Глава 7

Глава 7. Вторник

— Как улов? — вместо приветствия спросила я Борделона на следующее утро, забираясь в двуколку.

— Благодарю, очень удачный, — улыбнулся он в ответ. — В озере много рыбы, и когда ее не пугают, клюет отлично.

Да, крыть было нечем. Решила, называется, побыть вежливой. До завтрака разыскала Ганса и расспросила его про особенности рыбалки. Рыжий возница хихикал, многозначительно подмигивал, но объяснял азы доступным языком. Я даже не поленилась и записала небольшой словарик. Видимо, придется его выбросить за ненадобностью.

А вот Густав дулся на меня уже второй день, все не мог простить снотворное и мой побег. Не знаю почему, но охранник упорно твердил, что не доверяет Борделону, и настаивал на том, чтобы сопровождать меня. Густав — человек упертый, и спорить с ним всегда тяжело, но сейчас мне приходилось стоять насмерть. Вот как он себе это представляет? Он же просто не поместится в двуколку мага, а если и влезет, то испортит всю доверительную атмосферу, которая так необходима для удачного интервью! В итоге мое решительное "нет" положило конец дискуссии, но, увы, не стерло с лица охранника выражение вселенской скорби. Поручив ему заботиться о Джоанне, я отправилась заботиться о своем блестящем будущем.

— Какой сегодня план? — бодро спросила я, пропустив мимо ушей язвительный намек.

— Надо бы узнать, доставил ли кузнец статуи, — как-то безрадостно ответил Борделон.

— Точно! — поддержала я и открыла свой блокнот. — А пока мы едем к хельде Окторвье, вы успеете рассказать про свое детство.

Борделон посмотрел на меня с неприкрытым ужасом. Я ответила очаровательной улыбкой.

— Аманда, вы можете хотя бы с утра меня не мучить? — с болью в голосе спросил Рей.

— Тяжелая ночка? — участливо спросила я.

Борделон вздохнул и покачал головой.

— Я уже жалею, что связался с вами, — признался он.

— Да, да, ваша нелюбовь к журналистам общеизвестна. Так что там с вашим детством?

От ответа Борделона спасла двуколка, неожиданно вылетевшая из боковой дороги. Рей резко дернул поводья, отчего лошадь встала на дыбы, поднимая заодно и нас в коляске. Я завизжала и вцепилась в поручень. К счастью все закончилось быстро и благополучно. Каким-то чудом (или стараниями мага) лошади не столкнулись. Но страху я успела натерпеться на пять лет вперед!

— Аманда, вы в порядке? — спросил Борделон.

— Да, я…

— Вы! — вдруг раздался душераздирающий женский вопль. — Вы!!! Хельд Борделон, как вы могли?!!!

06.07.2020

— Лилианна? — Маг опешил от столь решительного напора художницы.

Она, гневно сверкая зелеными глазами из-под модной шляпки, вперила в Борделона обвинительно-указующий перст, чтобы уж никто не сомневался, к кому обращаются.

— Как вы могли так чудовищно, так жестоко поступить с моими эскизами?! — продолжала гневаться Лилианна. — Одним движением руки вы загубили весь замысел, который я вынашивала столько времени! Вот уж от кого я никак не ожидала варварского отношения к искусству, так это от вас, хельд Борделон!

— Похоже, статуи доставили вовремя, — пробормотала я тихо, так чтобы только Борделон услышал.

— Лилианна, позвольте объяснить, — миролюбиво начал маг.

— Не позволю! — пуще прежнего завопила художница. — Ничего не желаю слушать! Вашему безумному поступку нет и не может быть объяснений! Слышите! Вам нет прощения!

Нет, ну такого моя душа вынести уже не могла. Мы с Борделоном измучились, головы сломали, последние нервы истратили, спасая ситуацию, а она: "вам нет прощения!". Вот сама бы тогда с кузнецом и разбиралась.

— Да он спас ваши скульптуры! — возмущенно крикнула я.

