть, от меня) после этого Стас и не подумал, прекрасно зная, что ему как сыну прокурора ничего не будет. И не ошибся. Заявление моих родителей признали клеветническим и нас же чуть не оштрафовали. Но родители Стаса, как говорится, «великодушно простили».

Хуже всего было то, что Стас рассказал всему классу, будто я перед ним вертела задом. На меня стали показывать пальцем, смеяться, называть бесстыжей. Мама с папой говорили, что это пройдёт, но я не верила. Мысль закончить свою никчёмную жизнь становилась всё твёрже.

Уйти я решила наглотавшись таблеток, что папе врач прописал от бессонницы. Я не знала, сколько надо выпить, чтобы заснуть навсегда. Сколько я проглотила — не помню. Но именно тогда я увидела её впервые. По возрасту она была моей сверстницей. Смуглая кожа, длинные локоны чёрных волос, высокий рост — её, пожалуй, можно было назвать красавицей.

— Дура ты! — набросилась на меня незнакомка. — Радуйся, что выпила немного, а то б концы отдала!

— Ты кто? — спросила я.

Судя по тому, что про смерть она говорила в условном наклонении, я поняла одно: скорей всего, это не ангел и не демон.

— Я Текла Эрнандес. А ты Зоя Фомина. Ведь так?

Это была чистая правда. Меня действительно зовут Зоя Фомина.

— У тебя само имя означает «жизнь», — продолжала Текла тем временем. — А ты решила от неё отказаться. На этот раз тебя спасут. Но вторая попытка окажется удачной. Хочешь — давай пробуй, я тебе мешать не буду. Но не думай, что смерть принесёт тебе покой. Ты станешь духом без плоти. Ты будешь появляться в том месте, где тебя изнасиловали, будешь переживать всё заново. И так до окончания отмерянного тебе срока.

— А много мне отмеряно? — от слов загадочной Теклы мне уже становилось не по себе.

— Достаточно, чтобы успеть понянчить внуков. Если бы не суицид, я была бы уже бабушкой. Мне пришлось бы тяжелее, чем тебе. Мой отец был строгих правил — для него девушка до свадьбы должна оставаться девушкой — это железно. А ты своим родителям нужна любая.

Текла была права: ни разу мама с папой меня не упрекнули в случившемся. Наоборот, говорили: не унывай — с каждой могло случиться! Что не убили — уже радость!

— Я сейчас исчезну, но хочу, чтобы ты знала: твой обидчик долго на этом свете не задержится.

— Его прибьют? — знаю, что это грех, но тогда эта мысль доставила мне неподдельную радость.

— Не совсем так, но суда Божьего он не избежит. Счастливо, Зоя!

***

Меня действительно откачали. Мама с папой были жутко ласковы — они буквально плясали передо мной, опасаясь, как бы я снова не повторила попытку уйти. Хотя мне уже, после разговора с Теклой, честно говоря, не хотелось.

Текла иногда навещала меня во сне. Больше она со мной не разговаривала, но позволяла отследить некоторые фрагменты своей жизни. Так я узнала, что моя спасительница жила в Чили и была влюблена в своего соседа Хулио Гарсиа. И когда учительница истории рассказывала о перевороте в этой стране, я сама вызвалась к доске. Мне, смотревшей во снах картинки из того времени, было что рассказать. Правда, Марья Сергеевна осталась недовольна, что я приплела каких-то инопланетян (оговорилась я, что поделаешь?).

Училась я тогда в другой школе — не в той, где Стас и злыдни, что надо мной издевались. Из той компании я только недавно встретила Юлю Скуридину. Она рассказывала, что после моего ухода моя история повторилась уже с ней. Думала ли Юля о самоубийстве или нет — она не рассказывала, но какой радостью светились её глаза, когда она говорила о смерти Стаса! Подпоил одну девчонку, снасильничал, твёрдо уверенный, что ему всё с рук сойдёт. Только вирус СПИДа думал иначе… Впрочем, не он сгубил Стаса, а палёная водка, которую парень, узнав о диагнозе, стал поглощать в неумеренном количестве.

Сказать правду, я не была опечалена. Юля же откровенно злорадствовала: сдох, собака, и слава Богу! Вправе ли я осуждать её за это?

***

Поездка в Барселону стала для меня наградой за успешную сдачу вступительных экзаменов. Пять дней я вместе с родителями провела в этом чудесном городе. Самым красивым местом показался мне парк Гуэль, — украшенный талантливым Гауди, словно новогодний пряник. Любопытное здание — храм Святого Семейства, которое уже много лет никак не достроят полностью. И, конечно, море — тёплое и ласковое.

Рано утром мы приходили на пляж, где купались до полудня, обедали, потом папа обычно спал, а мы с мамой прохаживались по магазинам. Ближе к вечеру снова шли на пляж. Потом ужинали, гуляли по окрестностям допоздна. После прогулки, выпив на сон грядущий травяного чая, засыпали как убитые.

