Глава 7

* 9 лет назад *

Эрика на цыпочках вошла в комнату и тихо прикрыла дверь за собой. Развязав ленты корсета, она выскользнула из платья и, стараясь лишний раз не шуршать тканью, нырнула под тонкое одеяло.

— Это уже третий раз за неделю. Может, ты просто поселишься у него? — раздался заспанный голос Ингрид.

Эрика густо покраснела и укрылась с головой, спасаясь от ехидного взгляда проснувшейся подруги. Ингрид посмеялась над ее реакцией, и соседняя кровать зашуршала простынями. Эрика выглянула из-под одеяла, чтобы увидеть, как она села напротив нее, прикрываясь тканью.

— Его не было целых два месяца, — попыталась оправдаться Эрика, зная, что ее лицо пылало от смущения.

— Это сумасшествие какое-то, — покачала головой Ингрид и хихикнула. — То ты мариновала парня два года, то из постели мужчины не вылезаешь. Эрика, он профессор!

— Я знаю, — насупилась она и села на кровати, невольно поморщившись.

Ингрид заметила ее неудобство и захихикала.

Эрика покраснела настолько, что уши обожгло жаром. Спрятав лицо в ладонях, она низко опустила голову. Распущенные волосы скользнули по плечам.

— Это он тебя выгнал? — ни с того, ни с сего спросила Ингрид.

— Нет, я сама ушла, когда он заснул, — невнятно пробубнила Эрика в прижатые к лицу ладони.

— Почему? Неужели с ним так некомфортно спать?

— Вовсе нет, — она могла бы поспорить, что на этот раз от стыда покраснели волосы. — Просто я не хочу, чтобы остальные преподаватели знали, что мы встречаемся. А если узнают студенты, то мне жить спокойно не позволят. Карина станет первой, кто отравит мое существование. Я ведь понимаю, что подобные отношения недопустимы.

— Да, было бы проще, если бы ты все-таки с Рольфом встречалась, — протянула Ингрид и легла на подушку, громко зевнув.

— Он едва не изнасиловал меня, — тихо прошептала Эрика и тоже легла, подкладывая ладонь под щеку.

Досада скрутила горло, но она отмахнулась от мыслей о предавшем ее доверие парне. С того дня она практически не видела его, пересекаясь с ним только в столовой, где он теперь сидел за другим столом, и в аудиториях, когда занятия проходили для всего их курса.

— Да уж. До сих пор в это не верится. Он казался таким достойным.

— Видимо, у всех есть предел.

— Зато теперь ты можешь не вздыхать по ночам в подушку, мечтая о своем профессоре, — фыркнула Ингрид. — Он ответил на твои чувства.

— Я не знаю, что мне делать дальше, — тихо прошептала Эрика и зажмурилась. Страх поселился в животе. — Мы уже год спим друг с другом, но никуда дальше это не двигается. Я понимаю, что он мой преподаватель, хотя занятия по боевой магии для травников стали проходить всего раз в месяц, когда мы перешли на пятый курс. Я не знаю, какое нас ждет будущее.

— Никакое, Эрика, я тебе уже говорила, — мрачно вздохнула Ингрид и поймала ее затравленный взгляд, виновато улыбнувшись. — Он герцог Андароский. Даже если он захочет, стать его женой ты не сможешь. Его Величество не позволит. Ты простолюдинка, пусть и из зажиточной семьи. Между вами могут быть отношения, только пока вы оба находитесь в стенах Академии.

— Здесь нет титулов.

— Именно. Ты, конечно, можешь попросить место при Академии после выпуска, но это все равно не позволит тебе стать ему кем-то, кроме любовницы. Однажды король потребует от него найти себе жену, чтобы продолжить род, и профессор-изверг разобьет твое сердце.

Эрика закрыла глаза и перевернулась на спину, прикрывая лицо еще и ладонью. Боль сдавила сердце, и ледяной узел скрутил внутренности. Горло запершило от подкативших слез.

Она понимала, что Ингрид была права, и сама уже не раз думала об этом. Но ей так хотелось верить в сказку, надеяться, что Маркус проигнорирует разницу в сословиях между ними и поступит, как того требовала честь.

