Глава 2: Фирлас

От неожиданности деревянная миска, с которой он пытался доесть ужин, со стуком выпала из рук и покатилась прочь. Остатки ее содержимого расплескались по земле неприятной коричневой лужей. Фирлас лихорадочно соображал, каким чудесным образом немая могла вдруг заговорить, когда поймал себя на позорно отвисшей челюсти и поспешил захлопнуть рот и напустить на лицо максимально безразличный вид. Однако, его ухищрения, похоже, не прошли незамеченными. По крайней мере, на выразительном лице Сайены теперь читалась вся гамма чувств от понимания до ничем неприкрытой иронии. И то, и другое было жутко раздражающим. Он почувствовал, как где-то внутри угольком начала разгораться злость.

— К чему был весь этот маскарад? — грубовато поинтересовался он. — Может, у тебя и шрам не настоящий?

Тонкие брови его собеседницы взлетели вверх.

— Никакого маскарада. Я действительно не могу говорить…, — начала она и запнулась. — Обычно не могу, — добавила она, похоже, осознав всю абсурдность своего заявления.

— Ну конечно же не можешь. — съязвил он в ответ. — Только, когда сильно нужно, происходит чудесное исцеление, я все верно понял?

— Знаешь, что? — она сердито прищурилась. — Не собираюсь перед тобой отчитываться. Захочешь поговорить, найдешь меня на другом конце этой проклятой цепи!

Она многозначительно тряхнула наручником и отвернулась.

Слова действительно давались ей с трудом. Каждую фразу она произносила с расстановкой, так, что создавалось впечатление какой-то заторможенности. Так разговаривают те, кто только начал изучать чужой язык, в основном из боязни ошибиться. Ее слова были похожи на правду, и это раздражало даже больше, чем обман.

Фирлас молчал, стараясь не усугублять охватившее его раздражение. У него всегда были проблемы с контролем над гневом. Лишь в последние пару столетий наконец стало получаться не злиться по пустякам. Хотя возможно, он просто начал стареть. Долгоживущим эльфам тоже присуща старость, хоть и совсем не такая, как у других народов. У эльфов старилась только душа, тело же оставалось молодым и сильным.

Сейчас на вид ему никто не дал бы больше тридцати человеческих лет, но дух был так стар, что порой он чувствовал, как память и чувства угасают, сливаясь в какую-то мутно-серую невыразительную массу.

Но вдруг, произошло удивительное. Словно глоток свежего воздуха, в его жизнь ворвалось чудище. H’gash — «сердце тьмы», в переводе с современного языка его народа. Название, искаженное веками невежества. Да и упомянутой тьмы в ней не было. Умная, настойчивая, да что уж там говорить — совершенно безумная и удивительно красивая. Но, совсем не темная. По крайней мере, сравнивая бездну мрака, лежащего на его собственной душе, с ее молодостью и прямотой, он все больше склонялся назвать чудовищем себя.

И вот снова, под настороженным и слегка насмешливым взглядом прекрасных бирюзовых глаз, он ощутил себя последним негодяем. И правда ведь, не все ли равно, каким образом она обрела голос?! Главное, теперь можно было поговорить, услышать для разнообразия живую речь, вместо неловких попыток объясниться жестами. Но для начала стоило успокоиться. И отдохнуть.

А устал он чудовищно. Голова до сих пор гудела от удара камнем, благо боль немного компенсировалась приятным послевкусием мягких губ. Кто бы мог подумать, что он так бурно отреагирует на банальный поцелуй?! Нет, он конечно давно не общался с женщинами. В последнее время в силу обстоятельств приходилось избегать общения с соплеменниками. Но все же, терять голову от простого поцелуя в его то возрасте! Позор!

Фирлас молча отвернулся, всем своим видом давая девушке понять, что разговора сегодня не состоится. Нет, он конечно же не видел большой беды в том, чтобы поделиться с ней информацией. Даже наоборот, хотелось поведать ей все, что успел узнать о безликих и цели их путешествия. Помощь сильного сновидца в деле поимки дракона могла оказаться весьма кстати. А силой боги ее не обделили. Он почувствовал это, едва взглянув в ее сторону.

Но все же, девчонку стоило проучить!

В ответ Йена хмыкнула, а затем почему-то улыбнулась, точнее, попробовала улыбнуться. Ушиб на ее щеке успел еще больше напухнуть и посинеть. Похоже, что и болел он изрядно. Так что, вместо улыбки у нее получилась только болезненная гримаса.

По какой-то причине она по большей части терпела все агрессивные выпады в свою сторону. Не из-за того ли, что он имел неосторожность общаться слишком дружелюбно? А может, все из-за поцелуя, от которого ему не удалось удержаться. Девчонка могла принять на свой счет его внезапную страсть.

Если так, то лишняя осторожность не повредит, особенно если учесть наличие этого громилы, ее друга, который, кстати говоря, сразу показался ему весьма примечательной личностью. Мало того, что он умудрился как-то проникнуть в обоз и прикинуться одним из безликих, так еще и эльфским владел безупречно. И это во времена, когда даже дикие и городские эльфы, не говоря уж о рабах, говорили с акцентом. Так что на повестке дня у него теперь было двое — немая h’gash, умеющая говорить ее загадочный спутник.

От раздумий его отвлекла Сайена, протянув ему свою миску с едой.

— Держи. Ты почти ничего не съел. Нехорошо с моей стороны было лишать тебя ужина.

Он кивнул в знак благодарности и принял деревянную посуду из ее рук. Что-то в ее дружелюбном тоне успокоило его. Яркие, словно самоцветы, бирюзовые глаза на мгновение задержались на его лице, прежде чем скользнуть дальше, на звездное небо. И в их глубине, где-то на самом дне, позади неуверенной полуулыбки, он увидел странную тоску, так неуместно смотревшуюся на красивом лице. Почему-то его это поразило. Он уже привык думать о ней, как о взбалмошной девчонке, странном, порой смешном чудище, не осознавая того факта, что жизнь ее скорее всего была чередой унижений, ненависти и презрения. Ей посчастливилось выжить в мире, ненавидящем таких, как она. Одни боги ведают, как ей удалось остаться такой светлой.

Что-то такое было в этом ее взгляде… что-то из далекого и давно забытого прошлого. А может быть, из другого мира. Прозрачные, ярко бирюзовые радужки драгоценными камнями переливались в свете костра, то и дело, отражая огненно-оранжевые блики. Совсем недавно, в другом мире, он видел похожие глаза. И они заворожили его настолько, что впервые за сотни лет он позволил себе расслабиться. И жестоко поплатился за это…

Много долгих лет он искал в Гипносе синего дракона и его губительное пламя. Древний дух, когда-то служивший его отцу, исчез после падения Тиаммарана. А затем внезапно объявился почти двести лет назад в Гипносе. Разве мог он упустить такой шанс?!

Братья не поняли его одержимости прошлым и отказались помогать. Лисы, его друзья и соратники, тоже не сумели разглядеть возможности и попытались его урезонить. И тогда он ушел. Бросил все и отправился по следам зверя в надежде приручить его с помощью заговора, оставленного отцом.

Но дракон, казалось, сошел с ума. Год за годом он появлялся в самых неожиданных местах, уничтожая себе подобных. Все, кто попадал в его пламя, навсегда исчезали из мира снов. Сновидцы, духи, даже порой обычные люди, имеющие сильную связь с Гипносом. Куда девалась их энергия, он никак не мог понять. Обычно, если дух погибал, он просто возвращался в Гипнос, и возрождался в каком-то другом виде. Сновидцы же и простые обыватели вообще не должны умирать во сне. При любой опасности они должны просто проснуться.

Однако, до него доходили слухи об участившихся в последнее время странных смертях, когда поутру родственники и друзья обнаруживали лишь остывшее тело без каких-либо признаков насильственной смерти, но с чудовищными рубцами от ожогов. Несомненно, случаи эти были связаны с сапфировым драконом и его пламенем.

Узнать удалось не много. Когда погиб отец, заговор, удерживающий зверя, был уничтожен, а управляющий медальон погас. Братья взялись за оружие и долгие столетия командовали эльфскими партизанами. Постепенно, их пути разошлись. Элтас с Айрасом основали поселения вдалеке от человеческих городов, забрав с собой части медальона, Фирлас остался в лесах, а вместе с ним и слова заговора, которому отец успел обучить только его. И, насколько он понимал, словами можно было пользоваться и без медальона. Просто действие их было слабее без фокусирующего кристалла.

Если бы ему удалось заполучить дракона, война, которую они вели непрерывно на протяжении долгих сотен лет, была бы, наконец, завершена. Люди поплатились бы за долгие годы рабства и унижений, за погромы и издевательства, за каждого убитого ребенка и изнасилованную женщину!

Легче всего было отследить зверя через Гипнос, где он появлялся все чаще. Дракон жил в обоих мирах одновременно, а значит, обнаружив логово там, очень легко было отыскать его в реальности.

Поиски растянулись на долгие столетия. Где только он не успел побывать. Обошел пешком практически все северные земли, включая далекие Нум и Ниссират где-то за полярным кругом, пока, наконец, поиски не привели его в далекие южные земли, в город Ниамн, столицу шаирских племен. Именно там он впервые столкнулся с безликими и их странным культом. И с драконом.

Как оказалось, зверь теперь подчинялся главе культа — старой женщине в белой маске. Несколько раз эльф видел его на расстоянии, но подойти ближе не решался.

И вот, пару месяцев назад он последовал за безликими обратно в северные королевства. Чутье подсказывало, что засуетились они неспроста. Такой большой отряд не мог так просто уехать спешке. Дракон должен был отправиться с ними.