— Что значит "спас"? От них остались одни жалкие обрубки! Это насмешка, а не скульптуры!

— Вы ничего не понимаете! — я отмахнулась от Рея, который пытался остановить меня. — Вы бы только слышали, что предлагал кузнец. У него не хватало материала, и он хотел распилить уже готовые скульптуры! Порезать постаменты! Убрать половину элементов. Едва ли не все переплавить! — Перечисляла я страшным голосом.

Лилианна замолкла и внимала мне, объятая ужасом.

— Но Рей сказал жесткое и решительное "нет!" — с пафосом продолжила я. — Не бывать этому варварству! Не позволю уничтожить столь прекрасное и возвышенное произведение искусства!

— Так и сказал? — прошептала пораженная художница.

— Не совсем так, — промямлил Борделон.

— Конечно! — воскликнула я. — И еще он сказал, что люди должны увидеть эти божественные изваяния, приобщиться к прекрасному, ибо оно окрыляет и очищает душу, делает всех добрее и милосерднее. Воистину, искусство, творящее саму жизнь! — закончила я театральным тоном.

Лилианна прижала руки к груди.

— О, хельд Бордедон! — расплылась она в умилительной улыбке. Весь гнев ее мигом улетучился — Вам на самом деле понравились мои статуи?

— Вне всяких сомнений они восхитительны, — честным тоном заверил маг. — И мы с хельдой Амандой долго думали, как бы аккуратно, не нарушая композиции изъять немного материала для последней статуи, ведь без нее весь гениальный замысел разрушится.

— Оооо! — выдала растроганная художница.

— И поверьте, дорогая Лилианна, сердце мое обливалось кровью, когда мне пришлось решиться пожертвовать рамками. Они были изумительны!

— Ах, вы преувеличиваете, — кокетливо улыбнулась Лилианна. — Ничего особенного.

— Позвольте не согласиться, — горячо возразил Борделон. — Я хочу заказать что-то подобное для Хэддон-Холла. Обещайте, Лилианна, создать для меня эскиз!

— Вы же знаете, — зарделась та, — для вас — все, что угодно. Но, — тут она вспомнила что-то еще и возмущение вернулось, правда, уже не с такой силой: — Статуи доставили ко мне домой!

— А куда надо было их доставить? — осторожно спросил Рей.

— На площадь, разумеется! — воскликнула Лилианна с таким видом, будто он не понимает самых очевидных вещей.

Борделон и в самом деле не понимал, и я вместе с ним. Хельд Гассарион ясно выразился по этому поводу, и мы ничего не напутали, это я точно знаю.

— На площадь? — переспросил Борделон, и на лице его читались те же мысли, что сейчас одолевали и меня.

Удивительно, как мы с ним одинаково рассуждаем в некоторых вопросах. Всегда бы так!

— Конечно, — просветила неразумных нас художница. — Скульптуры надо было сразу расставить по местам, чтобы я могла их раскрасить. А теперь они стоят у моего дома! Этот дуболом, что скульптуры привез, выгрузил их и уехал. И что мне прикажете делать?

— Ммм, — Борделон, надо отдать ему должное, соображал быстро. — Я заеду в ратушу и договорюсь о подводе и рабочих. Но без вашей помощи мне не справиться! Прошу вас, проследите, чтобы статуи оказались на своих местах. Никто лучше вас с этим не справится, милая Лилианна, — и Борделон, коварная зараза, послал ей свою самую очаровательную улыбку.

Ну надо же! Когда надо, этот господин умеет быть милым и обходительным с дамами. А может, он всегда такой, и это только мне, как журналисту достаются от него одни насмешки и шипение? Страшно захотелось ткнуть его со всей силы в бок, жаль, что воспитанные хельды так не поступают.

Лилианна окончательно успокоилась и даже повеселела. Обещала все устроить наилучшим образом и уже готова была уехать, как придержала лошадь.

— Когда вы заедете ко мне за плакатами? — спросила она. — Они уже давно готовы.

