Чужак

III. Рукопись вторая. Сказочник

1

Тонкие черты лица, правильные и холодные, как у каменного идола. Черные волосы свободно струятся на плечи… и шарф. Вязаный пестрый шарф, обмотанный вокруг шеи — единственное пятно цвета на фоне черного костюма.

Сказочник отошел от зеркала. На столе ждала чашка горячего цветочного отвара, так приятно греющая озябшие тонкие пальцы. Над чашкой тут же запорхала маленькая голубая бабочка. Бабочки не отражаются в зеркале. И видят их не все. Он весь день слонялся по городу, чтобы выяснить: целых два человека в городе не видят бабочек. А Осбрик сказал, что наверняка в других странах найдется лишь несколько человек, которые смогли бы их увидеть. Похоже, так оно и есть, хотя грустно это… Бабочки, они красивые. А ночью, если нет свечи, можно писать при свете их крылышек.

Сказочник мысленно улыбнулся. Под потолком кружила нежно-сиреневая бабочка, а отвар уже почти остыл. Когда же закончатся эти дожди? И холод. К такой погоде он не привык, сразу начинает болеть горло, нос краснеет, а пальцы стекленеют и ноют. «Начинаешь чувствовать себя человеком», — смеется Осбрик. Сказочник допил отвар и подумал, что иногда ему не хочется быть человеком. Правда, возвращаться тоже не хочется.

Уже почти год он жил в стране под названием Скайлен и ему нравилось здесь. Люди не пугались его, не бледнели от одного его имени (на самом деле, они даже не знали имени чужака, довольно быстро окрестив его Сказочником). Магия находилась под запретом, а техника развивалась с большим трудом и неохотой, из-за нестабильности местных «законов природы». Люди жили в содружестве с природой, не пытаясь ни покорить, ни переделать ее. Поэтому воспоминания о его прошлой жизни казались местным сказками. И это было хорошо.

А еще был Осбрик, с которым так приятно беседовать, сидя в кресле у горящего камина. Даже не скажешь, что он тут главный. Раньше он был главой совета, но остальные его участники умерли от старости. Осбрик остался. Королем он называться не захотел, «хозяин» — звучит глупо, «хранитель» — лицемерно, а потом люди решили, что все равно ближайшие тысячу лет умирать он не собирается, так что пусть будет просто — Осбрик. Его знали все. Он был живой легендой, хотя рассказывали ее редко — не любили вспоминать прежние ошибки, чуть не приведшие к гибели Скайлен.

За окнами темнело, на улицах медленно загорались деревья, а окна соседних домов светлели. Сказочник жил в районе города, где для освещения улиц использовали деревья, сладкий сок которых приманивал светлячков. В других районах на специальных столбах ставили прозрачные домики для саламандр. Или выращивали плющ, который обвивал стены дома. Цветы этого плюща открывались только ночью и светились в темноте, как маленькие звездочки. В прудах росли лунные лилии, в чьих прозрачно-белых лепестках скапливался свет полной луны, и весь оставшийся месяц они сияли по ночам. В домах зажигали свечи, расставляли в плошках с водой лунные лилии, открывали клепсидры над разноцветными радужными камнями, загорающимися от капающей на них воды.

Скоро придет Осбрик. Будет читать его наброски, любоваться бабочками, ухмыляясь в усы, и рассказывать истории.

2

Здесь повсюду были тени. Воздух влажный и теплый. Ветер, живой ветер, приносящий странные дразнящие запахи. Люди приветливо улыбались, разглядывали его, а чужак шел за своим провожатым, дико озираясь по сторонам и пытаясь справиться с потоком новых ощущений и чувств.

Ему показали главную площадь города, Часовню, Дом Осбрика, а потом привели в здание, которое он смог охарактеризовать для себя: «для приема пищи и хм… напитков», и там начался «приветственный пир». Все было странно и непривычно, он абсолютно не понимал, что вокруг происходит и зачем. Но, судя по веселому взгляду Осбрика, все было нормально.

«Расслабься», — посоветовал он. — «Ты сам не заметишь, как станешь тут своим».

Стать «своим» хотелось. И он позволил себе расслабиться.

Поздно вечером он обнаружил себя в Часовне. Сидя напротив каменной статуи существа, которого тут называли «Ангелом», он рассказывал статуе историю своей жизни. Когда рассказ иссяк, а разум прояснился и протрезвел окончательно, оказалось, что по холодному лицу Ангела течет солоноватая вода. Статуя плакала.

Тогда его и назвали Сказочником. В ту же ночь появились бабочки. И он действительно очень быстро стал своим.