Он выждал около недели и двинулся следом, выслеживая их передвижения через Гипнос. В конце концов, хаотичные блуждания по миру снов привели его в огромный город, сверкающий разноцветными огнями. Здесь в самом разгаре был грандиозный фестиваль. Духи, казалось, стекались сюда со всего Гипноса. Один даже принял форму полноводной реки, протекавшей через город. Такое мощное скопление энергии просто не могло не привлечь дракона. И Фирлас отправился шататься по улицам, разглядывая прохожих и ожидая появления своей цели.

Вскоре, нарядная толпа вынесла его на набережную, где на большом перекрестке расположилась небольшая круглая арена, заполненная песком. Несколько духов в образе прекрасных эльфок танцевали под затейливый барабанный бой. Огромная толпа зевак окружила арену плотным кольцом. Фирлас не стремился разглядеть танцовщиц поближе, слишком много подобных танцев он успел повидать. Он стал медленно обходить толпу, периодически поглядывая на арену.

Вдруг барабанный бой стих. Легкие, словно лучики, духи выскользнули из круга и растворились в воздухе. Эльф скользнул взглядом по начавшей расходиться толпе. Именно тогда он заметил ее. Красивая рыжеволосая h'gash спешно сбрасывала мягкие замшевые сапожки на противоположном от него краю арены. Рядом с ней недовольно хмурился ее спутник. Оба духа были так прекрасны, что сразу же привлекали к себе внимание. Наконец, девушка победила непослушную обувь и мягкой кошачьей походкой, босая вышла на песок. Непроизвольно Фирлас задержал на ней взгляд, так и норовивший зацепиться за казавшуюся нереальной красоту. Через минуту он уже протискивался поближе к арене. Что-то в этом духе зацепило его. Что-то неуловимое… будто давно знакомое.

Скользнув бирюзовым взглядом по толпе, девушка опустила голову. Музыканты, словно по команде, начали настукивать новый ритм. Первые удары, похожие на биение сердца, сменил бодрый, витиеватый бой и незнакомка пошевелилась. Сначала ритм поймали руки. Они то извивались змеями, то изгибались, словно птичьи крылья в такт барабанам. Затем, в движение пришли плечи, бедра…. Босые ноги начали свое причудливое движение, выбивая песочные фонтанчики из покрытия арены. Звенели самоцветные подвески на широком кожаном поясе, на запястьях плясали серебряные браслеты. Длинные рыжие волосы, заплетенные в несколько кос, вихрем кружились вокруг танцовщицы. А бирюзовые глаза горели неведомой смертным страстью.

Фирлас почувствовал, как к горлу подступает ком. Именно так танцевали жрицы древности. Он видел всего один их танец, давным-давно, в детстве. А сейчас, похоже, он наблюдал духа, посвятившего им свое существование. Раз существуют воплощения мудрости, стойкости, добродетели, любви, почему бы не существовать духу танца?

О, сколько бы он отдал, чтобы сейчас оказаться наедине с ней. Даже нет, не так! Он готов был отдать все, чтобы она танцевала только для него одного. Смотрела только на него. Прикасалась только к нему…

Но, увы, танец привлекал к себе все больше зрителей. Уже через пару минут арену окружило огромное количество всевозможных существ. Духи и сновидцы всех мастей и разновидностей с жадностью впитывали в себя каждое движение незнакомки. Если дракон появится, то первый удар будет нанесен именно сюда, в это небывалое скопление энергии. Но разве мог он позволить уничтожить такое прекрасное существо? Нет и еще раз нет!

Не сводя глаз с танцовщицы, Фирлас начал медленно перемещаться вдоль арены в поисках ее спутника. Красивый юноша обнаружился на том же месте, где и прежде. С неприкрытым обожанием и какой-то тоской он, словно зачарованный, наблюдал за кружащейся в танце девушкой.

— Эй, приятель, — Фирлас тронул духа за плечо, — если хочешь спасти ее — уведи отсюда сейчас же.

Юноша, похоже, не сразу понял смысл его слов. Словно в трансе, он ловил каждое движение девушки, потому на предупреждение поначалу не отреагировал. Медленно, будто нехотя, он стряхнул с себя наваждение и бросил испуганный взгляд на свою спутницу. Он хотел что-то спросить, но Фирлас уже растворился в толпе, продолжая наблюдать за танцем.

На арене же творилась какая-то фантасмагория. Ритм все ускорялся, движения танцовщицы теперь сливались в один бурный поток, вздымая вокруг нее прозрачную серебристую воронку. И вот, на пике скорости, барабаны вдруг смолкли, а воронка взвилась вокруг танцовщицы песчаным вихрем. Когда песок осел, запыхавшаяся, но счастливая девушка осталась стоять на арене. Возможно, она танцевала бы так всю ночь, но ее спутник, похоже, решил внять его словам и спасти свою подругу. Он решительно схватил ее за руку и потянул прочь в лабиринт переливающихся огнями улочек. Фирлас облегченно вздохнул.

В этот же миг, над городом со свистом пронесся синий зверь и вскоре все вокруг запылало. Эльф какое-то время наблюдал за творящимися в Гипносе разрушениями, пытаясь вникнуть в природу происходящего. Однако, из головы все не шел удивительный танцующий дух, незнакомое, щемящее чувство где-то в районе солнечного сплетения не давало как следует сосредоточиться. В конце концов, он разочарованно вынырнул из сна, обнаружив себя окруженным отрядом безликих.

Изумлению его не было предела, когда в это же утро стражи бросили в его клетку девушку, как две капли воды похожую на дух из его сна. И теперь, пообщавшись с ней пару дней, он до сих пор не понял, могла ли она быть той самой танцовщицей. Когда она впервые встала перед ним во весь рост, он сразу же отметил подтянутость ее фигуры, узкую талию, округлые бедра и небольшую соблазнительную грудь, так смело выглядывавшую из проема порванной и наспех завязанной рубахи. Движения ее были легки и грациозны, причем, похоже, особых усилий для этого она не прикладывала. Смущала лишь ее немота и строптивый характер, так странно сочетавшийся с неприкрытой добротой и состраданием. Всего за пару дней знакомства она успела удивить и разозлить его уже несколько раз, что никому не удавалось уже довольно долго. Не h’gash, а сплошная загадка.

— Да, приручить тебя было бы, пожалуй, интереснее, чем этого дракона, — вполголоса пробормотал он, глядя на укладывающуюся спать девушку. Стоп! Спать? Неужели она всерьез решила, что разговаривать он не намерен?!

— Эй! — он легонько дернул за соединявшую их цепь, — Я могу поговорить сейчас, если хочешь.

— Завтра, — не поворачиваясь пробормотала девушка, — Устала ужасно… И тебе советую, Огонек сегодня уже не придет. Он не нашел замену нашей цепи.

— Откуда знаешь?

— Он сказал… мысленно. Мы так общаемся. — она умолкла и сонно засопела.

Вот те на! Мысленно они общаются, как же! Да ни один сновидец не обладает таким даром, что уж говорить о простых обывателях! Либо она патологическая лгунья, либо у нее не все дома, и она действительно верит в то, что говорит. Хорошо хоть сдвиг у нее пока безобидный…

Усмехнувшись собственным мыслям, он вздрогнул от порыва ледяного ветра, вмиг сдувшего все тепло, навеянное костром. Единственное их одеяло забрала свернувшаяся на земле Сайена. Он хотел было снова переждать ночь в легком трансе, чтобы не чувствовать холода, но вспомнил как чуть не замерз насмерть не далее, как пару дней назад и решил не рисковать снова. Мало ли, как эта сумасшедшая отреагирует на этот раз.

Он на четвереньках подполз к Сайене, стараясь громко не звенеть цепью. Край одеяла был зажат под ней, а спать по такой холодине в легкой одежде было бы самоубийством. Так что делать было нечего, кроме как будить девушку.

— Эй, — тихо позвал он. Реакции не последовало. — Эй, h’gash! — на этот раз он немного повысил голос и легонько притронулся к ее плечу.

— Ммм? — сквозь сон протянула она.

— У нас как-никак одно одеяло на двоих. Делись.

В ответ он был удостоен лишь сердитым сонным взглядом.

— У меня между прочим имя есть, больше на «Эй» и «h’gash» отзываться не буду, так и знай. — пробурчала она, высвободила край одеяла и бросила ему.

Свободного края пледа оказалось так мало, что ему пришлось чуть ли не вплотную прижаться к девушке, чтобы под ним как-то уместиться. Непонятно как она, такая маленькая, умудрилась использовать почти все одеяло, размерами предназначенное как минимум на троих. Он еще какое-то время покрутился, устраиваясь поудобнее. И все же заснуть лежа чуть ли не в обнимку с красивой девушкой, никак не удавалось. Перепробовав в уме несколько самых действенных способов, он в конце концов поймал себя на том, что думает о том, как же приятно, предки возьми, она пахнет и как сильно хочется прижать ее к себе покрепче. А потом… хм.

Но закружившие его теплой волной приятные мысли резко прервало прикосновение холодного металла к горлу. Тихий, вкрадчивый голос прозвучал у самого уха.

— Только пальцем ее тронь…

— Да я не… — попытался воспротивиться Фирлас. Но острие еще плотнее прижалось к его коже.

— Вылезай оттуда! — прошипел голос. Ему больше ничего не оставалось, как молча повиноваться. Он осторожно выполз из-под одеяла, снова оказавшись на ледяном ночном ветру. Рядом на корточках, сидел его новый знакомый, Огонек, как называла его Сайена. В руках его красноватыми бликами сверкал длинный изогнутый кинжал. Разобрать его выражение лица мешала белая маска, лишь голос выдавал едва сдерживаемый гнев:

— Не смей прикасаться к моей Йене!

— Никто к ней не прикасался, угомонись уже! Я просто не хотел мерзнуть. К тому же не далее, чем вчера утром, она рассердилась, когда я оставил все одеяло ей.

В ответ его собеседник хмыкнул.

