Глава 10

Глава 10. Четверг

Следующим утром не в силах дожидаться Борделона дома, я отправилась ему навстречу по подъездной аллее и встретила коляску мага в самом ее конце.

— Аманда? — удивленно спросил Рей, тормозя лошадь.

— Как вы?! — я проигнорировала приветствие и забралась в коляску. — Как ваши руки?

— Хорошо. Я же говорил, что к утру все пройдет.

Чтобы я убедилась в правдивости его слов, маг покрутил передо мной ладонями. Что я там должна была узреть, совершенно непонятно, но это его незамысловатое действие меня успокоило.

— Слава богам, — облегченно выдохнула я. — Я ужасно спала ночью. Переживала за вас.

— Спасибо, — тепло улыбнулся Борделон и тронул поводья.

Коляска не спеша покатила по дороге вдоль озера. День снова выдался чудесный: солнце ласково припекало, небо поражало чистой голубизной, в густых прибрежных зарослях жизнерадостно щебетали птахи.

— Но знайте: я на вас сердита, — строго предупредила я. — Вы не должны больше так поступать.

— Не буду, — легко согласился Рей. — Если вы не станете больше рвать цветы в моем саду.

— О, за это можете быть абсолютно спокойны, — уверила я. — Больше я к вашему саду и близко не подойду.

— Жаль. Вам не понравился Хэддон-Холл?

— Как вы можете так говорить? Он прекрасен! Почему вы спрашиваете? — насторожилась я.

— Мне хотелось знать ваше мнение, — доверительно сообщил Рей. — Насколько он удобен для… ну… для…

— Жены? — помогла я.

— Да, — через силу выдавил Борделон.

— Так вы все-таки собираетесь жениться! — воскликнула пораженная я. — А ведь утверждали, что даже не думаете об этом!

Я мысленно потерла ручки. Это сенсация! Определенно, самая настоящая сенсация! Придется печатать дополнительный тираж журнала. О, да!

— Не думаю, — согласился Борделон. — И не желаю думать. Но мне настойчиво напоминают о необходимости жениться все кому не лень. Я всего лишь задал гипотетический вопрос, а вы тут же сделали далеко идущие и при этом в корне неверные выводы. Лучше забудьте о нем.

— Забыть?! Да ни за что! — я взяла Борделона под локоть, хотя это и мешало ему управлять лошадью, и наклонилась ближе: — Признайтесь, кто она? Умоляю, скажите. Я никому не расскажу, клянусь. Вы же знаете, я умею хранить секреты. Честно-честно!

— Журналист умеет хранить секреты? — Рассмеялся Рей, но попытки вырваться из моей хватки не предпринимал. — Аманда, секрет остаётся секретом только в том случае, когда о нем никто не знает.

— Я умру от любопытства, — пригрозила я.

— Вы выглядите слишком здоровой, чтобы это было правдой, — не поверил мне Борделон.

Я отстранилась.

— Какой же вы! — обиделась я. Но так как со стороны вредного мага реакции не последовало, пришлось действовать другими методами. — Это точно не Лилианна Окторвье, — начала рассуждать я. — Значит, другая дама?

— Определенно, — согласился Рей.

— Вы знаете здесь много девушек, — вздохнула я. — Вот бы и мне с ними познакомиться. Тогда было бы гораздо легче вас раскусить.

— Несомненно, — снова любезно выразил свое полное согласие Борделон.

Нет, он издевается!

— Намекните хотя бы! — не выдержала я.

Борделон заразительно рассмеялся.

— Давайте поступим так, — наконец, сжалился он, глядя на мою сердитую физиономию, — я сообщу вам ее имя в воскресенье вечером. После бала.

— Так долго ждать!

— Не хотите — не надо, — пожал плечами Рей.

А мне в который уже раз захотелось его хорошенько треснуть.

— Хочу, — пробубнила я и демонстративно отвернулась, любуясь местными красотами. Дорога показалась смутно знакомой. — Куда мы едем?

— К хельду Шпиннерау.

— А, вспомнила. Мы должны забрать фейерверк, — кивнула я.

Борделон ничего не ответил, и некоторое время ехали молча. Я дулась на мага, поэтому отвернулась и смотрела по сторонам. Вокруг куда глаз хватало разбегался пасторальный сельский пейзаж: изумрудные пастбища, пересеченные тут и там живыми изгородями или невысокими каменными оградами. Вдали виднелся лес. Я залюбовалась на старый раскидистый дуб, в гордом одиночестве высившийся посреди поля. В пронзительно синем небе неподвижно парила какая-то крупная птица. В природе царили покой и умиротворение, яркое солнце заставляло жмуриться, и от этого настроение мое невольно поползло вверх. Я поймала себя на мысли, что улыбаюсь неизвестно чему.

— Проклятье! — тихо выругался Борделон.

Я отвлеклась от своих благостных мыслей и взглянула на дорогу. Там творилось маленькое столпотворение и большая черная куча, полностью перекрывавшая проезд.

— Что случилось? — Борделон подъехал ближе.

С обеих сторон дороги скопилось несколько телег. Крестьяне кисло рассматривали препятствие, задумчиво почесывая затылки. Было ясно, что две телеги не смогли разъехаться в узком месте, одна из них, груженная углем, перевернулась. Лошадей уже выпрягли, а телеги мужики растащили в стороны, но черная пыльная куча угля мешала проезду.

02.10.2020

— Так мы можем здесь надолго задержаться, — пробормотал Борделон. — Придется организовать этих горе-работников.

С этими словами он спрыгнул на землю, бросив поводья мне на колени. Маг подошел к мужикам и тут же начал командовать. Через некоторое время со стороны деревни прискакал парнишка верхом на каурой лошади, и тут же без всяких объяснений мне стала понятна причина бездействия крестьян: посыльный привез несколько совковых лопат. С его появлением жизнь забурлила: нисколько не стесняясь моего присутствия, мужики стягивали рубахи и брались за рабочий инструмент с шутками и прибаутками, словно соревнуясь кто более лихо подбодрит остальных. Борделон направился ко мне.