Хотя кого она обманывала? Эрика уже давно поняла, что дальше жарких ночей в его постели отношения между ними не зайдут, но и прекратить происходящего не могла. Она любила его, дышала им и не представляла себе, как жить без него. Маркус стал для нее всем.

*

— Нюберг. Нюберг! Ты меня вообще не слушаешь! — прикрикнула профессор Мезей.

Эрика вздрогнула и осмысленно посмотрела на раздраженную женщину. Новый декан факультета травников, по совместительству ее наставница, гневно сверлила ее взглядом прищуренных карих глаз и сжимала в руке какой-то пучок трав. Эрика попыталась понять, что она хотела от нее, но лишь осознала, что вообще не помнила, когда слушала ее в последний раз.

— Что с тобой происходит в последнее время, Нюберг? — вздохнула наставница и отбросила от себя травы. — Рассеянная, вечно в облаках витаешь, никого не слышишь. Одна радость, что на успеваемости это не сказывается.

Эрика виновато опустила голову и обхватила себя руками.

Профессор Мезей тяжело вздохнула и села на стул рядом со столом, на котором что-то кипело. Эрика принюхалась и определила, что это было сонное зелье на финальных стадиях варки.

— Следи за собой, Нюберг, — неожиданно тихо сказала наставница и поймала ее недоуменный взгляд. — Профессор Хольст — взрослый мужчина, который не просто герцог и сильный маг. Он очень опасен. Особенно для тебя.

Эрика густо покраснела, в ужасе осознавая, что профессор Мезей была в курсе их отношений. Но как? Кто ей рассказал? Неужели это стало очевидно всем?

Эрика встречалась с Маркусом крайне редко в последние недели. Он часто отлучался куда-то по делам. Она была загружена учебой. Вечера, которые они проводили вместе в его кабинете, были секретом для всех, и когда Эрика кралась в студенческое крыло замка после, ее никто не видел. Она была абсолютно уверена в этом — амулеты покрова идеально скрывали ее от любого случайного взгляда.

— Не вздумай влюбляться в него по-настоящему, — едва слышно прошептала наставница, наклоняясь к ней так, чтобы вошедший в аудиторию второкурсник не смог их подслушать.

Парень взял набор слепящих трав с полки, бросил на декана напряженный взгляд и поспешил сбежать в соседнее помещение, где проходило занятие у младших курсов.

Наставница вернула свое внимание пылающей от стыда Эрике и тяжело вздохнула. Ее карие глаза строго смотрели на нее.

— А можно влюбиться не по-настоящему? — набралась смелости задать вопрос Эрика.

— Ох, девочка! — всплеснула руками профессор Мезей и сочувствующе покачала головой.

Эрика окончательно покраснела и сжала пальцы на коленях, пытаясь отогреть, когда они окоченели от прокатившегося по телу холода. Ей было стыдно обсуждать подобное с наставницей, но, кроме нее и Ингрид, здесь у нее никого не было. Родители приезжали к ней всего раз в год, и Эрика не была уверена, что смогла бы рассказать о случившемся им. Они ее точно осудили бы, ведь подобное поведение было недопустимо.

Низко опустив голову, Эрика подумала, что, наверное, не стоило вообще поднимать эту тему. Какой бы заботливой ни была профессор Мезей, она все равно оставалась ее учителем, деканом ее факультета. Она могла запросто наказать ее. Дрожь прокатилась по телу, стоило этой мысли прийти в голову.

— Святой ветер, Маркус, чтоб тебя, — пробубнила профессор Мезей себе под нос и вдруг схватила оледеневшие от страха ладони Эрики, крепко сжимая их в своих теплых руках.

Эрика вскинула на нее ошарашенный взгляд. Наставница подбадривающе улыбнулась ей.

— Не дари ему свое сердце, Эрика. Не влюбляйся в него. Рассматривай его как временное увлечение, пока ты ученица Академии.

— Я не знаю, как это сделать, профессор, — тихо прошептала она, чувствуя, как холод сковывает тело. Обжигающий ледяной ком подкатил к горлу вместе с горечью слез, сбивая дыхание.

Взгляд наставницы сосредоточился на ее глазах, губы приоткрылись на резком вдохе, и она обхватила ее щеки ладонями. Долгую секунду она практически не дышала. Не успела Эрика спросить, что случилось, как она притянула ее к своей груди и крепко обняла, гладя по спине.

