14 июня 2015 года

По городу я моталась в течении четырех часов и только под утро догадалась наведаться в квартиру, на которой временно обитал мой подопечный. Даже не спрашивайте, почему точка, где он мог оказаться более всего, была мною посещена последней. Какая женщина сможет объяснить вам логику своих рассуждений? Главное, что Рясин, в итоге моих мытарств, был обнаружен живым и более чем невредимым!

От парня за версту несло перегаром. Он возлежал на скрипучем диване, совершенно нагой, в компании с очередной распутной девицей. Именно так я называла всех его подруг — однодневок, которых он пачками таскал в съемную квартиру, и имена которых на утро вспоминались Ромэо с великим трудом. Для постоянных отношений он был слишком нелеп и невезуч. Девицы от него млели, но ненадолго, быстро просекая бесперспективность задуманного, и наутро, только продрав глаза, бежали от Вовы, сверкая оголенными пятками.

Но на этот раз меня его очередной загул не на шутку обидел.

— И что это за хреновина, я тебя спрашиваю?! — Не знаю почему, но видеть в его постели голую тетку неопределенного возраста с помадой, размазанной по всей физиономии, было выше моих сил. — Где ты шлялся всю ночь? Я тебя где только не искала?! — Для пущей убедительности я подопнула туго соображающего героя — любовника носком туфли.

Тот с трудом смог разлепить сомкнутые веки. А когда справился с этой невыполнимой миссией, уставился на меня как на привидение, не в силах произнести не слова. Вскоре онемение его отпустило.

— Да кто ты такая? И как проникла ко мне в квартиру?

Я помахала у него связкой ключей перед носом.

— Ты сперла мои ключи?! А ну вон! Убирайся немедленно! Иначе я счас полицию вызову… — Несмотря на эмоциональные увещевания Рясина, уверенности в его голосе не наблюдалось. Я решила сыграть на его слабости. Мой подопечный абсолютно не умел, но очень любил выпить… Наутро его голова приобретала такие размеры, что вспомнить события прошлой ночи ему удавалось крайне редко. Именно этим фактом я и воспользовалась, нахально подсунув ему под нос только что выдуманную небылицу.

— Ты что, дорогой! Совсем не помнишь? Ты ж сам мне вчера отдал ключи и велел явиться в полдевятого утра! И вот я здесь! Перед тобой! Пришла как ты и просил… Нет, я бы сказала, умолял… Валялся в ногах и плакал! И что я вижу? Ты времени даром не теряешь! Приволок какую то второсортную девицу…. — Я сидела на высокой барной табуретке и, запихивая в рот кусочки засохшего сыра, беззаботно болтала ногой, демонстрируя тем самым полное пренебрежение его угрозам. — Ты прежде чем обещаниями швыряться, даму бы сначала из дома выпроводил, а то полиция разбираться не станет — заметет всех троих, что б не скучно было… Не за что пострадает бедняга… — И я проводила взглядом голое тело, которое, немного очухавшись, пошатываясь с бодуна и спросонья, окинув меня мутным взглядом, пошлепало в ванную комнату.

По напряженным мускулам лица Рясина читалось небывалое желание вспомнить только что мною выдуманные каверзы вчерашнего вечера. Но, поскольку их не было и в помине, вспомнить ему не удалось ровным счетом ничего из мною обозначенного. Зато в его замутненном алкоголем сознании всплыл четкий образ дамочки, которая улепетывала от него поздним вечером по подворотням. И в Рясинской кипящей голове он в точности совпал с моим амплуа.

— Точно! Ты та самая придурошная, которая за мной охотится!

Я на его выпад только ухмыльнулась.

— Было б за чем охотиться! Ни мяса, ни костного мозга… Ни какого ценного сырья с тебя не стрясти… — На самом деле тот факт, что Вова сумел меня признать, сильно рушил мои планы. Я надеялась, что за вчерашнюю ночь он допился до белой горячки и будет не в состоянии увидеть во мне недавнюю знакомую… Оказалось, что на момент нашей встречи, он был еще трезв как стекло. А потому ввести его в заблуждения и, разыграв сценку полнейшего разочарования перспективной невесты, как мною планировалось ранее, отдав ключи, и исчезнуть с глаз долой, становилось весьма проблематично. Но, поскольку запасного плана мною разработано не было, пришлось импровизировать.