— Вас не смутит, если я разденусь? — ошарашил он меня вопросом.

— Вам-то зачем? — искренне не поняла я.

— Надо помочь. Не хочется пачкать одежду.

— О, не переживайте, — я легкомысленно махнула рукой. — Я уже видела вас в мокрой рубашке, это почти одно и тоже.

— Аманда, вы полны сюрпризов, — хмыкнул Борделон, расстегивая запонки на манжетах и вручая их мне на хранение.

Признаться, он поразил меня. Никогда бы не подумала, что именитый маг станет работать вместе с крестьянами. Но по его поведению я вдруг поняла, что он не собирается производить на меня впечатление или изображать, будто не гнушается физической работы. Нет, просто для него это было совершенно естественно, он даже не задумывался, как можно поступить иначе.

Для меня это стало неожиданным открытием. Я привыкла вращаться в обществе аристократов, которые считали физический труд ниже своего достоинства, ведь они рождены для более великих дел, нежели орудовать лопатой. И решение Борделона разгребать уголь вместе с мужиками открыло этого человека с новой стороны. Странное дело, мне его отношение к людям импонировало.

— Что вас удивляет на этот раз? — спросила я несколько резко, пытаясь скрыть охватившее меня волнение.

— Благовоспитанным девушкам в таких ситуациях положено смущаться, — заговорщицки пояснил маг.

— Я журналист, — сурово напомнила я.

— Точно! — усмехнулся он. — Все время забываю сей прискорбный факт.

— Не расстраивайтесь. С возрастом у многих случаются провалы памяти, — успокоила я.

Меня наградили долгим испепеляющим взглядом.

— Ох, и договоритесь однажды, язвительная вы моя, — проговорил Борделон, нехорошо прищурившись.

— Не обольщайтесь, совершенно ни капельки не ваша! — вредно ответила я.

У Борделона сделалось такое прелестно-обескураженное выражение лица, что мне до зуда захотелось показать ему язык. Но воспитанные хельды, конечно, так не поступают.

Он отошел к крестьянам, взял лопату и принялся кидать уголь наравне с остальными мужчинами. А я… наслаждалась зрелищем. Ведь всем известно, что бесконечно можно смотреть на три вещи: огонь, воду и как другие работают. Да и картина, надо заметить, предстала взору самая приятная: поджарый, мускулистый мужчина ловко работал лопатой. Под загорелой кожей перекатывались напряженные мышцы, по спине стекала блестящая струйка пота, темная челка намокла и прилипла ко лбу.

— Угощайтесь, барышня! — один из крестьян положил мне на колени несколько спелых золотистых яблок, больших и красивых, словно с праздничной открытки.

Молодой статный парень смотрел на меня голубыми наглыми глазами и широко улыбался. В другое время я бы обязательно поставила его на место, но сегодня что-то такое разливалось в воздухе, что заставляло отбрасывать условности и немного хулиганить.

— Благодарю, — улыбнулась я, растроганная неожиданной заботой.

— Для такой красивой барышни ничего не жалко, — весело ответил парень.

Борделон недобро зыркнул в нашу сторону, но ничего не сказал, с удвоенной силой принялся разгребать завал. Я захрустела сочным кисло-сладким яблочком и даже зажмурилась от удовольствия. Вот Джо изумится, когда я вечером расскажу ей о своих приключениях! В столице и помыслить нельзя о том, чтобы незамужняя девица увидала мужчину не при полном параде, а тут, в деревне, все намного проще. Не приведи боги, маменька узнает, как я любовалась на полуголого лучшего мага королевства, нотациями замучает или вовсе в монастырь сошлет на перевоспитание. Я вздохнула. Удивительно, как много всего произошло за какую-то неделю! О стольком можно рассказать, но еще о большем придется молчать. Если кто узнает про поцелуи с Борделоном, репутации моей конец.

Скоро освободилось место для проезда коляски, и Борделон, оставив крестьян убирать остатки угля, сел рядом со мной. Меня опалило жаром его разгоряченного работой тела, и я постаралась от греха подальше отодвинуться насколько это было возможно.

— Что хотел этот мужик? — хмуро спросил он.

— Всего лишь угостил яблоками, — беззаботно ответила я. — Хотите? Вку-усные!

— Нет, — отрезал Борделон и стеганул лошадь.

На мой взгляд излишне резко. И чего он так расстроился? Неужели физический труд угнетающе подействовал на тонкую душевную организацию благородного хельда?

В поместье Шпиннерау нас встретил чопорный дворецкий, преисполненный собственного достоинства и важности возложенного на него поручения. Он хотел было торжественно вручить Борделону чемоданчик с тщательно упакованным фейерверком, но маг перебил его самым жестоким образом и попросил предоставить возможность принять душ. Дворецкий несколько секунд колебался между долгом и оскорбленным самолюбием, но в итоге склонился на сторону благопристойности. Все-таки полуголый потный хельд да еще в присутствии дамы — явление вопиюще попирающее даже самые демократичные нормы приличий. Зато дворецкий полностью отыгрался, когда Борделон вышел из гостевой спальни, благоухающий модным парфюмом, а я едва не лопалась от божественных пирожных, что готовила кухарка хельда Шпиннерау. Чемоданчик был вручен магу с самыми строжайшими предосторожностями и длинной нотацией о том, насколько сей предмет хрупок и взрывоопасен. Борделон в ответ кивнул и небрежно сунул чемоданчик мне в руки:

— Вы слышали, Аманда? С ним надо обращаться нежно и ласково.

— Что?! — возмутилась я, торопливо шагая за магом к коляске. — Это вы согласились отвечать за фейерверк, сами с ним и нежничайте!

