Глава 9

10.09.2020

Глава 9. Среда

На следующее утро в половине десятого утра я стояла на крыльце и нетерпеливо притопывала туфелькой. Ох уж эта Джо! Сколько можно собираться? Ее ждет Густав, но у него работа такая. А я не собираюсь опаздывать на встречу с Борделоном! Еще с вечера мы договорились, что по пути к кузнецу, Джо и Густав завезут меня на площадь, где мне предстояло провести большую часть дня. И так как дел в роли помощника мага для меня не предвиделось, я собиралась хорошенько потрудиться в роли журналиста и снова выведать что-нибудь интересное. Две страницы вопросов подготовила!

Наконец, Джо появилась — собранная и решительная, вооруженная документами, счётами и зонтиком от солнца. Ее кудряшки воинственно подрагивали, а карие глаза пылали праведным огнем грядущего возмездия.

— Аманда, ты объяснила Густаву, как добраться до кузнеца?

— Да! — Я схватила ее под локоть и потащила к коляске. — И не один раз. Давай уже, пошевеливайся!

— Куда ты так спешишь? Дождется тебя твой маг, никуда не денется.

Мы сели, и коляска тронулась.

— Вот уж что правда — то правда, — пробурчал Густав, который за последнее время стал удивительно разговорчив. — Теперь захочешь от него отделаться — не получится.

Я безнадежно вздохнула. Суровый охранник до сих пор таил на меня обиду, и я не представляла, как можно смягчить его сердце. Поэтому просто уже не обращала внимание на его вредные замечания.

— Кстати, как там поживает Ганс? — спросила я Густава. Он сидел на козлах, поэтому разговаривать приходилось с его широкой спиной. — Наверное, окончательно разленился?

— Наслаждается бездельем и обхаживает служанок, — ответил он, не оборачиваясь. — Но я ему вчера добавил работенки.

— Вот как?

— Он теперь до самого отъезда будет на кухне помогать.

Я рассмеялась.

— Святые меченосцы, Густав! Как тебе удалось его заставить делать работу, не прописанную в контракте?!

— Он проиграл в карты.

— Серьезно? А игра была честной? — хитро прищурилась я.

А знаками показала Джо: мол, наверняка Густав применил магию, чтобы обыграть пройдоху Ганса.

— Магию я не применял, — с укором ответил охранник, словно спиной увидел мою пантомиму. — Вы уж, хельда Аманда, не наговаривайте на честного человека.

— Густав очень умный, — вдруг встала на его защиту Джоанна. — Уверена, он без всяких ухищрений запросто обыграет в карты кого угодно!

Ууу, да эти двое спелись за моей спиной! Вот так и доверяй лучшую подругу своему охраннику! Спорить я не стала, не до того было. Все мысли сосредоточились на Рейнальдо Борделоне. Сама не понимаю почему, но мне было важно приехать на площадь как можно раньше и показать магу, что я не изнеженная столичная барышня, а ответственная и работящая девушка.

Впрочем, переживала я зря, ибо когда мы приехали на место, картина предстала моим глазам самая замечательная. В центре площади громоздились части какой-то несуразной конструкции. Вокруг в изобилии валялись крупные и мелкие детали, запчасти, инструменты, лестницы и стропила. Трое мужчин в рабочих комбинезонах, никуда не спеша и, можно сказать, наслаждаясь солнцем и погожим деньком, слонялись вокруг и делали вид, будто заняты крайне серьезным делом.

Я обвела взглядом площадь в поисках Борделона. Он обнаружился на террасе таверны, где мы вчера с ним так душевно беседовали. Только на этот раз он был в обществе Лилианны Окторвье. Маг сидел неподвижно, с суровым видом уставившись на будущий фонтан, а художница делала набросок в альбоме. Ох, кажется, я вовремя! Беднягу Борделона нужно срочно спасать. Я вышла из коляски и помахала на прощание Джо. Коляска покатила дальше, а я направилась к таверне.

— Доброе утро, Рей! — ослепительно улыбнулась я. — Здравствуйте, Лилианна. Вы тоже решили поучаствовать в установке фонтана?

Художница подняла взгляд, полный сочувствия к моим умственным способностям.

— Я раскрашиваю статуи, — пояснила она, не удосужившись ответить на приветствие.

Точно! Как я могла забыть, что у нее есть куда более весомая причина находиться здесь, чем у меня. Но это не повод отнимать у меня внимание Рейнальдо Борделона, тем более что маг смотрит на меня умоляющим взглядом.

— Вижу, дело движется успешно! — я с улыбкой кивнула на альбом на коленях художницы, намекая на то, что ее занятие не вяжется со словами.

Лилианна демонстративно откинулась на спинку стула.

— Успешно, и даже очень, — с вызовом ответила она. — Сами посмотрите, думаю, выходит даже лучше, чем я предполагала.

