6 глава

— Очнись! Да проснись же ты наконец, не время бездельничать! — громким шепотом возвращал меня в себя мужской голос. — Три десятка ржавых молотков, проснись, девочка!

— Не трясите меня, пожалуйста, — негромко попросила я, но тряска тут же прекратилась. Глаза открывались тяжело, будто в них песка насыпали. Послышался удар об пол и тяжелый вздох.

— Ну и напугала ты меня, гвозди и наковальни! Ты как падать начала, так я к тебе рванул, аж в эту дырку пролез как змея, ума не приложу, как обратно спускаться, инструменты-то там. Может как удастся соседнюю плитку раскачать, хотя я эту час подкапывал.

Размышления о чужом несчастье вытащили меня из моего кокона. Ситуация была настолько нелепой, что вызывала лишь улыбку. Может я все— таки сошла с ума и это мои галлюцинации. Скосив глаза на бурчащего мужчину, я поняла одно, что моя фантазия шибко похожа на гнома. Он сидел на полу рядом с моей лежанкой и раздраженно дергал себя за бороду, которая в отличии от усов, в косу не была заплетена, а лишь схватывалась примерно на середине длинны простеньким зажимом. На голове у него была какая— то странная металлическая конструкция, которая при ближайшем рассмотрении напомнила маску сварщика.

— А это чтобы песок и щебень в глаза не сыпались? — задала я уж совсем странный в этой ситуации вопрос. Гном аж крякнул от удивления и в ответ спросил еще более абсурдную вещь.

— Ну дык, да… а почему щебень?

— Так гравий это природный рыхлый материал, получившийся в результате выветривания или естественного разрушения горных пород, а вы киркой работаете?

«Глюк» озадаченно кивнул.

— Ну вот, а искусственно сделанный — это щебень, — мне стало дико смешно наблюдать за задумчивой реакцией гостя. Маразм крепчал! Сижу в темнице и объясняю гному разницу между щебнем и гравием. Может ему рассказать пропорции составления цементной смеси, хотя вряд ли он знает что это. Тем временем мой визитер пришел к каким-то выводам и активнее начал мучать растительность на лице, грозно нахмурив брови.

— Вы меня спасать пришли? — уточнила я. — А конь богатырский где, или вы с ослом как Шрэк?

— Часто пытают? — уточнил гном, а на лице ни капли иронии. — Тебя за что, посадили-то? Убила что ли кого?

— Нет, просто я редкая и на мне экспериментируют, — призналась я. — А вы можете забрать меня отсюда?

Гном провел рукой по бороде, что-то прикидывая. Я замерла, не смея надеяться на избавление от этих нескончаемых пыток. Мужчина тяжело вздохнул и как-то сочувственно глянул на меня. От этого взгляда только проснувшаяся надежда, разбилась на мельчайшие осколки, усыпая острым крошевом истерзанную душу. Наверно все эти мысли все-таки отразились на моем лице, отчего гном возмущенно стукнул кулаком по полу, да так, что, казалось, стены затряслись.

— Да что ж вы люди-то, пессимисты такие? Как обещание давать, когда обещание гнома оно покрепче стали, а сам-то не уверен, что выбраться смогу. Ну!

От его грозного взгляда из-под густых бровей и командного «Ну!», сразу полегчало.

— А вы меня опустите в лаз, и я вам подам инструменты.

От моего гениального предложения собеседник не кинулся со словами «спасительница», а лишь махнул рукой.

— Да ты и шага сделать не сможешь, куда там мою кирку поднять.

— Я смогу. Пожалуйста, я не могу тут больше оставаться!

— Ты сырость тут не разводи, — возмутился гном. — И без сопливых скользко. Ну, давай посмотрим…хоть к стене не приковали и на том спасибо.

Я шмыгнула носом и тихо ойкнула от боли, когда сильные руки осторожно приподняли меня.

— Ничего, терпи. Вот спустимся, я тебя покормлю, а то мои гвозди и то тяжелее, — приговаривал он опуская меня в лаз.

Не успев поджать не слушавшуюся ногу я больно стукнулась коленкой. Мужчина нагнулся, опуская меня ниже в темный проход.

— Рукой пощупай, там ступеньки. Какая ближе, на такую и посажу. Ну?

Я поводила рукой в темноте, пока ладошкой не нащупала край земляной ступени.

— Левее немного.

Руки разжались над указанной целью и я оказалась сидячей на земле, щурясь на неяркий огонёк где-то внизу.

— Живая? Ничего не поломала?

— Живая, — улыбнулась я, задирая голову, чтобы увидеть лишь серый расплывчатый силуэт.

— Нечего мышей считать. Справа от тебя ящик стоит, а рядом с ним кирка моя. Подай мне ее. Ох, ржавые подковы, она ж тяжелая, — разволновался гном, наблюдая за моими потугами, по поднятию на вытянутых руках орудия труда. — Аккуратней, голову не проломи. Конец острый, в глаз попадешь!

Я в очередной раз уронила кирку рядом с собой. Руки тряслись, перед глазами плавали темные пятна, а в груди что-то хлюпало, грозясь новым приступом кашля, от которого я обычно теряю сознание.

— А говорила сильная, — пробурчал гном.

