9 Глава. Просьба директора.

Высоко вверху, где начинался пещерный свод адской аудитории, летучие мыши, цепляясь острыми коготками за окаменелые сосульки и различные выступы, свисали головой вниз. Словно гроздья винограда, они были усыпаны на высоком и глубоком своде пещеры, из которой сделали аудиторию.

Вдоль стен горели чадящие факелы, но их было явно недостаточно, и из мрачного царства теней острыми выступами торчали орудия пыток…

В центре немаленькой аудитории в неком круге на трёхногих столбах стояли факелы и освещали небольшой кусочек пространства. И от этого центра, словно лучи звезды пунктирными линиями к стенам шли столбы с факелами.

Необычное освещение адской аудитории лишь частично захватило царство теней, но не победило его!

Было еще кое-что мрачное, что пугало… На полу, на стенах и даже на столах для пыток шли видимые швы, стяжки. Выглядело всё это весьма неприятно и даже страшно, словно именно здесь и создали франкенштейна… Ещё все эти швы и стяжки будто говорили: здесь вас запытают досмерти, а после соберут по частям, зашьют, оживят и будут пытать вновь!..

Медленными шагами директор в длинном чёрном плаще в широкополой шляпе с пушистым пером, воткнутым сбоку, и в театральной маске на пол-лица в виде фиолетовой бабочки приближался к диверсантке, что замерла на месте. В правой руке он сжимал ремень… Однако остановившись вскоре, директор в раздумье взглянул на левую руку, в которой сжимал кнут.

«А может быть…»

Видя куда был устремлён взгляд директора, Багира неосознанно прикрыла руками попку и стала медленно отступать.

«Не сбежишь», — улыбнулся Ичизару, продолжая наступать.

«А я категорически ПРОТИВ такого наказания!» — мысленно воскликнула диверсантка и рванула к выходу.

— Куда?! Не уйдёшь! — негодующе воскликнул директор и взмахнул кнутом.

Багира не успела пробежать и десяти шагов, как конец кнута обхватил её за ногу и потащил к своему хозяину.

— Нет!!! — закричала диверсантка и царапая пол ногтями заскользила назад.

Директор в длинном чёрном плаще в широкополой шляпе с пушистым пером, воткнутым сбоку, и в театральной маске на пол-лица в виде фиолетовой бабочки злорадно улыбнулся. От меня не сбежишь!

Но тут неожиданно вмешался Храбролюб. Он подскочил к Багире и, схватившись за кнут, с силой дёрнул на себя.

Застигнутый врасплох, директор выпустил из рук кнут.

Храбролюб загородил собою диверсантку.

— Она не виновата!

От такого заявления даже у Кисары выпучились глаза. Она-то и не виновата?!!

Юноша с коротким ёжиком огненно-красных волос на голове пояснил:

— Я был ранен, — на миг Храбрлюб стыдливо опустил взгляд, — и чтобы спасти меня госпожа солдатка…

«Кто? Солдатка?! — изумлённо уставилась Багира на юношу. — Так вот ты за кого меня принимаешь!!!»

Обидевшись, она надула губки. Сложила руки на груди и упрямо уселась на полу, отвернувшись. Мол, не приму я твою помощь!

Вот только Храбролюб стоял к ней спиной и ничего этого не видел.

— …моя спасительница, поспешила в лазарет, — юноша взглядом указал на перебинтованный торс и пронзённую насквозь ладонь. — Как видите она успела вовремя, и то что в спешке ей не удалось приземлиться в правильное место, — не её вина!

Кисара и Горашинджа одновременно фыркнули: «Пф… наивный. Ты думаешь она так делает впервой? Да для неё это обычное дело!»

Директору очень не понравилось, что кто-то влез и теперь пытается ему помешать осуществить задуманное. Его аж перекосило!

— Тц! — с моськой, словно съел лимон, недовольно скривился директор.

И всё ещё с недовольной моськой он протянул вперёд руку.

— Не порть мне настроение и желание как следует поразвлечься! — с взглядом истинного садиста произнёс директор.

Двигая указательный пальцем, он поднял над полом юношу и, слегка поразмыслив, опустил его у дальней стены (чтоб не мешался!).

— Так, а теперь продолжим! — обернулся директор к диверсантке и медленно пошёл неё щёлкая кнутом.

Девушка вскрикнула и вновь прикрыла попку руками, стала отступать.