И она указала мне на ближайшую статую, скрытую от глаз непроницаемым магическим пологом. Художница сделала пас рукой, завеса исчезла, открывая поистине чудесное зрелище. На тонком узком постаменте в обрамлении цветов и побегов лозы лежал кинжал. Но если вчера это была всего лишь искусно выполненная железная статуя, то теперь она превратилась в нечто завораживающее. Лезвие кинжала сверкало на солнце, рукоять украшали драгоценные камни. Цветы и растения казались настолько живыми, что невольно хотелось их понюхать. Я ахнула и обернулась к Лилианне:

— Божественно! — искренне восхитилась я. — Даже не представляла, что возможно красками и магией создать такую красоту.

— Для этого еще необходим талант, — сухо заметила Лилианна, но мой комплимент явно пришелся ей по душе, и она решила сменить гнев на милость.

— И он, несомненно, у вас есть, — вступил в беседу Борделон, поднимаясь. — Я прошу нас извинить, Лилианна, но нам с Амандой необходимо вернуться к работе.

Он схватил меня под локоть и поспешно увел с террасы.

— Не думал, что когда-нибудь скажу это, но я безумно рад вашему появлению, — тихо проговорил он.

— Значит, прежде мое появление вас расстраивало? — язвительно поинтересовалась я.

— Да радовало, радовало, — успокоил меня Борделон. — Но не так сильно, как сегодня. Она вцепилась в меня словно клещ и все-таки заставила позировать.

— Бедный! — посочувствовала я. — Вам пришлось испытать настоящие мучения!

Борделон посмотрел на меня с упреком, но шага не сбавил.

— Вам не понять, — выдал он свой вердикт.

— Куда уж мне, — согласилась я. — Кстати, раз я вырвала вас из загребущих лап этой творческой акулы, может сядем и поговорим о моем интервью?

— Аманда, какие разговоры?! У нас полно дел!

— Да стойте же! — я почувствовала неладное. — Куда вы меня тащите?

— В ратушу. Надо найти хельдов Баррагса и Тармыша. Займемся украшением площади. Столько всего развесить надо. Флаги, фонарики, разноцветные гирлянды. Тут только возни с украшением деревьев иллюминацией на целый день.

— Оу, — только и смогла ответить я.

И тут все закрутилось, завертелось! Найти рабочих, согласовать их действия, выдать ценные указания, проследить, чтобы все сделали верно и ничего не напортачили. Борделон выделил мне двух работяг и целую стопку разноцветных флагов. Я должна была следить за тем, как эта парочка не слишком интеллектуально одаренных людей крепят флаги на фонарные столбы. Казалось бы, что может быть проще? Как оказалось, почти не выполнимая задача! Дошло до того, что я сама едва не полезла на лестницу, чтобы показать как и что надо делать.

От полного позора меня спас хельд Тармыш, который решил прогуляться до таверны и выпить чашечку кофе. По счастливому стечению обстоятельств этот почтенный господин являлся самым главным начальником над моими рабочими, и узрев, как нерадиво и без должного энтузиазма те выполняют порученную им работу, пришел в недовольство и профессионально, всего лишь несколькими крепким словечками и хорошо поставленным голосом заставил лентяев шевелиться. Дело пошло бодрее, и уже через пару часов я радостно сообщила Борделону, что все готово.

Но тут меня ждал еще более подлый удар судьбы, нежели флажки на фонарных столбах.

— Аманда, мне надо уехать, разыскать сантехника, — сообщил маг. — У мастеров возникли какие-то проблемы с подключением воды. Оставляю вас за главную. Проследите за этими рабочими. Они должны развесить гирлянду на дереве.

И не дожидаясь моего ответа, он вскочил в двуколку и стеганул лошадь. Нет, ну как так-то? Это не честно! А поговорить? А кофеек? Я огляделась. Лилианна под магическим покровом разукрашивала вторую статую. У развалин фонтана на солнышке курили мастера. По всей площади были разложены длинные гирлянды из маленьких светящихся кристаллов, которые должны как можно быстрее оказаться на деревьях. Я вздохнула и хлопнула в ладоши, привлекая внимание рабочих:

— Так, почему сидим? А ну быстро за дело!

Процесс оказался не быстрым и крайне утомительным, ведь гирлянды надо не просто накидать на деревья, а обмотать ими каждую веточку! Рабочим пришлось бесчисленное количество раз подняться по лестнице, закрепить кусочек гирлянды, спуститься, переставить лестницу и начать все заново. И кто только придумал подобное измывательство!

— Аманда! — раздался за спиной голос Джоанны. — Что это ты делаешь?

— Ох, Джо, — я устало повернулась. — Вы уже вернулись? А я тут, — не договорив, указала рукой на скупые плоды своих трудов.

К чему слова, когда и так все ясно?

— Борделон бросил тебя здесь одну? — изумилась Джо. — Куда он запропастился?

— Поехал искать сантехника. — Я тут же подняла руку в предупреждающем жесте: — Только не спрашивай, кто это! Понятия не имею.

— Звучит довольно жутко: сантехника, — передернула плечами Джо.

— Это мастер, который подключает воду, — авторитетно пояснил Густав, неслышно появившись за моей спиной.

От неожиданности я едва не подпрыгнула. Нельзя же так подкрадываться, я могу и удар схватить!