— Боюсь, у меня плохо получится, — нахально улыбнулся Борделон, подавая мне руку и помогая сесть.

— В этом я ни капли не сомневаюсь! — ответила я ворчливо. — Знаете, у меня складывается впечатление, будто вы нарочно выводите меня из себя. Ну конечно! Как я раньше не догадалась. Вы специально это делаете, чтобы избежать расспросов. Ведь до сих пор вы так ничего толком о себе не рассказали.

— Вот как?!

— Не притворяйтесь, будто не понимаете! Вы рассказали про своего отца, показали дом и свой отвратительный характер, но о себе настоящем вы до сих пор не произнесли ни слова! О вашей службе, о борьбе с нежитью, друзьях, врагах, мыслях. О Дунге в конце-концов!

— Знаете, Аманда, — флегматично заметил Борделон, — сегодня вы ужасно раздражительны и нелогичны. К чему бы это?

Я открыла рот и набрала в легкие воздуха, чтобы подробно и доходчиво объяснить непонятливому магу, к чему и почему, но на секунду замешкалась, осененная внезапной догадкой. Закрыла рот и медленно выдохнула.

— Вы правы, — по-светски выдержанно улыбнулась я. — Должно быть, спала плохо. Переживала за одного несносного мага. Как оказалось, совершенно зря.

Я отвернулась, чувствуя, как начинают пылать щеки. Святые меченосцы! Как я умудрилась так забыться?! Едва не выставила себя неуравновешенной истеричкой. Перед деликатными днями я всегда ощущаю себя отвратительно: злюсь и раздражаюсь по самому ничтожному поводу, а через минуту уже нервно смеюсь. Дома, под присмотром матушки, приходится себя строго контролировать, а сейчас так неосмотрительно забылась! Позор тебе, Амандалиона Д’Астон!

— Несносный маг сможет загладить свою вину, если пригласит вас на чашечку кофе? — спросил Борделон.

Я чуть не подпрыгнула на сидении! Как ему это удается? Еще мгновение назад мне хотелось придушить Борделона, а сейчас на губах невольно расплывается довольная улыбка.

— Если только несносный маг расскажет, как подчинил умертвие, — тут же выставила свое условие.

А что? Любой журналист знает: надо ловить удачу за хвост при каждой возможности.

— Похоже, выбора у меня нет, — грустно констатировал Борделон. — Что ж, надеюсь вы не против таверны на площади?

— Это единственное место в городе, где подают кофе? — из вредности спросила я.

— Нет, конечно. Но вы же хотите взглянуть на фонтан? — парировал Борделон.

Фонтан! Я совершенно про него забыла. А ведь действительно интересно узнать, что получилось в итоге вчерашних мучений.

10.12.2020

На площади царило ленивое настроение. Все в городе знали, что хельды, отдыхающие в этих краях, просыпаются не раньше полудня и только после четырех часов начинают не спеша собираться в кафе или на набережной. Поэтому магазинчики не торопились открываться, их владельцы, позевывая и потягиваясь, протирали витрины и выставляли уличные лотки. На террасе таверны сонный служка убирал следы ночного веселья. И только у ратуши кипела активная жизнь: сновали туда-сюда служащие, усатый охранник покрикивал на нерасторопных рабочих, в здание заходили посетители. И вопреки моим ожиданиям, мало кто обращал внимание на прелестный фонтан, несколькими ярусами возвышавшийся в центре круглой площади. Возможно, оттого, что смотрелся он на удивление естественно и органично, как будто стоял тут всегда. А может, потому не привлекал к себе взглядов, что не был еще подключен.

— Как вам? — спросил Борделон таким тоном, будто это он сам лично устанавливал вчера фонтан.

— Восхитительно, — искренне призналась я. — Не понимаю, почему эта идея только сейчас пришла в голову членам городского совета?

Борделон остановил коляску и помог мне спуститься.

— Кажется, мы рано, — констатировал он, кисло оглядев террасу таверны. Там творился настоящий бардак. — Похоже, вчера ночью здесь кто-то знатно покутил. Подождем, пока наведут порядок или поищем другое заведение? Я знаю отличное кафе тут неподалеку.

— Давайте прогуляемся по набережной, — предложила я. — Погода чудесная и нет никого. Вам никто не помешает рассказать о том, как подчинили умертвие.

Мы подошли к балюстраде, ограждающей площадь со стороны озера. Она находилась на довольно большом возвышении над уровнем воды. С двух сторон ограждения спускались широкие белокаменные лестницы к берегу озера, вдоль которого пролегала набережная.

— Ничто не может сбить с толку журналиста, взявшего след? — по-доброму усмехнулся Борделон.

Он облокотился на балюстраду и жмурился от слепящего солнца, яркие блики которого весело играли в чистой озерной воде. Я позволила себе воспользоваться моментом и разглядеть профиль мага. Мы столько времени провели вместе, но я до сих пор не смогла бы с уверенностью описать его лицо. Дамам не пристало в упор рассматривать мужчину. У Борделона оказался красивый прямой нос, не большой и не маленький, гармонично соответствующий пропорциям лица. Подбородок ожидаемо выдавал человека упрямого и волевого. Густые брови, несмотря на кажущуюся расслабленность мага, отчего-то часто бывали нахмурены, а губы — крепко сжаты. На висках я с удивлением заметила несколько седых волосков. Борделону не так много лет, чтобы поддаваться признакам старости.

— Вы же не рассчитываете, будто я забуду? — мягко ответила я. — Вы дали слово. Но сперва я поправлю ваш галстук. Вы криво его завязали.

Я положила чемоданчик с фейерверком на широкие перила балюстрады. Борделон велел не выпускать его из рук, поэтому я не решилась оставить столь ценный груз в коляске без присмотра.

— Вот как? — маг поспешно оглядел себя, но это, конечно, ему не удалось. — Я старался, но без камердинера все равно не могу обойтись, — словно извиняясь, улыбнулся он.

