Маркус

19

На поляне воцарилось напряженное молчание. Лодинг и Эдвард готовились нанести удар. Анариэль стояла поодаль. Ее предали уже во второй раз. Ей воспользовались.

Холодной волной накатило безразличие. Она знала, что делает. Понимала, что это заклинание убьет все живое в радиусе ста метров. В том числе и ее. Ей было все равно. Вслед за безразличием, пришло странное оцепенение. Она не могла сдвинуться с места. Но этого и не требовалось, главное сейчас — свободные руки и концентрация. Анариэль почувствовала, как над поляной, словно грозовой разряд, собирается сила.

И тут прямо перед ней из воздуха возник юноша. Она даже не смогла удивиться, все силы были направлены на заклинание. Она подняла руки, произнося призыв. Но юноша сделал недостающий ему шаг, обнял колдунью и впился губами в ее губы. Анариэль поняла, что теряет контроль над происходящим. Что сейчас с неба рухнет огненный дождь, убивая все живое и выжигая на земле черные пятна. Но она не сможет уже направить его на предателей, он весь обрушится на головы ее и незнакомца. Но мир вдруг сомкнулся до единственного ощущения поцелуя, покачнулся и пропал.

Они стояли на холме, все еще обнявшись. И небо не падало на их головы.

Он, наконец, выпустил девушку, пошатнулся и резко сел на траву. Анариэль попыталась сделать шаг в сторону, но холм выскользнул из-под ног, и она упала на колени, пытаясь удержать руками крутящуюся твердь. В конце концов, они оба сдались и распластались на земле, глядя в безоблачное небо. Оно, по крайней мере, никуда не собиралось.

— Где мы? — спросила Анариэль. Она уже успела заметить, что сошедшихся в поединке магов рядом не наблюдается, да и пейзаж незнакомый.

— Понятия не имею.

— Ты хоть понимаешь, что натворил, чудо?

— Понимаю, я спас тебя от смерти.

— Что правда, то правда… Интересно, что стало с моим заклинанием? А это было зачем? — Анариэль протянула руку и коснулась его губ.

— А чтобы ты сделала, если бы я просто подошел и положил руки тебе на плечи?

— Убила бы, — честно отозвалась девушка.

— Вот именно, а так ты просто удивилась.

Ани хмыкнула, голова потихоньку переставала кружиться. Он осторожно встал и протянул руку девушке, помогая ей встать.

— Меня зовут Маркус.

— А меня Анариэль. Скажи, а зачем ты это затеял?

— Просто почувствовал, что тебе грозит опасность, и переместился, а потом переместил нас с тобой. Правда, все прошло не так гладко из-за твоего заклинания.

— А при чем тут я? Думаю, в мире полно хорошеньких девушек, которые нуждаются в спасении.

— Потому, что я — твой амулет.

В который раз за день Анариэль удивилась и потеряла равновесие. Маркус вовремя поймал девушку за плечи и поставил вертикально.

И тут на холм поднялся мужчина, лет сорока. Ани почувствовала его магическую силу и то, что он не принадлежит к "белым", и инстинктивно прижалась к Маркусу. Тот обнял свою подопечную, словно хотел защитить ее от всего окружающего мира.

20

— Не беспокойся, Маркус. Даю слово, что не причиню зла этой девушке, — сказал незнакомец, улыбнувшись.

Он был невысок, но крепко сложен. Грива золотистых волос, обильно перемежающихся седыми прядями, создавала похожий на корону ореол вокруг молодого, загорелого лица. Однако в глазах незнакомца читалась мудрость, стоившая, наверно, не одной сотни лет.

— Сэр, это Анариэль, она из белых магов, — отрапортовал Маркус.

— Славно. Позвольте представиться, юная леди. Я — Осбрик, из тех, кого называют "серыми". А это мой ученик и мое наказание, Маркус.

— Простите, но кто такие "серые"?

— О, это долгая история из тех, которые не следует рассказывать на пустой желудок, да еще и посреди поля. Позвольте пригласить Вас в наш скромный дом. Там мы сможем поговорить и подкрепиться.

Осбрик повернулся и зашагал с холма, а Ани и Маркус последовали за ним. У подножия их ждали две оседланные лошади.

Анариэль ехала, прислонившись к спине Маркуса. Странно, она видела этого человека впервые в жизни, но чувствовала себя рядом с ним в безопасности. Он был ей опорой и защитой.

21

Деревянный двухэтажный дом дышал теплом и уютом. Он стоял на вершине холма, окруженного лесом. И хотя внутри было чисто, чувствовалось отсутствие хозяйки в доме.

