Глава 10

Доброе утро! — кричали моя душа и тело. Как же хорошо-то!

Это мои хозяюшки решили устроить праздник, и организовать полноценный отдых: попариться с утра пораньше в баньке, да с веничком, да с кваском. А сейчас мы сидим с бабушками и Ванюшкой в предбаннике, закутанные в простыни, попивая квасок и поедая завтрак. Ловлю на себе глупые и довольные улыбки Яги и Янины, и также глупо им улыбаюсь в ответ. Ванечке баня тоже понравилась, он с удовольствием играл в водичку в тазике, со смехом и писком ею же брызгался. От такой неги меня немного разморило, и, видимо, я ненадолго задремала, так как очнулась в предбаннике одна-одинешенька в простыне на лавочке. Рядом со мной лежала стопка чистой одежды.

Разомлевшая после парилки, я, грациозно пошатываясь, плавно вывалилась из бани. Встретили меня яркое солнце и запах свежей древесины. Хотелось летать и улыбаться всему свету. Душа требовала мира во всем мире и музыки. Единственное, что раздражало, это суета, творящаяся у нас во дворе и громкие звуки. Источником этих звуков оказалась бригада знакомых мне стрельцов во главе с Тихоном Игнатьевичем. Все эти серьезные вои в по пояс раздетом виде сосредоточенно пилили бревна, Тихон в центре рабочей площадки колол дрова, остальные собирали их по двору и складывали в аккуратные поленницы. Учитывая количество стрельцов и скорость их работы, бабушки решились запастись на пяток лет вперед. Но это было для меня неважно. За работой полуголых мужчин, занятых физическим трудом, я могла наблюдать бесконечно. Тихон, наклоняясь до земли, брал чурку, при этом его штаны обтягивали длинные и накаченные от верховой езды ноги, а спина демонстрировала красоту мышц. Старший стрелец ставил чурочку на пенек, ставил ноги на ширину плеч и замахивался топором над этой счастливицей. Я отчаянно завидовала деревяшке, ибо вид спереди этого лесоруба завораживал. Руки играючи держали огроменный, по моим меркам, топор и с легкостью опускали его на чурку. Та, в свою очередь, легко разлеталась на две, а то и на три части. И это действие продолжалась методично в высоком темпе. Мое дыхание участилось, хотелось подойти к старшему стрельцу и обтереть его взмокшую спину. Подчиненные Тихона тоже не отставали и работали мышцами, наклонялись и приседали ответственно и ритмично. От столь богатого выбора и аппетитного зрелища захотелось встать на носочки, потянуться руками вверх до характерного хруста в позвоночнике и проорать нечеловеческим голосом: «МУЖИКА БЫ!!!». И только мои нижние конечности стали приподниматься на пальчики, а верхние потянулись к солнышку, старший стрелец обернулся ко мне и посмотрел с ухмылкой. Меня, как из ушата, холодной водой облили. Ах, так! Мной решили поманипулировать. Ну что ж, за стриптиз с утра, да после баньки отдельное спасибо, а вот за скрытые мотивы я тебе, Тихоня, отдельно мстить буду! Вот так, со злой решительностью, я и надумала продолжить это утро.

— Доброе утро, Тихон Игнатьевич, что ж Вам все покоя нет? В такую рань и уже весь в делах? Умаялись, небось? — пропела я елейным голосом.

А кто сказал, что женщина от бесплатного стриптиза добреет? Это, если представительница прекрасного пола вдоволь сыта мужским вниманием да ласками, то данное представление — услада для ее очей, а если барышня на сухом пайке и испытывает, так сказать, «голод», то эти дразнилки только злят ее и вызывают неконтролируемую агрессию. Поэтому извиняйте, сами напросились.

— Да вот Баба Яга попросила по хозяйству помочь, — почувствовав неладное, оправдывался стрелец.

— А рубахи вы сняли, чтобы не порвать? — продолжала я, мурлыкая.

— Баба Янина захотела простирнуть, сказала, что пока мы ехали с царских конюшен, они запылились, — пытаясь загладить свою вину, докладывал мужик.

— А сейчас, я смотрю, вы от работы совсем взопрели. Может, мне тебе на спинку в баньке полить? — уперев руки в боки, зло шипела я.

— Да что вы, Мария Васильевна. Как можно Вам так утруждаться? — мотая головой, оправдывался стрелец.

Он быстрым шагом подошел к колодцу, находящемуся в трех шагах от меня, взял ведро, полное воды, и опрокинул себе на голову. Струи полились по его волосам, бороде, плавно пробегая по высоко вздымающейся от работы груди, ласково омывая стройные бока, намочили штаны. От столь аппетитного зрелища мое сердце часто забилось, руки стали подрагивать, а в пальцах появился непреходящий зуд от желания притронуться к живому Давиду. Фигура Тихона отличалась от экспоната, стоящего в музее имени Пушкина, только наличием мокрых штанов и бороды. Старший стрелец бросал на меня призывные взгляды, отчего у меня проснулось чувство самосохранения и ответственности за любимое дитятко. Я отчаянно пыталась проморгаться и успокоиться.

— Что ж, не буду Вам мешать работать и принимать водные процедуры, — заикаясь пожелала я стрельцу, — Увидимся позже, — и поплелась на дрожащих ногах в терем.

Вот, и как в таком состоянии я должна думать о нашем, и так гиблом, деле? Ох, старые перечницы, что-то вы перемудрили с манипуляциями. Моя благодушность из-за вредного характера и так — явление редкое. А тут еще мстительность разлилась по всему организму, подстегнутая разыгравшимся «аппетитом».

Я вошла в горницу под хитро прищуренными взглядами престарелых глаз.

— А вы меня сегодня наповал удивили, — начала я свою «мстю». — И как часто вы себе подразделение симпатичных военнослужащих заказываете для услады глаз, бабулечки мои раскрепощенные?!