Борделон безропотно позволил мне поправить его галстук.

— Так что там с Дунгой? — спросила я, со всей тщательностью завязывая аккуратный узел.

Вопрос можно было бы и отложить, но мне срочно потребовалось скрыть накатившее смущение. Я вдруг осознала, что стою у всех на глазах слишком близко к магу, нечаянно касаюсь пальцами его шеи, а он спокойно разрешает исправлять его гардероб так… так… как это позволительно делать только женам.

— Дунга? — широко улыбнулся Борделон. — О, это забавная история. Боюсь, вы будете разочарованы, услышав ее.

— Ничего, переживу как-нибудь. — Я отступила на шаг назад и рассмотрела плоды своих трудов. — Вот так гораздо лучше.

— Не сомневаюсь.

— Отчего вы так уверены? Вы даже не знаете, что я с вами сделала.

— Я вам доверяю, Аманда, — от бархатного голоса Борделона что-то сжалось в груди.

Невыносимый человек! Он решительно настроен довести меня до обморока! Сколько уже можно меня смущать? Я снова почувствовала, как заливаюсь краской, и быстро отвела взгляд. Внизу на набережной из-за деревьев показалась пара: Джо и Густав прогуливались вдоль берега. Святые меченосцы, вы сегодня добры ко мне!

— Смотрите, Джоанна, — воскликнула я и замахала рукой, перегнувшись через перила: — Джо! Я здесь!

— Аманда, нет! — закричал Борделон, но было поздно: локтем я задела чемоданчик, и он полетел вниз.

Время как-будто остановилось. Стало вязким, тягучим и липким. Вот я осознаю, что натворила. Протягиваю руку в безнадежной попытке поймать ускользающую ручку, но мне не хватает каких-то микроскопических мгновений, чтобы успеть, дотянуться и предотвратить катастрофу. Пальцы лишь скользят по гладкой поверхности. Чемоданчик летит вниз, переворачиваясь в воздухе, а у меня перед глазами проносится весь тот кошмар, что случится через секунду. Взрыв, мощный и разноцветный. Нет!

Время вдруг отмерло и помчалось с сумасшедшей скоростью. Борделон дернул меня в сторону и одновременно ударил магической волной по чемоданчику. Тот с невероятной быстротой изменил направление движения, долетел до центра озера и упал в воду. Повисла напряженная тишина. Я ничего не слышала и не видела, кроме точки на воде — того места, где исчез несостоявшийся фейерверк. В ушах громыхал шум от бурлящей в венах крови. Перед глазами двоилось. Меня обуял ужас от сознания того, что могло случиться.

Все стихло. Я глубоко вздохнула.

— Как…

Я хотела сказать: "Как хорошо, что все так благополучно закончилось", но в этот момент поверхность озера взбурлила, и в центре бесшумно, и от того более устрашающе, поднялся гигантский водяной столб от взрыва. На мгновение тонны воды замерли в воздухе, а потом обрушились вниз с оглушительным шумом. К берегу устремилась чудовищная по своим размерам волна.

— Джо! — выдохнула я, осознав, что подруга не успеет спастись.

Реакция Густава оказалась мгновенной. Он толкнул Джоанну на землю, сам навалился сверху, прикрывая ее своим телом. Борделон дернул меня к себе, заставляя сесть на корточки. В мгновение ока я оказалась прижата спиной к его груди, словно в убежище.

— Задержи дыхание! — было последнее, что я услышала перед тем, как сверху обрушилась вода.

Чудовищная волна с дикой силой ударилась о высокий берег, разбилась о столбы балюстрады. Ее верхушка окатила нас с Борделоном с головы до ног, но мне показалось, будто я тону. Все произошло настолько стремительно, что если бы не реакция мага, боюсь предположить, что сейчас со мною могло случиться.

Так же быстро все и закончилось. Вода схлынула обратно в озеро. Борделон поднялся и помог встать мне.

— Аманда, вы в порядке?

— Да. Да, все хорошо, — пролепетала я. — Джоанна! Что с ней?!

Я бросилась к перилам и взглянула вниз. Густав, крепко держа Джо за руку, бегом поднимался по лестнице, она едва поспевала за ним, путалась в мокрой юбке, но не смела возразить или пожаловаться. Через минуту они были наверху.

— Джо, милая! — я подбежала к подруге и обняла ее. — Как я за тебя испугалась!

— Боги милостивые, Аманда, — звонко воскликнула она, — что это было?! Густав такой смелый! Он спас меня! Без него мне бы точно не выжить!

Глаза ее ярко сверкали, словно Джо пережила самое удивительное приключение в своей жизни. Ах, мне бы ее выдержку! Сама я была готова разрыдаться.

Я огляделась. Площадь, к счастью, не пострадала: основной удар пришелся на набережную. Джо что-то восторженно щебетала, Борделон и Густав хмуро переглядывались. На площадь выходили люди, тревожно переговаривались в безнадежной попытке догадаться, что произошло.

Взгляд мой упал на озеро, такое всегда спокойное и безмятежное, но как оказалось, смертельно опасное. На поверхности еще перекатывались тяжелые высокие волны, но они уже не педставляли опасности. И вовсе не они заставили меня замереть от ужаса. Наощупь нашла руку Рея, дернула за рукав, привлекая внимание.

— Смотрите, — прошептала я.

Все разом смолкли и повернули головы к озеру. Вода, вместо того чтобы успокоиться после взрыва, бурлила все сильнее и сильнее.

14.10.2020

— Не нравится мне это, — глухо проговорил Борделон и уже громко приказал Густаву: — Увози девушек. Быстро!

Дважды повторять не пришлось. Охранник сгреб нас с Джо в охапку и поспешно увлек к коляске Борделона. Буквально закинул нас на сиденье, сам вскочил внутрь и хлестнул лошадь. Коляска рванула с места.