Эрика осознала, что по ее щекам текут слезы, когда соль появилась на губах, и неожиданно для себя разревелась в голос. Наставница не осуждала ее и не собиралась наказывать. Она давала совет и пыталась утешить, убаюкивая ее в своих теплых объятиях. Она видела, что ее чувства были гораздо глубже, чем ей самой того хотелось бы.

— Чтоб тебя, Маркус.

Услышав имя того, кто украл ее сердце, Эрика невольно всхлипнула и крепче прижалась к груди наставницы. Профессор Мезей ласково гладила ее по спине, успокаивая. Она была самым лучшим учителем на свете, и Эрика была благодарна всем богам за то, что попала именно к ней.

— Эрика, нам нужно кое-что обсудить. Это важно.

Эрика отстранилась из ее рук и стерла слезы с щек. Кивнув, она подняла голову, чувствуя себя немного виноватой, что разревелась перед наставницей, как маленькая девочка.

— Кто создал амулеты, которые висят на твоем поясе и вплетены в волосы? — на ее лице застыло суровое выражение.

Эрика вздрогнула и невольно отшатнулась назад. Слезы испарились без следа, когда страх заполонил все ее существо. Сердце подпрыгнуло и заколотилось где-то в горле, и тугой комок обжигающего льда сковал грудь, не позволяя вымолвить ни слова.

Откуда она узнала об амулетах? Кто ей рассказал? Но ведь никто и не знал! Эрика старалась делать их незаметными, похожими на простые украшения. До сих пор ни один из профессоров магии не обращал на них внимания, даже Маркус.

Профессор Мезей мрачно нахмурилась и сжала губы. Тяжело вздохнув, она бросила напряженный взгляд на дверь. Затем она встала из-за стола, где варилось снадобье, и закрыла ее, провернув ключ. В небольшой комнате они остались вдвоем.

Наставница достала из кармана и активировала амулет покрова, защищая аудиторию неожиданно сильными чарами, судя по вкусу, созданными профессором Бернтом. Теперь их никто не смог бы не только подслушать, но и увидеть, если бы заглянул в окно.

Эрика нервно сглотнула. Что все это значило?

— Как давно ты поняла, что в твоей крови есть магия? — наставница снова села напротив нее и поймала ее ладонь в свою руку, крепко сжимая.

Эрика в ужасе уставилась на нее. Профессор Мезей знала ее секрет. Сердце лихорадочно заколотилось в груди, и обжигающая холодом волна прокатилась по телу, сотрясая его дрожью. Скрывать и дальше не имело смысла, если Эрика не хотела рискнуть своей жизнью. Возможно, если она все честно расскажет ей, то профессор Мезей не станет ее казнить, просто вернет на другой факультет? В конце концов, она обладала немалой властью в Академии и была одной из тех, кто судил провинившихся студентов. А еще она была ее наставницей, которая всегда была добра к ней.

— Я всегда чувствовала что-то, даже когда профессора говорили, что я бездарна. К сожалению, этого было недостаточно, даже чтобы создавать простые амулеты, поэтому я считала, что это не стоит упоминания. Год назад магия нашла выход, но, когда я попробовала использовать заклинания, которым меня учили до того, как перевели на этот факультет, ничего не сработало. Я думаю, мой дар просто ничтожно мал.

— Почему ты скрыла это? — нахмурилась профессор Мезей.

— Я знаю, что происходит с теми учениками, кто не подчиняется правилам. Я боялась, что преподаватели отправят меня на суд и решат, будто я бунтарка, — Эрика низко опустила голову, озвучивая свой самый большой страх, — и убьют меня.

— Здравые опасения, — вздохнула наставница и выпустила ее руку, облокачиваясь на крышку стола. — Это был бы далеко не первый случай за историю Академии. И до тебя встречались ученики, который надеялись скрыть свои способности, чтобы в дальнейшем не служить королю. Я думаю, мне не стоит говорить, какая судьбы их постигла — ты можешь и сама догадаться. Тем более что с твоего курса уже двое доигрались до того, что их казнили. Ты носишь амулеты, чтобы скрыть свою магию, я права?