— Да, на нее это похоже. Но я все равно тебя предупреждаю, эльф… Не смей даже думать о ней! Я принес тебе второе одеяло, так что тебе нет нужды искать тепло в ее объятиях.

Фирлас почувствовал, что теряет контроль. Он ненавидел, когда ему указывали. Да кто он вообще такой, что имеет смелость говорить о ней, как о своей собственности?!

— Я буду думать, о ком захочу, — отрубил он. — Это вообще не твое дело!

Мгновение, и белая маска оказалась на уровне его глаз, а кинжал снова прижался к незащищенному горлу. На этот раз его собеседник буквально шипел:

— Все, что касается Йены — мое дело!

Маска исчезла так же быстро, как появилась. Неестественно легкие движения и ледяной голос этого парня заставили эльфа почувствовать себя не в своей тарелке. Даже мурашки по спине побежали… Ну и парочка!

Фирлас недовольно фыркнул, завернулся в оставленное для него одеяло и отодвинулся подальше от объекта гипертрофированной опеки своего недавнего собеседника. Жаль только, что проклятая цепь не позволяла уйти на другую сторону лагеря.

***

Утро застало обоз в пути. Еще до рассвета, безликие грубо растолкали своих не выспавшихся, промерзших до костей подопечных, и без кормежки, сразу же погрузили на повозки. Похоже, что слова Огонька подтвердились, и сегодня действительно намечался последний переход, потому что другой причины для такой спешки Фирлас не находил. Безликие торопились, чтобы до вечера быть на месте.

Обоз тянулся по длинному ущелью в сторону перевала. Где-то там, на заснеженных склонах Драконьих гор, стоял величественный Небесный дом, возведенный в незапамятные времена теми, кто жил до людей, эльфов, гномов… от того народа не осталось даже названия, лишь пара странных заброшенных сооружений. Таких построек сохранилось всего три или четыре в разных частях света. Но Небесный дом был единственным, где еще жива была древняя магия. Именно она не позволяла вошедшим под его массивные своды доставать оружие, колдовать и даже драться на кулаках. Какая-то неизвестная, доселе толком не изученная сила парализовала всех, кто собирался нанести вред ближнему. Можно сказать, это было самое удобное и безопасное место на севере для проведения каких-либо переговоров и заключения сделок. Вот почему именно этот замок был избран для собрания представителей всех государств и народов раз в десять лет для обсуждения политической и экономической жизни Орсики, Талонии и вольных городов.

Давным-давно ему пару раз посчастливилось поприсутствовать на подобных мероприятиях, однако на этот раз он совершенно не узнавал дороги, по которой их везли. Похоже, безликие нашли некий альтернативный маршрут через горы, дабы раньше времени не повстречать делегатов, прямо сейчас съезжавшихся ко Дворцу со всех сторон света. Проклятые сектанты что-то задумали и, похоже, вскоре им предстояло на собственной шкуре прочувствовать, что именно.

Его спутница все утро дремала, целиком закутавшись в теплое одеяло и, похоже, не собиралась больше с ним разговаривать. Под глазами ее залегли глубокие тени, гематома на щеке пожелтела, а волнистые медные волосы окончательно спутались в бесформенную копну. Невероятно, но даже в таком виде, она была очаровательна. То и дело неподалеку от их клетки возникал знакомый силуэт ее друга, и, убедившись, что все в порядке, снова исчезал. Фирлас устроился подальше от своей спутницы во избежание новых конфликтов с этим парнем, но занял позицию так, чтобы удобно было рассматривать ее лицо. Его все утро так и подмывало заговорить, и каждый раз он строго одергивал себя. Нужно было молчать, чтобы создать интригу. Женщины падки до всяких тайн. А уж до таинственных мужчин и подавно. Однако девушку вся эта его внутренняя борьба, похоже, никак не трогала. Лишь изредка она лениво приподнимала веки, быстро осматривала местность и снова впадала в свою усталую дрему.

По прошествии пары часов он сдался:

— Эй h’gash! Я все еще жду обещанного мне общения с чудищем.

Никакой реакции с ее стороны не последовало.

Эй! — позвал он громче.

И снова никакой реакции. Она лишь раздраженно нахмурилась и отвернулась в противоположную от него сторону.

Тогда он решил пойти другим путем и наклонился поближе, так что почти касался губами ее уха и заорал:

— Сайена! Поговори со мной!

Девчонка подскочила, как ужаленная, непроизвольно потащив его с собой за короткую цепь. Ему пришлось вскочить на ноги вслед за ней. А так как он был на две головы выше, то больно приложился макушкой о стальную решетку повозки.

— Ты чего орешь?! Я и в первый раз отлично слышала. — ее раздраженный шепот больше напоминал шипение разъяренной кошки.

— Если слышала, могла бы и отозваться, не пришлось бы орать, — хмуро потирая ушибленное место, пробурчал он.

— А ты мог бы и перестать называться меня «эй», как дворовую девку. Тогда глядишь, и отозвалась бы. — нравоучительным тоном прокомментировала девушка.

— С чего бы, на вид ты не особо от нее отличаешься, — ядовито прошипел он в ответ.

— Чурбан невоспитанный!

— R'rashha!

В воздухе повисла тяжелая тишина. Сайена смерила его ледяным взглядом и отвернулась, с головой укутавшись в одеяло. Он ответил ей тем же. До чего же легко эта девчонка могла вывести его из равновесия! И ведь ничего такого уж страшного, по сути, она не сделала, но почему-то все равно продолжала периодически дико его бесить. Особенно, когда вот так упрямилась. Он глубоко вдохнул. У него давным-давно сложилась своя дыхательная техника, помогающая быстро успокоиться. Так что уже через пару минут гнев отступил, оставив лишь неприятную тяжесть где-то в районе сердца.

Нужно было мириться, иначе он рисковал так никогда и не услышать ответов на свои вопросы, заинтриговавшие его настолько, что заставляли поступиться даже хваленой эльфской гордостью.

— Йена…, — осторожно начал он, будто пробуя на вкус ее имя, — Мне скучно, давай поговорим?

Похоже, что она тоже успела прийти в себя. По крайней мере, на этот раз, соизволила сразу отозваться на его слова. Его, конечно, слегка удивил такой резкий перепад в настроении, но он дал себе слово больше не обращать внимания на ее странности.

— Для тебя — Сайена, короткий вариант еще нужно заслужить, — она с вызовом взглянула на него. Ясная бирюза ее глаз встретилась с его золотом, и на миг показалось, что он вот-вот отведет взгляд, уступит силе, на мгновение показавшейся где-то в глубине ее зрачков. Но обошлось. Она сама отвернулась, осматривая окрестности. А затем снова посмотрела на него, но на этот раз, в ее глазах были лишь привычные насмешка и ирония.

— Я хотел бы… — неуверенно начал он. — Хотел бы побольше о тебе узнать.

— С чего бы, — ухмыльнулась она в ответ.

На мгновение он растерялся. И действительно, за каким ему подробности жизни случайной попутчицы?! Но, боги, как же все-таки интересно!

— Из научного интереса, — улыбнулся он, — Ты первая h’gash, которую мне удалось повстречать в естественной среде обитания.

— И это по-твоему естественная для меня среда? — она обвела глазами грязную повозку и иронично приподняла бровь.

— Да вот, не знаю! Потому и интересуюсь.

— Ладно уж. Никакой тайны я из своей жизни не делаю, в отличие от некоторых. — Она многозначительно кивнула в его сторону.

А затем, она начала говорить. О своей матери — эльфской жрице, изгнанной из племени из-за ее постыдной беременности и о ее смерти. О том, как потеряла голос, как десять лет жила у шаиров и была продана в рабство знатному герцогу из Орслена. Как убила своего хозяина, заняв его место в высшем обществе. Благо, в Орсике среди знати модно носить маски, что позволяло несколько лет успешно скрывать ее происхождение. О том, как решила вернуться на родину. И как жила последние несколько лет на пустошах, и была поймана безликими, заставшими ее врасплох. Речь ее была краткой и содержательной. Голые факты, напрочь лишенные эмоций, будто рассказывала она не о своей жизни, а читала жизнеописание какого-нибудь давно забытого политика или ученого.

Однако, надо сказать, что даже в таком изложении ее биография казалась весьма насыщенной и тяжелой. Да и не удивительно, впрочем, для полукровки быть желанной добычей для всех, начиная от Ордена Тишины, оканчивая простыми охотниками за головами. Уже сам факт ее существования был чудом. Такие, как она, появлялись на свет крайне редко, еще реже доживали хотя бы до совершеннолетия.

Эту девчонку будто сами боги хранили, и он бы поверил это, не знай точно о том, что престолы их пусты. Все, кто потрудился поглубже исследовать Гипнос, видели прозрачные столпы света в самом сердце мира снов. Жаль, таких смельчаков было настолько мало, что он не встречал ни одного, хоть и видел их эхо в своих странствиях.

И все же, хоть история ее и была весьма интересна, однако, она так и не дала ответов на два вопроса мучивших его последние пару дней.

— Кто такой этот твой Fair, который появился, как будто ниоткуда? — спросил он сразу же, как только она закончила свой рассказ.

— Fair… я зову его Огонек, он… — на мгновение она замешкалась и слегка нахмурилась, будто подбирая правильные слова, — он мой друг.

— Друг?! — его удивлению не было предела, — Погоди… мне казалось вы в более близких отношениях?

На мгновение она нахмурилась, но затем ее лицо вдруг посветлело, и она со смехом замотала головой.

— Так может показаться со стороны. Наверное, — хихикнула девушка. — Но… нет. Это невозможно.

— Почему? Мне показалось…

— Показалось, да. Но все не так. Огонек, он… ему не нужны те самые «близкие» отношения, которые ты упоминал. Он не такой, как ты или я.

— То есть, вы не любовники?