От его слов я разозлилась, да что это такое?! Мне шанс дан спастись, а из-за своей немощности я могу этого самого шанса лишиться. Да лучше этой киркой убиться, чем вновь попасть в лапы магам-маньякам. Внутри все забурлило, отдаваясь в руках знакомым покалыванием пальцев. Я злорадно улыбнулась. Похоже гнома я спасу, но вот пожалеет ли стихия меня. С ревом взметнулся ледяной смерч, подхватывая с земли ящик с инструментами, кирку и вознося это богатство вверх.

«Главное, чтобы голову убрать успел, а то ведь убьется,» — мелькнула мысль, прежде чем я вновь потеряла сознание.

Мне снился парк. Обычный осенний парк. Такой есть в любом городе. И лавочка, которая есть в каждом парке. Но там были двое, которых найдешь не в каждом городе, и не в каждом парке…

— О чем ты думаешь?

Девушка улыбнулась и склонила голову на бок, загадочно улыбаясь.

— А тебе зачем? Это же мои мысли…

— Хочу знать о чем ты думаешь. Каждую твою мысль, — отвечает парень, с нежностью глядя на вредную, невозможную, но такую любимую.

Девушка сморщила носик, но вдруг внезапно расслабилась и посмотрела вверх.

— Смотри, листопад. Как красиво! — в голубых глазах недетская радость.

Он притягивает за талию Её и шепчет на ушко:

— Не увиливай от вопроса.

— Какого? — невинно хлопая ресничками, переспросила она.

— Балда, — усмехнулся парень и откинулся на лавочке, заложив руки за голову и прикрыв глаза.

— Я думаю о том, что я, наверно, слишком сильно люблю тебя.

Он почувствовал на заросшей небольшой щетиной щеке, невесомые прикосновения чутких пальцев. Поймав руку за запястье, Он принялся целовать тонкие пальчики.

— А ты о чем думаешь? — спросила Она.

Он улыбнулся.

— О том, что бог все-таки есть. Раз встретил тебя на своем пути.

— Только знать бы еще за какие грехи…

Они засмеялись и потянулись друг к другу за поцелуем.

Сознание возвращалось медленно. Я то проваливалась в сон, то снова выплывала на поверхность. И все же я смогла прийти в себя.

— Кашу будешь? — уточнил мужской голос.

— Буду, — на автомате ответила я и тут же резко села, не понимая откуда голос, и откуда в моей камере каша.

Голова тут же закружилась и я упала обратно, крепко зажмурившись, чтобы не травмировать отвыкшие от яркого света глаза. Первой мыслью было: где я нахожусь. Но потом я вспомнила, попытку сбежать. Интересно, получилось?

— Ну, так вставай, чай не немощная, чтобы тебя кормили. У меня дед и тот сам ест, хотя ему раз в пять больше годов чем мне.

Наверно все-таки получилось, с улыбкой подумала я и начала аккуратно подниматься, вначале переворачиваясь на бок. Гном удовлетворённо хмыкнул и продолжил возится у небольшого костра разведенного в паре шагов от меня. Интересно, а где он топлива набрал для огня?

— Это отмерший мох, его здесь много, — упс, похоже вопрос я задала вслух. — Давай, двигайся к огню, есть будем, а потом пойдем домой.

— У меня теперь нету дома, огорченно произнесла я, накинув на плечи свободный край плаща, на котором сидела.

Мне сунули в руки искусно вырезанную из какого-то, похожего на кость материала, миску с дымящейся кашей и ложку.

— Накось, потом поговорим. Еда она тишь любит, — благодушно рыкнул гном, придвигая к себе поближе котелок целиком, и вооружившись, больше похожим на половник, инструментом для приема пище принялся молча уплетать варево, смакуя каждую порцию, отправляемую в рот.

Вид с аппетитом жующего спутника поднял настроение и я тоже запустила ложку в миску. Каша оказалась перловая с кусочками мяса, которые я так и оставила на дне тарелки. Желудок просто не принимал такого количества тяжелой пищи после долгого голодания. Мой маневр не прошел не замеченным. Мне погрозили ложкой, сурово глядя из-под нахмуренных бровей:

— Ну-ка не балуй! Доедай все, что положили!

— Не могу больше, — честно призналась я, опасливо косясь на «чайную ложечку».

— Через не могу, — уже более доброжелательно предупредил гном. — Тут свиней нет, так что доедать некому. Кушай, силу нельзя оставлять, вона ты какая тощая. С руку мою в ширину будешь.

Через силу я впихнула в себя остаток, тщательно пережевывая каждый кусочек, под одобрительным взглядом спутника. Когда последняя ложка нашего пиршества исчезла из тарелки, мне подали кружку с каким то горячим напитком, который обжигающей лавиной пронесся по телу, согревая и придавая сил.

— Ну, как зовут-то тебя?

— Рика, — улыбнулась я, отпивая еще глоток.

— А меня Дравелдиздегиль из дома Криствов, — представился гном, но увидев мои увеличившиеся в размере глаза, захохотал. — Но ты можешь звать меня Дизелем.

Сладковатый отвар резко поменял маршрут и потек носом, отчего я тут же закашлялась. Гном— топливо! Интересно что им заправляют…так, это что за мысли о креокамере?! Кыш-кыш, залетная!

— Спасибо, это честь, — улыбнулась я, справившись с питьем. Гном фыркнул в бороду.