Скажу вам, мои дорогие, виртуозно врать — это целая наука! И если этой науке не учиться и не практиковаться, навыки теряются одномоментно! Со способностью к сочинительству я уродилась, а тренировалась уже на протяжении многих столетий! Но не стоит забывать, что я сумела выучиться в Ангельской школе, не посетив и половины лекций! А оттуда и за три прогула многие вылетали, только в путь! А поскольку проблем с фантазией у меня не наблюдалось, сочинить правдивую небылицу в момент ее необходимости для меня было на раз плюнуть…

Выдам вам страшную тайну: убедительней всего вранье выходит, если умело мешать его с правдой. А ежели правду ваша жертва помнит, осознает и свято в нее верит, у вас в рукаве большой козырь! Цель вашего обмана уже заранее поверила в ваши россказни! Ведь он (или она) это уже видели (слышали/щупали) своими глазами (руками/пальцами)! Как уж тут не повестись?

На такой вот парадигме человеческого сознания, как перенос частичного на целое, я и надеялась вылезти из лужи, в которую сама себя и посадила. Я нарисовала на физиономии выражение нижайшего раскаяния и, аккуратно соскользнув с табуретки, кошачьим переступом двинулась в сторону обалдевшего от моего появления паренька.

— Ну ладно… Ты меня поймал! Прям к стенке прижал, поганец! Конечно, ты не давал мне эту связку… Да и с чего бы это…. Ты вчера их выронил, пока меня преследовал… А я, на твое счастье, оказалась девушкой честной. Не стала дожидаться, пока ты из квартирки свалишь, дабы прихватить все самое ценное… Хотя, я вижу, что правильно не стала… У тебя тут и брать то нечего…

По заранее обозначенному сценарию в моей голове, после подобного бескорыстного поступка, Рясин должен был проникнуться ко мне чувством безумной благодарности и, осыпав комплиментами, кинуться выполнять любые мои прихоти, дабы вернуть неоплатный долг бескорыстной персоне в моем лице….

Но все опять пошло на перекосяк… Я прекрасно понимала, что невыполнение служебных обязанностей когда нибудь аукнется мне очень неприятной стороной. Но никогда не предполагала, что неприятности эти, как следствие моего разгильдяйства, случатся столь скоро и последуют не от Великого начальства, а от непутевого Рясина, характеристики которого, перед вступлением в должность, следовало как минимум, пролистать…

Дело в том, что перед каждым заданием Ангел— хранитель обязан осуществить некий этап подготовительных работ к этому самому заданию. И весь этот этап сводится к доскональному и крайне скучнейшему изучению прошлой жизни будущего подопечного, жизни предстоящей, характера, физического состояния, и, как следствие, дня его смерти.

На все про все ангелу дается неделя в купе с несколькими стопками отксерокопированных страниц Книги Жизни, где все вышеизложенное прописано в мельчайших подробностях. Но кто будет тратить целую неделю на скучную трясину бумажек, когда есть возможность посетить «Ралли на облаках», проходящее один раз в пятьдесят лет в соседней школе, занимающейся подготовкой юных душ к жизни на Земле?! Кто угодно, но только не я!

Теперь я понимала, что тогда следовало сидеть дома и максимально тщательно изучать характер моего подопечного, поскольку он не перестает меня удивлять! Вместо того, что бы следовать разработанному мной плану и бить челом поклоны своей благодетельнице, Рясин неожиданно обнаружил в моем повествовании множество несостыковок, которые вновь заставили шестеренки в моем мозгу крутиться с бешеной скоростью, дабы найти себе оправдание.

— А коли это мои ключи, как мы с… хм-хм-хм… Ну этой… Короче, которая сейчас в душе (вот алкаш! Даже имя избранницы, пусть и на одну ночь, вспомнить не в состоянии!)! Как бы мы ночью проникли в квартиру, если б связку я потерял?

На его вопрос даже мой закаленный мозг стоящего ответа придумать был не в состоянии, поэтому я сделал обиженное лицо и пошла в наступление.

— Ну знаете ли! Между прочим, я не обязана таскать потерянные связки с ключами всяким придуркам, которые за мной по ночам таскаются! Я, видите ли, от широты души расстаралась! А он мало того, что не поблагодарил, так, еще и обвиняет черте в чем!

Последняя фраза была адресована оголенной девице, которая уже успела навести марафет и теперь появилась в дверном проеме с четко поставленной целью: прикрыть срам и валить из этого дома куда глаза глядят! По всей видимости, утро я голубкам устроила не самое романтическое!

Поскольку девицу никто задерживать не планировал, мы с Рясиным вообще на нее внимания не обращали, злостно буравя друг друга взглядами, она похватала вещички и была такова… Хотя ее исчезновение никаких изменений в наколенную атмосферу наших отношений не внесло…

— Хочешь сказать, что я ночью через замочную скважину внутрь просочился? По мне дак ближе, что ты каким-то неведомым образом проникла ко мне в квартиру и украла связку с ключами! Думается, это вполне в твоем характере!

