Глава 5

Королевский двор уже второй день взбудоражено обсуждал последние события. На дворец напали, чего не происходило на памяти никого из ныне живущих. Похитили принцессу, единственную наследницу престола. Это случилось под покровом ночи, и хоть королевская стража была настороже и ждала нападения, помешать не смогла. Убийцы перебили всех, кто стоял у них на пути, а о дальнейшей судьбе прекрасной аселайн оставалось только гадать, потому, что похитители до сих пор так и не потребовали выкуп.

Король Ветилен даже не пытался сохранить все произошедшее в секрете. Слишком много было свидетелей. А учитывая, что слухи при королевском дворе всегда разлетались быстрее молнии, любые попытки их пресечь были обречены на провал. Тем более, события имеющие такое влияние на судьбу страны. Хуже всего было с домыслами. Официальная версия, сухая и краткая, изложенная королевским глашатаем, понеслась по двору и словно снежный ком обрастала все новыми и новыми подробностями. Прошло не более часа и вот уже придворные пугали себя историями о несчастной судьбе аселайн, при этом каждая следующая была страшнее предыдущей. Чем невероятней был рассказ, тем радостнее его воспринимала публика. Учитывая, что подробностей сообщили крайне мало, и никто не мог опровергнуть сказанное, фантазия сплетников буйствовала.

Несчастную аселайн продавали в рабство, убивали, четвертовали, прятали останки в стене, заставляли отказаться от престола в пользу мифического незаконнорожденного наследника, или какого-то дальнего родственника о чьем существовании никто не догадывался. Впрочем, последние версии продержались недолго ввиду своей несостоятельности. Всех возможных претендентов на трон из близкой и дальней родни мужа, Рамония медленно, но уверенно извела за долгие годы правления. Кого-то казнили за государственную измену, кого-то поймали на воровстве и бросили в темницу, после показательного суда. Были счастливчики тихо умершие в своей постели, сгорев за ночь от неизвестной болезни, а так же те, кто просто исчез. Королева позаботилась, чтобы трон не уплыл из рук. А Ветилен, обожающий супругу, никогда не изменял, не заводил случайных интрижек, или фавориток.

Поэтому в лидерах по-прежнему были похищение за выкуп, который почему-то не требовали, и убийство. Поклонники первого варианта утверждали, что молчание — это очень ловкий маневр со стороны преступников. Они выжидают, нагнетая обстановку, чтобы потом стребовать больше денег с убитых горем родителей. Основной аргумент сторонников второй версии сводился к тому, что комната аселайн тонула в крови. Эти сведенья пока никто не подтвердил, но и не опроверг. Королевская стража никого даже в то крыло не пускает. Ну и опять же выкуп никто не просит. И, как водится, тут же нашлись очевидцы, видевшие призрак невинно убиенной аселайн. Массовая истерия набирала обороты.

Король Ветилен пообещал награду за освобождение Луричии. Он один из немногих, кто знал правду об исчезновении принцессы, и был кровно заинтересован в её скорейшем возвращении. Дело было далеко не в отцовских чувствах. До побега он и не догадывался, что они у него есть. Сейчас постоянное чувство тревоги было причиной не проходящего плохого настроения. На него же Ветилен списывал и раздражение, которое все чаще испытывал в присутствие супруги. Его сильно задевало отношение Рамонии к происходящему — словно не её дочь похитили, а какую-то дорогую безделушку. Да, наверное, пропажа последней вызвала бы больше чувств. А ещё Ветилену было стыдно, что ещё вчера испытывал те же потребительские чувства по отношению к единственной дочери, своей плоти и крови. Но это не отменяло того факта, что по возвращении он выдаст Луричию замуж. Так нужно для страны, и в кои-то веки, Ветилен вспомнил, чему его учил покойный король Георг: "Отец отвечает за семью, и ставит её интересы выше своих. Ты — отец каждому жителю Биариццы. Их интересы выше твоих". Хотя, где-то глубоко в душе как змея завозилось чувство вины. Ветилен никогда не был дураком, и прекрасно понимал, что Луричия сбежала потому, что не хотела замуж за Синклера. Король слабо улыбнулся. Можно позаботиться об интересах дочери и об интересах страны одновременно. Не хочет за наследника Диармайда? Тогда у неё есть альтернатива — Лайонелл. В этом случае Ветилен хотя бы мог быть уверен, что Луричия будет любима.

Поэтому, едва глашатай объявил о солидном вознаграждении за возвращение аселайн, король тут же выступил с речью, в которой кратко сообщил, что помолвка с наследником Диармайда разорвана в одностороннем порядке. Как только принцессу Луричию вернут во дворец, она выйдет за советника Лайонелла.

Кроме того, король до сих пор испытывал осадок от утренней ссоры с супругой.

Ветилен и Рамония впервые за почти двадцать лет совместной жизни поругались. Прежде такого не случалось. Монарх в буквальном смысле слова боготворил свою супругу. Он потакал всем капризам, пылинки с неё сдувал. И сегодня утром ничто не предвещало бурю.