— Да глупость говоришь, не честь это. Это упрощенное имя для людских умов, — и Дизель наглядно продемонстрировал степень человеческого совершенства мышления, звучно постучав по лбу могучим кулаком. Я рассмеялась, вновь расплескав многострадальное питье. У меня отобрали кружку, сказав что хватит ребенку алкоголя, согрелась и достаточно. Брови изумленно вскинулись, так меня тут алкоголем отпаивают, вот почему ручки-то дрожат.

— А теперь спи, вижу переборщил с грогом, все у вас у людей как не у людей! — гном досадливо хлопнул себя по колену рукой, отчего кружка во второй руке всколыхнулась и выплюнула содержимое на ногу хозяину. Я захихикала, наблюдая расстроенно обескураженное лицо Дизеля.

— Спи! — рыкнул он, и я завалилась на плащ, тихонько посмеиваясь и разглядывая из-под полуопущенных ресниц бурчащего на каком-то рычащем языке гнома.

Спустя пару мгновений я впервые за долгое время уснула, с желанием утром проснуться и жить дальше.

Гном смотрел на улыбающуюся во сне девушку, задумчиво дергая себя за усы. Что делать дальше он уже придумал, ведь не бывает такого, чтобы у подгорного жителя и не было идей!

«Совсем молоденькая», — с грустью подумал гном. Он не стал говорить ей, что они находятся здесь уже почти неделю, что пришлось долго отбиваться от человеческих магов, прибежавших на шум, что шпионскую штольню, через которую он проник в верхний город, и которую с таким трудом рыл несколько лет, пришлось завалить. Он умолчал и о том, что отпел ее своей силой буквально с того света, а ужасные раны открылись все разом после магического выброса, почти целиком высосавшего ауру. Дизель устало глянул на свои руки. Они мелко подрагивали. Четыре дня! Четыре дня он сплетал и питал обрывки, которые остались от неприкосновенного энергетического запаса любого живого существа.

Привалившись спиной к холодному камню и устроив на коленях верную секиру, Дравелдиздегиль старший сын дома Криствов уснул крепким сном здорового человека. Элементали должны жить, тем более такие маленькие и не виновные в том, что кому-то нужна их сила. Элемы земли никогда не обижали подгорный народ, а очень любили и помогали. Эта девочка не земляная, но это не делает ее хуже сородичей. Гномы никогда не отвечают злом на добро. С этими мыслями Дизель и уснул.

Темноэльфийская столица Нэром.

— Как вы себя чувствуете, ваше высочество? — больше для проформы уточнил дворцовый лекарь, устраивая травяной компресс на лбу пациента. Алагос недовольно поморщился, скосив глаза на мокрую тряпку, сползающую на лицо, отчего давно остывший отвар раздражал роговицу, вызывая нестерпимый зуд. Когда компресс в очередной раз сполз, принц не выдержал и сдернул его с себя, резко сев на постели.

— Вон, — прошипел он. Побледневший лекарь, часто кланяясь, попятился к выходу. Но не успел он развернуться, как дверь резко распахнулась, опрокинув несчастного на пол. Но посетитель даже не удостоил взглядом пострадавшего.

— Дорогой, как ты себя чувствуешь?! Я так переживала, так плакала!

Говорливый смерч в одно мгновение пересек комнату и повис на шее, отчего не до конца затянувшаяся рана дала о себе знать, прострелив левый бок, казалось бы до кончиков волос. Дроу скрипнул зубами.

— Милый, тебе больно?! — еще громче запричитала эльфийка, даже не думая отлепляться от жениха, чтобы хоть как-то облегчить его страдания.

— Дериалея, отпусти меня, — рявкнул Ал, устав бороться с клещом в виде «возлюбленной» невесты.

Девушка от неожиданности разжала объятья, но далеко не отошла, а присела на краешек кровати, с наигранным смущением потупив взор.

— Прости, я так рада, что ты жив. Мне как сказали, что ты ранен, я даже чувств лишилась, — залепетала девушка, заправляя пепельный локон, выбившийся из идеальной прически, за острое ушко. Пухлые губки, подчеркнутые нежно розовой помадой сложились в невинную улыбку.