— Тогда в твоем характере — неизлечимый кретинизм! — Я начинала медленно выходить из себя. — Как же я проникла в квартиру? Или это я умею сочиться сквозь скважины (На самом деле я умела, но ему это знать было не обязательно) ?! Идиота кусок! Я сюда попала, потому что у меня были ключи! А вот как вы сюда с этой ночной нимфой неопределенной наружности ночью вошли, я понятия не имею, да меня это мало волнует! Хотя могу предположить, что твой неизлечимый кретинизм сыграл злую шутку и ты по— идиотски не закрыл за собой входную дверь, когда уходил!!! Тогда и открывать ее ночью не требовалось!

Последняя фраза была выдана на уровне ультразвука и произвела на слушателя неизгладимое впечатление. А может быть, Вова просто не помнил, закрывал ли за собой замок, а потому мое предположение поселило в его голове бешеными темпами зреющее зерно сомнения. Впрочем, не важно по какой причине, но вопрос отпал сам собой, чему я была рада до обморока, куда проваливаться, как оказалось, было еще рановато…

— Ну хорошо… Предположим, что я действительно потерял тогда связку, а ты, блеснув благородием души, приехала мне вернуть ключи…

Я радостно кивала, подтверждая каждое его хвалебное слово в мой адрес, пока не настал черед очередных объяснений… И откуда только в его пустой голове народились столь каверзные вопросы?!

— Как же ты узнала, где я живу? Получается, я был прав, и ты меня все это время выслеживала!

Прежде чем Рясин закончил свою мысль, у меня в голове созрела небольшая кучка предполагаемого вранья, но ни один из вариантов не мог считаться полноценно подходящим… Я могла сказать, что охранники клуба, у дверей которого я была столь глупо повязана своим подопечным, направили меня по нужному адресу… Но они могли этого и не знать… Могла наврать, что подала заявление в полицию о преследовании, и в органах мне выдали нужный адрес… Но это было бы полным бредом, поскольку вместо меня сейчас в квартире должен был бы маячить отряд Омона… Могла признаться, что после нашего столкновения, следила за ним всю ночь (хотя этого не делала, несмотря на свои прямые обязательства)…. Но спроси он меня о маршруте своих ночных мытарств, попала бы впросак, поскольку понятия не имела, где он шлялся, о чем и заявила во всеуслышание по приходу на квартиру… Оставалось одно — сказать правду.

Я понурила голову, сделала виноватым от природы хитрый взгляд и голосом, полным раскаяния, поведала Вове липовую историю своей, разрывающей сердце, любовной лихорадки. Он подобного поворота сюжета явно не ожидал… Да я, признаться, и сама не думала, что смогу вот так складно рассказывать мужчине о собственных пламенных чувствах, кои я испытываю к нему вот уже несколько нескончаемых суток.

История моя, по сути своей была страшно банальной. Якобы, я увидела Рясина в супермаркете, влюбилась с первого взгляда, но, будучи по природе своей персоной застенчивой (на что он выдал «Верится с трудом!»), подойти к властителю моего сердца не решилась. Вот и преследовала его на протяжении томительных часов, слагающихся в недели (период уточнять я побоялась… Мало ли когда он застукал меня впервые…), в надежде, что избранник заметит меня сам…

На Рясина было смешно смотреть! С одной стороны, его самолюбию крайне хотелось поверить в выданною мной небылицу, с другой — трезвое сознание постоянно толкало моего подзащитного на путь адекватной оценки данных. А данные говорили о том, что уровень стоящей перед ним дамочки он, со своими тридцатью тысячами целковыми в месяц, нелепой внешностью и неудачливой натурой, не потянет, сколько бы она не трепалась об обратном.

Штука была в том, что ума у моего подопечного хватало на четверых, только вот прислушивался Рясин к голосу разума крайне редко, более полагаясь на собственное эмоциональное чутье, у которого, по всей видимости, окуляр был не на шутку сбит, поскольку то его сильно подводило. На этот раз его крайне эмоциональное существо было мне сильно на руку. Дабы добить противника, я смахнула с щеки скупую слезу, которую усиленно давила в течении последних нескольких минут, и, шмыгнув носом, уставилась на Владимира парой глаз, полных печальной страсти (а во мне пропадает отличная актриса!).

Рясин купился. В том смысле, что он навряд ли поверил во всю ересь, которую я усиленно несла, но вопросов, связанных с моим появлением в его жизни, боле не задавал.

Он закутался в одеяло и, бочком елозя стену, проследовал в сторону ванной комнаты, не сводя с меня настороженного взгляда.