Самодовольные ухмылки моих экспертов по обнаженным мужским телам сменились недоумением. А зря, их потугами усладить мой взор и привлечь внимание к красавцу Тихону, я была польщена. Это ж надо было так заморочиться: организовать доставку бревен на три года вперед, вызвать действующее подразделение стрельцов, замотивировать их на расколку дров в полуобнаженном виде!!! И все для меня единственной и любимой!!! Я еще таких сюрпризов ни от кого не получала! Так, отвлеклась от мести. Сюрприз, сюрпризом, а «мстя» — дело святое, чтобы, так сказать, впредь неповадно было от дела всякими глупостями отвлекать!

— А мы-то тут, Машенька, причем? — недостоверно косили под простушек бабульки. — Это ты у нас — спелая вишенка ходишь, да то конников, то стрельцов очаровываешь.

Надо признать, что с объектами очарования мне повезло! Хуже было бы, пленять и впечатлять быков да козлов.

— Слабая версия, эксперты мои недалекие, — язвила я. — Вот ни капельки не поверю, что отряд стрельцов самовольно залез во двор к двум скромным, но великим колдуньям с желанием в непотребном виде поколоть им дрова и сложить опосля в ровные поленницы.

— Да что ты в мужиках-то понимаешь! Вон посмотри, как Тихон воспылал страстью плотской к тебе, девица неразумная! — подойдя ближе к открытому окну, почти прокричала Яга.

Тихон в это время, подбоченясь, с горделивой походкой, демонстрируя все стратегически важные и мокрые места продефилировал мима окна в одну сторону, и, видимо, для закрепления результата — в другую. У меня от данного действа брови поползли вверх.

— Ой, да как я смею надеяться на то, что старший стрелец, взрослый мужчины, уважаемый боярин может меня, бабу (замечу: давно не девицу) без рода, без племени, без приданного или хотя бы захудалого хозяйства, да еще и с дитём малым на руках от неизвестного мужика, захочет замуж позвать, ни разу за опытность мою не укорить, сына моего полюбить и воспитывать, как своего, обеспечить нас всем, что моей душеньке избалованной заблагорассудиться, любить и лелеять? — пошла я во все тяжкие аргументы. А что, меня тоже не на помойке нашли и не пальцем делали. Я ведь не скромная девица, безропотно соглашающаяся пройтись за огородами ради прослушивания лекции о звездочках. А лапшу на уши и сама могу понавешать, еще и с курочкой, грибочками да под сливочным соусом. Потом всю жизнь ко мне за добавкой бегать будет!

Тихон, видимо, не рассматривал свой стриптиз с такими далеко идущими планами, поскольку, услышав мои доводы, неожиданно споткнулся и растянулся на пыльной земельке с изумленным лицом. А вот удивить моих бабусек — дело не простое, они задумались, явно просчитывая свой следующий ход. Я решила не упускать инициативу из своих цепких рук и пошла на абордаж.

— А вот почему вы скромничаете, имея такие административные ресурсы? — обвинительным тоном спросила я.

— Че? — не поняли меня.

— Говорю, если вы по своей прихоти вызвали на дом целый отряд стрельцов, и они уже с полчаса под нашими окнами демонстрируют свой подтянутый и загорелый внутренний мир, то почему же для себя не выберите по одному талантливому экземпляру для более подробного изучения? — крича в открытое окно, подначивала я старых перечниц.

— Да как можно? Мы же уж бабки старые, внуки у нас! И что люди-то скажут?! — отнекивались пенсионерки.

— Если вам мое благословение требуется, то благословляю и всячески одобряю! — торжественно объявила я. — С вашей старостью я бы поспорила: целый день на лошади скакать по проселочной дороге от избушки, затерянной в густых лесах в столицу — это запросто, загадки разгадывать и супостатов допрашивать — это норма, моего мелкого нянчить целый день, от которого белки даже вдвоем от усталости падают — и это легко. А как почувствовать себя красивой и, главное, любимой женщиной, хоть и на излете лет (что не факт!), так они старые. А внуков мы перевоспитаем, они вскоре свое счастье найдут и переженятся. А вам что ж, в девках пропадать?!!! — воспылала я праведным гневом.

Судя по искоркам, засиявшим в глазах седеньких борцов за свое личное счастье, мои революционные в данной сказке зерна упали в благодатную почву. Старушки приосанились, критически одобрительно осмотрели себя в зеркальце, планируя изменения во внешности. И это явно мне на пользу будет, так как занятые усовершенствованием себя и устройством своей личной жизни, надеюсь, про мою личную жизнь они позабудут.

— Итак, рассмотрим доступные в данный момент нам экземпляры? — прервала я наполеоновские планы старушек по изменению себя. — Чем мы располагаем?

Баба Яга и баба Янина метнулись к оконцу горницы, придирчиво рассматривая стрельцов, плотоядно скользя по их блестящим от пота и воды обнажённым торсам. Гордые вои, закаленные в боях, как-то сразу скукожились, подрастеряв свой бравый вид. Вероятно, кокетливых бабушек застеснялись.

— Янина Серафонтовна, как вы находите того кучерявого бородача с проседью в челке? В нем чувствуется мудрость, опыт, крепость духа, лидерские качества. А от взгляда аж дрожь пробирает! — начала я рекламировать кандидатов в женихи. Баба Янина милостиво прошлась по фигуре уже отмеченного мною стрельца и улыбнулась щербатым оскалом.

А вот стрелец подвел, ошарашенно косясь на наше оконце, пятился в направлении ворот, и, споткнувшись, приземлился на пятую точку, по примеру своего командира, испачкавшись в пыли.

— Яга Серафонтовна, обратите свое драгоценное внимание на этого рыжебородого богатыря двухметрового роста. Его волосы на солнышке горят как костер в ночи над рекой. А уж до чего улыбчив и обаятелен! — сдала я со всеми потрохами еще одного мужика.

Яга внимательно провела инвентаризацию всех достоинств своего рыжего и результатами осталась явно довольна, если судить по азартной улыбке, играющей на бледных устах царской тещи. Рыжий не оценил свалившегося на него счастья и упал на земельку, как подкошенный.

А мне и не жалко, вон они все какие здоровые, да плечистые. Сила в них так и играет, ничего не боятся, уверенно смотрят в завтрашний день. Знают, кто они есть сейчас, что с ними станет в будущем. За ними род, сослуживцы, друзья. А я тут с Ваняткой одна-одинешенька, и выкручиваюсь, как могу.