Я оглянулась и беззвучный крик застрял у меня в горле. Борделон скинул пиджак и засучивал рукава рубашки, готовясь к бою. Посреди озера из воды медленно поднималось жуткое чудовище. Я успела заметить устрашающую чешуйчатую морду с высоким острым гребнем на голове. Длинные лапы-щупальцы хлестали по воздуху словно гигантские лассо. Затем коляска повернула, и озеро скрылось за деревьями.

— Густав, стой! Его нельзя там бросать одного!

Охранник меня не слушал, гнал изо всех сил. Мы с Джо едва держались, чтобы не вывалиться. На развилке, вместо того, чтобы поехать в Винтарион, Густав резко повернул и направил коляску вверх по холму. Я кое-как добралась до охранника и вцепилась в его куртку.

— Да стой же ты! — заорала я. — Стой, слышишь! Это приказ, Густав!

Он резко натянул поводья. Коляска остановилась, едва не перевернувшись. Густав обернулся ко мне, лицо его было перекошено яростью.

— Мне платят за то, чтобы я спасал вас, а не Борделона, — рыкнул он.

И я отпрянула на спинку сидения. Таким охранника я еще не видела, привыкла, что Густав всегда молчалив и покладист.

— Но там… там, — дрожащей рукой я указала в сторону озера.

С того места, где мы остановились, площадь была видна как на ладони, и мы втроем обратились туда. Чудовище поднялось в полный рост, сейчас вода в озере доставала до середины его омерзительного туловища. Монстр рвался к берегу, но Борделон удерживал его. Огненные, слепящие глаз потоки магии, переливающиеся всеми цветами радуги, вырывались из рук Рея, сплетались в густую сеть и опутывали страшное создание, порожденное самой Бездной. Люди в ужасе с криками разбегались от площади в разные стороны, но несколько магов спешили на помощь Борделону.

— Что он делает? — Джо щурилась, пытаясь понять происходящее.

Конечно, она ведь не наделена даже той толикой магии, которая доступна мне, поэтому для нее картина представлялась совершенно иначе. Она видела Борделона, неподвижно застывшего с вытянутыми вперед руками и страшное чудовище, которое содрогалось словно от ударов, оглашало окрестности душераздирающим рыком, но не могло сдвинуться с места. Джо видела всей той поразительной магической мощи, с какой Борделон сдерживал зверя, не позволяя тому надвинуться на город. О! Теперь я воочию убедилась, что его не просто так называют одним из величайших магов современности!

Но даже ему не под силу справиться в одиночку. Около десятка других магов присоединились к нему, добавили новые плетения, не такие мощные по своей силе, но сыгравшие решающую роль в этом грандиозном сражении. Зеленые потоки магии земли, белые воздуха и синие воды сплетались в поразительные узоры, невероятно прекрасные и опасные. Я разглядела тоненькую коричневую ниточку магии подземных недр и даже едва заметную черную, некромантскую. Невероятно! Все, кто мог встать на защиту города, сделали это быстро, не сговариваясь.

Бой продолжался. Чудовище оказалось сильным. Слишком сильным даже для совместного воздействия буквально всех видов магии. В какое-то отчаянное мгновение показалось, что оно побеждает, наступает и вот-вот дотянется своими отвратительными щупальцами до противников, сметет их в воду, и тогда уже ничто не сможет спасти город и его беззащитных жителей. Совместным ударом маги отбросили монстра назад, оно с воем рухнуло в воду, подняв волну, сравнимую с той, что образовалась после взрыва. Площадь окатило водой. Мы с Джо хором вскрикнули и схватились за руки.

— Надо уезжать, — сказал Густав. — Если они не справятся, здесь будет страшно.

— Нет, Густав, пожалуйста, — взмолилась я. — Подождем еще немного. Совсем чуть-чуть! Я должна знать...

Чудовище, между тем, снова поднялось. Оно было серьезно ранено, в ярости било щупальцами, вздымая вокруг себя огромные фонтаны воды, но все еще было полно дикой, необузданной силы. От его оглушающего рева закладывало уши. Но маги тоже успели подняться и занять боевую позицию. Даже с того дальнего расстояния, на котором мы находились от места событий, я видела, как сильно они измотаны, буквально чудом и невероятной силой воли, удерживаясь на ногах.

Мне казалось, они тут же снова ударят, но нет: маги ждали. Чудовище медленно надвигалось, секунды тянулись мучительно, бесконечно долго. Кровь бешено стучала у меня в висках, и сделалось так тихо, что я подумала, будто оглохла. Напряжение, раскалившее воздух, рвало нервы в клочья. Чудовище уже у самого берега. Чего они ждут?!

И тут маги ударили. Вместе, слаженно, по команде Борделона, изо всех сил. Такой мощи я не могла себе даже вообразитьь! От магии искрился воздух, все боевые потоки слились в единый огненный шквал, который обрушился на монстра, сжигая его заживо. Объятое пламенем чудовище бесновалось, билось в диких судорогах, но уже ничего не могло поделать: участь его была предрешена. Отвратительно пахло горелой плотью, глаза жгло от нестерпимо яркого сияния магии, но было невозможно оторвать взгляда от этого ужасного и одновременно завораживающего зрелища. Зрелища смерти древнего могучего создания.

Через несколько минут все было конечно. Черный остов чудовища рухнул в воду, в последний раз подняв высокие волны. Они снова окатили площадь, и вода отошла назад в озеро, унося с собой следы недавней битвы: ошметки пепла, кровь и горелые куски плоти. Маги стояли все еще предельно напряженные, готовые отразить новый удар и не в силах поверить, что его не последует. Лишь через некоторое время пришло осознание, что чудовище побеждено, окончательно и бесповоротно. На площадь спешили люди, они ликовали, выкрикивали победные возгласы, обнимались.