Все началось с того, что за завтраком Рамония завела разговор о побеге:

— Нашу дочь все ещё не поймали, — как бы, между прочим, заметила она, отправляя в рот очередную порцию салата со спаржей.

— Они делают все, что в их силах, — нахмурился Ветилен. В отличие от супруги, ему кусок в горло не лез. Беспокойство о дочери возрастало с каждой минутой её отсутствия. Луричия очень домашний ребенок, и совершенно не приспособлена к жизни за пределами дворца… вот, когда появилось сожаление о пробелах в её образовании. Если бы умела готовить или считать толком, появился бы шанс заняться честным ремеслом. А так… Его передернуло, от мысли, какие остаются варианты. Наследная принцесса, плоть от плоти, кровь от крови Ветилена будет воровать или торговать собой потому, что он плохой отец. Бессильная злоба, которую король пытался загнать поглубже, пусть и невольно подогревалась супругой.

— Значит, пусть делают больше, — фыркнула Рамония, не обратив внимания на недобрый блеск в глазах мужа.

— Никто не может сделать больше, — спокойно ответил он, не отводя взгляд. — Мы подключили лучших из тех, кто есть в нашем распоряжении...

— Это все отговорки, — перебила его Рамония, остановив небрежным жестом. — А я не хочу слышать твои оправдания. Мне нужен результат...

— Рамония...

— Все я сказала! — строго прикрикнула на него.

Ветилен медленно встал. От ярости на скулах заходили желваки.

— Ты забываешься, дорогая супруга, — резко сказал он. — Я тут король, не смей мне указывать!

Рамония изумленно подняла глаза. Что это сейчас было? Ветилен никогда не противился её желанием и никогда не пытался поставить на место. Мужчина всегда был по уши влюблен и предан, как щенок. Заклятие это гарантировало, пока...

Краски отхлынули от лица Рамонии.

Пока книга рядом!!!

— Прости дорогой, — взволнованно пролепетала она, вставая из-за стола. — Я просто волнуюсь о нашей дочери. Я пойду...

Королева пулей выбежала из столовой. Нужно найти гримуар! Он был в комнате Луричии… Не могли же девчонку похитить вместе с книгой.

Рамонии снова вспомнился советник. Этот олух влюбился ещё сильнее, чем Ветилен. Он почти, что молится на портрет принцессы. Помешался, в буквальном смысле слова. Даже колдовство Санты на крови не дало такого эффекта. Если бы Луричия так его приворожила, Рамония, наверное, впервые могла бы ею гордиться. Но бестолковой дочери это не дано.

А вот бывшая подруга вполне могла.

Ворвавшись в апартаменты принцессы, все ещё пребывающие в полном разгроме, королева попыталась найти книгу. Она перевернула все вверх дном, но так и не нашла. Значит… Вместе с единственной надеждой рассчитаться с долгами, неизвестные унесли и гримуар.

Если до этого момента Рамония ещё сомневалась, то теперь была уверена в том, кто подстраивает все эти неприятности.

Санта.

Вот уж о ком не думала, что она опустится до мести. Столько лет прошло...

Когда Ветилен только привез во дворец новоиспеченную супругу, семья, да и двор встретили её весьма… прохладно. Это сейчас Рамония королева, ни в чем не знает отказа, живет в своё удовольствие, и при встрече придворные выражают свое почтение. А в то время, даже самый мелкий дворянин смотрел на неё свысока. Потому, что Рамония простолюдинка, в ней нет ни капли не то, что королевской, просто благородной крови. Ей, конечно, пожаловали титул, иначе девушка не смогла бы сочетаться законным браком с наследником престола. Но происхождение в глазах общества это не отменяло.

Рамония была изгоем.

Королева Дейдра в добровольно-принудительном порядке приставила к ней фрейлин. Девушки даже не скрывали своего отношения к новоиспеченной принцессе, которая по происхождению была ниже любой из них. Стоило ли удивляться, что они либо шпионили за ней, либо, с одобрения и поощрения Дейдры, старались флиртовать с Ветиленом?

Потерпев немного, Рамония плюнула на все, и отказалась от фрейлин, призвав вместо них ко двору лучшую подругу, с которой вместе росла. У неё к тому же был хороший повод — Санта прекрасная травница, настоящий целитель. А молодая королева носила под сердцем первенца, наследника. И никому не позволяла к себе прикасаться.

По приезде, Санте тут же дали должность личного врача Рамонии. Супруг смотрел на это, как на очередную прихоть, и соглашался, чтобы любимая супруга была довольна. Королева-мать позволила присутствие невзрачной травницы, лишь бы невестка не перенервничала, и не случился выкидыш. Тем более что справлялась Санта вполне достойно, а вскоре и вовсе превзошла придворного лекаря в мастерстве. К тихой и скромной девушке, никому не отказывающей в помощи, выстраивались целые очереди.

Прошло несколько лет, и Санта обзавелась поклонником. И это был не просто мимолетный роман. Правду говорят: "Седина в бороду — бес в ребро".