— Мне же надо получить удовольствие, — в его глазах сверкнуло нечто садистское… и он непроизвольно улыбнулся. — То есть я хотел сказать: мне же следует наказать непослушную студентку! — переиначил директор (когда понял, что ляпнул свои мысли вслух).

«Как же, как же… так мы тебе и поверили! — кивнули друг другу Кисара и Горашинджа».

Тем временем Ичизару всё наступал и наступал на диверсантку, пока та не уткнулась спиной к стене. «А-а-а… некуда отступать!!!» — в страхе вздрогнула Багира.

Директор довольно-предовольно улыбнулся.

— Не бойся, здесь все свои. Так что тебе не стоит чего-либо стыдиться! — оскалился он и обвёл всех взглядом.

В преддверии неминуемого девушки замерли, затаив дыханье…

Однако директор внезапно переменился в лице и с жутким рыком рявкнул на Храбролюба:

— Кто… ты… такой!!!

Только сейчас Ичизару осознал: в академии ЧУЖАК! ВРАГ!!! От него стали исходить такие потоки силы, что всех рядом стоящих чуть ли не сбило с ног. Будто бы жуткие порывы ветра, они отталкивали всех от директора. Девушки, устояв на ногах, заскользили назад…

Тяжёлой поступью Ичизару начал приближаться к Храбролюбу, который единственный не позволил силе директора сдвинуть его с места …но и вперёд ему не удавалось сделать и шага.

Директор с пылающими от гнева очами пророкотал:

— ЧУЖАК! Свою смерть ты встретишь здесь! — и, подняв руку над головой, резко сжал в кулак.

Ужасающий непроглядный ливень силы обрушился не только на Храбролюба, но и на всех, кто находился в аудитории. Словно огромный пресс, сила гравитации обрушилась на них. Девушки, не устояв на ногах, упали ничком на землю. Не в силах даже поднять голову, они могли лишь только слышать.

— Крепкий малый! — пророкотал Ичизару. — Но смерти тебе не избежать!!!

Всё ещё продолжая держать руку над головой, сжатую в кулак, директор стал её медленно опускать.

Земля под ногами Храбролюба пошла трещинами… и у него от жуткого давления из носа пошла кровь. Но, крепко упёревшись руками в колени, он продолжал стоять на ногах

— Я не знаю, чем вас разгневал, но ВАМ меня не победить! — сделав неимоверное усилие, Храбролюб приподнял голову и бесстрашно посмотрел в лицо директору.

В ответ Ичизару оскалился:

— Не зарывайся, юнец! — и, направив руку на юношу с коротким ёжиком огненно-красных волос на голове, мощным импульсом в десятки раз усилил давление.

У Храбролюба из носа кровь хлынула потоком, и он, не устояв, опустился на одно колено.

А жуткое давление всё усиливалось и усиливалось…

«Вот ведь паршивец — не сдаётся! — у директора разгневанно запульсировала жилка на виске. — Тогда ты мне не оставляешь выбора, придётся применить одну из высших техник! Надеюсь, ты сдашься до того, как превратишься в кровавую лужу… ведь мне ещё нужно узнать кто тебя подослал».

Слегка ослабив давление, Ичизару сосредоточил всю свою силу на руках. Направив ладонями друг к другу и держа на уровни своей груди, он начал медленно их сдвигать… Вскоре между его ладонями появился чёрный сгусток энергии, где проскакивали молнии.

— «Чёрный Пресс!» — выкрикнул директор и с силой соединил ладони, громко хлопнув.

На юношу обрушилась такая мощь гравитации, что он не выдержал и упёрся руками в пол, однако всё ещё продолжал стоять только на одном колене.

Проигравшие всегда встают на оба колена! Это незыблемый закон знали все воины, вступая в схватку.

«Я не сдамся!» — крепко сжал зубы Храбролюб.

Доведённый до крайней степени ярости директор решился на одну из самых смертельных и мощных техник: «Взрыв Гнева!». Он поднял руки над головой и создал преогромный тёмный шар энергии, и стал медленно её сжимать. В конечном варианте гравитационная сила, сжатая в размер грецкого ореха, запускалась во врага, а после высвобождалась…

В последний раз Ичизару этой техникой уничтожил не только вражескую армию, но и целый город. В той бушующей гравитационной стихии выжил только он один…

Медленно сжимая гравитационную силу, Повелитель Ичизару едва расслышал:

— Не надо, директор! Это он спас нашу Рику! — с трудом произнесла малышка Алёна, лёжа на полу, едва сдерживаясь, чтобы не потерять сознание от жуткого давления гравитации.