— Густав очень сведущ во многих вопросах, — с нескрываемым почтением доверительно сообщила мне Джоанна. — Его мнению можно доверять. Без его помощи сегодня ничего бы не вышло!

— Вы смогли вернуть деньги?

— Разумеется! — воскликнула Джо и глаза ее загорелись. — Но это было не просто.

— Хельда Джоанна очень хозяйственная и настойчивая, — с уважением вставил Густав.

— Ой, без тебя я бы ни за что не справилась, — Джо благодарно коснулась руки охранника. — Представляешь, Аманда, этот жулик кузнец не желал слушать ни одного моего довода! Я показываю ему смету, доказываю его ошибку, а он ни в какую. Стоит на своем и твердит, что денег не вернет!

— Как же вам удалось его вразумить? — ахнула я.

— О, Густав умеет быть таким убедительным!

Ха! В этом я не сомневаюсь. Один только внешний вид охранника чего стоит! Кузнец тоже мужчина видный, но до Густава с его внушительным ростом и огромными кулачищами ему далеко. Поэтому не удивительно, что Густав проявил чудеса “убедительности”.

И тут меня посетила замечательная мысль!

— Знаешь, Густав, если ты такой способный, может займешься этими гирляндами? — предложила я. — Я до вайгров устала и сейчас умру если не выпью чашечку кофе. Джо, составишь мне компанию?

— Конечно, — радостно согласилась она.

— Как прикажете, хельда Аманда, — флегматично ответил охранник.

Вот и славно! Люблю, когда в коллективе царит здоровая атмосфера согласия и поддержки. Мы с Джо расположились на веранде. Я вытянула гудящие ноги и зажмурилась от удовольствия. Святые меченосцы, я и не подозревала, как сильно устала!

Но каково было мое удивление (и разочарование тоже), когда под чутким руководством охранника рабочие закончили украшать деревья в течение какого-то жалкого часа! Где, спрашивается, справедливость? Я полдня убила на это занятие и почти ничего не добилась, и тут появляется Густав и с помощью магии моментально делает всю работу. Ох, и достанется Борделону, когда появится! Ведь знал, зараза, что простых человеческих сил для этого недостаточно!

Стоило мне подумать о Рее, как он появился. Приехал в компании какого-то бородатого мужика подозрительного вида, но именно с его появлением установка фонтана сдвинулась с мертвой точки. Мастера вдруг оживились и яростно жестикулируя, принялись объяснять сантехнику суть возникшей проблемы. Борделон поднялся к нам на террасу и устало опустился в кресло.

— Здравствуйте, Джоанна, — поздоровался он.

— Добрый день, хельд Борделон, — кивнула головой Джо.

— Ненавижу заниматься такими вещами, — признался он, пропустив приветствие Джоанны мимо ушей. — Представляете, полгорода пришлось объездить, пока нашел этого мастера. За что мне это все?

Он сделал знак официанту принести еще одну чашку кофе.

— Я тоже не понимаю, за что мне это все, — сухо согласилась я.

Борделон вопросительно воззрился на меня.

— Что-то не так, Аманда?

— А вы как думаете? — возмутилась я. — Вы заставили меня вешать гирлянды, хотя прекрасно знали, что для этого нужна магия!

— Зачем? Рабочие прекрасно и сами справлялись.

— Затем, что Густав справился еще быстрее!

— Ах, Густав, — протянул Борделон и расслабленно откинулся в кресле. — Ну, этот парень способный. Рад, что вы догадались приобщить его к делу. Говорите, он уже закончил?

— Да! Только посмотрите, как красиво у него получилось!

Я буквально лопалась от негодования. Как обычно вместо извинений или хотя бы малейших сожалений, хельд великий маг изволит насмехаться!

— Тогда пусть берет рабочих и займется плакатами на музее и особняке, которые мы вчера забрали у Лилианны, — вместо благодарности распорядился этот диктатор. — Они в моей двуколке.

— Вы с ума сошли?! — воскликнула я, пораженная его наглостью. — С какой стати Густав станет этим заниматься? Ему за это не платят.

Борделон повернулся ко мне и улыбнулся такой довольной улыбкой, словно сытый кот:

— Что ж, вы правы. Действительно, я не имею никакого права просить вашего охранника о помощи. Вот только… чем быстрее мы здесь закончим, тем быстрее я смогу уделить вам время для беседы, дорогая Аманда.

Я открыла рот для колкого, язвительно ответа и… закрыла. Вот же шантажист!

— Сколько у вас будет времени для интервью? — подозрительно спросила я.

Если мы заключаем сделку, то я желаю знать заранее все ее условия.

Борделон пожал плечами.

— Как только закончим с фонтаном и до самого вечера я в полном вашем распоряжении. Клятвенно обещаю отвечать на все ваши вопросы, — со смехом добавил он. — И не увиливать. Хотите, поедем на обед в Хэддон-Холл, покажу вам свой дом?

Он еще спрашивает? Да ни один журналист в здравом уме и доброй памяти не откажется от подобного предложения! Я молча поднялась и спустилась с террасы.

— Густав! У нас новое дело!