Алагос обернулся покрывалом и молча направился в гардеробную. Что уж скрывать, его невеста хороша и даже очень, длинные белые волосы, широко распахнутые зеленые глаза в обрамлении пушистых ресниц, точеное личико, длинные ноги и изгибы юного тела, способные лишить покоя любого, даже самого черствого мужчину. Помимо красоты, дроу обладала не дюжим умом, никак не вязавшимся с образом невинной простушки, который она демонстрировала перед своим нареченным. В этой эльфийской головке был спрятан мощный процессор, позволяющей Дериалеи плести интриги, ловчее паука и держать в своих руках все сплетни королевского двора, ловка используя их в угоду себе. Властная, сильная, уверенная в себе эльфийка, по мнению дяди была достойной ему партией, они были обручены почти уже два года, но Алагос не спешил вести нареченную к алтарю и всячески отбрыкивался от навязанного брака. Ведь брак для дроу, это не штамп в паспорте, это слияние душ, хоть и в большинстве случаев частичное, но тем не менее… В этом мире не существует разводов, а веской причиной расторжения брака является только смерть. Алагос в какой-то степени уважал Лею, но скорее как персонажа книги, или исторических хроник. Он просто не представлял, как можно прожить жизнь с женщиной, чьего истинного лица не видел, наверно, никто из ныне живущих. К тому же все чаще ему снилась другая, та, ради кого он пошёл на сделку с демиургом. Та, ради которой рискнул растворится в вечности без права возрождения, отстаивая новое тело, которое долгое время отторгало его как паразита. И та, которую, к священному ужасу, он начал забывать. Он уже почти не мог вспомнить ее лица, цвета глаз и бархата кожи. В память сохранились лишь нежность женских рук и те чувства, что вызывала в нем её улыбка. А еще запах, то единственное, что он надеялся не забыть никогда. Запах, сводящий с ума, отключающий разум и пробуждающий инстинкты, старые как мир: защищать и обладать. Когда-то, он еще это помнил, запахи не представляли для него особого значения, но когда в сердце поселилась он, все перестало иметь значение. Мир разделился на до и после… Он не мог её забыть! Он не должен… но как же быть? Бегать по миру и обнюхивать каждую женщину, что попадется ему на глаза? Это же совершенное безумие! Была одна зацепка, ведь всего на мгновение, когда он потерял власть над телом, он слышал голос, свой голос зовущий девушку — Рика. Так в этом мире звали ее, как он не старался, но лица не мог вспомнить, возможно, виной всему болевой шок.

Иногда, глядя на свое нынешнее положение в обществе, на свою невесту, в голове возникала подлая мыслишка. А надо ли ему её искать? Кем он был в дома? Обычным мальчишкой с кучей амбиций, с желанием быть кем-то большим, таких как он сотни, даже тысячи. Здесь он важен, он принц, хоть и не наследный, но у него есть власть, есть магический дар, который безумно редкий даже в этом, наводненном магией, мире. Он по праву займет место рядом со своим братом, как советник и доверенное лицо. Есть связи, золото и возможности, но у совести был Её голос. Потерять любимую просто так? Он ведь не ради удовольствия стремился к богатству, он желал построить дом, дом для своей девочки, чтобы после долгого дня его встречали с улыбкой и заботой. Чтобы она ни в чем не нуждалась и была счастлива. Тогда в кого он превращается здесь?

— Милый, — заискивающе проворковала Лея. — Ты так молчалив, наверно устал, позволь я помогу тебе расслабиться.

— Нет, — прозвучал грозный рык и треск материи. С отвращением Принц откинул порванную в ярости рубашку. — Убирайся, я не намерен терпеть твои выходки, Дериалея. И не строй из себя невинную овечку, мы оба прекрасно знаем, что невинностью тут даже не пахнет. Мужчина вышел из гардеробной, запахивая полы темно зеленого камзола, но тут заметил лекаря, все еще жмущегося к стене возле выхода.

— Ты еще здесь? — один взгляд и белая сутана со знаком принадлежности к гильдии лекарей, задымилась по краям. Дроу побледнел и мигом испарился из комнаты. Алагос перевел тяжелый взгляд на девушку, все еще сидящую на краю ложа. Та не отрываясь смотрела на жениха, но, видимо не увидев того, чего хотела она нахмурилась. Идеальное лицо прочертила кривоватая усмешка, совершенно не шедшая ей. Лея легко поднялась и направилась к выходу, бросив через плечо.

— Ты можешь говорить все что угодно, мой принц, но от меня тебе никуда не деться… Наш монарх через месяц назначил дату свадьбы.

И вышла прикрыв дверь.

С силой Ал впечатал кулак в стену, которая слегка треснула под напором нечеловеческой силы. С какой-то странной смесью ярости и спокойствия он смотрел на рубиновые капли, стекающие по белой стене, и думал, что власть ему не нужна.

— А можно мне посмотреть?

— Нет, — десятый раз терпеливо ответил Дизель.

— Почему?

— Сломаешь, — так же спокойно ответил гном, ныряя в правое ответвление подземного коридора.

— Не правда, — возмутилась я и, не вписавшись в поворот, стукнулась лбом об один из свисающих сверху сталактитов. — Ой!

Впереди послышался смешок.

— Рика, не отставай.

— Бегу, — крикнула я и резво припустила за гномом, но не рассчитала скорость и врезалась в, почему-то остановившегося, Дизеля.

Меня поймали, осторожно поставили на землю. Я улыбнулась, а гном тяжело вздохнул и с упреком посмотрел на меня. Взгляд я скорее почувствовала, нежели увидела, так как от столкновения с неуклюжей девицей Дизель уронил факел, и тот потух.

— Ржавые подковы, — пробурчал он, подбирая факел и похлопал себя по карманам в поисках огнива.

— Оно в правом кармане куртки, — подсказала я.

— О-о-о, и вправду, спасибо, егоза… но все равно нет.