— Какие плакаты? — озадаченно спросил Рей.

— Ну как же? — нетерпеливо дернула плечиком Лилианна. — Гассарион не сказал? Плакаты, чтобы украсить музей и особняк.

— Разве на них не предполагаются иллюзии? Кажется, что-то зеленое…

— Это для темного времени суток. Днем иллюзии не слишком хорошо смотрятся, их надо усилить подходящим фоном. Приезжайте ко мне сегодня, к трем часам, — пригласила она явно одного Борделона. — Я угощу вас обедом.

— Непременно буду, — пообещал маг.

Лилианна подарила ему призывную улыбку и взялась за поводья, заставляя лошадь тронуться с места.

— Тогда до встречи, — сказала она на прощанье и, наконец, уехала.

Мы молча смотрели ей вслед, пока художница не скрылась за поворотом дороги.

08.07.2020

— Никто лучше вас с этим не справится, милая Лилианна, — противным голосом передразнила я Борделона.

Он развернулся ко мне всем корпусом и склонил голову на бок.

— Аманда, я успокаивал ее как мог! Вам что-то не нравится?

— Да! Не нравится, — твердо заявила я. — Вы разговариваете с кем угодно, только не со мной! Я хочу получить свое интервью. Хочу захватывающих историй про сражения с чудовищами, научные изыскания! О том, как вы подчинили умертвие! О чем мне писать? Как вы заигрываете с художницей?

— Разве не это интересует ваших читательниц больше всего?

— Разумеется, нет! — запальчиво воскликнула я. — Наш журнал читают прогрессивные, образованные дамы, которые стремятся к развитию, самообразованию и личностному росту. Глупые сплетни они могут прочитать в любой желтой газетенке, мы же даем им по-настоящему интересную информацию!

Борделон выслушал мою тираду, потом покачал головой и вздохнул.

— Не знал, что справиться с двумя разгневанными женщинами сложнее, чем с толпой нежити.

— Не сложнее, чем заставить одного упрямого мужчину раскрыть рот, — парировала я.

Борделон не ответил, просто стеганул лошадь так, что она резко тронулась, а я едва не свалилась с сидения. Так и ехали до площади молча. Не знаю, о чем думал Борделон, а я ждала извинений. Многое могу стерпеть и простить, но когда принижают значение моей работы — это обидно до глубины души.

— Подождите меня здесь, — попросил маг, остановив коляску в тени большого платана. — Я договорюсь о рабочих для хельды Окторвье и вернусь.

— Хорошо, — холодно ответила я, демонстративно глядя в сторону.

Не хочу плутать по коридорам ратуши, искать хельда Баррагса, который отвечает за хозяйственные нужды города. Не женское это дело такими скучными делами заниматься.

— Аманда, ну не сердитесь, пожалуйста, — оказывается, Борделон никуда не пошел, а так и сидел рядом.

— Вы считаете, будто я глупостями занимаюсь. А я — журналист, мой долг…

— Знаю, знаю, — перебил меня с улыбкой маг. — Исследовать все новое и рассказывать об этом читателям.

— Вот опять вы надо мной смеетесь!

— Даже не думал! — с самым честным видом ответил Борделон. — Просто… Не знаю, как объяснить. Я не привык раскрывать душу чужим людям.

— Тогда зачем согласились на интервью? — сердито спросила я.

— Разве это не очевидно?

Вот это он серьезно?

— Вовсе нет.

— С вас я могу требовать поцелуи, — Борделон расплылся в коварной улыбочке.

— Свой вы уже получили, — насупилась я. — Причем, самым бесчестным образом.

— Угу. И надеюсь уговорить вас еще на парочку.

Я не удержалась и треснула его по руке, на что Борделон весело расхохотался.

— Вам нравится меня доводить! — мне открылась неприглядная истина.

— Ничего не могу с собой поделать, — согласился вредный маг. — Вы слишком очаровательно злитесь. Я быстро.