Обнялись и мы с Джо. Какое-то невероятное счастье и облегчение охватило меня всю. Хотелось смеяться и одновременно рыдать от пережитого напряжения и осознания той катастрофы, которую удалось предотвратить.

Катастрофы, которая могла произойти по моей вине.

Я вдруг поняла, что жутко замерзла. Мокрая до нитки, я не замечала холода — да я вообще ничего не замечала! — когда следила за битвой. Но сейчас меня начала бить крупная дрожь. Джо сжала мою руку. Пальцы у нее были ледяные.

— Густав, думаю, нам надо как можно скорее вернуться в Винтарион, — сказала она. — Аманда совсем замерзла. И нужно успокоить хельду Лаурвиген, наверняка она сама не своя от волнения.

— Нет, лучше заедем сперва на площадь, — попросила я. — Надо узнать, как там Рей. Вдруг ему нужна помощь.

Густав окинул нас хмурым взглядом, потом сел на козлы задом наперед, лицом к нам с Джо.

— Мы никуда не поедем, — твердо заявил он, — пока вы, хельда Аманда, не расскажете, что именно случилось. В подробностях. Подводный взрыв случился после того, как в озеро что-то упало, я видел.

Я переводила затравленный взгляд с подруги на охранника. Они оба взирали на меня выжидающе.

— Я…, — непослушными губами выдавила я. — Это моя вина.

Я рассказала про фейерверк, и про то, как нечаянно смахнула его с перил балюстрады. О, боги! Все это выглядело так ужасно и безответственно! Я чувствовала себя самым отвратительным человеком в мире, едва не погубившим целый город. Как бы ни хотелось мне найти себе оправдания, их увы, не было. Мне хотелось нести свою вину достойно, но и это не вышло: я разрыдалась самым позорным образом. Джо обняла меня и баюкала как маленького ребенка.

— Тише, тише, милая. Все хорошо.

— Ничего хорошего, Джо, — я с чувством высморкалась в платок. — Я едва не уничтожила город. Я — чудовище!

— Не говори глупости! Это просто ужасное стечение обстоятельств!

— Ааааа!

— Так, дамы, — прервал мои стенания Густав. Пока я страдала и предавалась самобичеванию, он сидел с хмурым видом и что-то серьезно обдумывал. — Аманда, перестаньте рыдать. Успеете еще пожалеть себя, сейчас надо заметать следы.

— Что? — спросили мы с Джо хором.

Деловой тон Густава, словно холодный душ, мигом привел меня в чувство.

— Про чемоданчик с фейверком никому ни слова, — продолжал выдавать указания Густав. — Вы гуляли, ничего не знаете, ничего не видели. Отчего случился взрыв — понятия не имеете. Ясно?

— Но Борделон в курсе, — возразила я.

— Он промолчит, — уверенно заявил охранник.

— Откуда ты знаешь? — усомнилась я.

Густав окинул меня долгим тяжелым взглядом и отрезал:

— Знаю.

*

19.10.2020

В Винтарионе творился переполох. Насмерть перепуганные служанки носились по всему дому, не зная, что из вещей спасать в первую очередь. Мужчины закрывали ставни и готовились к многомесячной осаде. Бледная Кассиана Ньюберг пыталась руководить этим бедламом и встретила наше появление как саму божественную милость. Одна только хельда Лаурвиген сохраняла беззаботное спокойствие и наблюдала за творящемся концом света с присущим ей умиротворением.

— Милая моя девочка, — сказала она в ответ на мой вопрос о ее самочувствии, — сама подумай, какой толк тревожиться? Мне столько лет, что я и без всяких морских чудищ скоро отправлюсь к праотцам. Жаль только оставлять Коко, но Кассиана обещала о ней позаботиться. Так что мне совершенно не о чем беспокоится.

Любимица хозяйки Коко — микроскопическая лохматая и до жути вредная болонка — согласно тявкнула.

Обитатели дома встретили новость о чудесном избавлении от опасности с видимым облегчением, но все же последние события стали главной темой разговоров за обедом. Хельда Лаурвиген требовала подробностей, глаза ее горели искренним любопытством, а когда речь зашла о том, как мужественно сражался Рейнальдо Борделон, она заставила нас с Джо описывать едва ли не каждое его героическое движение.

— Ах, этот мальчишка, он бесподобен! — восклицала она в полном восторге. — Я всегда знала, что Рей — воплощение мужественности. Аманда, надеюсь хотя бы этот его поступок произвел на тебя впечатление?

— Разумеется, хельда Лаурвиген. Я восхищаюсь хельдом Борделоном, как и все в городе. Он повел себя отважно.

— Ах, я не об этом. Ты понимаешь, что теперь он — настоящий герой, спаситель города? Все девицы влюбятся в него пуще прежнего. А ты со своим упрямством и гордостью упустишь его. Так и знай. И даже я не смогу тебе потом помочь.

— Дорогая хельда Лаурвиген, — устало сказала я и отложила салфетку. — Я не устану повторять, что не ищу расположения Рейнальдо Борделона. Более того, он ясно дал понять, что в скором времени собирается жениться. Он сделал свой выбор, и ко мне он не имеет отношения. Прошу меня извинить.

Я поднялась и ушла в свою комнату. Есть не хотелось. Ничего не хотелось. Упасть бы на кровать, накрыться с головой одеялом и забыться. Исчезнуть, отменить все, отмотать время назад. Почему это невозможно?! Я ощущала себя самым жалким и безответственным человеком на свете. Что теперь думает обо мне Рей? Из-за меня ему пришлось сражаться, он мог погибнуть. О боги! Теперь Борделон должен возненавидеть меня. Не удивлюсь, если я его больше никогда не увижу.

Вдоволь погоревать мне не дали. Пришла Джоанна и сообщила, что в Винтарион прибывают члены городского совета. Мне необходимо спуститься вниз. Как главные свидетельницы ужасных событий мы с Джо стали главным источником информации. Соседи жаждали подробностей, невежливо было бы их игнорировать.