15.09.2020

Нет, я никуда снова не пропала  Всего лишь начался сезон соплей, и дите, лишенное детского сада, не пускает меня к компьютеру. Но сейчас показывают какой-то очень увлекательный мультик про очередных мимимишек, поэтому новая прода здесь! Мультики наше все! ))

К четырем часам пополудни все флаги и цветы были развешаны на фонарных столбах и фронтонах магазинов, световые гирлянды переливались на деревьях и террасе таверны, огромные плакаты с изображением листвы скрыли под собой фасады музея и особняка, что стояли по сторонам от ратуши. Лилианна Окторвье раскрасила половину скульптур, но до праздника скрыла их под непроницаемым магическим покровом. В центре площади по прежнему громоздилась гора запасных частей к фонтану, и в обозримом будущем эти руины не собирались превращаться в нечто целостное и законченное.

Мы с Борделоном кисло переглядывались, понимая, что ему придется провести здесь в лучшем случае половину ночи, а мое интервью издевательски помахало ручкой и отправилось к более удачливым журналистам. Будущее обоим виделось безрадостным и унылым, пока Рей вдруг не стукнул себя по лбу и воскликнул:

— Ну, конечно! Как я раньше об этом не подумал?!

Борделона и в самом деле посетила счастливая мысль: фонтан устанавливается не только для праздника, а постоянно, поэтому является объектом городского коммунального хозяйства и находится в ведомстве хельда Тармыша. Вышеозначенный хельд с таким подходом был категорически не согласен, в результате чего последовала жаркая дискуссия о том, кто должен следить за сборкой фонтана и принимать готовый объект, закончившаяся нашей с Борделоном полной и безоговорочной победой. Справедливости ради стоит заметить, что силы изначально были неравны, ибо хельд Тармыш выступал в одиночестве, тогда как нас горячо поддерживали Джоанна остроумными замечаниями и Густав одним своим молчаливым присутствием. Зато уже совсем скоро я с чистой совестью и превосходным настроением катила в двуколке Борделона в Хэддон-Холл, а Джо с Густавом отправились в Винтарион.

Рей сдержал слово и угостил меня отменным обедом, а после самым скрупулезным образом провел по всему дому, показывая и заставляя заглянуть в каждое помещение, включая кладовые и холодную, рассказывая кто и когда здесь жил, как дом строился и обставлялся, какие усовершенствования внес сам Борделон. Рей оказался прекрасным рассказчиком, из его слов чувствовалось, как сильно он любит Хэддон-Холл, а прекрасное состояние дома говорило о нем как о внимательном и заботливом хозяине.

— Вы унаследовали Хэддон-Холл от отца, а тот, в свою очередь, от матери, которая происходила из династии Борделонов. Есть какая-то магия в том, что он не сменил фамилию владельца.

— Я тоже об этом думал, — ответил Рей. — Наверное, вы правы. Все события имеют свои последствия, как хорошие, так и плохие.

— Для вас оказалась болезненной потеря фамилии Д'Комель? — осторожно спросила я.

Борделон пожал плечами.

— Не знаю, — просто ответил он. — Она для меня мало что значит. Я родился после смерти дедушки с бабушкой, для которых пережитый скандал служил поворотным событием, разрушившим жизнь. Я не видел их страданий, мне не рассказывали об утраченных ценностях. Для меня он стал всего лишь чужой историей, печальной, но лично меня не затрагивающей. Я всегда был Борделоном и горжусь своим происхождением.

— Поэтому и поселились здесь?

— Я не настолько сентиментален, — усмехнулся он. — Красивые места, приятный климат, хороший дом, сносные соседи. Что еще надо для жизни? А это моя спальня.

Он указал на очередную дверь в коридоре на втором этаже. Мы уже осмотрели крыло с гостевыми комнатами и кабинет хозяина, и теперь рассматривали фамильную галерею. Я изумленно уставлась на Борделона:

— Вы хотите, чтобы я и сюда заглянула?!

— Я обещал показать весь дом, — невозмутимо ответил он.

— Спасибо, но, пожалуй, от осмотра этой комнаты я воздержусь, — ответила сухо.

— Ладно, как-нибудь в другой раз, — легко согласился Рей.

Я промолчала, но про себя фыркнула. На что это он намекает? Не будет никакого другого раза! Вообще поведение Борделона граничило с откровенным хамством. Как можно предлагать благородной хельде зайти в мужскую спальню?! Но с другой стороны я ведь здесь как журналист. Да, конечно. Именно так и воспринимает меня Борделон. Отчего-то эта мысль неприятно царапнула.

— Неужели никогда не испытывали соблазн с триумфом вернуться в столицу? — вернулась я к своим профессиональным расспросам.

Выяснилось, что дом уже полностью осмотрен, и Рейнальдо предложил прогуляться по саду. В закатных лучах он особенно прекрасен. Мы гуляли по живописным дорожкам, обсаженным затейливо стриженным кустарником. Дунга, полный радостной энергии, носился туда-сюда, погромыхивая костями.