С этими словами он, наконец, спрыгнул с коляски и пошел к ратуше. А я осталась его ждать. И как так вышло, что Борделон ни капельки не раскаялся и даже не пытался загладить свою вину, а настроение у меня хоть и сердитое, но какое-то веселое? Неправильно это! Категорически неправильно. Любая воспитанная хельда знает, что в такой ситуации полагается проучить неучтивого мага, облить холодом и презрением, чтобы он сполна прочувствовал, как был недопустимо груб и даже жесток. А мне почему-то не хочется никого ничем обливать и проучать. Хочется украшать площадь. Вот.

Я обвела взглядом вверенный нашим заботам объект. Здесь еще не велись никакие работы, но я уже так ярко представляла себе что, где и как будет находиться, словно видела наяву результаты наших трудов. Все-таки надо отдать должное художнице, вкус и фантазия у нее отменные. Жаль только ледяной статуи основателя не будет. Отчего-то она сильно запала мне в душу, и я невольно искала возможность поставить ее хоть где-нибудь. Увы, впихнуть невпихуемое не получалось.

Борделон, как и обещал, вернулся быстро, я не успела заскучать. Запрыгнул в коляску, сунул мне в руки какую-то смятую бумажку и взялся за поводья.

— Что это? — спросила я, разглядывая послание. Записка была выведена корявым, едва ли не детским почерком, и совершенно не читаема.

— Передали сообщение из конторы, которая будет устанавливать фонтан. Они приедут завтра рано утром. Просят их встретить и подготовить место.

— Вы это умудрились прочитать вот тут? — изумилась я, крутя бумажку так и эдак.

Борделон понимающе усмехнулся.

— Нет, я тоже ничего не понял в этих каракулях. Записку мне расшифровал хельд Баррагс. У него настоящий талант разбирать любой почерк.

— Рано утром — это во сколько? — осторожно спросила я. — Если честно, не люблю я вставать ни свет ни заря. Но если надо…

— Не надо, — смилостивился Борделон. — Я сам все сделаю. А вы присоединитесь, когда сможете.

— Спасибо, — обрадовалась я.

Правда обрадовалась. Я еще после приснопамятной рыбалки в себя не пришла, установку фонтана на рассвете моя тонкая душевная организация вряд ли выдержит.

— Видите, я умею быть милым и обходительным, — сказал Рей.

— Да уж, меняетесь прямо на глазах, — согласилась я. — Это похвально.

— Но?

— Что "но"?

— В вашем голосе я слышу намек на продолжение фразы, которое обязательно должно начаться с "но".

— С чего вы взяли?

— Не знаю, — пожал плечами Борделон. — Женщины, которые меня хвалят, всегда говорят "но".

— А я не буду, — решила я. — Еще обидитесь и вообще перестанете со мной разговаривать, а у меня и так для статьи почти нет материала.

— Аманда, — проникновенно сказал Борделон, — ко всем своим достоинствам вы еще и необыкновенно мудры.

— Вот и цените, пока я рядом, — нисколько не смутившись, ответила я. — Вернусь в Тер-о-Ден, станете без меня скучать.

— В этом я даже не сомневаюсь, — как-то загадочно произнес Рей, а я не нашлась, что ответить.

— Расскажете, куда мы направляемся? — спросила я через некоторое время, когда Борделон свернул на незнакомую мне дорогу.

— К хельду Даррунису, — ответил он.

12.07.2020

Я полистала свой блокнот.

— Ага, это маг, который сделает иллюзии на ратуше и соседних особняках, — блеснула знаниями гордая я и тут же подозрительно уточнила: — У него тоже имеется какое-нибудь страстное увлечение типа лошадей хельда Гассариона?

Борделон расплылся в довольной и жутко коварной улыбке, не иначе вспомнил, как заставил меня вчера выслушивать лекцию о коневодстве. Не удивлюсь, если и сейчас этот нехороший человек задумал какую-нибудь гадость.

— Вам несказанно повезло, Аманда, — радостно сообщил Борделон. — Даррунис помешан на марках.