Я скуксилась, наблюдая за высечением искры. Злой гном, а еще упрямый как стадо баранов. Нет, даже бараны не такие упрямые. А еще у этого образчика подземной расы очень тяжелый характер. Он был тих, категоричен во всем, что касалось опровержения его мнения и имел дурную привычку чесать спину киркой. Я ничего не имела против этого до тех пор, пока один раз забыв, что я иду сзади он решил в очередной раз почесаться, из-за чего я чуть не лишилась носа, хорошо споткнулась за секунду до этого. Извинятся передо мной не стали, лишь задумчиво дернули себя за бороду и сказали, чтобы под ноги смотрела. А так же я третий день выпрашиваю посмотреть его резной гребешок, сделанный из того же материала, что и походная утварь. Меня так привлекала эта вещь, хотя я видела ее всего один раз и то мельком, когда гном с вечера заплетал бороду в косу, предварительно расчесав сто раз (я считала!).

— Ну почему!? — в сотый раз возмутилась я.

— Сломаешь, ложку то сломала.

— Но я нечаянно.

— И эту, того, нечаянно, — припечатал гном, но поглядев в отблесках вновь зажжённого факела на мое опечаленное лицо, похлопал меня по плечу и сообщил, что сама сделаю не хуже. Меня чуть не припечатало к стене тоннеля и неизвестно от чего больше, то ли от тяжелой бронированной руки гнома, то ли от известия, что придется вытачивать гребень.

— А это интересно?

— Очень, — заверили меня с энтузиазмом. — Вот придем — я тебя в гранильный цех отведу к нашим женщинам, или в резной, мастерицы такие вещи делаю.

— На экскурсию? — удивилась я, цепляясь за ремень кожаных брюк гнома, чтобы больше не теряться и не пересчитать тщательно взлелеянной частью тела выступающие углы. — А кто делал этот коридор?

К моему удивлению каменный туннель не был грубо обтесан, стены аккуратные, я бы даже сказала гладкие, будто кто-то под высокой температурой просто взял и расплавил камень. Интересно, а они уже изобрели огнемет?

— Дядюшка Дизель, а как такие стены ровные получились?

— Как ты сказала? — удивился гном, на ходу оборачиваясь.

— А что такое? — я прикрыла рот ладошкой.

— Да не смущайся, я привык уже, — гном подмигнул и хохотнул, когда я еще больше покраснела. — Значит так. Стены мне помогал обрабатывать мой хороший друг. Я тебя с ним познакомлю, только ты его не обижай, да и не пугайся сама, он еще довольно молодой, горячий и стеснительный.

— Укусить может? — уточнила я. Крутя головой по сторонам.

— Ты чем слушаешь? Я говорю, что обожжет от волнения.

Глаза чуть не вылезли из орбит. Его друг воспламеняется? Сразу представился лысый гномик из старого диснеевского мультика, с робкой улыбкой мальчика-одуванчика протягивающий своей возлюбленной букет ромашек, и на определенной стадии смущения его окружает пламя, вырастают рога и копыта и он с сумасшедшим хохотом бежит сжигать дома и воровать младенцев. Бррр! Вот это картина, интересно а у гномов есть психиатры?

— … и с разведение проблемы, кладки гибнут, от жары личинки гибнут.

— Гномы личинками размножаются? — глаза чуть из орбит не выпали. Вот это номер, а в книжках о таком не писали.

— Три десятка ржавых молотков, зря я не попал киркой, когда забылся! Может хоть слушать научилась бы. Какие гномы, нормально мы размножаемся, — рыкнул Дизель, сплюнув в сердцах. — Нет, ну это надо! Вывести из себя железного гнома!

Мы шли по коридору, сопровождаемые гневным бухтением и порыкиванием гнома. Я молчала, осознавая, что провинилась. Нет, ну он сказал друга? Сказал, откуда мне было знать, что речь не о гноме идет, а о каком-то животном. Мир то магический. Если я могу все замораживать, где гарантии того, что гномы не могут все воспламенять. Может у них элементаль огня есть, или как он может называться?

Вспышек гнева Дизеля я не боялась, за те несколько недель, что мы пробыли в пещере, пока шло выздоровление, Дизель взрывался чуть ли не каждый день. Причем как он меня убеждал, гномы — самая спокойная раса и вывести их из себя невозможно. А вспыхивал-то по пустякам. Один раз я спросила, зачем они отращивают бороду, ведь у горна ее можно подпалить. На что до глубина души обиженный гном, разорался, что существуют шапочки, пропитанные специальным раствором против возгорания, которые мужчины одевают перед работой. А сбрить бороду — позор для гнома. Потом я поинтересовалась, правда ли, что женщины гномов бородатые и их никто не видит, потому что от мужчин в толпе не отличишь (а что? Книжные каноны так просто из головы не выкуришь). За это на меня орать не стали, просто Дизель развернулся и ушел на весь день. Пришлось самой возиться самой с костром и едой. Вечером хмурый и пыльный гном вернулся, молча съел свою порцию каши и завалился спать. На утро я его растормошила и испуганно пролепетала, что похоже рядом есть кто-то еще. Гном хмуро поинтересовался причиной выводов, на что я рассказала, что пока ходила за водой, то нашла, появившийся будто из не откуда, боковой туннель, которого раньше не было. Дизель выслушал и сказал, что это он вчера вырубил. На вопрос зачем, он пожал плечами и сказал, что лучше так, чем меня прибить за обиду, нанесенную всему гномьему роду. Я задумчиво кивнула и больше с вопросами не лезла. Как говорится, своя шкура дороже. А в один из вечеров Дизель закопался в свою сумку почти по пояс, а, вынырнув, протянул мне металлическую статуэтку, примерно с ладонь величиной. Из камня была выточена фигурка девушки. Пышнотелая, но не толстая, с длинными волосами, покрытые рыжей эмалью, голубые глаза из драгоценного камня и добрая улыбка. Я с восхищением разглядывала произведение искусства, поражаясь красотой незнакомки. Когда мои восторги поутихли, гном осторожно забрал ее у меня и завернул в кусочек ткани и бережно уложил в футляр с замочком.