Среди всей Академии директор не зря слыл резко переменчивой личностью.

— О! Правда, что ли?! — смущённо он почесал затылок.

От былой жуткой мощи гравитации не осталось и следа. Все вздохнули с облегчением…

С услужливой улыбкой на лице директор помог встать Храбролюбу.

— Ты извиняй, я тут малость ошибся, — Ичизару вновь смущённо почесал затылок.

Остальные тоже встали на ноги (без чьей-либо помощи). Ух уж эти мужчины!!!

Пока Горашинджа расспрашивала Алёну — всё ли с ней в порядке, диверсантка, нахмурив брови, воскликнула:

— Ах ты ж, зараза… — и направилась к директору и Храбролюбу.

«Ну сейчас она задаст этому дурню-директору!» — довольно усмехнулась бывшая рестлерша, краем глаза наблюдая за Багирой (ну нельзя эту оторвягу оставлять без присмотра!).

Однако она проигнорила Ичизару, а подошла к юноше с огненно-красными волосами и пребольно схватила того за ухо:

— Да как ты только осмелился спасти эту дуру… эту взрывную канистру!

Горашинджа с досады хлопнула себя по лбу. Как же она могла забыть насколько Багира и Яростная Рика друг с другом не ладят! Даже кошка с собакой смогут подружиться, но ни эти двое…

Храбролюбу пришлось встать на цыпочки, чтобы не лишиться важной части тела, а именно уха! Пока он не догадался и ткнул пальцем в болевую точку на руке Багиры. Та вскрикнула (не сколько от боли, а сколько от неожиданности) и не по своей воле тотчас отпустила ухо.

Находчивый юноша тут же отскочил подальше от внезапно оказавшейся опасной девушке.

— Какая муха тебя укусила?! — возмущённо спросил он, потирая покрасневшее ухо.

За неё ответил директор, который по-дружески похлопал его по плечу:

— Не парься, не парься! Они всегда так ершатся, когда дело заходит об одной из них. Можно сказать, они вечные соперники!

Это услышала Багира.

— Это кто тут соперники, она да мне и в подметки не годится! — гордо подняла голову диверсантка и сложила руки на груди.

Вот только всю малину ей испортила Кисара, которая возникла у неё за спиной, словно тень.

— Ой ли, а не ты ли проиграла ей в первый же день, как только она только появилась в Академии?.. — приложив руку к щеке, комендант в ковбойской шляпе разочарованно покачала головой. — Проиграть новичку-студенту, будучи инструктором по-боёвке, какой стыд и позор!

Багира стыдливо потупила взор, покраснев лицом.

— Ты… ты… ты… — залепетала бедняжка-диверсант, — а ты зачем вмешиваешься в разговор! А, газировка ходячая!

Обернувшись лицом к Кисаре, Багира стала разгневанно метать в неё молнии из глаз.

Комендант усмехнулась и не обращая внимания на диверсантку — словно на некий предмет мебели! — как ни в чём не бывало приложилась к алюминиевой баночке с газировкой.

Багира стала закипать, будто чайник… у неё даже пар повалил из ушей.

Их перепалку прервал Храбролюб, который с беспокойством и волнением в голосе спросил директора:

— А как там сейчас… — на мгновение запнулся юноша, — Рика? Как она себя чувствует, всё ли с ней в порядке? — виновато он опустил голову. — Я оставил её там одну, раненную… хоть и пошёл за лекарственными травами в лес для неё, мне всё равно нету прошения! — поднял голову Храбролюб, сверкнул очами.

Сладкое чувство сжало сердце Багиры, и та, не выдержав, подскочила к нему, и крепко-крепко прижала к груди.

— Боже, какой же ты милашка! — воскликнула девушка с татуировками на плечах, тиская в своих объятьях юношу с коротким ёжиком огненно-красных волос на голове.

«Задыхаюсь!!!» — не в силах вымолвить хоть слово, мысленно стал кричать Храбролюб.

К нему в помощь пришла Кисара, которая с силой вырвала его из таких опасных объятий.