— Марках? — скисла я.

— Он всю жизнь собирает почтовые марки. У него одна из самых больших коллекций в Ниар-Тоэме, — пояснил Борделон и добавил с притворным сочувствием: — К сожалению, Даррунис готов обсуждать свое увлечение только с такими же поклонниками этих маленьких клочков бумаги. Дилетантов терпеть не может. Так что вам придется постараться, чтобы разговорить его.

— Ничего, справлюсь, — ядовито ответила я. — Кое-какой опыт у меня уже имеется.

— Я вам помогу, — Борделон словно не заметил моего тона. — Раскрою секрет: Даррунис не любит рыбалку.

Один Двуликий Эурин знает, как нестерпимо мне захотелось стукнуть Борделона по голове. Я даже на секундочку пожалела, что не родилась крестьянкой, которая может позволить себе сделать это без всяких зазрений совести. Но представительнице фамилии Д'Астон полагалось сохранить на лице любезное выражение и вежливо произнести:

— Благодарю вас, Рей, за столь ценные сведения.

— Всегда к вашим услугам, милая Аманда, — в тон мне ответил противный маг.

*

По местным меркам хельд Даррунис жил крайне скромно. Аккуратный кирпичный особнячок под темно-синей крышей едва ли насчитывал дюжину комнат и, наверняка, считался самым маленьким в округе. Но стоило мне познакомиться с его владельцем, как сразу стало ясно: Даррунису и этого много. Сухопарый, подтянутый пожилой господин с острой бородкой и не менее острым взглядом серых глаз, который так и пронизывал собеседника насквозь из-за стекол старомодного пенсне, оказался скуп на слова и резок в движениях. Тем не менее встретил он нас дружелюбно и, насколько позволяла его сдержанная натура, приветливо.

Нас провели в гостиную, вопреки ожиданиям оказавшуюся необыкновенно уютной, наполненной милыми мелочами вроде вазочек, кружевных салфеток, изящных керамических статуэток и резных шкатулок. У камина в глубоком кресле с высокой спинкой сидел еще один гость. Борделон представил мне хельда Шпиннерау.

Он был магом-инженером и являл собой едва ли не полную противоположность хельду Даррунису. Розовощекий, жизнерадостный и многословный, Шпиннерау источал жизненную энергию и заряжал ею окружающих, хотя на вид мужчина показался мне гораздо старше хозяина дома.

Как я поняла из последующей беседы, эти два господина близко приятельствовали уже много лет, а их супруги и вовсе были закадычными подругами. Каждый год обе почтенные хельды проводили пару месяцев на лечебных водах и возвращались к празднованию основания города. А их мужья, предоставленные сами себе, в это время, как в шутку поведал хельд Шпиннерау, жестоко попирали нормы местной морали. Попирание это выражалось в том, то два приятеля ходили друг к другу в гости в любое время дня и ночи и делали это не через главный подъезд, как это принято у воспитанных людей, а через калитку в саду, соединяющую их поместья.

— Ах, неужели я попала в общество бунтарей? — со смехом отозвалась я на эти откровения веселого пожилого хельда.

— Перестань, — одернул разошедшегося приятеля хельд Даррунис. — Не слушайте этого повесу, Аманда. Делберта хлебом не корми, только дай сморозить глупость.

— А тебе лишь бы бурчать, — беззлобно огрызнулся Шпиннеру и одними губами проговорил только для меня: — Старый зануда.

Я не удержалась и прыснула в кулачок. Святые меченосцы, до чего несерьезное общество можно встретить там, где меньше всего этого ожидаешь! В пансионе среди полусотни моих ровесниц и то было скучнее! Может, это озерный воздух так влияет на местных жителей? Хельда Лаурвиген вместо того, чтобы вести жизнь почтенной вдовы и поучать молодежь, является едва ли не главной заводилой всех мероприятий в городе. Хельд Шпиннерау сам только что признался в своих грешках. Про Борделона вообще молчу, он самый настоящий хулиган. Без спроса целует благовоспитанных девиц и позволяет себе доводить меня до белого каления. Определенно, что-то здесь не так!