— Это моя матушка. Она умерла, рожая мне мертвую сестренку, — сказал Дизель, и я не нашла в себе силы что-то сказать в ответ. Мне лишь было очень стыдно за свой болтливый язык. После этого гном продолжал возмущаться, но к его чести нужно сказать, что руки он на меня ни разу не поднял. И в конечном итоге все-таки разъяснял то, что было мне не понятно.

— Мой друг не гном. Он подземный тарл. Это такие животные, похожи на больших червей, только пушистые и имеют способность воспламенять покровы тела. Поэтому любят холод, и кладки свои содержат в более холодных пещерах, не приближаясь к ним, на протяжении развития личинки, чтобы не травмировать своим жаром. Мы смотрим за их потомством, за это они с нами работают, помогая разрабатывать шахты. Только в рудные месторождения мы их не пускаем, жилы поплавить могут.

— Так ты меня не просто так ведешь в свой город? — хмуро поинтересовалась я после минутной паузы.

— Да, — убийственно честно ответил. — Я бы тебя итак забрал оттуда, но когда понял, что ты элементаль и твоя стихия холод решил во что бы то ни стало вытащить. Мы недавно нашли жилу хороших изумрудов, но она как на зло проходила почти вплотную с инкубатором личинок. Решили рискнуть и начать разработку, за что и поплатились. Циркуляция холодного воздуха была нарушена, все пещеры начали неравномерно то нагреваться, то охлаждаться и больше половины кладки уже погибло. Тарлы нервничают и отказываются нам помогать. Если не остудить личинки, то все они погибнут. Поэтому нам нужна твоя помощь. К сожалению то, что я тебе сейчас рассказываю — информация двухмесячной давности. Что происходит там сейчас, я не имею никакого понятия, может спасать уже некого, и мы зря спешим.

Дизель замолчал, продолжая идти. Я лишь сильнее вцепилась в ремень его брюк, чтобы не потеряться.

Значит опять обман. Хотя чего я удивляюсь. Всем нужна моя сила, просто кто-то берет ее напрямую, а кто-то выманивает обманом. Возможно, мне грех жаловаться, меня все-таки спасли, вылечили и накормили, но не выйдет ли так, что пойдя с гномом я попаду в такой переплет, что камера мне покажется раем. Я молчала. Дизель так же не проронил ни звука.

С другой стороны я итак рискнула, доверившись гному, так разве меняет суть то, что в моей помощи нуждаются, причем очень сильно. И тут я чуть в голос не расхохоталась, если бы меня хотели убить, то ауру латать точно не стали…

Да, я сначала не понимала, почему мне плохо и по ночам я задыхаюсь, и почему рыжий гном с каждым днем все больше седеет. Просто в одну из ночей я проснулась от шума рядом и приоткрыла глаза, дабы не выдавать пробуждения.

Я лежала рядом с костром, а по другую сторону сидел Дизель, перед ним были разложены какие-то мешочки и он по очереди зачерпывал содержимое из каждого и бросал в огонь. Все действия сопровождались странным гулом, но увидев, как открывается и закрывается рот гнома поняла, что это он воспроизводит этот гортанный басовитый звук. Стараясь не делать резких движения, я повернула голову на бок, чтобы лучше видеть происходящее. Гул усилился и все пространство надо мной вспыхнуло голубым светом. Когда вспышка света перестала резать глаза, а внезапные слезы сошли на нет, от удивления я охнула, забыв про конспирацию.

Свет окружал меня шелковым рваным одеялом, но не облегал тело, а парил не расстоянии вытянутой руки, колыхаясь, как лопнувший воздушный шарик и грозно щерился темными провалами, неравномерно разбросанными по всей поверхности.

— Не шевелись! Иначе одно неверное движение и мы вместе умрем.

Тихий рык заставил вздрогнуть, но я послушно замерла, меня просто-напросто сковал страх. Тем временем над костром начало формироваться огромное облако дыма. Дизель сосредоточено наблюдал за ростом облака, а потом резко выбросил вперед руку и оторвал кусок от дымы, будто он был материален. Гном обошел костер и приблизился ко мне, что происходило надо мной я не видела, так как голова была повернута на бок, а от постоянного наблюдения боковым зрением начали болеть глаза. Одно я знала точно — тот голубой купол резко натянулся. Гном раз за разом отрывал сгустки от облака и по видимому заделывал ими прорехи. Не знаю сколько времени прошло, но постепенно дым начал таять, а потом и вовсе пропал, будто Дизель исчерпал его. «Покрывало» вновь опало и утратило свет. Гном грузно свалился рядом со мной, тяжело дыша. Я так перепугалась, что забыла про запрет на движение и тут же подползла к гному. Тот хрипел, его борода вымокла от пота, обильно текущего по лицу, а глаза пытались сфокусироваться.