— Отчего же? — не стал отпираться Борделон. — В юности были такие мысли, особенно когда жил в Тагриде. Позже, когда поступил на службу в Магический контроль, купил в Тер-о-Дене небольшую квартиру, но почти ее не использовал, большую часть времени проводил на границе. А потом, — Рей немного задумался, подбирая слова, — вся эта мишура отпала, стала неважной.

— Мишура? — не поняла я.

— Думаю, я не создан для жизни в большом городе. Суета, людские толпы, теснота. Я понял, что мой дом здесь.

— Почему именно озеро Тамарис? Вы могли поселиться где угодно, но выбрали именно это место.

Борделон подумал над ответом, улыбаясь.

— Не могу объяснить, — наконец, сдался он. — Иногда просто чувствуешь, что это твое место, и все.

Я понимающе кивнула:

— Это как в любви. Порой невозможно сказать почему один человек тебе симпатичен, а другой вызывает отвращение.

— Согласен.

— Раз уж зашел разговор о симпатиях, есть в вашей жизни кто-нибудь… ммм… особенный?

— Почему не спросите прямо не собираюсь ли я жениться и на ком?

— О, вы меня раскусили! — притворно испугалась я.

— Вы так тонко подвели к этому вопросу, — в тон мне издевательски ответил Борделон. — Не могу не восхититься.

— Спасибо. Вы даете интервью профессионалу, не забывайте. Так что? Вы обещали не увиливать от ответов.

Борделон нахмурился, но все-таки неохотно выдавил:

— Нет, не могу сказать, что в моей жизни есть такой человек.

— Неужели вам не хотелось бы жениться, завести семью?

— Мы уже обсуждали это вчера.

— Ладно. Но может, есть друзья? Родственники? По линии Борделонов у вас должно быть много родни.

— Я не поддерживаю с ними отношения. В свое время они отвернулись от бабушки, поэтому все связи порваны, и у меня нет желания их восстанавливать.

Он ответил довольно резко и исчерпывающе, я догадалась, что перегнула палку. За дни, проведенные рядом с Рейнальдо, я так и не смогла понять, как с ним общаться. Он то закрыт на тысячу замков, то вдруг открывается и доверяет очень личные вещи. Но стоит мне лишь подумать о том, что сейчас он выложит всю свою жизнь, как створки его раковины наглухо захлопываются прямо перед моим носом. Я понимаю: он впервые делится с чужим человеком, а потом об этом прочтут еще и читатели журнала. Для любого человека это ответственный шаг, а для Рейнальдо Борделона, должно быть, особенно.

Зато в моем сознании из маленьких кусочков складывается цельная картина. Рей не такой нелюдимый сухарь, каким принято считать его в обществе, он обладает острым умом, ранимой душой и здоровым чувством юмора. С ним довольно легко и приятно. Вайгры, да если все это написать в статье, половина столичных девиц тут же сделают его предметом своих грез!

— Простите, — сказала как можно мягче. — Я не должна спрашивать о столь личных вещах.

— Но раз уж мы с вами откровенничаем, тогда и вы поделитесь, — вдруг оживился Борделон. — Ждет вас дома кто-то особенный?

— Неужели вы до сих пор не навели справки? — рассмеялась я. — Уверена, хельда Лаурвиген не раз пыталась расписать меня во всей красе!

— Было дело, — усмехнулся Борделон. — Но мне интересно услышать ваш ответ.

Я помолчала, обдумывая, стоит ли платить откровенностью за откровенность? Я всегда могу шутливо уйти от ответа, сказать что-нибудь расплывчато — неопределенное. Или просто напомнить, что герой интервью — Рейнальдо Борделон. Но что-то останавливало. Глупо, но мне хотелось рассказать ему правду о себе. Не часто меня посещали подобные желания.

— Не так давно жених расторг нашу помолвку, — честно призналась я. — Поэтому ответ: нет.

— Сочувствую.

— Не стоит, — улыбнулась я. — Все к лучшему. Не уверена, что была бы счастлива с Дарриелом.

— Тогда поздравляю, — флегматично ответил Борделон.

Ко мне подбежал Дунга с палкой в зубах, предлагая поиграть. Я машинально взяла палку и потрепала пса по черепу, но при этом хмуро взирала на его хозяина.

— Порой вы становитесь невыносимым! — не сдержалась я. — Что означают ваши сухие ответы? Зачем спрашиваете, если вам совершенно все равно, что происходит в моей жизни?! — Я обернулась к Дунге, который продолжал настойчиво требовать моего внимания. — Что, дружок? Не повезло тебе с хозяином? Или ты единственный, кого он любит? Тогда расскажи, какой у него любимый цвет?

Дунга вдруг послушно сел с самым невинным видом, только подрагивающий хвост выдавал его нетерпение. Я догадалась, что это Борделон отдал беззвучную команду.

— Не скажешь? — притворно расстроилась я. — Ты очень преданный пес. Лови!

И я кинула палку куда-то в кусты. Дунга тут же подскочил и пулей бросился за вожделенной игрушкой.

— Славный пес, — сказала я, наблюдая за мертвой собакой, которая словно молоденький щенок забавно носилась по газону.

— Синий, — ответил Борделон.