— Ох, ты как всегда неисправима! — воскликнула она и спрятала парня у себя за спиной.

И пока девушки вновь стали прожигать друг друга молниями из глаз, к Храбролюбу подошёл директор и отвёл его в сторону.

— Спасибо тебе за волнения, с Рикой всё в порядке! — обрадовал он юношу. — Мы оказали нужную ей медицинскую помощь, и теперь она спит спокойным здоровым сном, набирается сил.

Почувствовав, как невидимый, но тяжёлый груз упал с его плеч, Храбролюб облегчённо выдохнул.

— Слава богу!..

Директор улыбнулся: «Какой же он благородный и невинный. Давненько я не встречал такой светлой и чистой души».

Он хотел что-то сказать, но его прервал ужасный грохот. Дверь в аудитории чуть ли с корнем вырвал некто вошедший. Стоя в проёме, тёмный силуэт с багрово-красными глазами жутко рыкнул:

— И-чи-за-ру!!!

Директор молнией возник рядом и закрыл девушке рот рукой.

— И вовсе не зачем так громко кричать.

В ответ та его укусила.

— Ах ты ж… дьявол Академии! — тряся пострадавшей рукой, воскликнул Ичизару.

Та гневно топнула и взглядом обвела адскую аудиторию.

— Это я-то дьявол? А кто создал это?!!! — пробегаясь глазами по орудиям для пыток, яростно воскликнула она.

Ичизару здоровой рукой приобнял её за талию.

— Эрнеста, милая, тебе рано знать о тёмной стороне академии.

Зам. директора, которая даже и не догадывалась о существовании подобной аудитории изумлённо раскрыла рот. Не в силах вымолвить и слова она какое-то время стояла столбом…

Пока не заметила неподалёку стоящих ковбойку-коменданта, диверсантку, глав. механика Горашинджу, какого-то незнакомого юношу и даже малышку Алёну.

Мгновенно вспыхнув, словно лесной пожар, Эрнеста Фламберг зло прошипела:

— Это я-то не должна ЗНАТЬ?!!

Чувствуя, что вскоре может произойти большой бадабум, директор ловко перевёл разговор в другое русло:

— Ну и как там с нашим делом… получилось? — обхватив девушку за плечи, тот пристально взглянул ей в глаза.

Эрнеста Фламберг, у которой на чёрном спортивном топике скалился череп и белела надпись: «Смерть начальству!», запоздало ответила:

— Да, получилось.

Директор отпустил её и жутко расхохотался, словно демон… а через минуту прошипел:

— Превос-сходно…

Не обращая ни на кого внимания, он направился к выходу, и уже в коридоре обернулся:

— Всем за мной! — с пылающим демонским огнём в глазах повелительно рыкнул Ичизару.

И после широкими шагами скрылся из виду…

***

Рабочих комнат у директора было много, однако среди всех выделялся кабинет, в котором он не работал, а отдыхал… и отдыхал душой!

В любимом кабинете директоре, в месте столь дорогому его сердцу, у порога гостеприимно растилась алая дорожка, что весело убегала вдаль, призывно маня. А в конце стоял простой на вид, но крепкий дубовый стол. Позади удобного и мягкого кресла, с откинутой спинкой, широкое окно освещало комнату.

Ветер ласково шевелил занавески… мило качались ветки деревьев за стеклом, трепетала зелень… птицы радостно щебетали и то и дело перелатали с места на место…

Яркие солнечные лучи падали на крепкую столешницу и задорно играли то на поверхности золотой ручки, сделанной в виде пера (что лежала на одиноком документе), то на светильнике, сонно нагнувшимся над столом.

Слева от стола, у стены, стоял шкаф. За прозрачным стеклом виднелись призовые награды, кубки, медали, золотые статуэтки… Студенты академии часто выигрывали на различных соревнованиях будь то большой теннис, марафон или даже известная велогонка Тур де Франс. Они выигрывали даже на олимпийских играх!

Наград было настолько много, что директору однажды пришлось для них приколачивать к стене рядом со шкафом дополнительно несколько полок. А спустя какое-то время ему пришлось приколачивать ещё парочку полок для новых призовых наград и ещё, и ещё…

Сейчас же вся стена была покрыта полками… на которых гордо стояли призы и награды.