— Дядюшка! — взвизгнула я, не в силах сдержать эмоции. — Что мне сделать? Я могу помочь тебе?

— Фляжка.

Вскочив, выпутавшись из плаща, кинулась к его спальному месту, но ноги внезапно отказали и я шлепнулась, но быстро сориентировалась и поползла. Фляга лежала недалеко от секиры. Я приволокла ее и аккуратно напоила гнома, придерживая за голову. Дизель пил жадно, захлебываясь так, что половина воды расплескалась, но вскоре он отвернулся и я убрала сосуд от него. Свернув руликом свой плащ, я подложила ему под голову. Дизель стал дышать спокойнее и вскоре я поняла, что он уснул. Накрыв его его же плащом, я легла рядом, прибывая в полусне, прислушиваясь, не станет ли ему хуже. От моей нервозности температура воздуха заметно понизилась, а огонь в костре подозрительно затрещал. Тяжело вздохнув, я осторожно встала, ноги подрагивали, но держали. Это меня порадовало. Приободрённая я смирилась с тем, что уснуть не получится и подкинула топлива в огонь. Потом вспомнила про мешочки и с опаской завязала как следует каждый из них, но передвигать не стала. После, захватив флягу я сбегала в грот за водой, попутно тщательно вымыв руки. Набрав воды, я вернулась и задумалась. А вдруг порошок то и впрямь ядовит, а Дизель не успел его смыть. Достав из мешка свой наряд, в котором пребывала в тюрьме, порвала его на тряпочки и тщательно отмыла руки гнома. Тот даже не подумал проснуться. После я вновь метнулась к источнику, захватив на этот раз еще и котелок. Поставив воду кипятиться на огне, я сожгла тряпочки, которыми отмывала руки. Пришлось правда отшатнуться, так как в ответ пламя плюнуло в меня сгустком дыма и моя аура, а это похоже была она, на мгновение вновь проявилась, радуя глаз уменьшившимся количеством прорех.

Эта ночь завершилась приготовлением мной каши. Сварив немного жидковатую похлебку с маленькими кусочками вяленого мяса, я уселась ждать пробуждения Дизеля. Ждать пришлось не долго. Он внезапно резко сел и начал озираться.

— Кашу будешь? — уточнила я, чуть ли не давясь хохотом. Судя по внешнему виду гном был в порядке. Он сфокусировал взгляд на мне и прищурился.

— С мясом?

Я кивнула.

— А не отравлено?

Я насупилась и сложила руки на груди. Гном хехекнул и снял котелок с огня, поставив перед собой на землю.

— А ложка где?

— Нету, — буркнула я. — Руками кушай.

— Так жиденькая какая-то и мяска пожалела, — не обратил он внимания на моё бурчание. Я запыхтела гневным ёжиком и полезла в мешок искать ложку. Та нашлась, но когда я попыталась ее извлечь, она за что-то зацепилась и как-то подозрительно хрустнула. Уши в момент вспыхнули от досады, а от гнома это не укрылось. Горестно вздохнув, он отнял у меня мешок и сам закапался в него, попутно качая головой и цокая языком…

Я набрала побольше воздуха в легкие и медленно выдохнула.

— Долго еще до дома?

Дизель вздрогнул.

— Ты поможешь?

— Ну не могу же я платить злом за добро, — кисло ухмыльнулась я. — Только я не умею контролировать свои силы и пока не научусь нам придется таскать личинки из одной пещеры в другую, по мере остывания первой.

— Рика…

— Не говори ничего, я расстроилась, а когда я расстроена — все вокруг замерзает. Вот придем в будущий инкубатор и будешь меня расстраивать, чтобы я охлаждала пещеру.

Гном развернулся, ощутимо дернув меня за руку, потому что отпустить ремень я не успела. Дизель положил мне руку на плечо так, что я ухнула, больно стукнувшись коленками об пол. Не успела я возмутиться, как Дизель опустился на одно колена напротив меня и начал говорить хорошо поставленным голосом.

— Я — Дравелдиздегиль из дома Криствов принимаю Рику в свой клан, нарекаю названной племянницей, клянусь обеспечить защиту рода и прийти на зов в любое время дня и ночи. Наречение на новой луне. Призываю горы в свидетели!

Вокруг громыхнуло. Я прибывало в полном ступоре. А гном, как ни в чем не бывало, поднялся на ноги, отряхнул брюки и убил меня следующей фразой:

— Давай быстрее, а то не успеем к новой луне, тогда меня дед по голове погладит, но молотком.

— Что это было?

— А это, — гном махнул рукой, будто ничего сверхважного не произошло. — Стандартный ритуал принятия в клан. Зато ты теперь ты на полном серьезе можешь звать меня дядюшкой и никто тебе слова поперек не посмеет сказать.

— Почему? — глупо хлопая глазами, спросила я.

— Да-а-а. Все потом. А сейчас пошли. До стоянки еще пара переходов, а скоро темнеть начнет.

Как гном по времени ориентируется под землей, и почему в пещере должно темнеть я не понимала совершенно. Однако я послушно встала с земли, отряхнулась и вцепилась в пояс гнома. Так мы продолжили путь до стоянки. И точно так же спокойно и без происшествий прошли еще три дня пути по шахте. Дизель ничего мне не объяснял, да и я с вопросами не лезла, так как видела — по мере приближения к цели, гном все сильнее хмурился и уходил в себя. Причину такого поведения я понимала. Он очень беспокоился о судьбе умирающего потомства тарлов. Даже по поводу уменьшения времени на сон я не протестовала, а послушно вставала, когда разбудят.