Однажды на охоте король упал с лошади и сломал ногу. Санта не отходила от него, и Георг влюбился как парнишка. Мужчина долго и красиво ухаживал, добиваясь взаимности. Санта не смогла долго сопротивляться такому напору и вскоре подарила ему сердце. Но воспитание и моральные принципы не позволяли заводить отношения с женатым мужчиной. Тем более что безродная знахарка считала себя не достойной внимания короля. Девушка долго отпиралась, мучая его, и мучаясь сама. Но, в конце концов, сдалась, позволив себе побыть счастливой, стараясь не задумываться о последствиях. Сгорая в пламени любви и страсти, девушка боялась только того, что однажды все закончится. Или кто-то узнает и придется расстаться, и король охладеет, найдя себе более красивую, или более знатную фаворитку… Но закончилось все тогда, когда об этой неразрешенной связи узнала Рамония — человек, с которым Санта выросла и которого считала самым близким на всем белом свете. И не преминула этим воспользоваться. Наплевав на чувства единственной подруги, будущая королева начала шантажировать Георга, требуя, чтобы тот отказался от трона в пользу сына. Король оказался крепким орешком и на шантаж не поддался. Злая, как армия дэймонов, Рамония пошла к его супруге, королеве Дейдре, которая закатила страшный скандал.

Георг переждал, пока закончится истерика, и объявил, что разводится и женится на Санте. Ребенок, которого она родит и станет наследником.

Это была катастрофа. Рамония буквально чувствовала, как корона уплывает из рук. Нужно было что-то делать.

Воспользовавшись наивностью подруги, Рамония сделала вид, что очень сожалеет, о своем поступке и хочет помириться. Санта поверила и впустила её к себе. Дождавшись момента, когда целительница отвлеклась, Рамония поменяла бирки на колбах: лекарство для больного сердца королю с быстродействующим ядом.

Её план сработал идеально. Санта сама отнесла возлюбленному отраву. Георг умер у неё на руках, а травница ничего не смогла сделать.

Рамония боялась, что Санта, поймет, что произошло, и будет мстить. Поэтому поставила бывшую подругу перед нелегким выбором — или она выйдет замуж за выбранного ею мелкого дворянина и удалится со двора, либо её сошлют в ссылку. Последнее будет равносильно тюремному заключению, так что по большому счету выбора как такового и не было. Рамония не уставала повторять, как Санте повезло, ведь травница обвинялась в смерти короля. Наказание могло быть куда более жестоким. Девушка до последнего твердила, что не виновата, на коленях умоляла поверить ей. Но бывшая подруга осталась глухой ко всем мольбам, и свадьба состоялась.

Вскоре Санта овдовела.

Рамония долго гадала, произошло ли это по естественным причинам, или подруге не понравилось замужем. Но спросить было некого. Талантливая знахарка так и не вернулась ко двору. А Рамония перестала интересоваться её судьбой. Королевская жизнь полна хлопот: балы, приемы, аудиенции… Тут не до такой мелкой сошки, как бывшая лучшая подруга.

Почему же, спустя столько лет, Санта решила мстить? Что изменилось?

С ней срочно нужно поговорить!

*****

Лючия подошла к двери таверны. Подошла уверенно и… застыла. Никогда прежде ей не приходилось бывать в подобного рода местах. Неизвестность пугала.

Немного потоптавшись, аселайн решилась и толкнула дверь. Когда глаза привыкли к царящему полумраку, девушка поняла, почему снаружи было так тихо. Сам кабак, в который её отправил Райтгарт, находился в подвале этого дома. Чтобы туда добраться пришлось спускаться по старой лестнице, каждая половица которой скрипела так, будто не выдержит её веса. Кроме того, неизвестно чем руководствовался архитектор, строящий эти ступеньки, но они были очень короткими и высокими. Лючии приходилось делать по шагу за раз, чтобы не упасть вперед и придерживаться за стену. Перила были настолько грязными, что девушка без труда рассмотрела это даже при слабом освещении, и выглядели ещё более ветхими, чем лестница. А под конец и вовсе были сломаны. Сама лестница была не большой, всего два пролета. Но спуск, кажется, занял не меньше часа. Чем ближе она подходила к входной двери, тем сильнее нарастал гул.

В помещении оказалось не лучше. Громадный кабак, занимающий большой подвал был, наверное, самым грязным местом в мире! Принцесса очень удивилась бы, узнав, что не далека от истины. Публика, предпочитающая выпивать в этом заведении, не могла похвастаться наличием звонкой монеты в кармане и манерами, но отличалась большой любовью к дешевой выпивке. Поток клиентов в кабаке, носящем гордое название "Пух и прах" не прекращался ни днем, ни ночью. Дешевая выпивка не только была им по карману, но и быстро доводила до нужной кондиции. Эта самая кондиция здесь определялась просто — свалился под стол и храпит, значит, клиент готов. Вышибала, дюжий детина, вытаскивал такого пьяницу на задний двор, а его место тут же занимал ещё один страждущий. Конвейер работал круглосуточно и никогда не давал сбоев. По этой же причине в кабаке никогда не убирались, и удушливый запах, стоящий с момента открытия, легко сбил дыхание у неподготовленной Лючии. Незамысловатая мебель — грубые столы и массивные скамьи — была привинчена к полу, барная стойка тянулась через весь зал, а пол местами пробит, и завален мусором. Несмотря на туфли с плотной подошвой, принцессе захотелось выбежать отсюда и хорошенько вымыть ноги.