Во время одной из наших послеобеденных прогулок мама увидела в витрине симпатичную блузку, и мы зашли в магазин.

— Вы откуда? — спросил меня по-английски продавец, молодой мужчина приятной наружности, кого-то мне до боли напоминавший.

Мама как раз мерила вожделённую блузку и нашего разговора не слышала. Да если бы и слышала, едва ли она могла бы что-то ответить — все школьные знания английского за много лет благополучно улетучились.

Я ответила, что из Москвы.

— О, Москва! Очень хорошо! А я из Сантьяго. Уже лет пять здесь живу.

— Из Чили? — уточнила я, вспомнив, что на Кубе тоже есть город с таким названием.

— Да, Чили… Где Пиночет, — мой собеседник наивно полагал, что ничего более об этой стране мне не приходилось слышать.

Я возьми да расскажи ему, что видела во сне его землячку Теклу.

— Наверное, это была моя соседка? — рассмеялся продавец. — У Эрнандесов из нашего дома была дочь, её звали Теклой. Дедушка Сильвио был очень дружен с её отцом. Правда, я сам эту девочку не видел — она умерла ещё до моего рождения. Отец покойный рассказывал — жуткая была история. Сосед Хулио заманил её на крышу якобы звёздами полюбоваться. И обидел. Так она от позора прыгнула с той самой крыши.

Только я уже давно знала эту историю…

***

Внезапно слуховое окно отворилось, и на крышу один за другим залезли трое военных. Та самая троица, которую парень и девушка видели во дворе.

— Хулио? Текла? — осведомился удивлённый Анхель. — Что вы здесь делаете?

— И вправду, интересно, — хохотнул его товарищ. — Что такая красотка делает ночью на крыше? Знаешь, цыпа, что такое комендантский час?

— Мы не на улице, — ответил за девушку Хулио. — Крыша — часть нашего дома.

— А ты, малой, не умничай! — ощерился третий, недобро косясь на девушку. — Ты же не хочешь, чтобы твоей тёлке сделали больно?.. Иди сюда, малышка! — обратился он уже к Текле. — Не бойся, мы сегодня добрые — поиграемся и отпустим!

Не дождавшись ответа, он схватил девушку за руку и притянул к себе. Его товарищ с радостью поспешил ему на подмогу.

— Не смейте её трогать! — воскликнул Хулио, бросаясь между ними и подругой.

Человек в форме взялся за автомат. Раздался оглушительный выстрел. Хулио коротко вскрикнул и упал, как подкошенный, к ногам Теклы.

— Хулио! Нет!

Убийца захохотал и пропищал то же самое, подражая пронзительному голосу девушки. Затем увесистым пинком сбросил с крыши мёртвое тело, так, словно некстати подвернувшуюся под ноги дохлую мышь. Его товарищ тем временем расстёгивал пуговицы девичьего платья.

Вдвоём они повалили сопротивляющуюся Теклу на пол. Анхель стоял неподвижно, бледный, как полотно.

— Чего застыл? — обратился к нему тот, который убил Хулио. — Давай держи ей ноги.

Нетвёрдой походкой Анхель двинулся вперёд…

***

Что было дальше? Вступил ли Анхель в борьбу с обидчиками своей соседки? Перестрелял ли обоих из собственного автомата? Ничуть не бывало! Покорно, как телок, держал он ту, которая почитала его чуть ли не за брата, в то время, как его товарищи по очереди её насиловали. Сначала Анхель отказывался последовать их примеру, но после того, как насильники пригрозили, что он упадёт в их глазах как мужчина…

— Всё это враки! — начала было я.

Закончить мысль мне не дала мама.

— Зой, посмотри, как сидит?

Блузка села на ней идеально, словно была по мерке сшитая.

— Класс!

Ещё немного повертевшись и осмотревшись, мама решила: берём.

Пока она расплачивалась с продавцом, я смотрела на сына Анхеля и думала: какой же подлый и трусливый тип его папаша! Даже родному сыну сказать правду мужества не хватило. Но я молчать не буду — и не надейтесь!

— Теклу изнасиловали другие люди, — бросила я на прощание, когда вместе с мамой выходила из магазина. — Хулио пытался за неё вступиться.

Терпеть, когда оговаривают такого смелого человека, я не собиралась.

***

Итак, Текла оказалась вовсе не существом, рождённым сновидениями, а реально существовавшей девушкой. Которая жила, любила, страдала. Которая могла бы дожить до старости, если бы вынесла свалившееся на неё бесчестье. Как я — не без её помощи. Если бы не разговор с Теклой, я непременно попыталась бы снова. И тогда бы я уже снилась потенциальным суицидникам, пытаясь уберечь их от глупости. Вот так — Текла спасла меня от меня самой. А что сделала для неё я? Абсолютно ничего! Она так мечтала посмотреть на Марс с близкого расстояния. Я же могла открыть Википедию и посмотреть вместе с ней фотографии. Или, ещё лучше, пойти в планетарий.

