Крепость из песка

Явор бежал, не чувствуя ног, спотыкаясь о корни и бугры, поддерживая левой рукой старика в рваном кожаном жилете. Ветки подлеска хлестали по лицу и рукам, трава иссекла колени, но единственным желанием было — не выпасть из цепи людей, продираясь сквозь чужой неведомый лес, не упасть, не скатиться с тропы.

Деревья казались обычными, такие встречались и в родном мире, но здесь они были слишком велики и одинаковы. А то, что росло ниже, не поддавалось описанию. Ползучие травы, лопухи в три роста. Странные резко пахнущие цветы и сочные зеленые безлиственные стебли, больше похожие на оленьи рога.

Теперь три латника и капитан бежали в авангарде, четверо замыкали колонну, в центре шел самый доверенный из телохранителей с принцессой на руках.

Случилось то, чего так боялся Ласмо. Некросы бросили по тающему проходу, вслед уходящему из мира врагу, последний подарок.

Король с гвардейцами остались где-то позади, встав на пути «мертвых гончих», без малейшей надежды на победу. Зачарованное оружие осталось в Аспаре, только честная сталь и бронза. И три десятка воинов против семи адских созданий, не чувствующих боли и страха.

Беглецы торопились уйти от визгливого рева рукхов и криков умирающих солдат. Они надеялись оторваться от преследователей, хотя каждый в колонне понимал, если хоть одна тварь уцелеет, она встанет на след и не успокоится, пока не прикончит последнего человека.

Лес казался бесконечным, но кончился неожиданно. Явор вслед за остальными вылетел на пустое пространство, окруженное вековыми исполинами. По инерции пробежав ещё несколько шагов, остановился. Под ногами только ровный ковер сухой листвы. Ни трав, ни подлеска. Откуда взялась такая поляна, к тому же совершенно круглая?

Стоило сдвинуть носком башмака подстилку, и все стало понятно. Под опадом скрывалась ровная, чуть шероховатая каменная плита. Лес веками наступал на мощеный пятачок, но до окончательной победы ему было еще очень далеко.

«Значит, этот мир не так уж и свободен. Или его хозяева давно вымерли? Кому понадобилось мостить поляну в лесу? Что тут было раньше?»

Никаких руин вокруг не наблюдалось. Может, они просто скрыты густым травостоем?

В детстве Явор видел мертвый поселок в лесу. Если бы отец не указал на остатки стен, он бы посчитал их причудливыми замшелыми камнями. А в таких зарослях может затеряться и нечто покрупнее.

Вся колонна собралась на поляне. Три сотни людей едва уместились на свободном пятачке, озираясь и тихо переговариваясь. Многие смотрели вверх.

Они впервые увидели небо этого мира. Синее, яркое и безоблачное, с маленьким красноватым солнцем и сияющими днем звездами. Возможно, многие только сейчас поверили, что они на самом деле в чужом мире, и возврата домой больше нет. Дети устало хныкали, их из последних сил утешали матери и чужие женщины. Путь еще не окончен, нельзя надолго останавливаться.

— Сюда, я нашел дорогу! — капитан городской стражи появился из зарослей, подозвал латников. — Стройте всех снова, и за мной. Это мощеная дорога, она должна нас к чему-нибудь вывести.

Снова бег через лес. На этот раз трава и ветки не хлестала по ногам. Сквозь чащу вела широкая тропа. Кроны деревьев сомкнулись над ней, образуя тоннель. Люди молчали, кто знает, какие неведомые твари живут в этих дебрях? Лучше не привлекать их внимания.

Явор двигался из последних сил, а напарник-горожанин почти уже висел на нем. Изможденные люди начали просто падать, тормозя движение.

— Хотите остаться здесь навсегда? Вперед, вперед, еще немного, — гнал их вперед капитан.

И он не обманул. Деревья расступились, притихшие беженцы вышли на пустое, залитое солнечным светом пространство, сбились в кучу вокруг телохранителя и принцессы.

Солдаты остались позади, заслоняя людей от неведомых опасностей лесного сумрака.

Перед горсткой испуганных беженцев возвышались стены чужого города.

На первый взгляд, он был похож на крепости людей, но и отличий было достаточно. Ровный камень желтого цвета с красноватыми прожилками, без трещин и швов, тянулся от основания до крыш. Все выступы плавно округлы, вместо кровли яйцевидные купола из того же камня и странные ребристые возвышения, напоминающие башни. Глаз искал привычную человеку симметрию и рациональность, но ее не было. Не наблюдалось и рисунков, знаков или символов, ничего, что могло рассказать о хозяевах строения. Только высокая гладкая стена из песка, без окон или бойниц.

И все-таки это был город.

Вдоль укрепления тянулся пологий ров, засыпанный листьями и мусором. От него и до самой опушки леса землю укрыла сплошная каменная плита. К арке — единственному проходу внутрь, переброшен широкий каменный мост без перил.