— Что? — я выпала из своих мыслей и взглянула на мага.

— Мой любимый цвет синий. Я действительно очень люблю Дунгу. И мне интересно, что происходит в вашей жизни.

В голове вихрем пронеслось сразу несколько мыслей. Так, кажется, у Борделона снова изменилось настроение, и он вошел в период добродушной откровенности. Сейчас можно начать выяснять с ним отношения или продолжить интервью. Кто здесь профессионал? Я!

— Расскажите, как вам удалось поднять и подчинить Дунгу?

Борделон улыбнулся, видимо эта тема была ему приятна.

— Это забавная история, — начал он.

28.09.2020

Но тут его прервал слуга, появившийся в конце дорожки:

— Хельд Борделон, — позвал пожилой мужчина в ливрее.

— Простите, я сейчас, — быстро сказал Рей и подошел к слуге.

Они что-то начали обсуждать вполголоса, а я снова кинула палку Дунге и принялась разглядывать цветы. Борделон содержал сад в образцовом порядке, повсюду были разбиты цветники, оформленные с большим вкусом. Но мое внимание привлекли милые полевые цветочки, пушистой шапкой разросшиеся вокруг большого валуна. Необычное и удивительно уютное зрелище. Я не удержалась и сорвала небольшой букетик. Я как раз перевязывала их лентой, чтобы сделать бутоньерку, когда подошел Борделон.

— Что это? — спросил он.

— Я сорвала немного, вы не против? — улыбнулась я. — Они такие красивые.

— А еще ядовитые, — обрадовал меня Борделон.

Букетик немедленно полетел на землю. Я в ужасе смотрела на мелкие беленькие цветочки и стремительно осознавала свою быструю и мучительную кончину.

— Ядовитые?! — завопила я. — Тогда зачем вы их разводите в саду?

— Потому что красивые. Вы сами сказали.

— Предупреждать надо!

— Ну, извините, — развел руками Борделон. — Не подумал. Вы первая, кто решил без спросу оборвать мои клумбы.

— Я хотела для вас бутоньерку сделать!

— О, это все меняет, — саркастично ответил Рей и приказал: — Идемте!

— Куда? — мне уже хотелось плакать.

А ведь такой хороший вечер был, и Борделон охотно отвечал на вопросы. Ну почему я обязательно должна все испортить?!

— Намажем ваши ладони мазью от ожогов. Скоро они начнут гореть.

— Это смертельно?

— Нет. Но очень неприятно.

Он взял меня за запястье и торопливо повел к дому. Я полубегом семенила следом. Борделон ворвался в дом и тут же поднял слуг. Я оглянуться не успела, как оказалась в кресле, на столике стояла внушительная банка с вонючей мазью и стопка бинтов. Борделон протер мою ладонь влажной салфеткой и аккуратно втер мазь.

— Это обязательно? — спросила я. Не покидало ощущение подвоха или злого розыгрыша. — Я пока ничего не чувствую.

— Не спешите, всему свое время, — обнадежил маг самым серьезным тоном. — Итак, новость плохая: будет нестерпимо зудеть. Новость хорошая: к утру все должно пройти.

— Все так серьезно? — ошарашенно разглядывала свою ладонь, в то время как Борделон принялся за вторую.

— Минут через пять вы сами ответите на свой вопрос, — широко улыбнулся Рей.

Ждать так долго не пришлось: буквально тут же я почувствовала, как мои ладони что-то тихонько щекочет. Но стоило только подумать, что все на самом деле оказалось не так страшно, а Борделон — обычный перестраховщик, как щекотка переросла в жуткий зуд. Меня резко кинуло в жар и тут же обдало ледяным холодом. На лбу выступили капельки пота. Боль лавиной обрушилась на меня так неожиданно, что я вскрикнула.

— Ай!

— Теперь вы понимаете, что я имел в виду, — грустно улыбнулся Борделон.

Он продолжал удерживать мои ладони, словно это могло хоть чем-то помочь. Он наклонился и подул, обдавая кожу прохладой. Стало капельку легче, не столько от его действий, сколько от заботы и осознания, что я не осталась одна со своей бедой.

— И что? — беспомощно пролепетала я. — Так будет болеть до самого утра?

— Почти, — ответил он, не поднимая головы.

— И ничего нельзя сделать?

Я едва не плакала. Хорошо, Борделон склонился над моими руками, и я наблюдала его макушку. Можно морщиться и кривиться от боли.

— Благодаря тому, что мы быстро нанесли мазь, боль утихнет немного быстрее.

— Надо ехать к целителю! — нашла я выход. — Что вы сидите? Скорее, поедем! Он обязательно что-нибудь сделает.

Борделон печально покачал головой:

— Увы, это бессмысленно. Все, что он вам предложит — это охлаждающий стазис. Эффект такой же, как от мази. Эту заразу, к сожалению, ничего не берет.

Я закусила губу. Мне хотелось быть сильной и не плакать, но я ничего не могла с собой поделать. Ладони жгло все сильнее, и одинокая слезинка все-таки скатилась по щеке.

— Ладно, — наконец решилась я. — Буду терпеть.