Пока Анариэль и Маркус насыщались, хозяин начал свой рассказ.

— Когда-то очень давно здесь были дикие земли, плодородные, с мягким климатом. И земли эти были предметом мечтаний двух королевств, образовавшихся по соседству. Однако правители обеих стран понимали, что им не выгодно развязывать войну, поскольку силы их равны. Тогда они договорились отправить в эти края по небольшому отряду, чтобы разведать, насколько они пригодны для житья. Оба отряда вернулись через пару месяцев… изменившиеся. Разведчики наперебой рассказывали о прекрасных полях, полноводных реках, зеленых холмах и дремучих лесах. Только было с ними всеми что-то не так. Родные не узнавали их, а любой знахарь, завидев, либо шарахался в сторону, либо в ноги кидался — просился в ученики. Бедняги не понимали, в чем дело, но друзья и близкие вдруг стали им чужими. А душа их рвалась обратно в эти края. И они ушли. А после, вдохновленные их рассказами и тайными чаяниями королей, туда начали отправляться молодые люди. Так были основаны два Города.

Постепенно, люди начали понимать, что в земле этой скрыты мощные источники магической силы. И магия эта пропитывала все вокруг, звала людей и изменяла их. Потихоньку народ учился пользоваться этими силами, сначала осторожно и лишь в крайних случаях, а потом… От ощущения собственного могущества у многих закружилась голова. Вспомнился и старый спор, чья территория. Так началась война.

Надо заметить, что с момента первой экспедиции прошло несколько веков, и мир разделился на тех, кто колдует по любому поводу (и живет здесь) и тех, кто боится магии. Естественно, простые люди боялись колдунов и откупались от них продовольствием. Короли верили, что здесь отстаиваются их интересы, и в местные дела не лезли. Так что маги жили свободно. Они перестали делиться на жителей разных стран. Вместо этого появилось другое разделение: на черных и белых.

Сначала это был непринципиальный вопрос, относящийся к методике обучения и исследованиям. Черные не боялись заглядывать в мир мертвых, охотно экспериментировали с человеческими эмоциями, страхами и слабостями. Магия белых была более «чистой». Они довольно трепетно обходились с человеком и интересовались в основном чистым применением силы, текущей в жилах этой страны.

В то время была построена Башня Связи. В ней проходила инициация новичков, определение их на ту или иную сторону, в зависимости от способностей и предпочтений, а также, совещания магов. Поэтому это башня именно Связи, а не Разделения. И на стенах ее залов можно найти имена всех магов, даже сейчас, когда обряды там не проводятся.

Это были славные годы. Но постепенно к власти с обеих сторон начали приходить не лучшие, а наиболее амбициозные. Тогда-то и началось настоящее разделение. В то же время появились подозрения, что военные действия, в отличие от науки, могут нанести этой земле непоправимый ущерб. Сторонники этого мнения были с обеих сторон, но к ним не прислушались. В Городах учредили Совет Магов — весьма официальное и бесполезное собрание. А к продовольственной дани прибавилась обязанность посылать несколько молодых людей в год на Совет Мага, где они проходили распределение: сторонам нужны были молодые маги и армия. Началась настоящая война. И чем дальше, тем больше народ верил в ее необходимость и правильность разделения. Думаю, без ворожбы Верховных магов тут не обошлось, уж больно им был нужен конфликт.

Когда началась заварушка, то два мага, черный и белый, неожиданно покинули Города, отказались от всех титулов и званий и ушли жить в леса. Эти двое были давними друзьями, да к тому же, они считали, что агрессивная магия вредит стране. Начало было положено, и через месяц к ним присоединилось еще несколько магов, потом еще… Так появились «серые».

С тех пор прошло триста лет. Война, как видишь, все еще продолжается, хотя окончательно утратила всякий смысл. Несмотря на то, что худшие прогнозы сбываются (земля постепенно становится непригодной для жизни людей), нас все еще считают трусливыми чудаками, презирают, но не трогают.

Я не шучу, когда говорю о непригодности этих мест для человека. Здесь все настолько пропиталось магией, что немагическому существу выжить трудно. Рядом с Городами выросли поселения малого народца. И черных всадников, и паладинов «людьми» можно назвать только с большой натяжкой. Насчет флоры и фауны и говорить не стоит — сама все увидишь, когда захочешь с Маркусом прогуляться. Судя по нынешнему положению вещей, мы протянем еще лет сто. Потом либо переродимся в некую новую форму нелюдей, либо даже воздух этих мест станет для нас ядом. А возможно, вся страна исчезнет, перенесется в какой-либо другой мир, а на ее месте останется пустыня. У нас есть шанс выяснить, что же произойдет опытным путем, подождать. Но если мы в ближайшие лет тридцать сможем остановить эту глупую войну и свести использование магии к минимуму, глядишь и выживем. Но это все в ваших руках, молодежь.