Лючия так и застыла в дверях, оторопело глядя на происходящее вокруг. Дальний угол оккупировали любители азартных игр и в царящей неразберихе время от времени проскальзывали их окрики. Под низкими сводами кабака "Пух и прах", то тут, то там раздавалось нестройное пение. Каждый ревел на свой лад, стараясь как можно громче изложить то, чтобыло сейчас на уме. Разобрать, что именно так душевно завывают посетители, не представлялось возможным. Единственное, что звучало громче этой какофонии — дружный громкий хохот, затихающий так же внезапно, как и возникающий.

— Какая красотка! Выпей с нами! — дернул её за край платья, сидящий за ближайшим столиком мужик и, наматывая его на кулак, потянул к себе. Собутыльники поддержали его дружным хохотом.

— Нет, спасибо...

Лючия попыталась освободиться, но неожиданного воздыхателя такой ответ не удовлетворил:

— Та чё ты! Щас все культурненько будет… — он подтащил упирающуюся девушку ближе и улыбнулся. Стоило Лючии почувствовать исходящее от него амбре, да увидеть гнилые зубы почти через один, где и силы взялись! Девушка отпрянула от него, едва не оставив верхнюю юбку на память. Ткань треснула, но не подвела. Мужчина, так "мило" улыбавшийся всего мгновенье назад резко вскочил, и что-то зло рыкнул, но его слова утонули в оглушительном хохоте товарищей по бутылке. Лючия медленно попятилась, не сводя с него испуганных глаз. Пока не уперлась в стену. По новому взрыву хохота, и по здоровенной лапе, шлепнувшей её по месту ниже спины так, что несчастная аж подпрыгнула, девушка поняла, что не в стену.

Отскочив в сторону, Лючия дикими глазами уставилась на ржущего великана, с огромным пивным животом, на котором расползались пуговицы, обнажая волосатый пупок. Редкие грязные волосы выглядели даже отвратительнее, чем гнилые зубы и густая щетина. Этот исполин был на добрую голову выше неё самой, и смеялся так громко, что на мгновенье заглушил шум в кабаке. Лючия испытала ни с чем несравнимое облегчение, когда к ней пошла дородная тетка. Правда, ненадолго. Зычным, хорошо поставленным голосом она рыкнула, легко перекрикнув гул в таверне:

— Вали отседава!

Богатырша в грязном переднике произвела на принцессу настолько неизгладимое впечатление, что бедняжке тут же захотелось провалиться сквозь землю, пеплом по ветру рассеяться, лишь бы оказаться подальше "отседава". Но какая-то часть её не давала отступить. В голове мелькнула мысль о том, что если Лючия сейчас сбежит, то Райтгарт рассердится, когда узнает. Некстати вспомнился темный огонь, которым наемник пылал изнутри, когда напугал её в замке. Принцесса ещё раз осмотрела зал и поняла, что больше боится мужчину, которого невольно околдовала. И отрицательно покачала головой, выдавив из себя одно короткое:

— Нет...

В зале раздался новый взрыв хохота.

— Правильно, принцесса, — прокартавил пьяным голосом, сидящий за соседним столиком мужик. — С нами веселее будет...

— Не, — перебил его толстяк, который едва голову держал, до такой степени он был пьян. — Лучше иди ко мне. После меня ни одного мужика не захочешь...

Подобные предложения посыпались со всех сторон, ещё сильнее напугав Лючию. Девушка невольно сделала шаг назад. Но бежать не решилась. Сидящие напротив мужчины напоминали свору голодных собак. Отец всегда учил, что от таких нельзя бежать. Загрызут. А встретишь опасность лицом к лицу — может и выживешь.

И эта свора сейчас делила её, как кусок свежего мяса. Неожиданно рядом прозвучал довольно приятный мужской голос:

— Такая красота в таком гадюшнике. Каким ветром тебя сюда занесло?

Лючия резко обернулась. Рядом стоял парень лет двадцати пяти на вид со странно разрисованным лицом. Будто у джокера с карточной колоды. Которую, к слову сказать, держал в руках, поигрывая. В полутьме подвала сложно было различить то ли у него такие белые волосы, то ли седые. Но каким-то уму непостижимым образом парень умудрился уложить их в высокую прическу, похожую на колпак джокера. Только черный кожаный костюм не вписывался, напоминая, что перед глазами стоит живой человек, а не оживший персонаж из колоды карт. Почему-то, в отличие от публики в таверне, парень не пугал до икоты. Лючия глубоко вдохнула, успокоилась и доверительно сообщила:

— Мне нельзя разговаривать и с кем, кроме Лекс.

— Что так? — спросил блондин, продолжая показывать картами невероятные трюки.