И, как по команде, весь отряд мокрых и полуголых стрельцов сначала побледнел, а затем метнулся со всех ног, кто в ворота, кто через забор, кто с бани да сараев во дворы к соседям, не страшась цепных собак. Два отобранных мною кандидата не могли похвастаться такой прытью из-за дрожащих колен, поэтому были вынуждены отступать на четвереньках, споро делая подкоп под забором и ныряя в образовавшуюся дыру. Я закрывала рот ладошками, чтобы откровенно не ржать в голос. Бабушки останавливать стрельцов не торопились, логично рассудив: куда они денутся с подводной лодки. Дальше царевой службы не схоронятся, а, учитывая, что царь для наших красавиц не чужой человек, то перспективы для них вырисовывались самые радужные. Тихон Игнатьевич, наоборот, оказался образчиком стойкости и бесстрашия, ибо с места набрав немалую скорость добежав до забора, правым плечом вышиб в нем пару досок и скрылся в прорехе.

Посчитав, что на сегодня местью удовлетворена, я решила погулять с Ваняткой и зайками в саду. Мы с диким писком играли в салочки. Видимо, из уважения, пушистики нам с Ванюшкой поддавались, что делало совместное времяпрепровождение незабываемым. Когда, в конец запыхавшаяся, я сидела на земельке, прислонившись к знаменитой яблоньке, а мой мелкий с ушастыми друзьями катались по травке, щекоча друг друга за бока, жизнь казалось прекрасной!!!

— Малия Васильевна, пошли совет делжать! — прогундосила откуда-то сверху причина всех моих злоключений.

А неча расслабляться, это русская сказка, детка! Я бросила строгий взгляд на зайцев, чтобы приглядели за Ванечкой. Те ответственно мне закивали, беря Ванятку в тесное кольцо заботы. Ну, хоть на кого-то здесь можно положиться. А то бравые наши охранники, приставленные царем-батюшкой, при малейшей опасности в виде далеко не платонического внимания кокетливых старушек, порасползлись, как тараканы от дихлофоса. Поднялась, поправила сарафан и двинула вперед на подвиги.

— Машенька, проходи, садись, — командовала Яга. — Тут к нам вернулась белочка со сведениями из царского терема, что была приставлена к матери Святояра — ключнице Ирине.

— Так, так, так, — доставая блокнот для заметок, я превратилась в один большой орган внимания. Надежда на то, что эти новые сведения сдвинут наше расследование с мертвой точки, была огромной.

— Кисточка рассказала, что ключница в тот день до позднего вечера хлопотала по хозяйству в царском тереме. Но дела у нее не спорились, все валилось из рук, крынки разбивались, квас проливался, соль рассыпалась. В конец измучившись, громко отчитала дворовую прислугу, а особо сенных девок. Чуть ли не за косы таскала за сущие пустяки, — докладывал мой эксперт-разведчик.

Интересно, по какой именно причине женщина разволновалась? Хотя, ее сына к самому царю-батюшке на ковер с разносом вызывали, и сам самодержец допрос учинял, тут у любой матери руки затрясутся.

— Вечером, вернувшись к себе в терем, имела долгий разговор с сыном Святояром. Говорили, вернее, она громко рыдала на его плече, вопрошая за какие такие грехи им эта напасть. Желала бывшей невесте сына Акулине, век в девках проходить. Посылала чуму на головы тех, кто про ее сыночка ненаглядного, сокола ясного сплетни распускает, — продолжала информировать баба Янина.

Ну, пока все стандартно и не выходит за рамки нормы. Мамаша в переживаниях за собственное чадо грозится бошки всем обидчикам поотрывать, чтоб другим неповадно было. Одобряю и полностью поддерживаю.

— Поздно ночью, когда на небе уже сияли звезды, и только полная луна освещала путь заблудшим душам, — с лирическими отступлениями излагала факты бабка Янина, — скрытно, укутавшись в скромный темный плащ, отправилась Ирина к знахарке местной Збаре. Та пользует разными отварами из трав, да примочками из корений хворых, берет недорого и многим помогает.

А вот это уже интересно. Чего это она к представителю местной медицины ночью, да еще и, прячась, побежала, да еще аккурат после допроса ее сыночка супостатом?

— А о чем был разговор? — затаив дыхание, спросила я.

— Так в том-то и беда! — разочарованно всплеснув руками, вскрикнула баба Яга. Не смогли наши белки проскочить в избушку Збары. — Дверь за собой ключница плотно прикрыла, открытых дверей, окон, форточек и отдушин Хвостик с Кисточкой не нашли, хоть облазали всю избу по кругу и не один раз.

Я разочарованно выдохнула и, сгорбившись, положила голову на переплетенные на столе руки. Опять ничего!!!

— В оконце Хвостику удалось рассмотреть, что ключница и знахарка в углу за печкой тихо о чем-то шептались. Ирина была злая, как посреди зимы разбуженный медведь, а Збара чем-то очень сильно напугана, — вещала Янина. — Разговор длился недолго. Вскоре ключница также скрытно, не прощаясь, ушла, а знахарка, оглядываясь по сторонам, заперла двери на все запоры. Ночью ни Ирина, ни Збара свои дома не покидали. Сегодня утром с нашими объектами ничего интересного не происходило: Ирина отправилась в царский терем вести хозяйство, Збара занималась изготовлением снадобий да принимала хворых, — закончила доклад баба Янина.

Ну, если предположить, что ключница Ирина чем-то больна, и болезнь эту хочет скрыть, боясь потерять доходное место, то это могло бы объяснить ее ночной поход к знахарке, либо это тонюсенькая ниточка к нашей разгадке! И как бы за нее так аккуратно потянуть, чтобы и узелочек развязать, и ниточка не оборвалась?

— Многоуважаемые мои эксперты, а можно ли разузнать, чем болеет наша ключница, что вынуждена бегать к знахарке по ночам? — начала я накидывать версии.

Колдуньи мои деловито задумались, почесывая носы. Приятно работать с профессионалами! Ни тебе возражений, ни пустых вопросов!