— Да, профессор.

— Создаешь их сама? Тебе кто-нибудь помогает?

— Нет. Я научилась всему сама, разобралась по книгам и делаю их в своей комнате, когда подруга на занятиях.

— Хорошо. Никому не говори, что твоя магия пробудилась, Эрика.

— Почему, профессор? Вы ведь теперь знаете.

Наставница снисходительно улыбнулась и покачала головой.

— Я никому не раскрою твой секрет, потому что не хочу, чтобы, перепугавшись, они причинили тебе вред. Вероятность подобного исхода слишком высока, учитывая сложившиеся обстоятельства. К раскрытию своего дара в полной мере ты пока не готова. Не созрела еще, — хмыкнула она.

— Что это значит, профессор? — Эрика нахмурилась, вспоминая, что это же говорили профессора Бернт и Хольст много лет назад, когда пытались пробудить ее дар.

— Есть определенные случаи, когда дар не проявляется так, как у остальных магов. Это случается очень редко, и такие создания крайне важны для нашего мира. Их под свою опеку забирают самые сильные… маги, — подумав, подобрала слово наставница.

Эрика нервно сглотнула. Она не была обычным магом? Но ведь она даже не могла сформировать элементарный огненный шар! О более сильных заклинаниях и речи не шло. Ее дар был бесполезен — все, на что его хватало, это чаровать простенькие амулеты.

— Обычно созревание таких уникальных существ происходит к восемнадцати годам. Однако мы не можем быть уверены наверняка, что это работает всегда и со всеми, — пожала плечами наставница. — Последний раз такое существо появилось в нашем мире больше двадцати лет назад.

— Что за существо? — тихо прошептала Эрика.

Профессор Мезей прищурилась и улыбнулась.

— Очень сильный маг, уникальный по всем меркам. Как профессор Хольст, например. К сожалению, он погиб во время одной из Песчаных войн.

— Я не такая же, как профессор Хольст, — замотала головой Эрика, в шоке раскрыв рот. — Он ведь очень силен! А я простое заклинание не могу сформировать.

— Это пока, Эрика, — подмигнула ей наставница и заметно расслабилась.

Устремив взгляд в сторону окна, она замолчала, и Эрика не решилась забрасывать ее вопросами, хотя любопытство так и распирало. Она слишком сильно боялась рисковать. Что, если бы профессор Мезей решила, что она была слишком опасна, и отправила ее на суд преподавателей? Он никогда не заканчивался в пользу студентов. Эрика не хотела прощаться с жизнью.

Помолчав какое-то время, наставница снова повернулась к ней и сурово нахмурилась. Эрика нервно вздрогнула, не в силах отвести от нее взгляд.

— Никому не говори о своем даре, пока не придет время. Пока не будешь уверена, что сможешь защитить себя.

— Я учусь в Академии, полной магов. Кто-нибудь заметит, как вы, например.

— Я заметила только случайно. Учись самоконтролю и выдержке. От этого зависит твоя жизнь, Эрика. Твои эмоции напрямую связаны с твоим даром. Чем они ярче, тем сильнее всплески твоей магии. Учись себя контролировать. Ты все поймешь, когда наступит время. Об одном прошу, не поддавайся на чары Маркуса. Извини, профессора Хольста, — хмыкнула она и снисходительно улыбнулась, но через мгновение строгое выражение снова вернулось на ее лицо. — Он разобьет твое сердце, потому что не доверяет магам. Они причинили его семье и друзьям слишком много боли в прошлом.

— Я не маг, профессор, — прошептала Эрика, чувствуя, как ледяной ком снова сдавливает горло. — Мой дар бесполезен.

— Это еще хуже, что он этого не видит, — неожиданно на ее лице появилось раздраженное выражение, и наставница гневно стукнула кулаком по столу. — Если бы он отбросил свои предрассудки, возможно, заметил бы, кто рядом с ним. Но не мне тыкать его в это носом, Эрика, уж извини. Свою ошибку, он должен будет осознать сам, когда придет время.

— Я вообще не понимаю, о чем вы говорите, профессор, — вздохнула Эрика, окончательно запутавшись.