Люди замерли в нерешительности. Впереди ждала неизвестность, но чаща за спиной казался куда опаснее.

Наконец капитан стражи решил за всех.

— Вперед, в крепость, — нарушил он висящую над площадью тишину, и первым ступил на каменное полотно.

Толпа оборванцев с солдатами во главе хлынула через пустырь и оказалась на мосту. На этот раз Явор оказался в первых рядах. Принцесса со своим телохранителем остались в конце колонны.

Арка входа была велика — три человеческих роста, как в высоту, так и в ширину. Если здесь и были ворота, то они давно рассыпались прахом, не оставив следов. Ни петель, ни иных креплений на проеме не было, внешняя стена плавно перетекала во внутреннюю.

Чем дольше рассматривали поселение, тем сильнее крепла догадка, что все это никто не возводил, и постройки сами выросли из песка, словно сросток грибов из лесной подстилки. Только чья воля настолько сильна, чтобы заставить подняться целый город? В Аспаре даже перевернуть заговором небольшой камень могли всего несколько десятков человек, а уж сложить в кладку, едва ли единицы.

Явор ступил в тень ворот и вместе с остальными вошел во двор. Иное слово для этого места трудно было подобрать. Площадь внутри города, охваченная оградой, чуть ниже наружной.

Здесь плоскости стен загибались внутрь, образуя навесы и арки. По кругу растянулось несколько широких уступчатых возвышений. И ни одного окна в желто-каменных сводах, только несколько ворот поменьше, наглухо запечатанных плитами того же песчаника. Может, это и не проходы вовсе, а простые ниши?

Пол был чист. Немного сухих листьев, и больше ничего. Так непохоже на брошенные человеческие жилища. И что это значит? Хозяева до сих пор присматривают за своим домом?

Беженцы снова сбились в кучу в центре пустого места, только немногие мужчины, в том числе и Явор, остались у ворот. Латники стояли на мосту, всматриваясь в сумрачную пущу.

Капитан обошел найденное убежище по кругу, заглянул в каждую нишу, в каждый угол и вернулся к людям.

— Мы остаемся здесь. Располагайтесь в тени, отдыхайте.

— Господин, — дернула его за руку семилетняя девочка. — Мы с братиком хотим пи-пи, а нам говорят, терпите…

— Да, потерпи, скоро будет можно. Эй, Лукард, — десятник подозвал одного из солдат. — Бери вон тех парней, несите хвороста и организуйте за стеной отхожее место, да побыстрее.

В эту команду попал и Явор. Он тоже ломал огромные ветви, волок к городу, пока другие сооружали во рву нечто вроде помоста с шалашом. Стражники с оружием наготове стояли чуть поодаль, пристально следя за чащей.

Когда работа была почти закончена, со стороны мощеной дороги послышался окрик.

Солдат поднял копье, обернулся к работникам.

— Эй, бросайте все, вон из леса! Бадер, ко мне, Ванка, беги к капитану Эгниру.

Оставлять жерди, добытые с таким трудом, было жаль, и Явор, как и остальные лесорубы, прихватил с собой самую ровную из сломанных палок. Оглянулся он, только когда добрался до моста.

У рва, обнажив мечи, уже собрались солдаты. В воротах столпились беженцы, в основном мужчины.

Из леса появились два латника, неся на руках израненного молодого Герцога. Следом, пошатываясь, вышли еще трое.

— Это все!?

— Так мало…

— А где остальные?

— Где король? — послышалось из толпы.

Капитан послал людей на помощь, а сам снял плащ и расстелил прямо на каменной плите. На нее и уложили дворянина.

— Принцесса…

— Пропустите! — послышалось сзади.

Девочка прошла по мосту, следом за ней, черной тенью, телохранитель. Он встал на колено рядом с умирающим.

— Ваша светлость, где мой господин?

Герцог открыл глаза, глянул на стоящую рядом принцессу.

— Король мертв, — прохрипел он. — Теперь она наша королева, берегите ее. Но рукхов мы убили всех. Славная была драка, очень славная, не стыдно перед предками… Мутнеющий взор остановился на лице капитана.

— Назови свое имя.

— Сэр Эгнир Вилид, ваша светлость. — Стражник тоже опустился на колено. — Что я могу…

— Вина дай! На девицу мне времени уже не хватит. — Герцог попытался рассмеяться своей шутке, но закашлялся

Из толпы подали оплетённую бутылку. Вилид выдернул пробку, поднес к губам умирающего. Боец с жадностью сделал три глотка, снова закашлялся, выдохнул.

— Делай, что должен, сэр Эгнир, и пусть сжалятся над вами боги.

Могучий организм сопротивлялся магическому яду до последнего, но кожа уже начала сереть. Капитан вынул тонкий трехгранный клинок и с размаху, пробив доспех, вонзил в сердце лежащего. Поднялся и приказал солдатам:

— Готовьте дрова во рву, подальше от ворот. Мы должны сжечь тело до заката.