— И больна ли она вообще? — продолжала я рассуждать вслух, — Но в любом случае, эту версию надо отработать по-тихому, чтобы не опорочить честное имя боярыни.

Бабульки понятливо закивали.

— А способна ли знахарка Збара навести порчу на наши иголки? — уточняла я данные.

— Не может, колдунья она слабая, дар у нее только знахарки: болезнь распознать, снадобье приготовить, в этом она мастерица. А проклятье человеку здоровье губит. На это ни одна знахарка не пойдет, претит проклятье их дару, — разъяснила Яга тонкости знахарского дела.

— Значит, нам остается дальше за этими бабами следить. Идти к ним с допросом опасно. Как только мы захотели поговорить с Марфой о проклятии Елисея, она тут же бесследно пропала. Возможно, за нашей деятельностью кто-то пристально наблюдает, — делилась я своими мыслями.

Присутствующие, а особенно Елисей, затравленно заозирались в горнице. Явно мои слова их сильно впечатлили.

— Поэтому, прошу информацию по нашему делу не распространять, и делиться ею можно только с ограниченным кругом лиц, — и задумчиво стала перечислять: — Я, баба Янина, баба Яга, Елисей и царь-батюшка, белки Хвостик и Кисточка. Считаю, что еще достойны доверия зайцы Лапка, Ушко и, особенно, Косой.

Мне понимающе покивали все присутствующие.

— От допросов ключницы и знахарки я предлагаю воздержаться, а вот наблюдение за ними рекомендую оставить, — предложила я. — Ирина злится по неизвестной нам причине, Збара сильно напугана. Все это ведет к необдуманным действиям и ошибкам. Где-нибудь они обязательно проколются. Нам, главное, не пропустить этот момент и быть рядом в полной боевой готовности.

— Так тому и быть! — подытожила Яга.

— Только, что мы дальше будем делать? — грустно спросила бабушка Янина. — Неужто, просто сидеть и ждать? А долго ли? А на чем они ошибутся?

Вся наша компания впала в уныние. На Елисея вообще было больно смотреть. Нос хлюпает, глаза на мокром месте, плечики подрагивают. Видимо, перспектива быть не расколдованным и остаться таким писаным красавцем на всю оставшуюся жизнь навалилась на него именно в этот момент. Старушки подсели к нему на лавочки с обеих сторон и нежно его приобняли за кривенькие плечики. Баба Яга гладила царенка по головке, баба Янина на бледное ухо шептала успокаивающие слова.

— Можно, конечно, ускорить действия наших противников, подтолкнув их к поспешным решениям, но для этого нам пока катастрофически не хватает информации о том, что связывает этих двух женщин, — решила я внести рациональную нотку в депрессивную ауру, распространившуюся в горнице.

— Узнаем, Машенька, не сомневайся. И сделаем все тихо, комар носу не подточит, — заверили меня бабушки царского оболтуса. Елисей тоже деловито закивал головой.

— А вот ты, наследничек ясноглазый, сиди тихо и не отсвечивай, — пригрозила я царенку, тот обиженно нахохлился.

— На тебя сейчас со всех сторон пристальное внимание наших недругов нацелено, — поясняла я недогадливому внучку. — Ты у нас будешь исполнять отвлекающий маневр, что развяжет нам руки для дальнейших действий.

Косенький горделиво приосанился и реветь передумал. Бабульки посмотрели на меня с благодарностью.

— А подскажите мне, эксперты в местных нравах и обычаях, боярин, который способен мстить царевичу посредством нанесения порчи, какими качествами должен обладать? — начала я рассуждать.

— Ты это к чему, голуба, спрашиваешь? — решила уточнить Яга.

— Ну, вот мы списки, что Елисей составил, обсуждали, — поясняла я. — И вы мне хорошо обосновали, по каким причинам Стоян, Тихомир, Святояр, Храбр и Ратиш не могли прибегнуть к проклятью с иголками. Кто считал ниже чести своей, кто из-за трусости. Так давайте подумаем, кто смог бы иголочками воспользоваться?

Эксперты мои надолго задумались, поддергивая носами и кривя бровки. Я бабусек не торопила, дело ответственное.

— Сложно так сразу на вопрос твой, Машенька, ответить, — переняв мою привычку рассуждать вслух, начала Яга. — Бояре наши, особенно ближники царские, отличаются яростью, храбростью, справедливостью. Мудрость да смекалка тех мужей заставляют уважать их и следовать за ними многих людей из разных сословий нашего государства. Да что там! Сам царь-батюшка к их словам прислушивается. И чтобы они честь свою уронили, да в проклятьи замарались? Трудно в это поверить! Вернее, невозможно!

— Чтобы исподтишка мстить, да еще колдовство пользовать, то персона должна быть мелкая, завистливая, хитрая. Дела свои за спинами изворотливо творить. В первых ближниках у царя-батюшки таких нет. Да и колдовством у нас все больше бабы пользуются, — поделилась своими мыслями баба Янина.

— Мелкая и завистливая персона, говоришь? — задумалась я. — А почему мы решили, что это именно ближние бояре царя? А если предположить, что искомая нами личность из окружения этих бояр или нашего Елисея? Например, сын или младший брат, завидующий старшему родственнику, друг царевича из худого рода.

— Ага, значит, мы ищем молодого боярина, хитрого, мстительного, боязливого, втирающегося в доверие к царским ближникам или к Елисею, — резонно заметила баба Яга.

— И если этот трус на месть подлую решился, значит, сильными чувствами он воспылал к одной из Елисеевых учениц, — предположила я.

— Чего ж мы про чувства ничегошеньки не знаем? — спросила баба Янина.

— Так, можа, девка ухаживания всерьез не восприняла, можа, брак неравный был бы, и родители невесты даже сговариваться не стали бы, — начала накидывать ответы баба Яга. Мы с ней молча согласились.

— А как мы этого хитлеца искать будем? — растерянно смотрел на нас царевич.

— Хороший вопрос, мститель наш сейчас затаился, и ни словом, ни делом себя не выдаст, — озвучила наши мысли баба Янина.

И мы дружно погрузились в размышления.