— Еще не время, — подмигнула наставница и грустно улыбнулась. — Прекращай встречаться по ночам с Маркусом, пока он не украл твое сердце окончательно. Для тебя ничем хорошим это не закончится.

Эрика поджала губы, не желая обсуждать свою личную жизнь настолько подробно даже с любимой наставницей. Она была бесконечно благодарна ей за поддержку, за то, что была готова сохранить ее секрет и защитить от магов. Наставница только еще сильнее уверила ее в том, что ее дар был ущербен, отличаясь от способностей всех остальных. Не стоило им знать о нем, иначе Эрика могла превратиться в подопытную свинку, если вообще выживет. Она бы предпочла остаться травницей, пусть это и предполагало всю жизнь проносить амулеты покрова.

Профессор Мезей покачала головой, недовольно прищурившись.

— Я в первый и последний раз обсуждаю это с тобой, Нюберг. Обдумай мои слова и последуй совету либо пожалеешь через пару лет.

Эрика сжала оледеневшие пальцы и отвела взгляд. Наставница вымученно вздохнула и подняла со стола пучок трав.

— Найди здесь паучью орхидею и подбери к ней пару, чтобы усилить зелье, которое практически выкипело, пока мы тут с тобой болтали.

Эрика потянулась к пушистой веточке темно-коричневого цвета с маленькими черными цветочками. На губах наставницы заиграла довольная улыбка.

* Настоящее *

Маркус стоял в своем шатре и вслушивался в едва различимый голос Эрики, который доносил ветер сквозь откинутый полог. Это было единственное, чем он мог довольствоваться в данный момент. Она упорно избегала любых контактов с ним и перестала покидать территорию Вальтера, практически забаррикадировавшись в своем шатре.

Маркус давно бы наплевал на запрет друга, если бы был уверен, что сердце обиженной девушки оттает, стоит ему напомнить ей, как она плавилась в его объятиях. Его кровь кипела от воспоминаний о времени, что они проводили вместе вплоть до того момента, когда он постыдно струсил, разгневанный ссорой с кузеном, и оттолкнул ее.

Боль, которая пронзила Эрику в тот момент, нельзя было описать словами. Холод, появившийся в ее глазах, преследовал Маркуса в кошмарах по сей день, вымораживал его кровь, скручивал внутренности и гасил пламя.

Только много месяцев спустя, когда Эрика пропала из его жизни окончательно, Маркус осознал, что был влюблен в нее по-настоящему. Каждый день, проведенный без нее, причинял мучительную боль. Драконья сущность рвала на части его душу, толкала его найти ее, вернуть, но разум сопротивлялся до последнего. Опрометчиво подаренное ей сердце было вырвано из его груди и уничтожено им же самим. Так же как он уничтожил и ее, убив все те светлые чувства, которые она испытывала к нему.

Все эти годы Маркус пытался убедить себя, что не любил ее и не желал вернуть, раз за разом напоминал и себе, и друзьям, что связываться с людьми было неправильно. Вот только он ошибся. Так, как не ошибался никогда в жизни.

Не имело значения, что Эрика была человеком. Его сердце пылало только для нее, только воспоминания о ней могли даровать ему покой. Прошло столько лет, но он не смог смириться, не смог выбросить ее из своей головы. Встретив ее в этом лагере, почуяв ее дурманящий сладкий аромат карамели и персика, Маркус понял, что именно он потерял.

Хотя кого он обманывал? Он уже давно понял, что не мог жить без нее, издалека следя за ней все эти годы. Его доверенные воины всегда крутились поблизости, куда бы она ни переехала.

Маркус надеялся, что однажды Эрика поведет себя, как и любой другой человек — найдет ему замену. Он надеялся, что она докажет ему, что люди были непостоянны, не то чтобы он нуждался в этом. Он слишком давно жил среди них, чтобы знать, какими они были. Однако годы шли, Эрика меняла одно село на другое, одно графство за другим, все дальше отдаляясь от Андароса, но она так никого и не подпустила к себе, если верить отчетам его воинов.

С одной стороны, это приносило искаженное удовольствие, ведь это означало, что ее воспоминания о нем были все еще сильны. С другой, Маркус прекрасно понимал, что Эрика больше никогда не подпустит его к себе. Не то чтобы он стремился встретиться с ней. Она все еще была человеком. Он все еще был драконом.