— Я сейчас войду в эту дверь, а когда вернусь, хочу чтоб ты была на прежнем месте! И даже не думай что ни-будь свистнуть! Я хорошо тебя запомнил и в полиции фотопортрет составить смогу с закрытыми глазами! — И он с треском захлопнул за собой дверь, а я так и осталась сидеть посреди комнаты, отрыв от возмущения рот. Вот поганец! Такого оскорбления моя ранимая натура перенести без последствий была не в состоянии. Это я то? Свистнуть! Да за кого он меня принимает?! За мелкую форточницу?! Ну я ему покажу! Вот в следующий раз, когда его опять попытается кто нибудь кокнуть, возьму и не буду его спасать! Нет! Даже не так! Спасу его, но наполовину! Пусть валяется себе в коме вплоть до конца своего мелочного существования… А в день предписанной ему кончины, я самолично засуну его наглую головешку в банку с застоялой водой, дабы божественное предначертание не сбилось с начертанного пути!

Пока я раздумывала над планом своей коварной мести не в меру обнаглевшему подопечному, тот возник на пороге весь цветущий и благоухающий! И не скажешь, что пару минут назад от него несло смрадом утреннего перегара, а лицо было похоже на бейсбольный мяч после напряженной игры на мировом чемпионате.

— Ты еще тут?

— А где же мне еще быть после столь жутких угроз в мой адрес?! — Возмущение мое подходило к точке кипения, а причина утраты тысяч нервных клеток как раз находилась в зоне досягаемости. Не воспользоваться подобной удачей было бы верхом глупости и недальновидности. А, поскольку черный юмор всегда помогал мне сбавить пыл без применения насилия, я принялась выдавать Рясину запас максимально язвительных упреков, которые с бешеной скоростью зрели в надутой от обиды голове. — Следуя твоей недалекой логике, сдвинься я со своего места хоть на дюйм, ты бы тут же меня властям сдал! Допустить я этого не могла, поскольку выдвинуть против меня обвинения они были бы не в состоянии, а вот тебя в обезьянник загребли — только в путь — за дачу ложных показаний и введение представителей органов в заблуждение. Еще бы штраф навесили за ложный вызов! А я ведь влюблена в тебя до икоты! Как же я могла такое допустить?! Пришлось бы бабки тратить, что б тебя оттуда выколупать! А, коли у тебя своих запасов — кот наплакал, пришлось бы собственные карманы выворачивать! Так что я рассудила, что оставаться на месте будет для меня как морально, так и материально выгодно. К тому же у тебя тут и переть-то нечего… Так что вот она я — тут как тут! Даже не шевелилась! Прямо затекла вся…

Рясин стоял передо мной как вкопанный и медленно заливался бордовой краской. Под конец мне стало интересно, как скоро его лицо взорвется от напряжения, и я, игриво задрав правую бровь кверху, поманила его пальцем.

— Можешь потрогать…

Тот вспыхнул как рак после варки, но кожаная оболочка оказалась прочнее, чем я предполагала.

— И она будет убеждать меня, что страшно стеснительная, потому побоялась подойти и познакомиться!

— Попрошу не обращаться ко мне в третьем лице, когда я стою перед тобой! Не для того я с самого утра столько хамства натерпелась!

— А тебя терпеть никто и не заставляет! Сама приперлась, никто не приглашал, никто силком не держит! Дверь перед тобой… Адье, краса моих очей!!!

— Здрасьте, приехали!!! Никто не держит! А кто меня только что пообещал в полицию сдать, если я с места сдвинусь? Или мне это привиделось?!

— Не знаю, что уж тебе там привиделось, но то, что ты с головой не дружишь — это факт! Так что ты прости, я погорячился насчет органов… Тебя туда не примут ни под каким предлогом… Тебе в дурку прямая дорога!

Вот тут я обиделась по-настоящему. Да кто он, собственно, такой, что бы так оскорблять своего ангела?! Мало ли, что он не знает, кто я такая! Мог бы просто подстраховаться… В конце концов, он ведь даже не представляет! Мало ли… Не последний человек в городе… Вот возьму и найму для него киллера! Вот он тогда запрыгает!

Естественно, никакого киллера я нанимать не стала. Просто, топнув ногой и пожелав ему навернуться с балкона (коего у него в квартире с жалкой планировкой в помине быть не могло), вылетела на порог, с грохотом захлопнув за собой дверь. Впрочем, Рясину и киллер был не нужен! Он и сам себя с его везением запросто укокошит. Так что моего отсутствия рядом с Вовой было вполне достаточно для того, что бы тот протянул ноги.

На тот момент мне было абсолютно наплевать на собственную карьеру, божественное предназначение и всякую шелуху, которую на протяжении бесконечной сотни лет вталкивали в наши незадачливые головы в школе ангелов. На тот момент я мечтала об одном — что бы он, наконец, окочурился, и заботам моим настал конец.