— Нет. — улыбнулась Сайена, — мы друзья. Ну, как брат с сестрой или вроде того.

Говорила она искренне. Он не совсем понял причину ее внезапного веселья. Похоже, что с этим ее «братом» что-то было нечисто. Но главное — они не были любовниками! С сердца будто камень свалился.

Не то, чтобы у него самого были какие-то планы на ее счет. Слишком уж много странного происходило вокруг этой h’gash. Да и отвратительно это, ведь половина ее крови все равно оставалась человеческой. Все же, полукровка, хоть и красивая, остается полукровкой — продуктом противоестественного, ненормального союза. И не важно, что там думали на этот счет древние.

Так почему же, во имя богов, сердце никак не хотело успокаиваться, чувствуя ее близость?! Он глубоко вдохнул, отгоняя назойливые мысли.

— Значит, ты полностью ему веришь? Не боишься? Вдруг, он просто прикидывается? Ну, чтобы подловить момент и…

— Нет… — девушка сердито мотнула головой, — ну как ты не поймешь?

— Да вот, не пойму! — он неожиданно для себя так разгорячился, что больше не смог усидеть на месте. — Разве, он не мужчина? Мне показалось, он в тебя влюблен. А где любовь, там и… — он наклонился к ней так близко, что ее глаза оказались на его уровне. В них светилось недоверие, будто она заранее готовилась принять все им сказанное в штыки. — Сама понимаешь, не маленькая. — устало закончил он и снова опустился на свое место.

Он ждал бури после всего сказанного, но она повела себя на удивление спокойно. Лишь руки, крепко сжавшие край одеяла, выдавали ее гнев. Наконец, она кивнула каким-то своим мыслям и снова заговорила.

— Послушай меня внимательно, эльф. Кем бы он тебе не казался, он мой Огонек…, и я доверяю ему больше, чем себе. Поэтому не смей больше обсуждать его и наши с ним отношения в таком тоне. Тебе никогда не понять, что нас связывает и как он ко мне относится.

Он не нашелся, что ответить. Она была так уверена, что переубедить ее не представлялось возможным. По крайней мере, сейчас. Быть может позже, он заставит ее раскрыть глаза… Но пока что эту тему стоило замять. Что он и сделал. Лишь коротко кивнул ей в ответ, до поры соглашаясь с этим новым, навязанным ему правилом.

— У меня еще вопрос, и возможно… — он замолчал, подбирая слова, — возможно ты сочтешь его несколько странным. Но я должен его задать.

Она удивленно приподняла брови.

— Давай свой вопрос, но только учти — это последний. Я поспать хочу, пока мы не доехали. Огонек считает, что в месте нашего прибытия будет неплохой шанс сбежать.

Он глубоко вдохнул.

— Ты сновидица, а значит, тоже часто бываешь в мире снов… — начал он издалека, — скажи, ты была в Гипносе, прежде чем попалась безликим?

— Это так важно? — нахмурилась она.

— Да! Это важно! — прозвучало это эмоциональнее, чем ему хотелось бы. Но, слово не воробей… Он затаил дыхание в ожидании ее ответа.

— Я была в Гипносе, да. Каждую ночь там бываю. — недовольно пробурчала она.

Он мотнул головой. Этого было недостаточно. Нужны были детали.

— А ты, случайно, не видела там ничего подозрительного. Вроде, синего дракона?

Быть может, ему показалось, но на мгновение в ее глазах мелькнуло понимание. Однако, оно практически сразу сменилось удивлением.

— Дракона? Нет. Драконов в Гипносе не видели со времен гибели Тиаммарана. Ты сам знаешь.

— Знаю. Но ходят слухи, что один из них вернулся.

Йена помотала головой.

— Не слышала. Честно говоря, я почти не общаюсь ни с кем, ни в этом мире, ни в Гипносе. У меня там есть постоянный сон — моя маленькая хижина на Пустошах. Обычно, я провожу время там. Такой ответ ты хотел услышать?

— И да, и нет, — отозвался Фирлас. И он не солгал. Сердце болезненно сжалось от того, что сказочный танцующий дух из его сна, оказался всего лишь сном. А эта девушка, хоть и была на него похожа, все же была просто h’gash с пустошей. Хотя, возможно, это даже к лучшему. Сейчас он не мог позволить себе никаких увлечений, а уж тем более каких-либо отношений. По крайней мере, пока он не найдет зверя и не попробует приручить его.

Полностью погрузиться в свои мысли ему не позволила Сайена. Она настойчиво дернула за цепь, обращая на себя его внимание. Фирлас поднял на нее вопросительный взгляд и насторожился. На лице полукровки застыло выражение ужаса. Он проследил за ее взглядом и замер.

Высоко в небесах, на фоне клонившегося к закату солнца парил дракон. Рассмотреть его цвет не представлялось возможным. Но изящные очертания мощного тела и крыльев Фирлас узнал сразу. Это никак не могло оказаться совпадением. Сапфировый дракон, несущий смерть в мире снов, появился во плоти над Дворцом Народов, куда тайно везли пленников, побывавших на фестивале духов.

Фирлас почувствовал, как зашевелились волосы на затылке. Их всех собирались сжечь! Жертвоприношение, не завершенное на празднике, будет окончено здесь, у места древней силы. А значит, пленники, Йена, да и он сам — это все, кому посчастливилось выжить в той бойне.

— Это он… — взволнованный голос Йены вывел его из ступора. Он обернулся. В бирюзовых глазах плескался страх. Она даже сбросила одеяло, напрочь позабыв о ледяном ветре.

— Значит, ты все же была на том празднике? — как можно спокойнее поинтересовался он.

В ответ девушка лишь кивнула, не сводя испуганного взгляда с дракона, продолжавшего описывать медленные круги, поднимаясь все выше в небеса. Фирлас решил воспользоваться моментом.

— Может, и на арене танцевала тоже ты?

И снова утвердительный кивок.

К щекам прилила кровь, а сердце гулко стукнуло о ребра. Прекрасный танцующий дух, огонь и страсть, покорившие его в мире снов, оказались грязной, замученной девчонкой с норовистым характером и неприятным довеском в виде этого ее «друга». И все же, это открытие заставило его посмотреть на нее по-новому. Так смотрят на только что найденный в грязи алмаз, еще не ограненный, тусклый камешек, таящий внутри себе неведомые цвета и переливы.

Йена, похоже, этой перемены не заметила. Все ее внимание было приковано к зверю. Но стоило тому скрыться за завесой высоких облаков, как она тут же вздрогнула, вспоминая о ледяном ветре и поспешно села, укутавшись в теплое одеяло. Выражение страха на ее лице сменилось глубокой задумчивостью. Похоже, он был не единственным, кому пришла в голову мысль о жертвоприношении. Потому что уже через минуту, Йена выпрямилась, окинув его на удивление спокойным взглядом. На бледном лице не было ни намека на недавно пережитый ужас.

— Поговорим о побеге? — с усмешкой спросила она.

— К чему? Я не собираюсь бежать, мне нужен этот дракон.

Она удивленно приподняла одну бровь.

— И ты после этого меня обвиняешь в безумии? Да эта животинка один раз на тебя выдохнет и даже кучки пепла не останется!

— Звучит и правда безумно, но я знаю, что делаю. Однажды, дракон служил моему роду. Мне кажется, я нашел способ заставить его повиноваться снова.

В бирюзовых глазах мелькнул интерес.

— Ну допустим, ты приручишь его. А что будешь делать дальше? Любое оружие добывается для войны.

— Ты права, h’gash. Дальше будет война. Освободительная. Мой народ вернет себе былое величие, скинет ярмо. — он вдруг живо вспомнил прекрасные, величественные усадьбы, зеленые рощи и чудесные сны в поместье отца. Он видел их так давно, что эти древние образы давно превратились в покрытые пеплом тени в глубинах памяти.

— Собираешься заново отстроить древний Тиаммаран. — утвердительно кивнула она. — Благородная цель, жаль только неисполнимая. Даже с драконом на поводке.

Ее слова больно задели за живое. Он с трудом сдержал возмущение.

— Почему же?

— Потому. Эльфы, древние эльфы… Те, кто видел рассвет, их больше нет, либо они слишком стары для войн. Остались лишь безмозглые рабы, полудикие племена в пустошах да горстка фанатиков лис, разбросанная по лесам. Это с ними ты собираешься создавать государство?

— Они не так плохи, как ты о них говоришь, h’gash. У меня все получится, когда будет дракон. — Тоном, не терпящим аргументов, заявил он и твердо стукнул кулаком о раскрытую ладонь.

Йена осуждающе покачала головой и на минуту отвернулась, мотнув запутанной копной темно-медных волос. Он неосознанно залюбовался игрой солнечных лучей в их красноватых завитках.

Наконец, она вздохнула и снова усмехнулась.

— Я так понимаю, вы с этим драконом давние знакомые? Не то, чтобы я лезла в твои дела, но может, расскажешь о нем что-нибудь, что сможет в дальнейшем спасти мне жизнь?

На минуту он задумался, пытаясь припомнить события многолетней давности. Впервые он услышал о драконе от отца еще в детстве. Феор, бог мудрости, покровитель его рода, подарил зверя его деду еще в начале человеческий войн. Но что именно он мог делать, кроме как дышать пламенем, он не знал. Возможно, этой информацией обладал кто-то из его братьев, или нынешняя хозяйка дракона, безликая старуха.

Правда, безликие тоже зверем почти не пользовались. Долгое время они занимались исключительно работорговлей. Но его внимание привлек тот факт, что рабов они предпочитали исключительно со сновидческими способностями. И это было странно, ведь всем известно, что рабы из сновидцев никудышные, непокорные и капризные. А зачастую и опасные, если, конечно, не держать их все время в двимерите.