Выходя к гостям, я недооценила размеры бедствия. В парадной гостиной собрались не только члены совета, но и все соседи в окрестностях десяти миль. От гостей было не протолкнуться. Экономка снова почувствовала себя в своей стихии и лихо командовала слугами: приготовить закуски, подать напитки, принести дополнительные кресла, открыть окна. Прислуга в очередной раз за этот долгий день носилась как угорелая, но уже по приятному и понятному им поводу.

Взбудораженные гости шумели, говорили громко и все хором. Охали, ахали, описывали свои ужасные переживания и сочувствовали нам с Джо как наиболее пострадавшим. Мы кивали и улыбались. Как ни странно, но большего от нас и не требовалось. Мало кто хотел слушать, всем хотелось излить свои собственные мысли.

Находиться в этом шумном обществе было невыносимо, но и исчезнуть нельзя. Хотелось забиться в угол потемнее и отключиться от всей этой бестолковой суеты. Постепенно я ретировалась в дальнюю часть комнаты и спряталась за большой напольной вазой. Не такое уж надежное укрытие, но здесь меня хотя бы никто не трогал.

Я погрузилась в свои невеселые мысли, и не заметила, как что-то изменилось. Среди гостей прошло волнение, все сгрудились в центре залы, шум усилился.

— Борделон! Хельд Борделон, расскажите о своем подвиге!

— Да, теперь вы наш герой! Рассказывайте скорее, как вам удалось победить этого страшного монстра?

— Откуда он взялся?

— Ах, дайте же ему сесть! Отойдите! Ему нечем дышать!

Господа, прошу вас! — голос Рея, спокойный и немного насмешливый перебил основной шум. Все разом притихли. — Уверяю, я не заслуживаю тех почестей, которыми вы меня наградили. Я сражался с другими магами, и без их неоценимой помощи не смог бы справиться. Несправедливо чествовать меня одного.

— Ты как всегда скромничаешь, Рей, — перебила его хельда Лаурвиген. — Иди, сядь сюда, рядом со мной и расскажи что произошло. Девочки уже все поведали, но мы с удовольствием выслушаем тебя.

Борделон здесь? Так скоро? Вне всяких сомнений он желает видеть меня, зачем бы еще ему приходить? Готова спорить на что угодно, он не любитель таких вот сборищ. У меня потемнело перед глазами, и я не могла сказать от чего — от страха встретиться с Реем лицом к лицу и выслушать его отповедь за совершенное безрассудство, или же от радости снова видеть его. Святые меченосцы! Я должна быть там, рядом с ним, как и все выражать свое безудержное восхищение, но не могла сдвинуться с места. На меня напал странный ступор, все тело окаменело, а в голове билась только одна мысль: бежать. Каким бы позором это не обернулось, но я не находила в себе мужества взглянуть в глаза Рейнальдо Борделону. Да я умру на месте раньше, чем выдавлю из себя хотя бы слово!

Но время шло, я продолжала неподвижно прятаться в своем темном уголке и слушать, как Борделон беззаботно расписывает недавнее сражение так, словно съездил на увеселительную прогулку. Он описал чудовище как одно из тех порождений Бездны, что населяли землю еще в те времена, когда боги не создали людей и магов. Считалось, что все они вымерли, но как оказалось, один их представитель спал на дне озера несколько тысяч лет. Отчего монстр пробудился мы не знаем и не узнаем никогда, да это уже и не важно, ведь опасность миновала и больше никогда не потревожит покой этого милого благословенного городка.

Поистине, Рей был гением в вопросе управления толпой. Тональность вечера изменилась. Тревожность исчезла, гости повеселели, кто-то из соседей велел доставить из его имения несколько ящиков лучшего красного вина, девицы наперебой играли на рояле торжественные марши, а те, что не играли окружили Борделона неприступной стеной и пожирали его влюбленными глазами. Несколько раз мы встретились с ним взглядом, и я поняла, что отвечать мне придется не только за свой поступок, но еще и за те невыносимые мучения, что сейчас приходилось терпеть магу. С виду он казался любезным и благодушным, но молнии в его взгляде буквально пригвоздили меня к полу.

Ближе к полуночи уставшие гости стали расходиться. Хельда Лаурвиген, сославшись на почтенный возраст, покинула собрание уже несколько часов назад, оставив нас с Джо хозяйками на этом неожиданном празднике. Я надеялась, что Борделон покинет дом одним из первых, но он медлил, явно рассчитывая дождаться того момента, когда сможет остаться со мной наедине. Весь вечер я всячески избегала его. Сделать это было нетрудно: жаждущих внимания героя было хоть отбавляй. Но все чаще ловила на себе его пробирающий до костей взгляд, не сулящий мне ничего хорошего. Как будто это я созвала всех этих людей!

Когда в гостиной остался лишь десяток соседей, разгоряченных вином и бурным общением, Борделон не выдержал. Он громко попрощался со всеми и выразил сожаление, что вынужден покинуть столь изысканное общество. Я почти выдохнула с облегчением, когда услышала над ухом тихое:

— Аманда, окажите честь, проводите меня до крыльца.

Проклятье! Я едва не застонала в голос от разочарования, но обернулась к магу и улыбнулась ему самой очаровательной своей улыбкой:

— Конечно, Рей.

Мы чинно и молча прошествовали до входной двери. В пустынном холле звуки слышались глуше, отдаленнее. По сравнению с душной залой здесь оказалось прохладно. Меня передернуло. На мгновение показалось, будто мы с Борделоном перенеслись на необитаемый остров. Внезапно он схватил меня за локоть и весьма нелюбезно впихнул в гардеробную.

— Что вы делаете? — прошипела я.