И я терпела. Целых полминуты.

— О, боги! — воскликнула я. — Это невыносимо!

Если бы не Борделон, который крепко сжимал мои запястья и продолжал дуть на ладони, я бы уже давно скакала по комнате, размахивая руками подобно ветряной мельнице.

— Вот зачем?! Зачем вы держите в саду это ужасное растение?! — не сдержалась я.

Борделон перестал дуть. Ой! Он замер, словно раздумывал: придушить меня или просто выставить за дверь, потом выпрямился и посмотрел в глаза. Ну да, знаю: сама виновата. Нечего было без спроса рвать цветы в чужом саду. Но я ведь пострадала! И теперь расплачиваюсь! Неужели нельзя меня хотя бы капельку пожалеть?! Я с легким всхлипом втянула воздух и приготовилась снова извиняться.

— Аманда, мне очень жаль, что так вышло, — произнес Рей, словно сам решил извиняться. — Знаю, вам очень больно.

Я обескуражено кивнула. Нет, решительно не понимаю Борделона! Почему никогда не могу предсказать его реакцию? Вот сейчас он имеет полное моральное право отчитать меня словно маленькое неразумное дитя, которое влезло туда, куда не надо. И я не посмею возразить! Но вместо этого он сам чувствует себя виноватым и утешает как… как… да, то самое маленькое неразумное дитя. Я вздохнула, не найдя, что ответить.

Борделон понял меня иначе, потому что вдруг очень неуверенно произнес:

— Я бы… я бы мог помочь.

— Как?! — возможность избавится от нестерпимого зуда едва не заставила меня подпрыгнуть на месте.

— Есть один способ, — продолжал мямлить Борделон. — Я могу забрать часть вашей боли. Но, боюсь, способ вам не понравится.

— Да какая разница! — воскликнула запальчиво. — Я уже, кажется, на все согласна, лишь бы это сработало!

— Мне придется вас поцеловать.

Я застыла с открытым ртом. Еще раз ой. Нет, к такому повороту я не готова. Думала, ритуал какой-нибудь или еще что-то магическое в том же роде.

— Что? — глупо переспросила я.

— Поцелуй, — терпеливо повторил Борделон. — У боевых магов существуют техники, когда в крайнем случае можно забрать на себя часть негативных последствий. Думаю, переливание крови и… ээээ… другие радикальные способы в нашем случае не уместны. Поцелуя будет достаточно.

— Радикальные способы? — ошарашенно выдохнула я. Даже про боль в руках забыла.

— Не важно, — смутился Борделон. — Не стоит о них говорить.

Но я уже пришла в себя. Гордо выпрямилась и выдернула ладони из его рук.

— Да что вы обо мне возомнили?! — возмущенно воскликнула я. — Не стану я с вами целоваться! Даже не надейтесь. Уж как нибудь перетерплю без ваших этих… радикальных методов!

Борделон равнодушно пожал плечами.

— Я же говорил: вам не понравится мое предложение.

— Разумеется, не понравится! Ни одной уважающей себя девушке не понравится! Да как вы…

— Аманда, пожалуйста, — устало попросил Борделон. — Я всего лишь хотел помочь.

Я осеклась на полуслове. Проклятье! Снова я едва не скатилась в глупую истерику. Веду себя ужасно. А во всем Борделон виноват. В обществе любого другого хельда я бы никогда не позволила себе такого, но с Реем все идет вкривь и вкось. Совершенно расслабляюсь и забываю, что он чужой для меня человек, и я обязана вести себя так, как предписывают правила светского этикета. Это дома или с Джо я могу быть просто самой собой, но рядом с Рейнальдо Борделоном такое просто недопустимо. И целоваться с ним тоже недопустимо. Да!

— Я понимаю, — чопорно произнесла я. — Благодарю, но ваш способ неприемлем для меня. Придется потерпеть до утра. Ведь к утру боль действительно утихнет? — жалобно добавила я.

— Пройдет полностью, — пообещал Рей. — Не сомневайтесь.

Что ж, я преисполнилась чувства собственного достоинства и приготовилась к мучительным терзаниям на протяжении целой ночи. Я сильная. Я справлюсь. Ни один представитель фамилии Д’Астон никогда не опустится до …

— О, боги! Да что же так жжется то! — закричала я и бросилась к Борделону.

Схватила его за шею и прошептала в губы:

— К вайграм! Целуйте!

И его губы накрыли мои. Я прикрыла глаза, голова кружилась, мысли смешались. Мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда и одновременно застонать от неописуемого облегчения, освежающей волной пробежавшей по всему телу. Я не заметила, как оказалась в крепких мужских объятиях, а мои руки обнимали Борделона за шею. Пальцами я запуталась в его волосах, на губах снова ощущала потрясающий едва уловимый аромат кофе и табака. Удивительное чувство правильности происходящего, покоя и ленивой истомы затопило сознание. Святые меченосцы! Я хочу так провести остаток жизни!

От этой крамольной мысли я дернулась и испуганно отстранилась от Рея. Его глаза были закрыты, он невольно подался вперед не желая прерывать поцелуй, но тут же опомнился и отпустил меня. Несколько мгновений мы молча стояли, уставившись друг на друга, не в силах произнести ни слова.