Он проследил за несколькими их обозами и обнаружил, что большая часть купленных рабов отправляется в Ниамн. И уже через несколько месяцев их распродают на местных рынках по огромной цене, как элитных слуг, секретарей и компаньонов.

Рабы-сновидцы быстро вошли в моду. Спустя пару месяцев такие экземпляры были практически у каждого дворянина Свободных Городов. Перемены последовали сразу.

Шаиры, рабовладельцы, первыми предоставили разрешение на деятельность культа на своих территориях. Затем, его примеру последовали и остальные. Уже через пять лет многие государства так же предоставили им свои разрешения, а некоторые даже земли. Лишь Орсика, средоточие Ордена Тишины, да консервативные Городни пока запрещали на своей территории деятельность культов.

Однако, с каждым годом, дракон появлялся все чаще. Даже духи в Гипносе, говорили о «пустых людях, которые не видят снов» и «синей смерти». Никто не знал, откуда появились эти слухи. В мире снов очень сложно отследить источник чего-либо. Да и духи выражаются очень образно, так что вытащить из них конкретную информацию практически невозможно.

Время шло, культ набирал обороты, но больше никуда не совался, ни в политику, ни в культуру. Вскоре, после возвращения на север, до него дошли и слухи о сновидцах, получивших во сне ожоги от синего пламени. Он сразу же отправился на их поиски и нашел… пустующие дома, разрушенные семьи. Соседи и родственники утверждали, что пострадавших забрали люди в белых масках, якобы, на лечение. Однако, в некоторых случаях жертв забирали и силой. Так он узнал о безликом караване, прошедшем через всю Орсику и словно магнитом собравший множество сновидцев и других чувствительных к Гипносу людей и эльфов. Чуть позже он понял, что единственным способом подобраться ближе к дракону, было проследить за культистами.

— …Я попал на фестиваль в поисках дракона, но нашел там тебя. — Он тепло улыбнулся, вспоминая танец на арене, зачаровавший его и неожиданно для самого себе разоткровенничался, — Твой танец… он был прекрасен настолько, что привлек к себе небывалое количество народу. А я зазевался и сумел предупредить твоего Огонька, лишь когда уже почувствовал приближение дракона. Сам, правда, едва успел скрыться и схлопотал ожог. По нему меня и нашли. Проснулся уже в плотном кольце безликих.

За все время его рассказа, она не проронила ни слова. Лишь выражение ее лица менялось от глубокой задумчивости, до крайнего удивления. Когда он закончил говорить, девушка задумчиво потерла подбородок и недоверчиво спросила:

— Так значит, Огонек увел меня потому, что ты его предупредил?

— Да, если не веришь — спроси его. Он меня не видел, я говорил из-за плеча. Но вспомнить должен.

Она серьезно кивнула и вдруг стащила рукав своей рубахи вместе с одеялом. На нежной коже предплечья горел алый рубец.

— Значит, он тебя все же задел… — не спросил, а скорее прокомментировал Фирлас.

— Да, и теперь, после твоего рассказа, мне кажется, что это такая метка. По ней они отслеживают и собирают всех, кто не погибает в огне. Я думаю, это какой-то ритуал, потому очень важно сжечь всех, кто оказался в поле его действия.

Фирлас утвердительно кивнул, про себя удивляясь ее прозорливости.

— Думаю, ритуал мы увидим очень скоро. — усмехнулся он и кивнул на быстро приближающийся пик горы, приютивший на своем противоположном, пологом склоне величественный Небесный дом.

— Надеюсь, ты меня извинишь, если я не стану задерживаться на это представление.

Йена лукаво сверкнула глазами, улыбнулась уголками губ и прикрыла глаза, устаиваясь поудобнее. Через минуту она уже тихо посапывала под теплым шерстяным пледом, а Фирлас напряженно всматривался в спокойные черты ее красивого лица, стараясь понять, насколько сильно эта девчонка может изменить его судьбу. И насколько сильно она уже ее изменила.

***

Солнце давно село, когда обоз, повозка за повозкой, вкатился на огромную ровную площадку внутри гигантской пещеры прямо под Дворцом Народов. Стража гарнизона, постоянно занимавшего дворцовые казармы, вряд ли знала о наличии этого подземелья, потому что он не заметил ни одного солдата в алых латах. Лишь безликие в черных робах или доспехах, в зависимости от рода занятий, сновали туда-сюда мимо повозок.

Он решил взять пример со своей новой знакомой и немного вздремнуть. За несколько дней пути они порядком вымотались. К тому же, истощение и холод в последнее время все чаще давали о себе знать. Фирлас не обращал бы на все это внимания, не будь с ним рядом девушки. Выглядела она с каждым днем все хуже. Под глазами залегли глубокие тени, неожиданно сделав их еще выразительнее, волнистые волосы окончательно спутались, зато огромный ушиб на щеке стал понемногу уменьшаться. Так что улыбка теперь все чаще мелькала на красивом лице его спутницы.

Из клеток их выпустили лишь спустя час, когда закончили разгружать тюки и ящики с грузовых тележек. Однако, на этот раз традиционный загон сооружать не стали. Вместо этого всех пленников загнали в одну огромную клеть, скрытую от глаз в дальнем и самом темном углу большой залы, который представляла собой пещера. Когда они с Йеной вошли внутрь, все остальные тут же шарахнулись в дальний угол и там затаились небольшой грязной и дурно пахнущей кучкой. Йена же и бровью не повела, лишь иронично хмыкнула и уселась на каменный пол неподалеку от двери, не забыв предварительно подстелить на него увесистую охапку соломы. Фирлас последовал за ней. Цепь, скрепляющая их, все еще была на месте, так что он не смог от нее оторваться, даже если бы захотел.

То и дело он ловил на себе сочувственные взгляды других эльфов, а порой даже и людей. Они всерьез считали, что он по сути уже труп, раз связался с эдаким кошмаром во плоти. Почему-то, мысли об этих людях не веселили его так, как его новую знакомую. При виде этой безобразной кучи глупцов он чувствовал лишь легкую брезгливость да периодические приступы гнева при виде их искаженных страхом лиц. Нет, девица, конечно, не подарок, характер у нее дикий, да еще эта манера держаться… Но было в ней что-то такое, чего он не встречал в людях уже много лет — живой ум, искренность… поразительная сила, таившаяся где-то на дне удивительных бирюзовых глаз.

Вот и сейчас она сидела посреди грязной клетки, закутавшись в простой грубый плед неопределенного цвета, лохматая и чумазая, но взгляд ее оставался ясным, а осанка прямой и гордой. Он с улыбкой окинул ее взглядом. Современные эльфы, будучи потомками древних, задирали нос перед всеми. Однако, ни один из них не внушал величия так, как эта никому не известная h’gash с диких пустошей, наделенная такой моральной силой, какой позавидовал бы любой из его народа. Как бы сильно она его порой не бесила, он просто не мог перестать ей восхищаться. Сейчас стыдно было вспомнить, что первой его реакцией на нее была брезгливость и отвращение, от которых сейчас, спустя всего несколько дней, не осталось и следа.

Неподалеку от клетки появился знакомый безликий в черном плаще, подбитом горностаем. Фирлас отметил, что на этот раз Огонек прихватил с собой оружие. Йена долго, сосредоточенно смотрела в пол перед собой, затем коротко кивнула, и безликий снова растворился в толпе своих двойников.

— Огонек говорит, что ночевать будем здесь. К утру они ожидают какую-то Многоликую, так что всю ночь будут заняты приготовлениями в главном зале. А это значит, будет отличный шанс смыться. И еще говорят о ритуале, который она проведет завтра, когда начнется Собрание Народов.

— Что за ритуал?

— Без понятия, — пожала плечами девушка, — никто не знает. Их проинструктируют завтра с утра.

Она вдруг посерьезнела.

— Не передумал насчет побега?

— Нет, — в ответ он упрямо мотнул головой, — я должен попытаться, другого шанса может не появиться.

Йена устало вздохнула.

— Дело твое. Думаю, нам пока стоит поспать. Этой ночью будет отличная возможность убраться отсюда подальше.

Но, устроиться поудобнее им не дали. Через несколько минут среди сновавших туда-сюда безликих появилась группа, отличавшаяся от остальных. Их черные доспехи были покрыты замысловатыми узорами, а белые маски являлись одновременно еще и забралами к небольшим шлемам с высокой маковкой. У многих в руках были большие молоты.

Чувство внезапной тревоги охватило его при виде этих людей. И, как оказалось, не зря.

Безликие толпой ввалились в клетку и не теряя ни минуты, стали деловито растаскивать скованных парами пленников подальше друг от друга. Первыми под руки им попали эльфы, которых люди выпихнули вперед. Молодая девушка, та самая, которую Йена на днях вытащила из-под наемников, была связана цепью с пареньком ее возраста. Судя по семейной схожести, тот приходился ей братом или кузеном. Паренька схватили двое дюжих громил. Третий же, хорошенько размахнувшись, опустил молот на его правую ногу чуть пониже колена. Раздался отвратительный хруст. Паренек взвыл, девчонка упала без чувств, а остальные пленники подняли крик. Женщины рыдали, мужчины громко ругались, некоторые молили о пощаде.

Ту же процедуру безликие повторили на остальных. Они сломали одну ногу каждому мужчине. Женщин не трогали. По всей видимости, это было их средство предотвращения побега, пока вся охрана была занята приготовлениями к ритуалу.

Когда очередь дошла до него, Фирлас лишь сильнее сжал зубы. Избежать общей участи он никак не мог, потому сопротивляться было бессмысленно. Не хотелось привлекать к себе лишнего внимания. Боли он не боялся, но, когда молот с хрустом опустился на ногу, непроизвольно дернулся, а из горла вырвался непрошенный стон. На мгновение потемнело в глазах, а когда он их снова открыл, то увидел перед собой бледное, взволнованное лицо Йены. Нога болела так, что было тяжело дышать. Он постарался сделать привычные дыхательные упражнения, чтобы успокоиться, но ничего не вышло. Боль блокировала любые попытки мыслить трезво. Сознание периодически уплывало куда-то во тьму.