Все это перестало иметь значение, когда Маркус встретил ее в этом лагере. Весь его самообман рухнул, когда ее запах, ее прекрасные ларимаровые глаза, ее нежный голос всколыхнули все воспоминания, которые он так старательно пытался запрятать в глубинах своей души. Больше Маркус не собирался лгать самому себе. Он все исправит. Он найдет способ вернуть ее и больше никогда не отпустит, придумает, как защитить ее. Плевать, что она была человеком. Она была его человеком.

В памяти вспыхнула их встреча в лесу у озера несколько дней назад, и пламя прокатилось по венам обжигающей волной. Маркус не читал отчеты о ней всего несколько месяцев, когда начались военные сборы, а Эрика, оказывается, нашла себе кого-то за это время. Гнев скрутил внутренности, и с губ сорвался густой дым.

Перебирая в памяти всех тех, кто по данным его разведчиков заглядывался на его девушку, Маркус пытался подобрать того, кто осмелился бы посягнуть на нее. Когда они закончат здесь со степняками, он отправится в то село, где Эрика жила последние годы, и испепелит любого, кто посмел коснуться ее. Затем он заберет ее с собой в свое логово. Понадобится время, но Маркус добьется ее прощения. Больше он не потеряет ее.

— Кхм, — кашлянул Вальтер, замирая в открытом проеме на входе в шатер. За его спиной снисходительно улыбался Руланд.

— Снова пришли издеваться? — раздраженно прорычал Маркус.

— Вовсе нет, — покачал головой Руланд, вошел внутрь и вольготно расположился на одной из тахт.

Вальтер достал очередную бутылку, вытащил бокалы из ящика и разлил вино. Складывалось впечатление, что он перевез сюда весь свой винный погреб.

Маркус подошел к друзьям и сел рядом на свободную тахту. Они поймали его взгляд, переглянулись и понимающие улыбки появились на их лицах.

— Если тебе станет от этого легче, то ее чувства к тебе не увяли, — усмехнулся Вальтер. — Девушка буквально трепещет, когда ты появляешься рядом.

— Она не ответила мне, когда я попытался ее вернуть. Напала и укусила, заявив, что нашла себе кого-то, — Маркус сжал кулаки, но черное пламя все равно пробежало по коже.

Руланд фыркнул и покачал головой.

— Маркус, ты всегда был самым сдержанным из нас, а теперь ведешь себя, как юный дракон. Собственное пламя контролировать не в силах. Ты еще ипостась смени посреди лагеря. Нам Филипа хватило, который шокировал половину рыцарей Вальтера и Элиаса, не знавших, кому на самом деле служат.

— У Эрики никого нет, — вмешался Вальтер и поймал напряженный взгляд Маркуса, не скрывая широкой улыбки. — И не было с тех пор, как она окончила Академию. Рене вчера сказала. Даже моей паре очевидно, что девушка страдает по тебе. Как ты мог оттолкнуть ее? Она же буквально дышит тобой, когда ты рядом. Неужели ты не видел этого?

— Видел, — вздохнул Маркус и залил в себя крепкое вино. — Если бы я только мог стереть тот день из наших жизней. Чем больше думаю об этом, тем сильнее осознаю, каким был идиотом. Святое пламя, Бригитта больше понимала, чем я! Она мне чуть ли не в лоб заявила, что я влюбился в человека. А потом еще и Руберт бросил в лицо, что я оскверняю наш род, желая смешивать нашу кровь с человеческой.

— Руберт — идиот, — скривился Руланд. — Уж извини, но твой кузен — каменноголовый истукан, который женился только потому, что вашему роду была обещана сестра Ливена, которая просто не сказала «нет», когда пришло время. Я бы не сказал, что они счастливы в браке, несмотря на двух детей.

— Теперь я это вижу, — Маркус мрачно уставился в бокал.

Отношения Руберта с его парой нельзя было назвать счастливыми. Они и близко не были похожи на те, что сложились у Вальтера, Руланда и Филипа с их женами. Иной раз Маркус думал, что боги уберегли его от страшной судьбы провести вечность с кем-то, кто был холоден так же, как Катрин была холодна к Руберту. Он отказался от брака с ней, когда она встретила свое совершеннолетие, и совершенно не жалел об этом.