— Если искомый нами объект так хорошо маскируется под честного боярина и хорошего друга, без каких-либо улик мы его никогда не найдем, — подытожила я наши рассуждения.

Новая волна уныния накрывала нас, как цунами.

В саду послышались писки зайцев и моего Ванюшки. Они дружно играли в прятки, и маленькая Лапка помогала сынульке искать Ушко и Косого в кустах малины.

— А действительно, может, у твоих подружек спросить по поводу несостоявшегося жениха? Это ведь ты у нас, увлечённый дополнительным образованием молодых боярышень, не замечаешь таких мелочей. А вот Малаша и Варвара все, что вокруг царственного друга твориться подмечать должны, — предложила я новый путь поиска.

Бабулечкам эта версия понравилась, и мы решили после обеда направиться в терем боярина Ротмира Родановича для разговора с молодыми боярышнями. Ванятку было решено оставитьс бабой Яниной дома, пусть нянчится себе на радость.

Сопровождали нас в гости на этот раз отряд конников во главе с Любомиром. Вои были одеты по всей форме, даже кольчуги и шлемы натянули. Рубахи были тщательно застегнуты, штаны заправлены. Ни один лишний участок кожи не было видно из-под одежды. Кто-то заранее упредил об опасности, идущей от моих экспертов. Бабушка Яга старательно делала вид, что ничего не замечает, при этом пристально рассматривая конников, что постарше. Хотя как не прикидывай, а они ей все равно в дети годились, а те, что помладше, во внуки. Она разочарованно цокала языком, но свои исследования не прекращала, отчего взрослые конники бледнели и нервно дергали поводья своих лошадок. Я злорадно про себя посмеивалась, констатируя результаты своей революционной деятельности. Любомир ехал на огромном боевом коне подле меня и, казалось, не замечал поползновений бабы Яги в сторону своих подчиненных.

— Доброе утро, Машенька, — поздоровался старший конник.

— И Вам доброе утро, Любомир Батькович, — как можно более официально поприветствовала я начальника нашего охранения.

Брови Любомира в изумлении поползли вверх, но он решительно справился с первыми эмоциями и продолжил разговор.

— Как вы себя чувствуете? Здравы ли? — спросил он с каким-то непонятным для меня намеком.

— Все хорошо, на здоровье не жалуюсь, — растерянно ответила я.

— Как Ваша драгоценная ножка, не болит? — хитро прищурив левый глаз, уточнил Любомир.

Аааа, так это он на вечерние наши провожания намекает!!! Нашел, на что намекать?!!! После группового стриптиза отряда стрельцов с конкурсом «мокрые штанишки», невинная прогулка по вечернему городу в качестве интимного времяпрепровождения не засчитывается.

— Когда живешь вместе с двумя великими колдуньями тридесятого царства-государства, любая травма — минутное дело. Все прошло, как и не бывало, — пристально глядя в глаза старшему коннику, ответила я.

Любомир нахмурился и посуровел. Происходящее ему явно не нравилось.

— Хорошо ли дрова стрельцы вам сегодня утречком покололи? — зло процедил сквозь зубы, как ревнивец со стажем, конник.

— Ой, хорошо, — решила я не обращать внимания на кричащее мое чувство самосохранения. — Ребята старательные, прилежные, распилили, накололи и уложили в поленницы дров на пяток лет вперед. Их дружной работой и слаженностью действий можно было век любоваться! — злорадно подливала я масла в огонь. — Только их быстро на службу вызвали. Уж больно скоро они все собрались и убежали. Даже рубахи свои у нас во дворе оставили.

Любомир скрипел зубами и прожигал меня испепеляющим взглядом.

А кто он такой, чтобы мне претензии предъявлять и ревновать? Я ему такого повода не давала! Хотя мужской экземпляр ревнивца впечатляющий! Так, Маша, убирай с лица маску восхищения, а то не дай Боже, этот сказочный Отелло воспримет ее, как призыв к действию. Учитывая силищу в этих покатых плечах, мне с ним не справиться. А вот и терем подружек Елисея! Как же вовремя! Еще неизвестно, куда моя отчаянная воинственность могла завести наш разговор с Любомиром. Старший конник остался со своими подчиненными во дворе, проводив меня недобрым взглядом. Я в сопровождении бабы Яги и грустного царевича вошла в дом с огромным желанием почесать спину о косяк двери, так как чувствовала, что конник почти прожег в ней дырку. Беспощадный противник!

Нас проводили уже в знакомую нам горницу и предложили отобедать. Ритуалом приветствия хозяев дома руководила баба Яга. Она феерично, с кучей реверансов и расшаркиваний отказалась от обеда и предложила перейти к деловой части разговора. Боярин Ротмир настоял на присутствии при разговоре, Яга милостиво пошла на уступки.

— Сердечно вас благодарю Ротмир Роданович, что снова согласились помочь нам расколдовать царевича Елисея, — обратилась я к хозяину.

Боярин недовольство нашим визитом поубавил, но смотрел настороженно. Сидевшие же подле него дочурки весело перемигивались с нашим царенком, причем Варвара с его правым глазом, а Малаша с левым. Вот этих красавиц наш визит явно обрадовал.

— Пришли мы к вашим дорогим дочерям за помощью, — продолжала я.

Боярин удивленно выгнул бровь, внимательно рассматривая своих дочурок, явно не понимая чем эти две вертихвостки могли помочь в деле государственной важности?

— Ну, что ж, спрашивайте, — немного растерянно позволил Ротмир Роданович.

— Расскажите мне, боярышни, что вы знаете о прогулках царевича за огородами? — начала я издалека допрос.

— Так, что рассказывать-то, водил туда Елисей многих боярышень и из знатных родов, и из родов попроще. Мало, кого вниманием своим обделил, — тараторила Малаша.

— Но худого о нем никто из боярышень сказать не может. Он даже Агапе и Аграфене про звездочки за огородами рассказывал, а от них даже захудалые женихи нос воротят, что уж про знатных говорить, — продолжила выдавать информацию Варвара.

Если сказать, что после этих слов дочери боярин Ротмир был изумлен, это ничего не сказать. Папаша просто выпал в осадок, схватившись за столешницу руками. Мне сразу захотелось познакомиться с Агапой и Аграфеной, а то и баба Яга, и баба Янина их сразу вычленили из списка Елисейкиных девиц.