— Всего лишь хочу поговорить без свидетелей, — раздраженно ответил Борделон. — Весь вечер ждал этого счастливого момента. Я заслужил беседу с вами, Аманда? Как думаете?

В гардеробной было темно и тесно. Борделон стоял слишком близко, заставив нервничать еще больше. Через небольшое окошко проникал лунный свет. Я смутно могла видеть лицо Рея, его очертания. И наш шепот в темноте делал ситуацию еще более интимной и возмутительно неприличной.

— Это можно сделать и завтра.

— Завтра мы не увидимся. У меня дела.

— Вот как? А как же мое интервью?

— Мы продолжим его в субботу, на празднике. Вы же там будете?

— Вы не оставляете мне выбора.

— Ничего, переживете. Как и то, что натворили сегодня. Ведь вы понимаете, только по счастливой случайности именно я принял первый удар и смог остановить монстра. В противном случае он разнес бы весь город.

— Все так серьезно? — пролепетала я.

— Вы умудрились разбудить одно из самых опасных древних порождений Бездны.

— Давайте, скажите теперь что я одна во всем виновата, — огрызнулась я.

— Разве это не так?

Я снова смутилась.

— Так… но какая теперь разница? Вы же сами сказали, что эти чудища живут поодиночке, другого в озере нет.

— Магполиция в любом случае проведет расследование.

— Мне грозят неприятности?

— Это зависит от того, как я представлю эту историю, — вкрадчиво сказал Борделон.

— А как вы ее представите?

— Могу рассказать все как есть. Или не говорить о вашем участии. Вам решать, Аманда.

— О! Раз так, лучше не упоминайте мое имя, пожалуйста.

— Договорились, — Борделон продолжал изучать меня самым пристальным образом.

В гардеробной было слишком тесно, и близость мага тревожила. Он стоял неприлично близко и смотрел в упор, откровенно разглядывая мое лицо: глаза, губы. Особенно губы.

— Прекрасно, — обрадовалась я. Вышло фальшиво. — Раз мы все с вами выяснили, то можем уже выйти из этой душной кладовки?

Борделон склонил голову на бок:

— Аманда, вы же не думаете, что я скрою вашу вину из любви к журналистике? — спросил он, наклоняясь ко мне еще ближе.

Его намерения стали так кристально ясны, что у меня подкосились колени. Если бы не стояла, прижавшись спиной к стене, наверняка бы уже упала.

— Не смейте, слышите, — прошептала я.

Под ложечкой сладко заныло. Мысли путались. Каким чудом я еще не сползла вниз по стене?

— Почему? — Он был совсем близко, его дыхание опалило мои и без того горящие щеки.

— У вас есть избранница, — нашлась я. — Утром вы дали понять это совершенно ясно.

— А еще у меня есть темная сторона, — зловеще проговорил Борделон. — И вы ее сейчас познаете.

— Это… не прилично, — жалко пролепетала я.

— Маленькие наивные девочки всегда расплачиваются за свои ошибки чем-то неприличным, — прошептал он мне в ухо, касаясь его губами. — Вы не знали?

В голове бешено шумело, сердце колотилось так сильно, что, казалось, сейчас пробьет грудную клетку и выскочит наружу. Не знаю, чего я пугалась больше — того, что Борделон действительно меня сейчас поцелует, или того, что я до безумия желала этого поцелуя. Он не торопился, дразнил, сводил с ума легчайшими прикосновениями к виску, ушку, щеке. Я замерла перед ним перепуганной птичкой, не в силах противиться его натиску, и, к ужасу своему, нисколько не желая этого делать. По телу разлилась сладкая истома, огненными всполохами собираясь внизу живота. Казалось, реальность ускользала, разлеталась звонкими осколками. Это мучительное ожидание испепеляло, сжигало изнутри. Я с ужасом осознала, что жажду снова ощутить вкус этих губ, и невольно потянулась навстречу.

— Ваша темная сторона меня пугает, — прошептала я.

— Возможно, это заставит вас держаться от меня подальше.

— Не надейтесь, — мой шепот прерывлся от сбивчивого дыхания. — Я не отступлю пока не узнаю все ваши секреты.

— В таком случае, вам придется терпеть все мои стороны.

И он, наконец, впился в мои губы так жестко и настойчиво, как никогда прежде. Я задыхалась, открылась ему навстречу, и его жадный рот раздвинул мои пылающие губы. По нервам бежал ток, пробуждая ощущения и желания, которых я раньше не знала и не думала что способна испытывать подобное. Всепоглощающий вихрь подхватил меня, закрутил словно щепку. Интуитивно я прижалась к Борделону, как к своему единственному спасению в этом взрывающемся разноцветными огнями мире, безвольно откинула назад голову, полностью отдаваясь во власть человека, от которого хотела держаться подальше и без которого сейчас не смогла бы дышать.

Как долго продолжалось это безумие? Понятия не имею! Когда Борделон отстранился, мы оба тяжело дышали. Я благодарила всех богов за темноту. Я сгорела бы от стыда, не обладай сейчас возможностью скрыть свое смущение. Он все еще был близко, я ощущала на шее его горячее дыхание, с которым он никак не мог совладать, и меня раздирали на части противоречивые чувства. Мне хотелось исчезнуть, провалиться под землю прямо сейчас и одновременно замереть навечно в объятиях Борделона.

— Вы снова солгали, — непослушными распухшими губами проговорила я. — Вы бы никогда не выдали меня.

— Но зато я получил за это приятное вознаграждение, — проговорил он мне на ухо. — Слишком приятное, Аманда.

Он нежно поцеловал меня в щеку и отстранился.

— Увидимся в субботу, — мягко попрощался он и вышел из гардеробной, оставив меня в совершенно раздраенных чувствах.

“Как хорошо, что он ушел”, — с облегчением подумала я. В прошлый раз, когда Рейнальдо Борделон точно таким же тоном сказал, что доверяет мне, весь город едва не был уничтожен.