— Райтгарт приказал… — тихо ответила Лючия и спохватилась. Не нужно нарушать приказ наемника. Тем более в таком месте. — Где Лекс?

Гомон в таверне начал потихоньку стихать, и все больше и больше взглядов обращались на неё. Лючия почувствовала, как желудок медленно скручивает в тугой узел, а по спине прошелся холодок. Почему-то сейчас она испугалась больше, чем, когда они смеялись и отпускали в её сторону похабные шуточки. Несколько мгновений, пока девушка стояла посреди притихшего зала, показались вечностью. И когда ей казалось, что все, ещё мгновенье, и сейчас точно не выдержит и грохнется в обморок, послышался грудной женский голос, с легкой хрипотцой:

— Ну, я Лекс.

Принцесса не сдержала вздох облегчения. Понимая, что обладательница такого красивого голоса к ней не выйдет, Лючия бочком, стараясь не выпускать из поля зрения никого из сидящих за столиками, осторожно подошла к ней сама. Понять, к кому именно идти оказалось не трудно — в этом углу подвала она была единственной женщиной. Зато какой! При королевском дворе было полно красавиц самых разных мастей. Но такой экзотической внешности Лючии не доводилось видеть никогда. Длинные черные, как смоль волосы, чуть раскосые глаза, и очень стройная фигура, которую выгодно подчеркивал черный костюм вроде того, что носил парень-джокер, с которым она только что разговаривала. Принцесса невольно оглянулась, но его и след простыл.

— Ты что-то хотела? — почти весело поинтересовалась брюнетка, которой надоело ждать.

Лючия облизала пересохшие губы и прочистила горло:

— Райтгарт велел… он сказал… Чтобы ты… вы ...

Женщина улыбнулась, глядя на заикающуюся от испуга девушку. Бедняжка так переволновалась, что не могла связно озвучить свои мысли. Лекс умиленно наблюдала за потугами перепуганной маленькой брюнетки что-то объяснить и в итоге решила помочь:

— Садись, — она ногой подвинула стул и бедняжка, наверное, восприняв это как приказ, плюхнулась на него. — А теперь слово в слово повтори слова Райтгарта.

— Райтгарт велел мне зайти сюда, ни с кем не говорить, кроме Лекс и передать тебе, чтобы ты напоила меня ромашковым чаем, — выпалила Лючия на одном дыхании. И шумно втянула воздух.

— Райтгарт? — поперхнулась от удивления Лекс. — А ты часом не врешь?

— А зачем? — устало спросила девушка.

— И то верно, — задумчиво согласилась она. — Никто бы не рискнул врать о таком.

— Каком? — отвлеклась на свои мысли принцесса.

— О Райтгарте, — многозначительно сказала Лекс. Но для собеседницы намек оказался непонятным:

— А что такого? Райтгарт что сюда никого не приводит? — Лючия подвинулась ближе к Лекс, задумчиво поглядывая на публику вокруг.

— Нет, никого, — покачала головой наемница.

Это была чистая правда.

Она знает Райтгарта практически столько же, сколько состоит в гильдии. Даже несколько раз была с ним на общих заданиях. Конечно, евнухом он не был. Но это были одноразовые связи.

Видимо крепко его зацепила эта малышка, с открытым ртом рассматривающая все вокруг. Интересно, она хоть понимает, насколько не вписывается? И дело даже не в одежде или манерах. Её можно одеть как Лекс, научить, так же говорить, с той же интонацией, мимикой и жестами. И все равно не впишется. Потому, что каждый из присутствующих здесь отъявленный мерзавец с руками по локоть в крови. Такие вещи накладывают свой отпечаток, незримую печать, выдающую с головой. А у маленькой брюнетки напротив взгляд был чистым, как у ребенка. Может, этим она и привлекла Райтгарта?

Ещё один вопрос, вертевшийся у наемницы в голове: что заставило его прислать это невинное дитя сюда? Хотел, чтобы она с головой окунулась в его мир и сбежала пока не поздно? У него не было выбора? Хотел, чтобы за ней присматривала именно Лекс?

Лючия заметила пристальный взгляд наемницы и пояснила:

— Я в таком месте раньше не была. Сначала сильно испугалась, но теперь мне любопытно. Это даже круче, чем от стражи бегать, — поделилась впечатлениями принцесса и осеклась. Едва не проболталась. Нужно будет повнимательнее следить за языком. И тут же постаралась сменить тему. — Почему все так смотрят?

— Им тоже любопытно, — просто пояснила наемница, неохотно отрываясь от своих размышлений. — Кто та самая искусительница, которая покорила сердце Райтгарта. Ведь он не просто убийца, девочка моя. Любой здесь слабее него в сто раз, если не в тысячу. Он перебьет всех в этой таверне и даже не вспотеет. А если учесть сколькими способами...

Лючия вспомнила темный огонь, которым наемник пылал изнутри во дворце и невольно вздрогнула. А ведь этот мужчина действительно силен… И безжалостен. Правильно ли она поступила, войдя в таверну?