Я украдкой взглянула на мага. Вот опять! Сидит себе тихо в сторонке весь в своих мыслях. А мне отдувайся за двоих, поддерживай светскую беседу. Впрочем, в этот раз благодаря общительности хельда Шпиннерау время пролетело незаметно. Маг-инженер оказался приятным собеседником, я оглянуться не успела, как минуло уж больше двух часов нашего пребывания в гостях, а мы едва добрались до цели визита.

— Рей, как хорошо, что теперь ты этим занимаешься! — обрадовался Шпиннерау. — А я все ломал голову, кому можно доверить фейерверк!

— Нет, ни за что! — тут же открестился Борделон от новых обязанностей. — Мне и одной головной боли хватает.

— Да там делов-то на десять минут! — принялся уговаривать его маг-инженер. — Я бы и сам справился, но срочные дела заставляют уехать на выходные в столицу. Рей, мальчик мой, на тебя вся надежда. Выручай!

— Кроме меня в городе есть еще маги, — парировал Борделон.

— Никому из них я не доверю фейерверк, — презрительно фыркнул Шпиннерау. — А тебе — с закрытыми глазами. Ты пойми, в этом году я приготовил нечто особенное. Это будет неописуемое зрелище! Оно войдет в историю, вот увидишь! Но есть одна проблема: заряды в два раза мощнее, чем прежде. И очень хрупкие. Одно неверное движение, и полгорода взлетит на воздух, — добавил он с невинным выражением лица, словно говорил о детской забаве.

Я ужаснулась. Разве можно создавать такие опасные вещи? Ни одно даже самое увлекательное зрелище не стоит смертельного риска! Рей лишь покачал головой.

— Хельд Шпиннерау, вы снова взялись за старое? Чем вам не угодили прежние заряды? Надежные и безопасные.

Инженер скривился как будто ему предложили попробовать несусветную гадость.

— Они морально устарели, — с отвращением произнес он. — Прогресс не стоит на месте, общество меняется каждую минуту! Надо идти вперед, делать открытия и совершенствовать этот несовершенный мир. А вы заладили "надежно и безопасно" и готовы теперь веками взрывать эти скучные детские хлопушки, лишь бы, не приведи Двуликий, не напугать какую-нибудь нервную дамочку.

Борделон беззвучно рассмеялся. Кажется, страсть Шпиннерау к изобретательству давно уже является предметом горячих споров. Надо бы подробнее расспросить этого почтенного хельда, не исключено что он может стать героем моей следующей статьи. А что? Неплохая идея!

— Хельд Шпиннерау, — начал Борделон, явно желая уговорить того доверить свое изобретение кому-нибудь другому, не менее ответственному.

Но инженер перебил его, замахав руками:

— Ничего не желаю слушать! — безапелляционно заявил он. — Решено. Ты заберешь заряды и взорвешь их в воскресенье. Точка. Рей, в конце концов это твой долг перед жителями города. Нельзя оставить праздник без фейерверка.

Борделон со стоном закатил глаза. Как я его понимала. Порой слишком сложно спорить с некоторыми людьми, особенно если они на правах старшего уверены в своей абсолютной правоте.

А с другой стороны обидно. Со мной Борделон был непреклонен, и, если честно, до сих пор не знаю, что заставило его смилостивиться и согласиться на интервью. Зато местным старичкам позволяет крутить собой как им заблагорассудится. Не посмел перечить хельде Лаурвиген, и сейчас, судя по всему уже на все согласен. И что-то подсказывает мне, что заботиться об этих не в меру хрупких и до безумия опасных зарядах придется именно мне! Я на такое не согласная!

— Хорошо, — подтвердил мои худшие подозрения Борделон. — Заеду к вам послезавтра. Вы еще будете в городе?