Он тихо застонал, и вдруг почувствовал, как девушка аккуратно взяла его руку в свои ладошки и легонько сжала.

— Потерпи, mie viranas, нужно чтобы они отошли подальше. И я помогу тебе.

От ее прикосновения боль уменьшилась. Он все еще не мог нормально соображать, но уже хотя бы обрел контроль над собственным сознанием, так и норовившем отключиться всего несколько секунд назад. Mie viranas... Она назвала его своим другом. Было ли это просто вежливостью, или они действительно успели настолько сильно сблизиться за какие-то пару дней? Он настороженно всматривался в ее лицо, но так и не обнаружил там ничего, кроме злости. Даже если она жалела его, то виду не показывала, будто знала, как он ненавидит жалость. Необычайно яркие, бирюзовые глаза сердито смотрели вслед безликим, в то время, как руки нежно гладили его пальцы. И от этих легких прикосновений на душе потеплело, а сердце застучало быстрее.

Когда их мучители оказались на приличном расстоянии, девушка внезапно отпустила его руку. Непроизвольно он потянулся за ее вмиг ушедшим теплом. Но, не заметив его жеста, Йена внимательно осмотрелась вокруг и аккуратно отвернула поясок на своих брюках, резко дернув за подкладку. Послышался треск разрываемой ткани и на свет появилось несколько тончайших металлических пластинок длинной в руку. При ближайшем рассмотрении металл оказался чистейшим серебром. Заткнув подкладку обратно, Йена так же бесцеремонно вскрыла ткань внизу на штанине, вынув оттуда небольшой, будто игрушечный, кинжальчик и пару плоских разноцветных бутылочек.

На ее лице мелькнула победоносная улыбка, тут же сменившаяся решимостью. Она шумно выдохнула и взялась за кинжал.

Через несколько секунд его брючина была аккуратно разрезана, явив их взглядам посиневшую, распухшую ногу. Удар пришелся как раз под коленом, к счастью, не повредив сам сустав. На коже отчетливо отпечаталось ребро молота. Йена сосредоточенно засопела, рассматривая травму.

— Ты везунчик, — тихо выдохнула она, — кость просто перебита, но, судя по всему, не раздроблена. Сейчас сделаем шину и уберем боль. Думаю, даже ходить сможешь.

В ход пошел пузырек с мутной синеватой жидкостью. Чтобы унять боль, хватило всего пары капель, бережно размазанных по всей площади удара. Он знал это зелье — morra, или «тысяча лун». Его варили жрицы диких эльфов. Через пять-шесть часов боль вернется, а использовать его слишком часто не хотелось. Зелье вызывало галлюцинации и сильнейшую зависимость, вылечить которую было практически невозможно. Оставалось только удивляться, откуда взяла его Йена, утверждавшая, что ни с кем не общается. Из-за многочисленных запретов, достать это варево было сложно даже в Орслене, не то, что на пустошах. Он был бы не прочь заполучить и себе бутылочку.

Усилием воли он отогнал посторонние мысли и стал наблюдать за своей спутницей. Она лихорадочно оглядывалась, в поисках сносного материала для шины. Но в клетке, кроме соломы и стонущих пленников, больше ничего не было. Йена сердито нахмурилась и на минуту уставилась в пол прямо перед собой. А еще через мгновение, у клетки появился Огонек. В руках его было несколько ровных реек и широкий кусок шелка. Не произнося ни слова, он бросил все это на пол и молча удалился.

Наложения шины он не запомнил. Его накрыл наркотический эффект зелья и целый час перед глазами медленно проплывали воспоминания о невероятно красивом танце в мире снов, о поцелуе, закончившимся увесистым ударом по голове и о теплых бархатных ладошках, всего несколько минут назад державших его руку. В реальность его вернула все та же боль. Только, теперь она была намного глуше. В голове посветлело, дышать стало проще.

— Легче? — поинтересовалась сидевшая рядом девушка.

— Да. Mie reven, Saiena! — севшим от боли голосом, пробормотал он.

— Пожалуйста! — с улыбкой кивнула та. — Мы уходим через пару часов, идем с нами, в последний раз прошу.

Предложение было заманчивым. Надежды заполучить дракона таяли на глазах. Сначала эти оковы, отобравшие у него магию, теперь нога… Но, он понимал, что не простит себя, если не попытается. А смерть, с ней он смирился давным-давно. К тому же, он будет обузой, и ее шансы благополучно выбраться неотвратимо снизятся.

Потому, он привычно мотнул головой.

— Нет. Либо я заполучу этого дракона, либо умру. Другого не дано. Да и терять мне нечего.

На мгновение, ему показалось, что в бирюзовых глазах мелькнуло сожаление. Но уже через секунду, она кивнула, всем своим видом показывая, что уважает его решение.

— Ну что ж, тогда прощай, mie viranas. Я была рада знакомству.

— Прощай. — кивнул он и уже открыл было рот, чтобы что-то добавить, но слов вдруг показалось недостаточно, чтобы выразить то, что тяжелым камнем легло на душу. Потому он лишь молча кивнул и закрыл глаза.

Внутри него впервые за многие столетия ожили чувства, которые, как ему казалось, были давно забыты и похоронены. Желание спасти свой народ, поймать дракона, столкнулось с почти непреодолимой тягой к этой женщине и какой-то почти физической необходимостью последовать за ней. Огромными усилиями он затолкал чувства поглубже. Это удалось сделать, лишь сосредоточившись на ноющей боли в ноге.

Спокойствию Йены можно было только позавидовать. Через десять минут она уже мирно посапывала рядом, а он все не мог выкинуть из головы дурные мысли, с завидной настойчивостью лезшие в голову. Наконец, поёрзав на месте больше двух часов, он все же заснул. Однако, какой отдых мог быть без сновидений!? Он совсем не ощущал мира снов, так что проснулся совершенно разбитым.

Разбудила его какая-то возня, и открыв глаза, он увидел Йену, увлеченно ковырявшую чем-то в замке наручника у него на руке. При ближайшем рассмотрении это оказалась тончайшая полоска стали, типа струны. Заметив движение, она оторвалась от своего занятия и улыбнувшись, приложила палец к губам. Он кивнул и вдруг осознал, что в пещере необычно светло. Взгляд его метнулся ко входному проему, через который вчера заезжал обоз.

Снаружи уже рассвело. Длинные лучи восходящего солнца красиво пронизывали пыльный полумрак пещеры. Несколько безликих сновали туда-сюда по открытой площадке перед входом. Похоже, ее расчистили за ночь. Там же в две шеренги выстроились безликие в красивых доспехах. Те самые, что издевались над ними вчера вечером.

Жмурясь от яркого света, он снова перевел взгляд на Йену и тут его осенило.

— Уже утро! Ты почему еще здесь?!

— Тсссс! — зашипела она в ответ, — Говори тише. Мы с Огоньком подумали, что с нашей помощью твои шансы против дракона значительно возрастут.

— Ты с ума сошла?! — гнев и страх вихрем взметнулись в его душе, оттесняя на задний план все разумные мысли.

Глупая, ненормальная h’gash! Связываясь с этим зверем, он почти что шел на верную смерть, она это понимала, и все же решила присоединиться. Ради чего? Ради славы? Власти? А может ради любви? Хотя, какая здесь может быть любовь?! Он сердито уставился на свою спутницу, не зная, что еще сказать.

— Ну, ты же сам называл меня безумной, так что теперь не жалуйся.

На губах ее играла легкая улыбка, взбесившая его еще больше.

— Уж не думаешь ли ты, что я не справлюсь сам? Вот только жалости какой-то дикарки мне не хватало! — в его голосе послышались опасные нотки. Так сильно он не сердился уже давно и сдержаться никак не получалось.

— Ну что ты, ты ведь такой сильный. И не ел несколько дней нормально, и нога у тебя героически сломана, и даже двимеритовый браслет на руке полностью блокирует магию. Ну просто какой-то герой из древней саги во всеоружии! — ядовито усмехнулась Йена.

— Это не твое дело! Ты мне не нужна! — взбешенно прошипел он.

— Не мое, согласна, — неожиданно утвердительно кивнула она, при этом сердито сверкнув глазами. — Но, если ты не забыл, на мне до сих пор его метка — этот проклятый рубец от огня. Даже если я уйду сегодня, меня найдут по нему позже. И тогда, в одиночку, у меня не будет ни единого шанса. Может, я тебе и не нужна, зато ты нужен мне! Так что заткнись и прекрати размахивать руками! Здесь сложный замок.

И она, вернувшись к отмычкам в его наручнике, стала сердито ковырять неподдающийся запор.

Фирлас дернулся было, чтобы встать, но сломанную ногу пронзила резкая боль. Это, в купе со словами Йены подействовало, как ведро ледяной воды. Страх и негодование исчезли, будто и не бывало. Их сменила неожиданная волна нежности и благодарности. Может быть, она и делала все это ради него, но не стала это демонстрировать. Для его удобства она придумала другую цель — свою, обычную эгоистичную цель — одним махом избавиться от дракона и назойливого внимания культистов. Похоже, она считала его попросту неспособным оценить и принять бескорыстную помощь. Эта мысль больно полоснула по сердцу.

Он устало откинулся на солому, заменявшую им постель. Мысли все крутились вокруг его спутницы и даже дыхательные упражнения не помогли полностью от них избавиться. Как именно она собиралась помочь? Не зная ничего о готовящемся ритуале, невозможно даже составить какой-никакой план. Как ее защитить, если она сама все время лезет на рожон?