А на противоположной стене висели фотографии в рамках. Чтобы подчеркнуть важность каждого снимка, каждая рамка фотографии выделялась обвитой лентой. Здесь не было ни одной повторяющейся ленты — все они были разными и неповторимыми, как и сами фотоснимки. Тут были и праздничные, красивые ленты (точно новогодние), и ленты, усыпанные ромашками на молодом зелёном побеге… и даже ленты, сияющие чередой маленьких звёздочек.

Фотографии в рамках, украшенные лентами, рассказывали о истории академии. Вот был заснят первый кирпич, заложенный при постройке единственной на всей земле Академии эсперов! Чуть дальше виднелся фотоснимок, где первый студент переступал порог Академии. А ещё дальше на другом снимке первые выпускники весёлой толпой радостно улыбались возле красивого фонтана, чей борт был украшен изящными лебедями.

Среди первых выпускников были так же Багира Браунинг и Кисара Домингес, которые стояли рядом друг с другом. Они единственные выделялись тем, что не улыбались. У обеих лица были такие, словно у них разом заболели все зубы… Всё потому, что именно в это мгновенье каждая из них пребольно ущипнула свою подругу, дабы насолить!

Взгляд Ичизару прошёлся по фотографии чуть влево.

Эрнеста, одетая по случаю важного события во всё красивое и нарядное, сердито смотрела на девчат: «Что эти двое опят творят!». Её успокаивающе тронула за плечо сестра Элма, во взгляде которой читалось: «Да ладно тебе, чем бы дитя не тешилось, лишь бы…».

Ичизару прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла.

Снова жуткая боль вспыхнула в его груди… когтями сжав сердце. Кто сказал, что боль от потери любимого человека проходит с годами?!!

Послышался скрежет зубов.

Боль от настоящей любви НИКОГДА не проходит! Она лишь отступает на шаг, уходит в тень… но всегда рядом!

Ичизару невольно простонал, сквозь стиснутые зубы. Почему судьба столь жестока?! Почему она отнимает у людей всё самое дорогое!..

Открыв глаза и посмотрев окно над головой, в лазурное небо, Ичизару попытался взять себя в руки. Однако… даже если весь мир радуется и щебечет от счастья, у него не получалось избавиться от жуткой боли в сердце и мраке в душе…

Элма, словно мать, всегда заботилась об эсперах, разрешая их трудности и помогая во всём. Её любили все: от мало до велика. При виде сестрицы Элмы (так её все называли), эсперы невольно улыбались и тянулись к ней, как к солнцу.

И даже после своей смерти Элма продолжает защищать эсперов, совершив мистический ритуал, в котором связала себя и остров. И пока её тело покоиться на этой земле, остров будет покрывать барьер, что делает его невидимым и скрывает от жадных людских глаз…

Ичизару вновь прикрыл веки.

Спустя несколько лет ему удалось отыскать в Академии тайное место и найти свиток с мистическим ритуалом. И может это и глупо, но он тоже совершил тот ритуал, связав себя с островом. И теперь, когда энерго-кристалл сатилик давно себя исчерпал, он забирал силу эспера у Ичизару, позволяя острову продолжать летать.

Вот только теперь он не мог и на шаг покинуть этот остров…

Директор открыл глаза и посмотрел на юношу и девчат (которые мялись на месте, пытаясь не шуметь). Теперь он может положиться только на них!

Ичизару негромко постучал поисковым маячком по столу. Его нашли прикреплённого к одежде у Яростной Рики, и именно благодаря ему стали известны координаты летающего острова, чем и воспользовался враг, напав на Академию.

Однако!..

Директор встал с кресла, вышел из-за стола.

— Благодаря этому маячку вычислили место положение нашей Академии, — показал он наглядно его всем. — Но также и МЫ узнали координаты напавшего! Уха-ха-ха… — жутким демоническим смехом расхохотался Ичизару. Хоть он и переоделся и выглядел сейчас как подобает настоящему директору в пиджаке, в брюках и галстуке …однако нрав остался всё тот же!

Отсмеявшись, он указал пальцем на Багиру.

— Ты пойдёшь и приведёшь его ко мне! — сверкнув очами, приказал директор. — Того, кто осмелился напасть на нас, ждёт аудитория « -13»! — он оскалился как голодный демон. — Наконец-то, я смахну пыль с занимательных инструментов!

От его жуткого взгляда, что предвещал много чего страшного неизвестному врагу, пробрало даже девчат, у них выступил холодный пот и по телу пробежались мурашки...