— Где ты летаешь? — слегка толкнула её ножкой под столом Лекс, вырвав из невеселых раздумий.

— Да я так просто...

— Испугалась? — понятливо протянула она.

— Он и вправду так силен? — вместо ответа спросила Лючия.

— Думаю, не будет преувеличением, если я скажу, что при необходимости Райтгарт в одиночку сможет положить всю гильдию, — спокойно сказала Лекс, потягивая выпивку. — Но тебе нечего бояться.

— Да уж, — послышался рядом знакомый мужской голос. — В пору бояться всем вокруг.

Лючия оглянулась. Парень-джокер стоял оперевшись на одну из толстых деревянных колод, подпирающих потолок, и все так же искусно проделывал карточные фокусы.

— Чего тебе нужно? — "дружелюбно" спросила Лекс.

— Просто решил познакомиться, — не глядя в их сторону, ответил блондин.

— Свалил бы ты по-хорошему, Аспид. Райтгарт прознает...

— Напугала, — фыркнул он и наклонился к Лючие поближе, сказав с придыханием:

— Как насчет познакомиться… поближе?

Девушка оглянулась. В таверне стояла едва ли не гробовая тишина — такое внимание было приковано к их разговору. Но хуже всего пристальный взгляд, которым сверлила её Лекс.

Скользкий тип сразу не понравился принцессе, поэтому она отодвинулась от него и недовольным тоном сказала:

— Нет, даже если бы ты был последним в мире мужчиной, а я последней женщиной и от нас зависело бы выживание цивилизации.

Таверна вздрогнула от дружного хохота, грянувшего со всех сторон. Аспид, как его назвала Лекс, покраснел, как вареный рак, и, сощурив глаза, спросил, когда смех в таверне стих:

— Это ещё почему?

Лючия поежилась от неприятного звука — скрип табуреток по полу. Это посетители таверны подвинулись, чтобы услышать ответ. Девушка бросила короткий взгляд на Лекс — та сидела в пол оборота, и казалось, вообще не интересовалась беседой. А вот Аспид придвинулся ближе и глаза его недобро блеснули. От такого пристального внимания, Лючия немного растерялась и ляпнула первое, что на ум пришло:

— У тебя изо рта воняет...

Таверну снова потряс громогласный смех. Аспид вскочил и выхватил короткий кинжал, но Лекс оказалась быстрее него, и даже быстрее, чем взгляд. По крайней мере, Лючия не уследила за тем, как она оказалась между нею и рассерженным любителем фокусов.

— Не много ли ты на себя берешь, Аспид? — спокойно спросила женщина.

— Ты собралась бросить мне вызов? — насмешливо протянул парень. — Подумай хорошо, мой нож у твоего горла...

— Сам подумай, — парировала Лекс. — Пока ты полоснешь меня по горлу, я успею отрезать тебе самое дорогое...

И она намекающе посмотрела вниз. Аспид посмотрел туда же, и Лючия с нескрываемым любопытством заглянула — что же там такого дорогого. Но смогла рассмотреть только, что её кинжал находился где-то возле его бедра. Правда, Аспид, которому было виднее, разозлился. Лекс обратила внимание на заинтересованную мордашку принцессы и спросила:

— Любопытная, да? — легкая улыбка тронула её губы. — Ну как, увидела что-то стоящее?

— Нет, — честно призналась Лючия и немного испугалась. Когда в таверне снова раздался дружный смех. Даже Лекс хохотнула. А вот Аспид снова покраснел, и одарил её таким взглядом… Лючия поняла, что ляпнула что-то не то. Но не поняла, где оплошала. Здраво рассудив, что нажить себе врага в первые полчаса своего пребывания здесь не самая лучшая перспектива, принцесса решила немного сгладить углы:

— Ну, там просто смотреть не на что...

Окончание фразы утонуло в громогласном хохоте. Верзила, который сначала не хотел её впускать хохотал и стучал кулаком по столу. Несчастный предмет мебели не выдержал и рухнул под напором его чувств, что вызвало новую волну смеха. Пока Лючия растеряно смотрела на плачущего от смеха толстяка, позади громко хлопнула входная дверь. Оглянувшись, девушка не увидела никого, кто бы входил. Зато поняла, кто вышел. Аспид.

— Ну, ты даешь, — плюхнулась на стул слева Лекс. — Так его опустить...

— Да я не специально… — развела руками Лючия, все ещё не понимая, что такого сказала.

— Знаешь, я, кажется, начинаю понимать, что в тебе нашел Райтгарт, — усмехнулась она в ответ. — Как вы познакомились?

Лючия вспомнила обстоятельства их знакомства. Ей стало неловко рассказывать про них. Потом пришло осознание, что придется признаться, что она аселайн. Лючия покраснела и испугано посмотрела на собеседницу. Лекс заинтересовано наблюдала за этим калейдоскопом эмоций у неё на лице.

Понимая, что что-то сказать все равно придется и, принцесса, заикаясь, промямлила:

— Ну… он… я… м-м-м… можно сказать… очаровала его… с первой встречи...