— Вспомните, красавицы, может у какой из боярышень обида на царевича была? — пыталась я разузнать нужную мне информацию.

— Да о какой обиде может идти речь! — всплеснула руками Малаша. — Да у нас в столице даже примета есть, что если тебе царевич про звезды рассказывал, то будет у тебя красавец жених и удачное сватовство!

После этих слов в горнице все сидели, как громом пораженные, включая и самого Елисея. То есть, его столичные девицы воспринимают как волшебный талисман, гарантирующий семейную жизнь и любовь. А после Марфы этот волшебный аксессуар испортился: скривило его и перекосило.

— Да, да! Даже Агапа и Аграфена после прогулок с Елисеем уверены, что их непременно ждет счастливое замужество. Теперь ходят, женихов перебирают. Правда, те от них, как ошпаренные убегают, да только боярышни на это внимания не обращают. Уж больно верят в ворожбу Елисея, — на неимоверной скорости докладывала Варвара.

Теперь я перестала удивляться, почему царенку мало кто отказывал в променаде. Просто, суеверные девицы боялись упустить свое счастье семейное. А виды на косенького, как на мужчину и потенциального жениха имела только Марфа.

— Тогда, возможно, у боярышень, прогулявшихся за огородами с царевичем, женихи имеются? И это они обиду на обол…, то есть, на Елисея затаили? — задала я вопрос. На мою оговорку баба Яга посмотрела на меня с укоризной, а боярин Ротмир с одобрением.

— Да не был никто из нас сосватан, когда за огородами про звездочки слушали! — удивилась Малаша. — Зачем царевича тревожить, если свадьба близится?

Действительно, зачем зря волшебной палочкой махать, когда розовые кусты зацвели, мешки зерен перебраны, а принц с хрустальной туфелькой уже у церкви дожидается. Может, какой менее удачливой подруге этот волшебный причиндал нужнее?

— Ну, может, я неправильно сформулировала, не жених, а поклонник, воздыхатель? — разъясняла я свой вопрос девчонкам.

Они надолго задумались. Мы девушек не торопили, боярышни для нас были чуть ли не единственным источником информации.

— Поклонников, вроде, ни у кого тоже не было, мы ж не Европа, чтобы быть дамой сердца аж у трех-пяти рыцарей! Тьфу ты, срамота. У нас такое непотребство не потерпят. Или сватайся, или не пудри девке мозги! — воспылала праведным гневом Варвара.

— Так, может, поклонник и рад бы свататься, да по какой-то причине отказа боится? — продолжала я настаивать.

И тут Малаша ойкнула и побледнела. Боярин Ротмир сдвинул брови и цыкнул на дочь.

— И шо енто ты на нее шикаешь, окаянный? — почуяв неладное, встряла в разговор притаившаяся до этого баба Яга.

Боярин пытался что-то возразить, но старушка зыркнула на него горящими очами, и тот замер. Да-да, именно красными глазами, полыхающими настоящим огнем. Видимо, мой сухонький эксперт немного колдонул.

— А теперь, Малашенька, рассказывай про своего воздыхателя, а ты, Варварушка, дополнишь, если сестренка твоя что-нибудь упустит, — елейным голосом пропела Яга.

От ее речей даже у меня все внутри затряслось, и захотелось признаться во всех своих прегрешениях.

Боярин Ротмир смог только скосить на дочурку свои недобрые глаза, но Малаша смотрела только на бабу Ягу, как заворожённая. Хотя, почему как, может бабулька ее именно заворожила.

— Не было у меня ни поклонника, ни воздыхателя. И повода так думать я никому не давала, — оправдывалась бледная Малаша. — Нам тятечка с раннего отрочества объяснял, что честь свою нужно пуще жизни беречь!

— А зачем же вы тогда с Елисеем за огородами гуляли, если так о своей девичей чести печетесь? — потерялась я в обычаях русских сказок.

— Ну как вы можете так плохо думать, а тем более говорить о царевиче Елисее! — возмутилась Варвара. — Он же за огородами о поругании нашей чести и не помышлял!

Детсад какой-то! Если о поругании чести не думал, зачем поздним вечером гулял? Днем, при свете ясно солнышка оно как-то безопаснее. Да и отцы приглашенных девчонок шею за компрометирующие их дочерей прогулки не начистят! Хотя, может, ночные грядки — это обязательный атрибут сказочной романтики?

— То есть, Елисей не считается? — уточнила я.

Обе красавицы дружно мне закивали.

— А кто считается? — допытывалась я.

Малашу под неморгающим взглядом Яги аж затрясло, но она продолжала:

— Боярич Прохор как-то на ярмарке пытался мне леденец на палочке подарить, да я отказалась подношение принять, — чуть ли не ревя, пищала Малаша.

— Сестренка с тех пор одна на улицу не выходила, либо со мной, либо с няньками, либо с родителями, — пыталась оправдать Малашу Варвара. — Он пару раз с нами на улице здоровался, кланялся, но мы ему не отвечали, а старались свернуть в другую сторону, чтобы не встречаться.

— Малаша, а почему ты не приняла ухаживания Прохора? Отец против Ваших отношений? — продолжала я допрос.

В очах боярина Ротмира я увидела свою казнь на базарной площади. Ну, мне уже не в первый раз обещают расправу на лобном месте в этой сказке. С данной проблемой пусть узурпатор власти разбирается.

— Тятя ничего не знал. Не люб мне Прошка, да и род его ниже нашего. Признаться стыдно было, что за мной такой прощелыга волочится. Думала, время пройдет, он от меня и отцепится, — уже в голос ревела боярышня.

— А когда нас Елисей за огороды зазвал, Малаша сильно обрадовалась. Надеялась, что Елисеина ворожба и Прошку отвадит, и ненаглядный суженый в ее судьбу войдет, — оправдывалась за сестричку Варвара, из солидарности распуская сопли.

Мы с бабой Ягой переглянулись, уже привычно мой эксперт дала понять, что Прохора того знает. В наших глазах горел азарт заправских сыщиков.