Это был первый погребальный костер в новом мире. Принцесса сама сплела прощальный венок из древесных веток и травы, но осталась в крепости, под защитой стен. Проводить последнего из дворян брошенного мира отправились два десятка мужчин во главе с капитаном Эгниром.

Пламя взметнулось в безветренном воздухе высоким лимонно-желтым столбом. Сизый дым скрыл уходящего в Земли Летней Прохлады. Жар слизнул с песочных плит рва листья и мусор, мгновенно обратив в пепел. Зеленые ветви горели на удивление хорошо. Люди с благодарностью впитывали горячее дыхание пламени.

Огонь, друг и защитник человека, был одинаков во всех мирах, всегда согревая и даря свет. Только в оставленном Аспаре он стал враждебен, обернувшись главным оружием дракусов.

Явор, как и все остальные, давно ощутил свежесть здешнего дня. Крохотное солнце было скупо на тепло, а неподвижный воздух ощутимо прохладен, как поздней осенью, хотя, по всем приметам, стояло раннее лето.

Какой же будет зима?

Эгнир отправил всех в крепость, оставив при себе троих, чтобы собрать и захоронить в лесу прах. Обугленные, очищенные огнем доспехи принесли в город и сложили у входа.

Беглецы уже освоились в странном прибежище, и понемногу оно стало напоминать обычную рыночную площадь. Голосили дети, переругивались мамаши, ворчали мужчины. Одни уже разложили на уступах свои пожитки, другие, собравшись небольшими кучками, обсуждали все, что случилось за этот день.

Капитан вошел в ворота, остановился около стражников. Потом направился к принцессе и ее телохранителю. Коротко переговорив с обоими, поднялся на одно из возвышений и громким, привычным к приказам голосом объявил:

— Послушайте меня все! Эту ночь мы проведем здесь, возможно, и следующие тоже. Сейчас мне нужны все мужчины старше двенадцати зим.

Таких набралось меньше сотни.

Сначала сэр Эгнир отделил всех, кто хоть как-то умел обращаться с оружием — три десятка охотников, кузнецов, оружейников, и велел поделиться на стражи, сменив смертельно уставших латников.

Лесорубов и крестьян отправил заготавливать жерди и ветки.

Строителям приказал сделать ворота и заграждение у входа на мост.

Двух монастырских неофитов назначил священниками. Единственного лекаря отправил осмотреть больных и раненых.

Когда спросили грамотных, Явор поднял руку и попал в помощники к писцу, тому самому, которого тащил через лес. Обоих сразу же загрузили работой — переписывать в толстую тетрадь всех спасшихся.

— Старайся, — хлопнул его по плечу капитан. — Возможно, твои каракули войдут в историю, как первая летопись этого мира.

Потом снова поднялся на возвышение и объявил для всех:

— Сдать съестное в общий котел. Это касается и воды, и вина. Разделим на всех поровну. Если у кого есть бальзамы и другие снадобья, тоже несите писцу.

Организовал в лагере порядок, капитан пресек пьянство, приказав высечь двух вконец захмелевших крестьян, потом отправил трех охотников вдоль стены, искать воду.

До сумерек Явор скрипел пером, переписывая граждан трех королевств, жалкую горстку былого величия, затерянную в чужом мире, составлял список провизии и лекарств. Многие захотели сдать свой скарб в общий котел. Этого барахла оказалось на удивление много, и большая часть — некогда очень дорогие, но теперь совершенно бесполезные безделушки. Лишняя горсть зерна сейчас куда как ценнее золотого кольца иди крупного изумруда.

Новоиспеченные стражники уже разделили дежурства и стояли у входной арки. Из кинжалов они соорудили копья, добавив к ним дубинки и рогатины. Вдоль моста горели три костра, освещая широкую каменную пустошь, кольцом охватившую город.

Когда небо начало темнеть, с юга вернулись разведчики.

— В лесу никого нет, сэр Эгнир, совсем никого, — доложил старший из охотников, коверкая чужие для него аспарские слова. — Мелких мошек тьма, но зверя нет, ни змей, ни ящериц, ни мышей. И птиц нет. Тихо. Плохой лес.

— А вода?

— Ни ручьев, ни луж. Ров сухой, кругом камень. Стена сплошная, войти в крепость только здесь можно.

— Слышал? — Повернулся к Явору Вилид. — Записывай, только пергамент экономь.

Костры на мосту горели всю ночь.

Закончив с работой, новоиспеченный писарь уложил перья и прибор в мешок, отдал старику и вышел по естественной надобности за ворота. Четыре стража сжимали копья, напряженно вглядываясь в древостой на другой стороне каменной пустоши.

Что-то ходило вдоль кромки леса. Нечто нереальное и в тоже время смертоносное. Глядело на людей тысячью листьев и цветов, растекалось шепотом по траве и кустам, едва заметно шевелило пальцами древесных веток, тянулось из темноты.

Но грань леса была для него непроницаема, а яркий свет и жар костров пугал и отталкивал назад, в лесную чащу.