*****

Лайонелл не мог ни есть, ни спать, ни думать. Прошла ночь, а от его единственной возлюбленной не было ни слуху, ни духу. Где она, что с ней? Скорее всего, несчастную удерживают силой. Или даже пытают… Или...

Мужчина вскочил с кресла и, схватив первое, что попалось под руку, швырнул об стену в бессильной ярости. Его принцесса, его Луричия, прекраснейший из ангелов, ожившая мечта! И его мечта в руках другого мужчины.

Лайонелл никогда ничего не любил кроме себя, власти и денег. Он полжизни положил, методично добиваясь последнего. И вот он второй по значимости человек в королевстве… Хотя нет. Пора взглянуть правде в глаза — Ветилен и Рамония, эти марионеточные правители давно лишились реальной власти. Королевством управлял он. Единственное, чего ему реально не доставало — короны, трона и королевы. Раньше Лайонелл именно в таком бы порядке их расставил. Сейчас согласен только на последнее. Луричия...

Каждая секунда, каждое мгновенье вдали от неё были самой мучительной пыткой. Лайонелл принялся расхаживать по комнате. Как её вернуть? Прекрасная принцесса сейчас, скорее всего, в лапах этого грязного наемника...

Лайонелл так и застыл посреди комнаты, будто громом пораженный.

Мысль казалась настолько простой и в то же правильной… почему он раньше не сообразил? Только другой наемник сможет вернуть ему прекрасную аселайн.

Но где найти наемника, который рискнет взяться за это дело? Обращаться снова в гильдию казалось глупым. Или Луричия у одного из наемников и глава его покрывает, или нет, и в таком случае они все равно понятия не имеют, где её искать.

Нет, нужен кто-то ещё, обладающий более широкими возможностями… Лайонелл остановился посреди комнаты, задумчиво потирая лоб. Какая-то мысль настойчиво просилась на ум, но все никак не могла оформиться.

— Хобкинс! — рявкнул он так, что даже стены вздрогнули.

Как ни странно, помощник появился спустя несколько секунд, как будто и впрямь стоял под дверью и ждал, когда же его позовут. Тучный мужчина, как всегда выглядел взволнованно и вытирал со лба пот. Лайонелл будто впервые увидел, что Деверо уж слишком тучный. Неудивительно, что у бедолаги такая отдышка. Как он вообще ходит? Перекатывается?

— Скажи, Хобкинс, — советник вернулся к столу и снова сел в кресло, задумчиво барабаня пальцами по подлокотнику. — Если тебе, чисто гипотетически, нужно было бы, к примеру, кого-то убить. Чтобы ты делал?

И так постоянно взволнованный Деверо нервно сглотнул, вытер пот с лица и шеи, не зная, что ответить и какой ответ будет правильным.

— Это какая-то проверка? — на всякий случай уточнил он.

— Естественно, — не моргнув глазом, соврал Лайонелл. — И если быстро не ответишь, то считай, завалил её.

Хобкинс от такой перспективы едва в обморок не упал, но нашел в себе силы заикаясь промямлить ответ:

— Я… наверное… то есть я не утверждаю, что именно так бы и поступил, но в общем, наверное, нет правильнее сказать… что вероятнее всего… я бы нанял… нанял наемного убийцу из гильдии.

Лайонелл выдержал небольшую паузу, во время которой у бедного помощника, кажется, несколько раз сердце успело остановиться, и ответил:

— Правильно. Усложняем задачу, — не дал он расслабиться бедняге Деверо. — В гильдию обращаться нельзя, а тебе позарез нужно найти человека. Что будешь делать?

В этот раз Хобкинс тщательно обдумал свой ответ, прежде чем поделиться с начальством единственно правильным с его точки зрения выходом из данной ситуации:

— Тогда нужно идти в клан наемных убийц.

— Это что, ещё одна гильдия? — заинтересовался Лайонелл, а Деверо, который думал, что это ещё одна проверка победно улыбнулся:

— Нет, это семья, которая на протяжении нескольких поколений осваивала навыки наемников и оттачивала воинское мастерство. Они умеют делать так, чтобы люди исчезали. Смогут и найти человека.

Хобкинс выжидающе уставился на непосредственного начальника, который всерьез задумался над последними словами.

— Ну, допустим, — наконец, подал тот голос. — И как бы ты с ними связался?

— Обратился бы к главе гильдии наемных убийц, — не колеблясь, ответил Деверо, уверенный в свей безупречной логике.

— Они же конкуренты… — Лайонелл так удивился, что даже вопрос прозвучал без вопросительной интонации.

— Но они же до сих пор не уничтожили друг друга, — пожал плечами Хобкинс. — Значит, как-то договорились. И даже если он не сможет свести вас с ним лично, то наверняка сможет подсказать, как на него выйти.

Лайонелл некоторое время изумленно смотрел на помощника, а потом вынужден был признать:

— А ты молодец, — и тут же добавил, чтобы тот не сильно радовался. — Вот, ты этим и займись.