Диверсантка с запинкой ответила:

— Слушаюсь, господин директор! — вытянулась она в струну.

А мысленно радостно воскликнула: «Ура, он забыл о наказании!!!».

Директор хлопнул себя по лбу.

— Точно, чуть не забыл!

От страха бедная Багира аж приросла к месту…

Вот только Ичизару обернулся к Храбролюбу.

— Я хотел бы выразить свою благодарность за спасение Рики. — директор преклонил колено и склонил голову. — Теперь я твой вечный должник.

Ошеломлённо все уставились на директора… Такого они точно от него не ожидали.

К нему подскочила Эрнеста.

— Дурак, что ты делаешь! Постыдился бы! — она схватила его за руку, заставляя встать. — Где твоя гордость, ты же директор!

Ичизару с силой вырвал руку, сверкнул очами.

— Для любви нет места гордости!

Эрнеста потрясённо отступила на шаг.

— Любви?! — закрыв рот рукой, она едва сдержала слёзы (он выбрал не меня!).

Директор повернулся к юноше.

— Да, любви! Для меня все студенты как родные дети!

Девушка в чёрном спортивном топике, на котором скалился череп, подняла голову и взглянула на потолок. «Вот ведь дура… и о чём я только думаю!»

В комнате повисла тишина. Долгую минуту все стояли и не двигались, словно на картинке. В затянувшейся тишине, Храбролюб молвил:

— Я принимаю вашу благодарность, и вы мне ничего должны! — прижимая руку к груди, с уважением поклонился он директору.

— Вот и ладушки! — неожиданно переменился Ичизару и резво вскочил на ноги. — Тогда у меня есть просьба: не поможешь ли ты Багире с её поимкой нахала, что осмелился напасть на Академию?

От такой резкой перемены директора даже Кисара выпучила глаза от удивления: «Теперь он нагло просит у него помощи!».

Вмешалась диверсантка, загородив юношу.

— Он не может пойти со мной, он ранен! — неожиданно проявила заботу девушка с татуировками на плечах. — Я одна со всем справлюсь!

Горашинджа, Эрнеста и даже малышка Алёна с осуждением посмотрели на директора: «Где ваши глаза? Вы же прекрасно видите, насколько он ранен!».

Только теперь Ичизару заметил перевязанный торс Храбролюба и его раненую руку. Однако юноша с коротким ёжиком огненно-красных волос на голове несмотря на множественные ранения, сверкнув глазами, ответил:

— Я пойду! — и видя, что девчата решительно настроены его отговорить, он не менее твёрдо повторил: — Я пойду! Дайте мне только взять свой клинок!

Вот только диверсантка похоже не хотела ничего слушать: она приосанилась:

— Никуда ТЫ не пойдёшь!

Знойная Кисара Домингес в ковбойской шляпе и в длинном плаще о чём-то задумалась (не забывая попивать газировку). Как вдруг её осенило! Она смахнула с пути диверсантку, подошла к Храбролюбу.

— Это случаем не им ли ты разрубил всех тех механоидов? — с придыханием спросила девушка, кусая кулачок и едва сдерживая рвущийся наружу восторг.

Юноша пожал плечами:

— Ну да — им.

Тем временем Багира встала с полу, отряхнулась…

— Ты чего это себе позволяешь, а? — угрожающее та стала подходить к комендантше, закатывая невидимые рукава.

Однако Кисара отмахнулась от угрозы и с восторгом стала трясти за плечи, подошедшую к ней диверсантку.

— Ты понимаешь: мы можем увидеть тот легендарный клинок! — сверкая звёздочками в глазах, та продолжала её трясти.

Теперь понимание начало появляться и в глазах у Эрнесты Фламберг, которая стаяла рядом и не знала стоило ли ей вмешиваться в их перепалку.

— Уж ли не о том молекулярном мече ты намекаешь? — с явным интересом спросила зам. директора, начав притоптывать ножкой от возбуждения.

Наконец-то, перестав трясти диверсантку (которая совсем ничего не понимала и изумлённо смотрела то на Эрнесту, то на Кисару) комендант вновь стала спорить:

— Нет, это не молекулярный меч, а вибро— меч!

Пытаясь говорить негромко (однако услышали все!), Храбролюб немного смущаясь, почёсывая висок, спросил диверсантку:

— Ты не покажешь мне свою комнату? А то похоже свой клинок я оставил именно там.