Наконец, он решил заглушить надоедливые мысли другим способом. Он приподнялся на одном локте, и какое-то время наблюдал за сосредоточенной на замке девушкой. С улыбкой он отметил, как мило она закусывает верхнюю губу, когда чем-то занята. Это напомнило ему, чем собственно она занята.

— Ты уверена, что умеешь это делать? — тихо поинтересовался он.

В ответ она лукаво улыбнулась, и торжественно продемонстрировала ему свой открытый браслет. В ответ он лишь удовлетворенно хмыкнул. Сновидица, танцовщица, а теперь оказывается, еще и взломщица…

Через пару минут замок упрямо щелкнул и открылся. Йена победоносно улыбнулась.

— Не снимай наручник, пока нет необходимости. Думаю, ты разберешься, когда наступит нужный момент, — с этими словами она поковыряла поясок на брюках и извлекла оттуда широкую серебряную полоску, свитую из тонких проволочек. Похоже, часть ночи она потратила не на отдых, а тщательную подготовку к предстоящему столкновению. Сплела себе браслет, избавила их от оков… Аккуратно сняв наручник, Йена застегнула полоску вокруг запястья, тем самым вернув в свое распоряжение магию. Затем, застегнула наручник обратно поверх браслета.

Он знаками поинтересовался, нет ли у нее еще одного браслета. На что та ответила отрицательным кивком. Ну что ж, придется импровизировать. Благо, камней вокруг валялось в достатке, с избытком хватило бы на армию бесполезных эльфов-сновидцев вроде него. Ну а слова, заклинающие дракона, можно было использовать и без серебра.

Едва Йена успела закончить свои приготовления, как в рядах безликих началось какое-то волнение. Сначала они заметались, затем образовали какое-то подобие строя и вскоре дружно пали ниц, открыв их взглядам невысокую сгорбленную женщину в сером платье и белой маске, лишенной каких-либо прорезей. Маска была безупречна, но усталая походка и неловкие жесты говорили о довольно преклонных годах. Незнакомка стояла, тяжело опираясь на толстый деревянный посох, призывно воздев руку к небесам.

— Верные, адепты, посвященные! — визгливый старушечий голос эхом разлетелся по пещере, — Все вы знаете меня, как Многоликую. Но сегодня, в прекрасном дворце, оставленном нам древними, я проведу ритуал, который поведает миру не только мое имя, но и имена каждого из вас. Ибо сегодня, я снова стану богиней, а вы, каждый из вас — моими избранными детьми. И этот мир, прогнивший, словно переспелый плод падет к вашим ногам. Встаньте! Негоже моим детям валяться на земле, будто глупый скот, который сегодня отдаст жизни ради вашего возрождения.

Фирлас переглянулся с Йеной. Значит, все-таки жертвы. На ее лице особого удивления он не заметил. Видимо, ее опасения тоже подтвердились. Оставалось только надеяться, что у нее и этого ее Огонька имелся хоть какой-то план, потому что у него в голове не было ни одной связной мысли.

Безликие послушным стадом вскочили на ноги и бросились каждый к своим обязанностям. Многоликую окружило несколько дюжих молодцев и уже через мгновение она стояла перед их клеткой. Белая маска казалась темной, на фоне ярких солнечных лучей. Медленно, она осмотрела всех пленников, но когда белое лицо замерло, обращенное в их сторону, Фирлас заметил, как руки в белых перчатках сжались на рукояти посоха.

— Не может быть! — отвратительный скрежещущий голос противно резал слух. — Кровавый лис, мой давний друг! Явился за своим драконом?

Фирлас удивленно замер. Эта старуха знала его? Но откуда? Он ни разу даже близко не подходил ни к ней, ни к ее культу. Он уже приготовился говорить, когда белая маска обернулась к Йене.

— И ты привел мне наследницу. Как это мило с твоей стороны. — старуха зашлась в противном каркающем смехе. — Знаешь, за такое тело я могла бы отдать тебе дракона. Да вот только, на тебе метка, а значит, ты нужен для ритуала.

Фирлас поймал обращенный на него взгляд Йены. В нем был страх, разочарование, вопрос… После таких слов не удивительно, если она сочтет его предателем. Старуха предлагала служить ей в обмен на дракона, это он понял. Но та часть про тело…

Тем временем, Многоликая сделала знак своим культистам и трое громил тут же ворвались в клетку. Двое схватили вырывающуюся девушку, а третий быстро разорвал цепь, связывавшую их воедино, оставив на руках лишь блокирующий магию наручник. Когда девушку выволокли из клетки, белая маска наклонилась поближе.

— Такая молодая и уже столько шрамов. Не волнуйся, дитя, скоро я избавлю тебя от этого ужаса. — прокаркала старуха.

В ответ бирюзовые глаза полыхнули гневом, и девушка презрительно плюнула ей под ноги.

Йену потащили прочь, в узкий проход позади составленных вместе повозок. Он что-то кричал ей вслед, даже пытался встать, но резкая боль в сломанной ноге повалила его наземь. Он мог не увидеть ее снова, и от этого делалось еще больнее.

Остальные безликие стали попарно выводить пленников из клетки. Мужчины шли, опираясь на женщин. Его же подхватил один их охранников, в котором он с удивлением узнал Огонька.

— Они забрали ее! Я не смог… — яростно зашептал он безликому. В ответ тот лишь кивнул головой и потащил его к выходу.

Нужно отметить, что дисциплина у безликих была на высоте. Не прошло и десяти минут, как их построили в ровную шеренгу и попарно стали выводить через тот же узкий проход, в который совсем недавно уволокли Йену. Огонек уверенно вел его вверх по лестнице, вырезанной прямо в скале, которая заканчивалась огромной круглой площадкой, расположенную, как он узнал позже, строго под главным залом Дворца Народов. По-утреннему яркое солнце щедро освещало пространство через огромный арочный проем в стене пещеры. Был ли он искусственным творением, или причудой природы сказать было невозможно.

Разноцветные каменные плиты на полу представляли собой один огромный замысловатый рисунок. Оценить его форму не представлялось возможным из-за гигантских размеров. Но Фирласу он напомнил что-то вроде спирали вписанной в квадрат. Огонек подтащил его поближе к центру площадки, где располагался большой каменный постамент, похожий на алтарь. Край цепи он пристегнул к небольшому металлическому кольцу, вбитому в пол. Остальных пленников расставляли строго по рисунку, как бы повторяя его линии.

Не все, однако, шли добровольно. Несколько женщин подвывали, двое вообще валялись в истерике, однако, безликих такое поведение, похоже, не особо волновало. Они просто тащили свои жертвы на их места, а затем безучастно наблюдали за их буйствами. Одна эльфская пара даже рискнула бежать, но цепь, скреплявшая их, ужасно мешала и вместо побега, они просто запутались и рухнули с лестницы, по которой поднимались. Их провожатый недовольно спустился обратно и уже через мгновение показался снова, волоча за волосы рыдающую женщину, за которой прицепленное за цепь тянулось безжизненное тело ее спутника. Кое-как дотащив неудачливую пару до их места, провожатый брезгливо бросил женщину на пол и пинками подкатил тело мужчины поближе.

Фирлас с отвращением наблюдал за этой неоправданной жестокостью, когда почувствовал на плече руку Огонька. Обернувшись, он увидел Йену. Двое безликих вели ее к алтарю. А она, вместо того, чтобы сопротивляться, не моргая смотрела на него. В бирюзовых глазах ледяным огнем пылал гнев. Теперь она считала его предателем. Но ему всегда казалось, что страх был более присущ женщинам, нежели злость или ненависть. Однако, ее испуг так быстро сменялся гневом, что порой был вообще незаметен. Казалось, эта девица вообще, не умела бояться. Только злиться.

Наконец, безликие подвели ее к алтарю, пристегнули короткой цепью к наручнику и спешно удалились. Йена осталась полулежать на холодном каменном столе. Ее черты разгладились при взгляде на Огонька. Если эти двое действительно могли общаться телепатически, он должен был ей объяснить.

— Fair! Скажи ей, что я не предатель! Я понятия не имею, о чем говорила старуха! — взмолился он.

— Расскажешь ей сам, когда выберемся. — холодно отозвался тот. — У Йены есть план. Так что сейчас заткнись и слушай, эльф. Дважды повторять не стану.

План был до глупости прост. Нейтрализовать старуху, нейтрализовать культистов, если явится дракон, попробовать его зафиксировать, пока Фирлас прочтет нужные слова. А потом бежать. В принципе, все средства для реализации этого безумства у них имелись. Единственное, в чем он сомневался, так это в способности Йены справиться со странной старухой. Уж очень огромная сила исходила от этой Многоликой. Да и зафиксировать дракона… Что она под этим вообще имела в виду?! Но, сомневаться было некогда. Он молча кивнул, подтверждая, что план понял, и умоляюще уставился на девушку. Та лишь сердито прищурилась и отвернулась.

Пленников расставляли еще долго. Йена успела улечься на каменный алтарь полностью, Фирлас шипя от боли, вытянул вперед ноги. Один только Огонек остался неподвижно стоять за его спиной. В какой-то момент он почувствовал, как в руки ему скользнул пузырек с синеватым зельем и небольшой кинжальчик. Радуясь неожиданно обретенному оружию, Фирлас запихнул клинок поглубже за пояс.

Через час, рисунок наконец был заполнен пленными. Многоликая в черном, сияющем алмазами одеянии, похожим на платья шлюх из борделей Орслена, медленно проковыляла в центр круга. Да вот только на сгорбленном старушечьем теле вся эта красота смотрелась нелепо. От уровня талии вниз тянулись нити черных алмазов и агатов, на которых в свою очередь крепилась длинная юбка из тончайшего полупрозрачного шелка с разрезами по бокам. Украшений на женщине не было, если, конечно, не считать белую маску, инкрустированную бриллиантами и широкий серебряный браслет, испещренный какими-то письменами.