22

Анариэль стояла на склоне холма и смотрела на звездное небо.

Рассказ Осбрика казался сказкой. Даже если все это правда, как они смогут остановить войну? Вдвоем с Маркусом? И почему она должна им верить? И как ей теперь жить, начинать все с начала? Но в глубине души Анариэль знала, что все это ПРАВИЛЬНО. Там, в башне, она точно знала, что надо делать. И Маркусу она может верить как себе, он не солгал, назвавшись ее амулетом.

Начать жизнь с начала. Но ведь что-то уже было, задолго до этого. Что-то, спрятанное в извивающемся узоре на левой руке, только дотянись. Переплетение линий, карта судеб, звезды со знакомыми именами. Туда, снова, как в прошлый раз. Боль, холод, не ходи, не надо. Нет, не хочу, не могу вспоминать! Мимо, дальше. Кто-то… Маркус? Нет, но похож. А это что?

Анариэль почувствовала, как из глубины памяти выплывает все, чему ее когда-то учили. Но если она знает так много, так хорошо осведомлена об этой стороне магии, то кто же она? И эхом слова Лодинга: «А сама ты кто?»

23

Кони неслись по залитому утренним солнцем лугу. Ветер играл с волосами всадников, хлопал плащами. Свежим медом растекался вокруг воздух долины: густой, золотистый, пахнущий цветами и травами. Взлетели острые брызги, кони перепрыгнули ручей и влетели под сень леса. Темно-красная длинная хвоя нежно касалась лица. Тропа ощетинилась шишками и ветками, бурая от опавших игл, извивалась, пытаясь выскользнуть из-под копыт.

— Куда мы так несемся? — Анариэль наконец решилась задать этот вопрос. Маркус ни слова не сказал о том, куда они едут, просто предложил девушке прогуляться. Кони сразу помчались галопом, и только сейчас она смогла оторваться от упоительного ощущения бешеной скачки.

— Я хочу показать тебе мое любимое место.

— Оно что, может сбежать?

— Нет, просто чтобы увидеть его во всей красе, надо быть там в определенное время. Такие чудеса, видишь ли, капризны.

Анариэль чувствовала особенный острый привкус счастья, переполняющего Маркуса. Он был в своей стихии. Впервые девушка заметила, как он красив. В скачке плащ хлопает черными крыльями. Черные как смоль волосы, обычно падающие до плеч ровными волнами, мечутся на ветру невероятными завитками. Хищный профиль, красивые губы сложены в полуулыбку, как улыбаются невидимому собеседнику. Темно-фиолетовые, почти черные глаза, в обрамлении густых ресниц, светятся озорным, диким весельем. Откуда-то из глубины пришло на ум имя «Ворон».

24

В полдень они остановились на привал на лесной поляне.

— Никогда раньше не видела таких сосен, — Анариэль разглядывала небольшое кривое деревце. Обычная сосенка, только хвоя с палец длинной, мягкая, цвета крови.

— Они растут только здесь. Эта долина — единственное место, на котором не сказывается разрушительное действие людской магии. Своего рода заповедник.

— Заповедник?

— Да. Серые заботятся о том, чтобы жизнь на этой земле продолжалась. Они наблюдают за тем, как разные виды приспосабливаются к магии, как появляются новые виды, и помогают им выжить.

— Как это?

— Ну ты, наверно знаешь про оборотней. Некоторые люди, оказываясь в этой стране, обнаруживают у себя такое качество, особую близость к миру зверей. Из оборотней хорошие воины. Их с удовольствием используют как белые. Так и черные, ими легко управлять. Но в городах людей оборотни не могут жить счастливо, не могут создать семью. Поэтому они чаще других уходят в серые, и мы с радостью принимаем их. Оборотню легче следить за лесом, находить общий язык с его обитателями, да и охранять лес от физического вмешательства людей. От магии долину охраняют маги. Я уж не говорю о личной жизни оборотня в лесу.

— А кто охраняет горы, которые окружают долину?