— Девочки милые, припомните, а Прохор с Марфой были знакомы, может при вас встречались? — задала я очень важный вопрос. От волнения баба Яга и Елисей аж вытянулись в струнку.

— Как-то мы шли с Малашей и Марфой на ярмарку скоморохов посмотреть, и там Прохора встретили, — вспоминала Варвара.

— Мы тогда быстро с Марфой распрощались и сразу домой побежали, подальше от него. В тот день Елисей Марфе леденец, то на палочке и подарил, — подключилась к сестре Малаша.

Значит, можно предположить, что Прохор и Марфа хотя бы шапочно, но были знакомы, и молодой боярич видел самый неудачный подкат царенка. Наконец-то, наше гиблое дело сошло с мертвой точки. Хотелось подскочить с лавки и расцеловать зареванных девиц. Но нужно было держать лицо.

— Ну что ж вы так расстроились, красавицы мои? — пыталась я успокоить допрашиваемых, — никакой вашей вины в поведении Прохора я не вижу. Малаша, ты вела себя достойно и чести боярской не уронила.

Девицы потихоньку начали успокаиваться, утирая заплаканные глазки носовыми платочками с вышивкой.

— Объявляю вам благодарность, что ничего от нас не утаили, но прошу сохранить разговор в тайне, — продолжала я инструктировать боярское семейство во главе с Ротмиром Родановичем. — Я тоже со своей стороны гарантирую вам конфиденциальность полученной от вас информации.

Девчонки дружно закивали, обрадованные тем, что данная неприятная для них история не выйдет за пределы горницы. Баба Яга сняла ворожбу с хозяина дома, он сердито на нее покосился, но высказывать претензии благоразумно не стал. Приобнял зареванных дочек, продолжил разговор.

— Я так понимаю, что потолковать мне с этим Прохором не дадут?

— Извини, Ротмир Роданович, за грубость с моей стороны, — начала свой ответ баба Яга, — не хотела я тебе обиды наносить, да уж больно ты ретив. И Прохора тебе на расправу мы отдать не можем. Рады бы, да здоровье Елисея от окаянного зависит. Но ты не волнуйся, накажем мы его обязательно.

На том и сошлись.

Откланявшись, мы вышли с боярского двора. Погода радовала, был теплый летний вечер. Уставшие, но довольные мы побрели в родимый терем. Я шла молча, анализировала произошедший с девчонками разговор, когда обнаружила что рядом со мной идет Любомир, держа своего боевого коня под уздцы. Баба Яга и Елисей ушли далеко вперед, охраняющие нас конники держались на почтенном расстоянии.

Мои думы начали перетекать к совершенно другому объекту размышления. Видимо, сказывалось пережитое напряжение, мысли текли вяло, невольно фиксируя происходящее.

Надо же, раньше присутствие этого мужчины вызывало во мне необузданное кокетство, сбивало дыхание, будоражило низменные желания. А теперь я вижу перед собой яркий образец мужественности, сексуальности, обаятельности и привлекательности, а в голове звучит только немецкая речь: «киндер, кюхе, кирхе». Даже мой природный оптимизм и авантюризм забились под лавку и настойчиво шепчут: «Оно тебе надо? Ты же себе все зубы пообломаешь, перевоспитывая этого солдафона! Борьба за равные права женщин заранее проиграна!». Вот и загрустила я, убеждаясь в правоте русской народной пословицы «близок локоток, да не укусишь».

— Мария Васильевна, Вас кто-то обидел, что вы в такой печали? — заглядывая мне в глаза, спросил Любомир.

Как будто и не было наших разборок на почве ревности? Воин решил сменить тактику? Ну, и как я буду выбираться с этого поля боя?

— Никто не обидел Любомир Батькович, — официально ответила я, — просто мыслей много по вверенному мне царем-батюшкой делу, вот и задумалась.

— Может, я Вам чем-то могу помочь? — не отставал конник.

— Конечно, можете, только я пока не знаю чем, — уходила я от ответа.

— Значит, не доверяете, — пришел к собственным выводам вояка.

И надо сказать, правильные выводы сделал. Еще неизвестно, Марфа действительно пропала, не оставляя следов, или вы, конники, их профессионально замели?

— Ну что, Вы надумали, право слово! — гнула я свою линию.

Мы шли мимо какого-то темного переулка. Вдруг Любомир легко подхватив меня за талию, внес в него и прижал к деревянной стене. Лошадь, что секунду назад держал вой за поводья, ловко поймал другой конник и, делая вид, что так и должно быть, проследовал дальше. Я, немного испугавшись, начала извиваться в сильных руках.

— Тихо, тихо, хорошая моя, я тебя не обижу, — нежно зашептал мне Любомир.

Это он, что меня так назвал? Опешив, я перестала сопротивляться. Подняла голову, пытаясь понять, зачем меня сюда принесли. Увидев, что я успокоилась, Любомир, как мне показалось, нехотя убрал руки с моей талии и отступил на шаг назад.

— Прости, что наговорил тебе грубостей ранее. Удержаться не смог от ревности. Понимаю, что не могу пока права на тебя заявить! — пристально глядя мне в глаза, сказал старший конник.

И это я, всего лишь, споткнувшись, невинно, в качестве акта дружеской помощи, прижалась к мужику! И как результат необдуманной женской слабости, видите ли, мужика мне захотелось потрогать, стою одна с, в принципе, незнакомым представителем противоположного пола в темном переулке. И все его безобразия, направленные на меня бедненькую, прикрывает отряд таких же представителей противоположного пола.

Мы даже за огородами не прогуливались, он мне байки про звездочки не травил! Мы даже не целовались! Про ласки, а тем более секс и говорить-то страшно! За какие такие прегрешения он меня к стенке припер?!!!

Я начала затравленно озираться, ища пути к отступлению. Увидев мою, немного дикую реакцию на его признания, Любомир сделал еще полшага назад, давая мне больше личного пространства. Паника стала немного отступать.

— Любомир, а Вы не могли бы выбирать места для принесения своих извинений более освещенные и многолюдные? — проснулась моя язвительность.