Знойная Кисара Домингес и Эрнеста Фламберг с подозрением посмотрели на юношу.

— А что ты там делал ранее? — озвучила интересующий их вопрос комендант.

Диверсантка покраснела: «Ай, какая я озорница!». И, схватив юношу за руку, выбежала из комнаты, успев крикнуть:

— Мы за мечом! — и уже в коридоре добавила: — А после сразу же подойдём в транспортный зал с челноками.

***

На материке, глубоко под землёй в темнице боли и отчаянья страдала ещё совсем юная душа. Ни в чём неповинная малышка мучилась от одиночества и тоски… Почему её заточили здесь? Почему судьба к ней так жестока? Почему она лишила её родителей!!! И брата…

Сидя на земле, обняв колени, Юрика приоткрыла глаза. Она была запачкана в грязи, покрыта ссадинами. Всё её попытки прокопать выход наружу оказали тщетны, и малышка окончательно лишилась всякой надежды.

Душа Юрики не переставая болела, будто глубокая и открытая рана. Вид камней, замурованного склепа вновь и вновь приносили ей ещё больше страданий. Боль никак не отпускала её, она мучала и мучала бедную малышку… пронзала острыми когтями, разрывала на лоскутья… Душа Юрики не переставая мучилась, страдала… её постоянно что-то нестерпимо жгло, разъедало… От этих мук не было никакого спасения.

Когда-то жизнь представлялась ей бесконечным счастьем, а теперь… она стала походить на АД… куда с каждой минутой малышка погружалась всё глубже и глубже… В этом мраке, полного боли и отчаянья, не было никакой надежды на спасенье.

Горячие слёзы вновь обожгли щеки.

Почему это должно было произойти именно с ней? Почему у неё отняли родителей? Что она сделала такого ужасного?..

Горячий слёзы, сбегая по лицу, стали капать на одежду.

— Мама… папа… — прошептала малышка.

Сквозь мутный поток слёз Юрике вдруг привиделись осколки былых дней. Её сердце больно сжалось…

— Брат, спаси меня… — застонала малышка, закусив от боли и страданий губу до крови. — Прошу, умоляю!!!

Одиночество — худший враг для дитя света, созданного для смеха, радости и любви…

***

Забывшись сном, Юрика перестала плакать. Ей приснились родители, с которыми она радостно гуляла на опушке леса. Везде было так ярко и светло… Чирикали птички, с цветка на цветок перелетали красивые бабочки. Мир вокруг будто-то бы обнимал её в тёплых и нежных объятьях…

Однако вскоре подул пронизывающий ветер, набежали тучи…

— Мама, папа… — испугалась малышка, прижав кулачки к груди.

Её родители очень грустно улыбнулись… Серая тень накрыла их, и они исчезли.

— Нет!!! — закричала Юрика, подбежав к ним, но было поздно…

На траве остались лишь пиджак с брюками отца и платье мамы. Их рукава соприкасались, словно они продолжали держаться за руки…

***

С вскриком малышка проснулась. Беспросветная тоска и боль отчаянья накрыла её с головой, когда она вновь увидела действительность. Каменный склеп и никакого спасения…

Малышка Юрика закрыла глаза и стала покачиваться от боли… Ей казалось, будто она закована в множественные цепи… и не было никакой свободы. Цепи были крепки и ничто в этом мире не могло их разорвать.

С закрытыми глазами малышка не видела, как тёплый лучик света, что непостижимым образом нашёл сюда дорогу сквозь трещины в камнях, медленно к ней подползал. Как милый зверёк, он вскоре прижался к её щеке и нежно одарил теплом и светом.

Юрика открыла глаза, и, улыбнувшись, вновь обрела НАДЕЖДУ.

Вскоре послышался грохот и шум борьбы. Кто-то приближался к её темнице!

«БАХ!» — что-то с ужасающей силой ударило с той стороны стены. Обломки кирпичей влетели в комнату, и в самой стене появилась огромная дыра.

С той стороны кто-то жахнул ещё раз, затем ещё и ещё… пока от стены мало что осталось. В проломе, окутанного пеленой кирпичной пыли, показался тёмный силуэт.

«Брат! — вспыхнула радостная надежда в груди у Юрике. — Он пришёл меня спасти!»