Дорогу я нашла быстро. Гораздо труднее было взять с собой Теклу. Она никогда не была не то что в планетарии — в самой Москве. А призраки, я читала, не могут появляться без приглашения в тех местах, где не бывали при жизни. Без приглашения… Так значит, в моей власти её пригласить. Пусть посмотрит на красную планету моими глазами.

«Пойдём в планетарий, Текла! — сказала я мысленно. — Сдаю тебе свою бренную оболочку до конца сеанса. Бесплатно».

Возможно, кто-то упрекнёт меня в легкомыслии, но мне даже в голову не приходило, что Текла может хулиганить, а отвечать потом придётся мне.

Добравшись до здания с куполом, я купила билет на «Тайны красной планеты» — и вышла. До начала сеанса оставалось ещё достаточно времени. Можно зайти в ближайшее кафе. После изучения меню мой выбор остановился на чашке кофе с шоколадным пирожным. Всё бы ничего, только… шоколадные пирожные я с детства ненавижу. Они даже на вид напоминают неприлично сказать что. Но у Теклы, видимо, на этот счёт иное мнение. Ладно, подруга, сегодня будь по-твоему!

Пирожное действительно показалось мне очень вкусным. Учитывая то, что я была не совсем я.

До начала показа мы с Теклой ходили по музею Урании, рассматривая приборы для наблюдения за звёздным небом, старинные глобусы, модели планет и метеориты, слушали рассказ экскурсовода.

В Большом Звёздном зале моя спутница с интересом наблюдала, как на куполе появляется её давняя мечта — далёкая звезда, которая постепенно превращается в петляющий красный шар. Он становится всё ближе. С высоты полёта уже видны каньоны, песчаные бури вырисовывают необычные картины, похожие то на деревья, то на человеческие лица. Русла рек, очертания океанов… Когда-то в древности там была вода. Но ядро остыло, и она испарилась и, вместе с атмосферой, уже не удерживаемая магнитным полем, разлеталась по космосу.

Вот мы уже среди красных песков и скал — смотрим на солнце. По небу пробегает стремительный Фобос. Прикольная у него форма, необычная!

Была ли когда-нибудь на этой планете жизнь? Что стало с марсианами? Погибли вместе со своей цивилизацией? Или, будучи более продвинутыми, улетели искать спасения в других уголках Вселенной? Хотя логичнее было бы найти таковое на соседней Земле. А происхождение человека ещё так мало изучено…

Но Текла, дорогая, не могу я тебе ответить на эти вопросы! Я же не Хулио! Уж он бы про цивилизацию марсиан рассказал в таких красках!

Я не видела себя со стороны, но наверное во время сеанса я напоминала не то гимназистку, не то институтку с горящими глазами, которую только правила приличия удерживали от громких восторженных восклицаний. Правду говорят, что латинки очень эмоциональны!

Однако после сеанса моё настроение вновь стало будничным. Полуразгаданные тайны красной планеты, конечно, зрелище интересное, но не настолько же, чтобы впадать в бешеную эйфорию.

Потом я погуляла по астроплощадке, послушала про созвездия и, одевшись, отправилась домой. Проходя мимо кондитерской, я увидела в витрине шоколадное пирожное. Какая гадость!

***

Этой ночью Текла явилась ко мне в последний раз. Её глаза светились радостью — как у ребёнка, получившего от Деда Мороза долгожданную игрушку.

— Спасибо тебе, Зоя! Я всю жизнь мечтала увидеть Марс! И перед смертью моя мечта исполнилась.

— Как перед смертью? — удивилась я. — Ты же уже…

— Я не умерла — я убилась. Умереть я должна была завтра — от сердечного приступа. Увижу, наконец, Хулио! Если б я осталась жить, могла б хотя бы свечку поставить за упокой. А так не выдержала страданий, не пережила позора. Хотя могла бы и выдержать. Бог никогда не даёт человеку непосильных испытаний.

В тринадцать лет я бы в это не поверила. Теперь же, когда случившееся со мной уже не казалось смертельным, я понимала, как верны слова моей собеседницы.

— Прощай, Текла! Мир твоей душе!

— Счастья тебе, Зоя!

Я пообещала Текле, что постараюсь стать счастливой — и я это сделаю. Я использую тот шанс на жизнь, который мне подарили. И кто знает, может, я доживу до тех времён, когда корабли на Марс будут летать, как самолёты на Чукотку, а поезда заменятся аэробусами. Возможно, я сама как будущий авиаконструктор приложу к этому руку.