— Не уверен, — ответил Шпиннерау. — Но это и не важно. Я напишу подробную инструкцию, ты разберешься. Использовать заряд совсем не сложно. Главное отбросить его воздушным потоком повыше в небо, а там он сам активируется.

— Чем проще твои устройства, тем страшнее последствия от их использования, — пробурчал хельд Даррунис.

— Ничего ты не понимаешь в инженерии, мой друг, — отмахнулся Шпиннерау. — Не делает ошибок тот, кто ничего не делает. А я ищу. И обретаю!

Последние слова были обращены мне одной. Должно быть от того, что я не высказывала сомнений, маг счел меня единственным человеком, способным оценить его творческий гений. А для большей весомости он поднял вверх указательный палец и потряс им в воздухе. Я неопределенно улыбнулась, не желая вступать в научные дискуссии. Борделон согласился отвечать за фейерверк, вот пусть сам и разбирается.

Неловкую ситуацию разрядил хельд Даррунис.

— О своих изобретениях ты готов часами говорить, — со свойственной ему прямотой проговорил хозяин дома. — Но насколько я понял, Рей приехал сюда не за тем, чтобы твои байки слушать.

— Верно, — охотно сменил тему Борделон. — Мы с Амандой хотели узнать как обстоит до с иллюзией на ратуше. Она готова?

— Готова, — равнодушно ответил Даррунис. — Можете сами убедиться.

Он сделал небрежный жест рукой и на столе, вокруг которого мы сидели по случаю чаепития, вдруг возникло … чудо. От неожиданности я вдохнула, а выдохнкть ща ыла, настолько прекрасным показалось представшее нашим взорам зрелище.

Поверхность стола превратилась в миниатюрную городскую площадь, выполненную в изумительных подробностях. Все здания, деревья и даже фонарные столбы являли собою точные копии своих оригиналов вплоть до мельчайших деталей. Ратуша и стоящие по обе стороны от нее особняки преобразились в гигантский куст цветущей арминорики, настолько реалистичный, что мне невольно захотелось дотронуться и проверить, может, и правда никакая это не иллюзия!

Я завороженно рассматривала макет, не в силах поверить своим глазам. Передо мной была поистине гениальная работа! В столице власти не скупились на украшения городских улиц к праздникам, нанимали лучших магов-иллюзионистов, которые порой устраивали настоящие соревнования в искусстве создавать призрачные шедевры. Каких только искусных поделок не видели избалованные жители Тер-о-Дена.

Но то, что сейчас явил хельд Даррунис одним небрежным движением руки было сродни высокому художественному искусству. Такие вещи надо не на городской площади провинциального городка показывать, а замораживать в стазис и выставлять в музее. Я подняла на мастера восхищенный взгляд.

— Потрясающе! — благоговейно проговорила я. — Как вам удалось создать такую красоту? Эти цветы кажутся даже более живыми, чем настоящая арминорика.

— Не скажу, что работа простая, — спокойно ответил Даррунис, словно не совсем понимал, отчего я пришла в восторг. — Но было интересно поковыряться с этими лепесточками. Особенно эти переливы зелени долго не давались, пришлось заказать у хельды Окторвье специальные плакаты. С ними совсем другое дело.

— Лилианна говорила, — согласился Борделон. — Мы как раз сейчас поедем на ними, а завтра будем вешать.

Еще почти час я любовалась миниатюрной иллюзией, все никак не могла насмотреться, открывая для себя все новые грани. Оказалось, хельд Даррунис создал объемную иллюзию, с какой стороны ни посмотри на ратушу — увидишь розовый цветущий куст. Крупные цветы шевелились под действием легкого ветерка, иногда склоняли головки почти до земли и вообще вели себя совершенно как настоящие. Запаха только не хватало.

Потом мы распрощались с хозяином дома, еще раз пообещали хельду Шпиннерау забрать фейерверк и отбыли обратно в город. Этот визит привел меня в необычайно хорошее расположение духа. Никогда не думала, что общество пожилых хельдов может оказаться настолько интересным, что я забыла счет времени.