Однако неизвестный повёл себя враждебно: он на мгновенье исчез из пролома, в котором стоял, и когда появился рядом с девчушкой, то сбил с ног и прижал к её шее острые металлические когти.

Перед взором Юрике предстал совсем ни её брат, а совсем чужой человек, который выглядел пугающе: полосы шрамов от когтей африканского льва, проходящие через его переносицу, внушили ей дикий страх, а вечно хищный взгляд заставил содрогнуться от ужаса.

Тяжеловесный мужчина с рельефными мышцами, одетый в чёрную тренировочную майку и спортивные штаны с всемирно известным логотипом и надписью «Adiads», провёл рукой по своим короткостриженым волосам, окрашенные в ярко-жёлтые тигровые полосы.

— Фы-ы-ы… — выпуская клубы дыма, недовольно он пыхнул курительной трубкой. — А я-то понадеялся, что здесь найду свою добычу! А тут такой облом… — Киборг Ли вновь недовольно выдохнул струю дыма.

С чёрной повязкой на левом глазу, он ещё раз осмотрел комнату.

— Фы-ы-ы… — расстроено пыхнул трубкой тяжеловесный мужчина с рельефными мышцами, одетый в чёрную тренировочную майку и спортивные штаны. Он встал на ноги, спрятав металлические когти в руках. — Какое разочарование! Занимаюсь тут всякой ерундой, ломаю, крушу базу, а достойной добычи так и не повстречал! Эх… поскорее бы закончить эту миссию и отправиться на следующую. Может быть, там я её встречу! — с радостным предвкушением оскалился киборг Ли.

Тяжёлыми шагами идя по комнате, он воскликнул:

— Ба! Да тебя тут устроили прям как принцессу в замке! — острым взором единственного глаза киборг прошёлся по шкафу с одеждой, столу с едой и роскошной двухместной кровати, возле которой и остановился. — Пожалуй, я отдохну.

Радостно гикнув он прыгнул на кровать с распростёртыми объятиями.

«Бух…» — кровать не выдержала киборга, что весил словно целый танк, и взорвалась древесными осколками.

— Как хорошо, как мягко! — довольно улыбнулся киборг Ли, устраиваясь на щепках бывшей кровати, словно на мягкой перине. — Чувствую себя как царском ложе! — воскликнул непробиваемый киборг и почти тотчас громогласно захрапел.

Стоя в полной растерянности и всё ещё ощущая страх, Юрика посмотрела на незнакомца, чьё тело, по всей вероятности, было столь же непробиваемо, как и броня тяжеловесного танка. Малышку терзали сомнения и страх: «Кто он и зачем сюда явился?». То что это не друг брата было очевидно. «Может быть, он меня спасёт?» — вновь зародилась надежда у Юрике.

Холодная капля сорвалась с каменного свода и упала на лицо храпящего киборга, который даже во сне умудрялся курить трубку.

— В рот мне ноги, что случилось! — мигом проснулся мужчина в чёрной тренировочной майке, спортивных штанах и с босыми ногами. Он заёрзал на обломках от кровати, но, не увидев врагов, успокоился. — Ша-а-а… — выпустил клубы дыма киборг Ли, держа курительную трубку сжатыми зубами. — Пора заканчивать миссию, — с этими словами он поднялся с обломков кровати и, подойдя к столу, взял в руки два яблока, одно из которых кинул в руки Юрике.

Сердце малышки радостно ёкнуло: «Он подарит мне свободу! Выведет наружу, где солнце и брат!».

Только действительность оказалось как всегда ужасна… Открылась затворка из руки киборга и оттуда появилось нечто… Оно стремительной змеёй прыгнуло на малышку.

Стальной рабский ошейник, защёлкнулся на шее малышки Юрике.

— Извиняй, но тебя я заберу с собой, — мускулистый незнакомец в чёрной тренировочной майке и спортивных штанах дёрнул за толстую цепь, что был намертво прикреплён к рабскому ошейнику, и направился к выходу.

С глазами полными ужаса Юрика в последний раз смотрела на тонкий солнечный луч, что сумел пробить свой путь сюда — в мрак ада… однако не могущий спасти её.

«НЕТ!!! — в диком отчаянье безмолвно закричала она. — Братик умоляю, приди и спаси меня!!!» — малышка Юрика руками схватилась за рабский ошейник и горько заплакала…