*****

Прежде, чем наказать Санту, её нужно найти. Рамония долго думала, как это сделать. В итоге, решила воспользоваться зеркалом.

Когда королева и лучшая целительница в стране ещё были детьми, у них был свой собственный способ связи. Его придумала Санта. Она заколдовала два зеркала. Одно осталось у неё, второе благополучно перекочевало в руки Рамонии. Когда одна из подруг хотела поговорить, просто мысленно звала её, глядя в свое зеркало. Второй подруге, чтобы откликнуться на зов, достаточно было просто посмотреть в любую отражающую поверхность.

Это зеркало до сих пор было у Рамонии. Практически не имеющая собственной магической силы, женщина была жадной до артефактов, созданными другими, и берегла их как зеницу ока. На случай, если пригодится.

Глядя прямо перед собой в зеркало, она позвала.

Санта откликнулась не сразу. Прошло несколько минут, прежде чем зеркало помутнело, изображение в нем потемнело, явив миру постаревшую, с проседью в волосах и усталостью в глазах бывшую подругу. Она сидела в каком то кресле и, судя по всему, смотрела на отражение в стеклянной витрине.

— Чего тебе? — недружелюбно поздоровалась целительница.

— И тебе привет, — вяло огрызнулась Рамония. Её сбило с толку поведение женщины. Вор и похититель не вел бы себя так спокойно.

— Чего тебе?! — повторилась Санта.

— Я думаю, ты знаешь, — нахмурилась королева.

— Понятия не имею, — откинулась в кресле целительница и сцепила пальцы замком.

— Гримуар и моя дочь у тебя?

Санта издала неопределенный звук и изумлённо уставилась на бывшую подругу:

— Что???

При виде её реакции, Уверенность Рамонии сильно пошатнулась. Так искусно сымитировать удивление даже у неё не вышло бы. А ведь нынешняя королева всегда считала себя прекрасной лгуньей. А уж Санту она всегда видела насквозь. Да и чутье подсказывало, что в этот раз целительница не врет.

Рамония какое-то время помолчала, собираясь с мыслями и решая, как правильно поступить.

— Вчера на дворец напали, — женщина, наконец, решилась. — Луричию и гримуар похитили...

— Ай-ай-ай! — картинно всплеснула руками Санта. — Где ж теперь её искать!

— Книгу? — встрепенулась Рамония.

— Дочку, — рассмеялась её собеседница. — Впрочем, теперь понятно, какие у тебя приоритеты.

— Ты...

— Не имею понятия ни где первая, ни вторая, — холодно оборвала Санта. — И помогать искать не собираюсь.

Рамония закусила губу:

— Без гримуара...

— Я в курсе, что будет без гримуара, — едко заметила целительница. — Я, если ты ещё помнишь, присутствовала при накладывании заклинания.

Рамония побагровела от злости. Но сказать ничего не смела. Санта заколдовала книгу, и никто во всем свете не знает особенностей этого колдовства так хорошо, как она. Если кто и в состоянии вернуть ей власть над мужем, то только бывшая подруга. Но как уговорить добиться сотрудничества?

— Что ты хочешь? — решила не танцевать вокруг горшка Рамония и спросила прямо. — За гримуар.

— Хочу выйти замуж, и родить наследника любимому мужчине, — с холодной, еле сдерживаемой, яростью сказала Санта, в упор, глядя на королеву. — Ты отравила его моими руками, а теперь просишь помощи?

— Я не могу вернуть то, чтобыло, — наступив на горло гордости, попыталась решить вопрос миром королева. — Но если ты вернешь мне гримуар, обещаю тебе помощь в том деле, в каком ты сама попросишь. Ты знаешь, я смогу, если Ветилен снова будет в меня влюблен. Королева Биариццы будет у тебя в должниках. Это дорого стоит.

— Грош цена твоему слову, — фыркнула Санта, но в её голосе не было прежней уверенности, и Рамония ухватилась за соломинку.

— Я дам тебе нерушимую клятву на крови! — поспешно заверила она. — Ты знаешь, её невозможно нарушить, не умерев в муках.

Санта на некоторое замолчала, обдумывая предложение. С одной стороны — она не хотела иметь с этой сероглазой красавицей ничего общего. Прошло столько лет, но старые раны так и не зажили. И сама мысль о том, чтобы помогать женщине, по своей прихоти, разрушившей её счастье, вызывала отвращение.

С другой стороны, Санта уже не та наивная травница, какой приехала в Ивори. С той поры много воды утекло. И для неё сейчас иметь королеву в должниках более чем резонно. Учитывая делишки, которыми она промышляет… Этот должок ей жизнь спасти может.

Взвесив все за и против, Санта решила:

— Ты придешь ко мне сегодня вечером, и мы заключим сделку...

— Я могу и прямо сейчас! — эмоционально воскликнула Рамония, но целительница её осадила:

— Сейчас не нужно. У меня гости, которые предпочитают сохранять свое инкогнито. Придешь в полночь, поклянешься, и после этого я попробую найти гримуар.

Рамония кивнула и попрощалась. Наконец, хоть какая-то удача! Гл