Он взял меня за руку и нежно ее погладил своими большими горячими пальцами. По коже побежал табун мурашек. Я не могла оторвать глаз от движения его пальцев.

— Маша, ты меня боишься? — под звук его голоса, хотелось отмахнуться от своих страхов, принципов, вредности и немецкой речи. Мой взгляд сосредоточился на губах стоящего передо мной конника, мужской запах пьянил, исходящая от него сила завораживала, делая меня податливой. Прикрыв глаза, я потянулась у Любомиру.

Меня оглушил пронзительный свист, в голове сразу все прояснилось. Я распахнула глаза, осознавая, что нахожусь на грани катастрофы. Увидят меня в объятьях, да еще целующуюся со старшим конником, и не спрося у меня согласья, выдадут замуж за Любомира, чтобы прикрыть смертный грех прелюбодеяния, тогда останемся мы тут с Ваняткой на веки вечные. И какие у нас здесь перспективы? Я — ответственная за домашние дела, инкубатор для рождения детей, и, если буду хорошо себя вести, то посетитель построек местного религиозного культа?!!! У меня вообще-то высшее образование, профессия и опыт работы! И самореализация для меня не пустой звук! А что ждет моего сына, должность младшего конника в царской конюшне? Мы же с ним в этой сказке персоны чужие, безродные! Нет, не такое будущее я для своего сына вижу!

Приняв самый независимый вид, я посмотрела в сторону улицы.

— Малия Васильевна, не отставайте. Влемя позднее, Ванечку уже укладывать пола, — прогнусавил сокол ясный.

И почему мне раньше голос нашего очаровательного оболтуса казался противным?!

— Ты прав, Елисеюшка, домой пора, — с облегчением ответила я. И, выдернув руку, будто ее ошпарили, прошмыгнула мимо Любомира на улицу. Баба Яга была чем-то явно недовольна, и это мне сильно не понравилось. С утра Тихон с голым торсом разгуливает, вечером Любомир в темные переулки затаскивает. Что-то моя личная жизнь бьет через край.

До нашего терема добрались быстро, так как я летела вперед, не разбирая дороги. Сухо попрощавшись с конниками и даже не посмотрев в сторону Любомира, ввалилась в горницу.

— Что ты заполошная такая, случилось что? — встретила меня добрым словом Янина.

— Нет, все нормально, ща отужинаем и совет держать будем, — расстроено ответила я.

— Неужто, что-то важное нашли? — разволновалась баба Янина.

— Ага, Маша у нас теперь по подворотням что-то очень важное ищет! — ужалила меня баба Яга.

— Да, представьте себе, нашла! Выяснила, что баба Яга слова своего колдовского не держит. Обещала в лесной избушке, что, как я помогу внука ее, Елисея расколдовать, так она нас с Ванюшкой назад домой отправит. А Яга пытается нас обходными путями здесь в сказке оставить. Тебе ведь личной выгоды в том, останусь я тут или домой вернусь, нет. Указание царя-батюшки, Ждана Годиновича выполняешь? Думаешь, за наш с Ванькой счет в столице остаться? — пошла я в нападение.

Старая разведчица держалась хорошо, даже бровью не повела, только во взгляде промелькнуло что-то, напоминающее раскаяние, несвойственное бабе Яге.

— Напридумывала ты, Машенька! — рассмеялась старушка.

— Ну, конечно, напридумывала! Только ты учти, что единственной причиной, по которой я в ваше расследование ввязалась, это возвращение домой. А если, ты нас возвращать не собираешься, то на кой черт мне время терять? Я лучше пойду всех перспективных женихов переберу, кобуру у каждого проверю? — опустилась я до пошлых аргументов.

Хитрые пенсионерки покраснели и заботливо закрыли ладошками уши у Ванюшки и Елисея.

— Ты что такие, непотребства говоришь? — возмущенно зашипела Янина.

— Непотребства сегодня вокруг меня целый день творятся, — парировала я. — И что-то никто не озаботился о моих моральных терзаниях. На кой ляд тогда мне тут из себя скромницу лепить.

Старые перечницы по достоинству оценили накал моей воинственности и пошли на попятную.

— Думали, что кто-нибудь тебе в мужья приглянется, и останешься ты у нас в столице тридесятого царства жить-поживать, да детишек наживать. Уж больно мы к твоему Ванечке прикипели, — виновато оправдывалась Яга.

— За Ванятку вам отдельное спасибо, только вот зачем я узурпатору власти понадобилась? — продолжала допытываться я.

— Да разглядел он, что баба ты больно умная, да смелая, да не плаксивая. А таких у нас в государстве раз, два и обчёлся. Почитай, я, Яга да ты, — пояснила баба Янина.

— Вот и решил он разводить умных баб для самых достойных бояр, — заявила баба Яга, — мы-то для этого дела уже старые, а ты в самом соку.

Я приземлилась на ушибленную попу как подкошенная, и снизу возмущенно хрипела:

— Чтобы умных баб для бояр государственного значения разводить, нужно университеты, институты, академии, техникумы, на худой конец ПТУ строить. И любая девочка, девица, баба, старуха, получив в них образование, будет умной, смелой и находчивой. А разводят только кобыл на конюшнях.

Мои бабульки были обескуражены таким решением проблемы. Я, кряхтя, стала подниматься с пола. Сыночек подбежал ко мне и начал усердно дуть на попу, тихонечко ее поглаживая.

— Спасибо, Ванечка, маме сразу стало лучше, теперь совсем-совсем не болит, — успокоила я своего мальчика. — Ты ужинать будешь?

— Нет, мамочка, мы с бабушкой Яниной поужинали, — разулыбался постреленок.

— Тогда, пошли спать, а то мне тут некоторые совсем аппетит испортили, — я явно уже хамила. — Сударыни эксперты, хорошо бы для выздоровления вашего проклятого собственной возлюбленной внучка, по причине его половой несдержанности, установить слежку за неким боярином Прохором. А завтра с утречка доложите мне, что это за фрукт такой, и с чем его едят.

Мое невоспитанное поведение явно расстроило бабусь, и они грустно мне закивали в ответ. Ну что ж, не ценили моего хорошего к себе отношения, терпите темную сторону моей натуры.