— В горах живут многие. Гномы, например. Они жили здесь еще до прихода людей. И в Серых скалах (среди которых высится Башня), они раньше жили. Но Серые скалы теперь мертвы. Там даже птицы не селятся. Еще в горах живут грифоны. Их там уже несколько семей. Друг моего отца, Анджис, нашел как-то кладку странных яиц. Гнездо выглядело заброшенным, и он взял яйца под свою опеку. Выжили только двое птенцов. Но для продолжения рода этого достаточно. Так что наши грифоны, несмотря на задиристый нрав, довольно дружелюбны.

25

Весь лес пересекает широкая река, Седая, сбегающая с северных гор. Через эту реку есть только один мост. Тяжелые каменные арки цепочкой перекинуты через воду. На их спинах устроилась широкая, мощеная булыжником, дорога. Камни опор замшели. Сквозь булыжник пробивается трава, а на громадных перилах пытаются укорениться робкие кустарники. Когда путники подъехали к переправе, то невольно остановились. Посреди реки располагался небольшой островок, на котором стояла одна из опор моста и росло молодое деревце. На островке. У самой кромки воды, суетился человек. Анариэль не могла его хорошенько рассмотреть, но было видно, что это немолодой мужчина. В зеленой рубахе, коричневых штанах, загорелая кожа, густые темные волосы и борода переплетены сединой, а на голове нечто типа венка из плюща и листьев. Мужчина подходил к воде, но не входил в нее. А делал шаг по поверхности и снова отскакивал на берег. Увидев всадников, он начал отчаянно размахивать руками и что-то кричать на незнакомом Анариэль языке.

— Что это с ним? Река-то вроде не такая уж широкая и течение не бурное.

— Ани, это не человек. Это лесной царь. Это грустная история, поехали, я расскажу по дороге.

— А как же он?

— Выкарабкается как-нибудь, не маленький. Вот березка еще чуть подрастет, и он сможет на мост вылезти.

Они переехали через мост. Лесной царь еще что-то прокричал им вслед, а потом махнул рукой и продолжил свои попытки в хождении по воде.

— А почему он не может выбраться?

— Видишь ли, многие волшебные существа не любят «бегущей воды». И хотя он вполне может пройти по глади озера, не замочив ног, с рекой ему не справиться. А насчет того, кто он такой… это очень старая история.

Когда в эти земли только пришли люди, то нередко возникали отношения между смертными и дриадами, которых здесь и сейчас множество. Дриады любопытны и легкомысленны. Естественно, связи эти были кратковременны, но от некоторых из них у дриад появились дети, полукровки. Несчастные создания. Они сильны в магии природы, как и их матери, но бесконечно одиноки. Дело в том, что от людей им досталась жажда общения, общества, но, как и дриады, они не могут покинуть пределы леса. Магам с ними неинтересно, да и сдачи дать они могут. А простых путников, которых околдовать можно, здесь почти не бывает. Вот и маются бедняги. Правда, лет двести назад, один проезжий алхимик научил одного царя получению спирта. С тех пор почти единственное их развлечение — это самогон. А дриады зареклись с людьми путаться, чтобы не плодить больше столь бессмысленное и несчастное племя.

Анариэль вздохнула. Представив себе одержимого жаждой общения, непросыхающего лесного колдуна, ей расхотелось помогать тому лесному царю.

26

Лес упрямо карабкался в гору. Постепенно пропали лиственные деревья, даже огромные кряжистые дубы. Остались лишь красные сосны. Из-под светлой травы и опавшей хвои то и дело проглядывали белые или желтые камни.

Маркус вовсю гнал коней. Слышно было его недовольное бормотание, что из-за этого растяпы, лесного царя, они могут все интересное пропустить. На полном скаку они вынырнули из леса на берег озера.

Широкое зеркало воды одним своим краем врезалось в золотистые скалы, а с другой стороны обрамлялось лесом. На высоком каменистом берегу, среди корявых красных сосен, возвышался раскидистый граб. Гладкий ствол дерева и соседние валуны были покрыты красновато-рыжим мхом. Трава на склоне выгорела почти до бела. А над озером разгорался закат.

Анариэль показалось, что она очутилась в куске янтаря: желтое сливалось с оранжевым и плавно перетекало в красное. Солнце садилось, и янтарь превращался в рубин. Тени стали резче, листья граба почернели, а мох налился кровью. Алый сок дня побежал по стволам сосен, стекая в воду. Но вот, краски сгустились, камни и деревья потемнели, как яшма, а озеро засветилось жемчужным цветом.

— Это еще не все. Надо распрячь коней, привязать их. У нас еще есть время, — прошептал Маркус.

Они спешились, позаботились об усталых конях и уселись на толстых и удобных корнях граба.