Именно этот браслет сразу же привлек его внимание. Небольшой круг серебра буквально гудел от силы. Он почувствовал, как руки непроизвольно сами тянутся к украшению и поспешил поплотнее сжать кулаки, чтобы вернуть контроль.

Йена, похоже, тоже заметила браслет, однако не придала ему большого значения. Была слишком занята безмолвным разговором со своим другом.

— Милое дитя, — проворковала старуха, — мне жаль, что не получилось привести тебя в нормальный вид перед обменом, но ничего. Не сомневайся, я буду бережно ухаживать за твоим прекрасным телом.

— Почему бы тебе не поухаживать за ним сейчас и не отпустить меня, бабуся? — огрызнулась Йена.

Противный каркающий смех вырвался из груди Многоликой.

— Дерзкая… это хорошо. Тем интереснее. Приступим же, мне не терпится.

С этими словами старуха вынула из-за пояса тонкий ажурный стилет, покрытый вязью незнакомых букв. До слуха Фирласа донеслось неразборчивое бормотание, в котором он с удивлением узнал древнее наречие своего народа. То самое, на котором было составлено заклятие для приручения дракона. Что бы ни делала эта женщина, это была старая и очень сильная магия. Он готов был хоть сейчас сорваться спасать Йену, если бы не рука Огонька, мертвой хваткой вцепившаяся ему в плечо.

Тем временем старуха уверенно провела стилетом по своему запястью, размазывая кровь по тонкому клинку. Светлый металл окрасился красным и замерцал, переливаясь от белого к светло-розовому. Его сердце замерло, когда она занесла светящийся стилет над распростертой на алтаре девушкой. Захотелось отвернуться, но он продолжал внимательно следить за каждым движением. Вот оружие замерло в полуметре от часто вздымающейся груди его спутницы. Вот клинок рванулся вниз и… В тот же миг был перехвачен.

Пока старуха читала заклинания, Йена не бездействовала. Она успела высвободить руку из двимерита и теперь просто подловила для атаки самый неожиданный момент. Многоликая вскрикнула, когда тонкие пальцы сомкнулись на ее руке, выворачивая ее за спину. А уже через секунду девушка, пружинисто вскочившая на ноги, вогнала стилет в незащищенный живот культистки по самую рукоять.

Старуха захрипела, судорожно хватая ртом воздух, и повалилась на холодные каменные плиты, роняя на древний рисунок капли крови. Снаружи раздался протяжный драконий рык, на этот раз больше похожий на вопль. Зверь знал, что случилось с хозяйкой и, судя по всему, спешил ей на помощь. Не мешкая, Йена стащила с культистки серебряный браслет и надела его на вторую руку.

В тот же миг Фирлас почувствовал, как хватка Огонька исчезла. Он обернулся и к своему ужасу обнаружил своего охранника бездыханным на полу. И только сейчас заметил, что остальные безликие валялись точно такими же бесформенными кучками.

Рядом мелькнула рыжая тень. Это Йена бросилась к цепям, удерживающим остальных пленников. Одна за другой лопались звенья, стоило ей лишь по-особому повести рукой. Фирлас хотел попросить у нее один из браслетов, когда площадку неожиданно накрыла огромная тень.

Шумно работая крыльями, над ними завис дракон.

— Приготовься, я попробую его зафиксировать! — крикнула Йена, стараясь перекричать создаваемый зверем шум.

И, не дождавшись ответа, метнулась к центру площадки. Там, облокотившись на алтарь и зажимая рукой рану в животе, стояла Многоликая. Ее губы шевелились, читая заклятие. И она довела бы до конца начатое, не попадись на глаза Йене. Девушка, проходя мимо, лишь двинула культистку локтем, от чего та без сознания повалилась на пол, прервав заклятие.

Дракон оживился. Одним мощным взмахом крыльев зверь поднялся под самый свод, на ходу разворачиваясь к выходу. Его звала свобода. Однако, уже через секунду его сапфирово синее тело охватил плотный поток воздуха, похожий на смерч, и дракон забился, усиленно размахивая тяжелыми крыльями в безнадежной попытке удержаться на лету. Фирлас нашел глазами Йену и ошарашенно привстал, игнорируя боль в сломанной конечности.

Девушка танцевала. Легкие, будто воздушные, движения порождали мощную воздушную воронку, удерживающую крылатого зверя в воздухе. Бирюзовые глаза горели азартом, на губах застыла легкомысленная улыбка. Но подивиться ее мастерству он мог и позже, а сейчас его ждал долгожданный дракон. Фирлас уверенно встал и поковылял вперед, на ходу вспоминая слова древнего наречия.

С первыми же звуками заклятия, дракон взбешенно дернулся и еще яростнее захлопал крыльями. Еще бы, только избавился от одного хозяина, как тут же на его свободу покусился другой. Но разорвать прочные стенки воздушной воронки зверь был не в силах.

Фирлас закончил уже треть заговора, когда краем глаза заметил какое-то движение. Не прерывая чтения, он слегка повернул голову и с ужасом отметил, как безликие стали приходить в себя. Отряхнувшись от сна, культисты сразу хватались за оружие. Йена тоже заметила опасность и теперь вопросительно смотрела на него, ожидая его решения. Либо она отпускает дракона и обороняется, либо продолжает держать зверя, но в итоге погибает от рук культистов. Одно из двух — смерть и дракон, или жизнь и любовь. Выбор был до невозможности сложен. Фирласу даже показалось, что на миг застыло само время.

В голове шумело. Желание заполучить зверя боролось со страхом потерять Йену. Впервые за долгую жизнь, решение давалось ему с таким трудом. Наконец, он устало опустил руки и сокрушенно кивнул. Дракона можно будет отыскать еще раз, но потерянную жизнь восстановить невозможно. Особенно, если эта жизнь стала такой незаменимо важной.

— Йена, сзади! — только и успел крикнуть он, в безнадежной попытке помочь ей.

И тут произошло невероятное. Толпа культистов, только что крепко стоявших на ногах, разлетелась в стороны, словно листья на ветру. А ветер был что надо.

Фирлас тоже не удержался и рухнул на пол, шипя от боли. Как оказалось, к лучшему. Буквально через секунду над ним с ревом пронесся какой-то громила и нелепой кучей приземлился в нескольких метрах позади. Эльф приподнял голову и ахнул. Танец Йены изменился. Браслеты на запястьях сияли ослепительно белым светом, чертя замысловатые фигуры в воздухе, когда она двигала руками. Это был тот самый танец, что он видел в Гипносе, но только этот был реален.

Не сводя глаз с девушки, он пополз поближе. Идти было слишком больно. По пути он наткнулся на кровавую полосу на камнях. Пыль застилала обзор, но все же ему удалось рассмотреть Многоликую, которая так же ползком двигалась к краю площадки, таща за собой молоденькую эльфку из пленных. Ту самую, которую пару дней назад так самоотверженно спасала его подруга. Гнаться за ней было невозможно и бессмысленно. Фирлас мотнул головой и сосредоточил свое внимание на Йене.

С каждым движением, ветер становился все сильнее. Лишь рядом с ней, в центре бури, было тихо. За ветром появились тучи, иссиня-черная воронка полностью заслонила собой своды пещеры. Когда он добрался до центра, позади ударил гром и молнии одна за одной посыпались на несчастных безликих, в полном составе застигнутых стихией. Фирлас устало опустился на пол.

А Йена все танцевала и танцевала. Руки чертили в воздухе причудливые узоры, бедра выписывали соблазнительные восьмерки, а босые ноги отбивали такт. Только сейчас он заметил, что с каждым движением она становилась все бледнее. Ранее ровное дыхание девушки сбилось, движения стали замедляться. Он попытался встать, чтобы помочь ей, чтобы прервать танец, высасывающий всю ее энергию, но тяжелая рука легла на его плечо. Рядом с ним стоял ослепительно красивый юноша, которого он видел с Йеной в мире духов. Похоже, это и был истинный облик этого ее Огонька. Надо сказать, без маски он выглядел совсем не угрожающе.

Парень был бледен, пошатывался при ходьбе, но все же направился в сторону девушки, у которой уже не оставалось сил двигаться полностью и она, стоя, просто продолжала двигать руками.

— Йена! Прекрати это… хватит. Ты себя погубишь! — Огонек шел к ней, но девушка, казалось, никого не видела. Она настойчиво продолжала двигаться, лишь пара слезинок скатилась вниз, оставляя на запыленных щеках грязные дорожки. Парень устало опустился рядом с ней на колени и обнял ее ноги, прижавшись головой к потрепанной рубахе, едва прикрывавшей плоский животик.

— Крылышко! — едва слышно выдохнул он и потерял сознание.

Но даже это не заставило ее остановиться. Она едва поднимала руки, но все же смогла довести заклинание до конца. Однако, с последним движением произошло нечто странное.

С вытянутой вверх ладони сорвалось радужное сияние, окутало ее, словно коконом и с легким хлопком исчезло, оставив после себя лишь пустое место. А вслед за этим прогремел чудовищный взрыв. Вся скала, вместе с пещерой и Дворцом Народов сначала пошла трещинами, осветившимися алым, а затем с оглушительным грохотом разлетелась на куски. Напитанные кровью линии рисунка на площадке осветились алым, защищая каменный круг от повреждений. Похоже, сработало одно из заклятий Многоликой, которая собиралась обезопасить себя и своих приспешников от последствий ритуала.

Фирлас почувствовал, как ступор, в который загнал его танец Йены, потихоньку начал спадать. Незнакомая ему ранее боль ворвалась в сердце, вытеснив все остальные чувства. В нем больше не было места злости, обиде или раздражению. Лишь одно чувство — боль утраты и безудержное желание еще хоть раз взглянуть в глубокие, словно океан бирюзовые глаза.