Всю дорогу я времени зря не теряла, а шла и пыталась вспомнить все уроки и наставления Алагоса, чтобы хоть как-то справится со своей силой. Но так или иначе все сводилось к тому, чтобы контролировать свои эмоции, что порождало еще кучу вопросов, которые к сожалению задать было уже не кому. В моем понимании контроль эмоций — это способность вызывать в душе те или иные эмоциональные всплески и понять какой из них как скажется на моей силе. Такими экспериментами я и занималась. Самым сильным толчком для образования льда служил страх, и много сил для его появления не требовалось. Стоило вспомнить хоть один из дней под пытками магов, как за нашей спиной проход заваливало не хилое количество сугробов. То что объемы магического льда я контролировать не могла, меня пока не волновала. Ведь мне нужно было заморозить пещеру на достаточно большой срок, чтобы сохранить кладку живой в холоде и это первостепенная задача, а уж с контролем я разберусь как-нибудь потом, когда время будет. С этими мыслями я перестала мучать уставший организм и больше с магией по дороге не баловалась. Ведь физические силы от общения со стихией таяли быстрее, чем от утомительной постоянной ходьбы.

Как оказалось магичить я перестала вовремя, за очередным поворотам, которым казалось бы нет конца, нашему вниманию предстали каменные ворота с маленьким смотровым окошком. Дизель не сбавляя шага направился к воротам и решительно ( то есть со всей могучей дури) постучал кулаком в одну из створок. Те дрогнули, но устояли. Я лишь с округленными от удивления глазами стояла и смотрела за всем происходящим. Ворота были не просто вырезаны из камня. Они были очень красиво отделаны по периметру. Если присмотреться, то такое ощущение, что проем украсили огромной новогодней пушистой гирляндой, а потом превратили ее в камень. Огромное количество острых как игла каменных сосулек топорщились во все стороны и издалека казались мягкими. А сами вороты изукрашены резьбой, рунами и вкраплениями полудрагоценных камней.

— Ого, а как вы мишуру каменную вырезали? — восхищенно протянула я и потянулась к одной из сосулек. Но меня прервало шипение. Я недоуменно глянула на Дизеля, но тот молча отдернул меня от двери.

Каменная гирлянда зашевелилась и оторвалась от проема, одним концом свешиваясь к нам. Огромные фасетчатые глаза уставились на меня явно не с добрыми намерениями, и что самое интересное к глазам прилагались устрашающего вида жвала, внимания которым я уделила намного больше. Нервно сглотнув, я сделала шаг назад. Голова последовала за мной, пощелкивая своими «челюстями».

— Мерд, это Дизель, — вышел вперед гном, привлекая к себе внимание стража. А то, что это страж, не было никаких сомнений. По мере движения шерсть, которую я приняла за барельеф, освобождалась от пыли и приобретала темно-синий цвет с редкими рыжими вкраплениями. Послышалась серия громких щелчков и повизгиваний. После чего гусеничка целиком отлепилась от места своей дислокации и приблизилась к нам, гипнотизирую взглядом гнома.

— Да, — спустя некоторое время ответил гном. — А она поможет.

Ох, зря он это сказал. О-о-очень зря. Мне итак стоило огромного труда не драпануть от близости этого существа с криками своего будильника: «А-а-а-а-а-а, демоны! Де-мо-ны!» А когда оно вновь начало ко мне приближаться, передо мной вообще стена изо льда выросла. Тарл, а это по видимо был он (ну по крайней мере на описание похож), озадачено просвистел что-то, склонил голову на бок, а потом полез на эту стену и сделал то, что в очередной раз за день повергло меня в ступор. Он начал откусывать куски от моей защиты и чуть ли не с урчанием стал заглатывать их, помогая себе жвалами. От этого зрелища к горлу подступила тошнота, как представлю, что на месте этого льда мола была быть я. Тут моя фантазия разыгралась, благо от обморока меня отвлек Дизель.

— Пойдем, и не балуй Мерда угощениями, а то он за тобой будет везде ходить, а у него служба.

— К-к-ка-ак это угощениями? — слегка заикаясь спросила я, бочком придвигаясь к Дизелю. Тот посмеивался надо мной, но комментировать действия насмерть перепуганного элементаля не стал. Лишь схватил за руку и потащил к смотровому окошку в обход занятого едой стража.

Как оказалось, то было уже открыто и в него с любопытством наблюдала за нами вполне человеческая голова. Я вздохнула с облегчением и поняла, что второго монстра за сегодня не переживу.

Мужчина за дверью и Дизель переговаривались на языке, которого я не понимаю, причем довольно эмоционально переговаривались, попутно жестикулирую. Я на этот раз снова осталась не удел. Скромно стоя в сторонке, я иногда с опаской поглядывала на стража. Но тот, казалось, забыл о нашем существовании с чавканьем поедая мой наколдованный лед.

— Ладно, проходите. Я сообщу Главе, — на вполне понятном языке ответил мужчина и створки ворот дрогнули, впуская нас в подземный город.