Когда совсем стемнело, и в небе замерцали первые звезды. Маркус шепнул девушке:

— А теперь смотри внимательно.

Не спеша, одна за другой, в небе показались пять лун. Они различались оттенками, размером и фазой: полная большая белая, две растущие, голубая и зеленая, убывающая желтая толстушка и сумасшедший тоненький и огромный сиреневый серп. Все пять лун выстроились в линию, а вокруг них загорелись звезды, необыкновенно яркие и разноцветные. Они казались теплыми живыми существами. Спустя некоторое время. Ани смогла различить созвездия, они двигались… как живые! Вот охотник пускает стрелу в пробегающего оленя. Вот вспорхнул лебедь, испуганный купающейся красавицей.

Лунный свет серебристым ковром залил горы, деревья и берег озера. Вода озера оставалась непроглядно черной. В ней не отражалось ни звездное небо, ни луны. Только изредка вспыхивали на поверхности блуждающие огоньки.

Все вокруг молчало, только из озера раздавались громкие всплески и тихий, призрачный смех. Вдруг один из огоньков стал ярче, взорвался снопом искр, нечто огромное, длинное выпрыгнуло из воды, на миг показавшись в лунном свете, и снова исчезло в озере. Анариэль успела заметить лошадиную голову с изогнутым тяжелым рогом посреди лба, мокрые пряди гривы и очень длинный извивающийся хвост с плавником.

Всю ночь они просидели молча, прижавшись друг к другу, наблюдая за игрой созвездий, слушая русалочий смех, изредка любуясь выпрыгивающими из воды козерогами. А над всем этим безмолвно царили пять лун.

Когда утром они ехали через лес, Анариэль спросила:

— Что это за место, Маркус?

— Помнишь, отец упоминал теорию о том, что наша страна станет частью другого мира. Озеро и его берег принадлежат какому-то другому миру, но только после заката. Днем это обычное горное озеро, красивое, но совершенно обыденное. Кстати, ты, по-моему, понравилась этому месту. Обычно козероги так играют только когда все пять лун полные.

27

На антрацитовом небе над головой перемигивалась россыпь разноцветных звезд. Анариэль казалось, что она может назвать каждую из них по имени, только в человеческом языке не хватает нужных звуков. А еще ей казалось, что эти звезды знают ее имя, но не то, к которому она привыкла с детства.

Девушка сидела на вершине холма, рядом с домом Осбрика и смотрела на свой сон. На самом деле, здесь совсем другое небо, другие звезды. Но она уже не удивлялась.

С той ночи, которую они с Маркусом провели на озере, многое изменилось. Страна приняла Ани полностью. Теперь она понимала речь местных обитателей, и они понимали ее. Она узнала про эту землю даже больше, чем ей рассказывали Маркус и Осбрик. И иногда эта земля показывала ей ее любимые сны, в небе или на поверхности воды.

Так было и сейчас. Ей часто снилась эта картина. И глядя на эти звезды, Анариэль воспринимала их как своих друзей. А несносное одиночество, изредка терзавшее душу девушки, спешило забиться в самый дальний угол.

Сегодня ей наконец-то довелось познакомиться с Анджисом. Он оказался высоким худым блондином с проседью, с длинными и тонкими пальцами художника и необычайно добрыми серо-зелеными глазами. Анариэль очень удивилась, когда узнала, что в молодости он был одним из лучших черных магов. И когда она представила рядом с ним Эда, сравнение оказалось явно не в пользу последнего.

Осбрик и Анджис внешне были совершенно разными, но было в них что-то такое, что заставляло Анариэль про себя называть их братьями. Наверно, — думала она. — Мы с Маркусом также выглядим со стороны.

Анджис был первым. Кто заговорил о войне. А Ани уже успела забыть, что где-то продолжаются сражения, что там уже прошло пол года. Здесь никто не воевал, Ани даже не могла вспомнить случая, чтобы на нее тут недружелюбно посмотрели.

И все же, разговора о войне было не избежать. Девушка чувствовала. Что скоро, очень скоро, они отправятся в путь, в Города. Как послы.

Это радовало Ани, она слышала, как в крови ее закипает зов дороги, как в нетерпении бьются крылья ветра. Ей нравилось в долине, ей было тут хорошо, и поэтому она сделает все, чтобы долина уцелела. А внутренний голос и звезды над головой тихо шептали: «Это хорошо, это правильно. Ты сделаешь все, что должна. Ты поможешь им остановить разрушения, а потом уедешь отсюда. У таких, как ты нет дома на земле. Твой дом — дорога».