— Не болит, — прошептала я, вдруг осознав, что все закончилось.

— Я же говорил, что поможет, — так же тихо в ответ проговорил Борделон.

— Но, — было что-то неправильное во всем происходящем. — Подождите, — я вдруг поняла: — Вы забрали всю боль!

— Немного увлекся, — согласился Борделон. — Простите.

— Нет! — я резко отошла от него и зашагала по комнате, осознавая, что случилось. — Вы забрали всю боль! Теперь вы … вы страдаете!

Борделон взглянул на свои ладони, повертел ими в воздухе, словно видел впервые и хотел получше рассмотреть.

— Есть немного, — не стал отпираться он.

— Так не пойдет, — я решительно подошла ближе. — Давайте, возвращайте все обратно.

Борделон как нашкодивший мальчишка спрятал руки за спину:

— Не выйдет. Вы не маг.

— Какая разница?

— Вы не можете выпить боль. Это принципиально. Так что, — он развел руками, — придется мне потерпеть за вас.

— Это несправедливо, — горько сказала я.

— Согласен.

— Но ведь можно что-то сделать? Как-то облегчить?

Борделон сделал вид, будто задумался: поднял глаза к потолку и многозначительно помычал:

— Мммм. Дайте подумать, — он снова посмотрел на меня хитро-прехитро: — Есть один способ. Но он вам не понравится.

*

30.09.2020

Домой я вернулась только к ужину. Разумеется, я не стала облегчать страдания Борделона новыми поцелуями, но еще некоторое время провела рядом. Теперь уже я мазала его ладони мазью и дула на них, а потом забинтовала. Велела приготовить чай и помогала держать чашку, которую он теперь не мог взять даже обеими руками. Выглядело это очень мило и как-то по семейному.

Борделон храбрился и делал вид будто ему совершенно не больно, но, увы, я точно знала, какие мучения сейчас его одолевали. Святые меченосцы, как я была ему благодарна! Он забрал мою боль. Эту жуткую, невыносимую, омерзительную боль! Сделал это сознательно, а не случайно, как пытался уверить. Не представляю Дарриела в подобной роли. Наверное, я не права, и бывший жених поступил бы также, но… не представляю.

— Аманда, где ты витаешь? — окликнула меня Джо, и я очнулась от раздумий. — Весь вечер ты сама на себя не похожа. Тихая, задумчивая и чему-то улыбаешься.

— Да это я так, — отмахнулась я. — Ничего особенного. Устала. День выдался напряженный.

— Сдается мне, тут что-то другое! — не поверила Джо.

— Или кто-то другой, — поддержала ее хельда Лаурвиген. — Девочка, ты полдня провела в Хэддон-Холле и вернулась оттуда сама не своя. Признавайся, что Рей выкинул на этот раз!

Я рассмеялась.

— Клянусь, ничего! Хельд Борделон представлял из себя идеальный образец гостеприимного хозяина. Рассказывал, почему поселился на озере и так любит здешние места. — Я поднялась, показывая, что тема закрыта. — Вот и все. А теперь прошу меня извинить, я вас покину. Безумно хочу спать.

Я направилась в свою комнату. Позже Джоанна рассказывала, что они с хельдой Лаурвиген еще долго переглядывались мне вслед. Разумеется, обе дамы и не подумали поверить в мою внезапную усталость и после долгих размышлений и глубоких размышлений они сошлись в единодушном мнении, будто я бесповоротно влюбилась в Рейнальдо Борделона.

Боюсь, две романтичные интриганки оказались не так уж и неправы. Остаток вечера Борделон вел себя безукоризненно и не пытался больше намекать на поцелуи. Более того, держался очень мужественно, даже пытался развлекать меня. Но я видела боль в его глазах. Замечала вымученную улыбку. Уже садясь в экипаж, чтобы отправиться домой, я вдруг неожиданно для самой себя замешкалась, и поддавшись внезапному порыву обернулась к Борделону и коснулась его забинтованной ладони.

— Спасибо вам. За все, — едва слышно прошептала я.

Он кивнул:

— Я заеду за вами завтра как обычно, в десять утра, — сказал он как ни в чем не бывало.

Несколько мгновений я смотрела в его лицо, а потом — сама от себя не ожидала — поднялась на цыпочки и потянулась вверх. В последний момент жутко испугалась собственного порыва, слегка дернулась и коснулась губами уголка рта Рея. И тут же отпрянула. Борделон смотрел на меня с совершенно непроницаемым выражением лица, и чтобы не испытывать еще большего позора, я поспешно отвернулась, с невиданной скоростью забралась в коляску и крикнула кучеру чтобы трогал. Двуколка покатила по подъездной дорожке, и я позволила себе закрыть глаза, сгорая от раздирающих чувств стыда и ошеломления. Конечно, я не оборачивалась, чтобы взглянуть, провожает ли меня Борделон или уже ушел, но отчего-то до тех пор, пока коляска не скрылась за поворотом, я ощущала на затылке его прожигающий взгляд.