Катрин была слишком мягкосердечной драконицей. Возможно, даже бесхребетной, в отличие от своего мужа. Она не могла возразить ему ни в чем, молча принимая его волю. Они оба практически безвылазно сидели в их логове, потому что Руберт был параноиком. У них были две дочери — огромное счастье для горных драконов, но Руберт видел в них только способ обогащения собственной сокровищницы. То, как жестоко он обошелся с ними, до сих пор повергало Маркуса в шок.

Если бы у него были дочери, он не стал бы обращаться с ними, как с предметом торга. Он бы холил и лелеял их, как самое дорогое сокровище. В этом отношении Маркус прекрасно понимал Теодора и Ларса, которые любили свою младшую сестру настолько, что позволили совершить невообразимое. Даже они закрыли глаза на то, что их зятем стал человек, несмотря на то, что они потеряли своих родителей по вине людей уже после окончания Столетней войны. Хотя муж их сестры был достойным человеком. Таким же достойным, как Бригитта. Как Эрика.

Пламя заклокотало у горла, практически причиняя боль, словно пыталось наказать его за то, каким слепым он был. Маркус прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Как мне вернуть ее?

— Поговори с ней, — пожал плечами Руланд. — Попробуй объяснить, что чувствуешь.

— Чтобы Маркус кому-то что-то объяснял? — хмыкнул Вальтер и бросил на него язвительный взгляд. — Скорее пламя замерзнет.

Друзья посмеялись, и Маркус выдавил из себя кривую усмешку.

— Она не станет меня слушать.

— Возможно, — прищурился Вальтер. — Но не из-за того, о чем ты думаешь. Ее будет отвлекать твой запах, к которому она постоянно принюхивается, прямо как Рене к моему. Ее тело реагирует на тебя, Маркус. Даже когда ты этого не замечаешь, она тянется к тебе.

— Да, — посмеялся Руланд. — Когда мы шли к тебе, она стояла по ветру как раз со стороны твоего шатра.

— Она ведь обычно не выходит с твоей территории, — Маркус недоуменно нахмурился и повернулся к Вальтеру. Неужели Эрику тянуло к нему сильнее, чем он думал?

Сердце сдавило в груди и окатило волной пламени. Предвкушение жаром прокатилось по венам. Он не зря летал в логово, наплевав на здравый смысл и идя на поводу у своей драконьей сущности?

— Она передавала какие-то снадобья оруженосцам, чтобы они отвезли их в лагерь магов.

— Эй! — снаружи раздался звонкий смех Ларса. — Кто к нам пожаловал!

Маркус переглянулся с друзьями. Они мгновенно отставили бокалы и направились выяснять, кого еще занесло к ним ветром. Никакого подкрепления они больше не ждали. Сражение должно было произойти уже послезавтра, если степняки продолжат двигаться в том же темпе.

***

Эрика ушла с пути вороного песчаного ранда и присмотрелась к его всаднику. Крупный мужчина с короткими, курчавыми, черными волосами и глубоко посаженными темными глазами на смуглом лице однозначно точно был человеком. Почему он тогда ездил верхом на коне, чья порода была выведена драконами для драконов?

Незнакомец спешился. Сухой степной ветер поднял полы его плаща, являя ножны с клинком из драконьей сотни. Что за чертовщина?

Эрика принюхалась, снова пытаясь учуять в нем дракона или хотя бы мага. Если не считать слабого пряного сладкого аромата, практически перебитого терпким запахом разгоряченного долгой дорогой и палящим солнцем мужского тела, ничего не выдавало в нем нечеловека. Может, его магию так же, как и ее, скрывали амулеты?

— Эй! Кто к нам пожаловал! — засмеялся младший лорд Эстергор и вышел навстречу незнакомцу.

— Привет, Ларс, — махнул ему мужчина и отдал приказания воинам, приехавшим вместе с ним.

Отряд из не менее сотни тяжеловооруженных рыцарей с сопровождавшими их оруженосцами двинулся вглубь лагеря туда, где расположились палатки цветов рода Эстергор.

— Кристиан, какими судьбами? — к странному мужчине подошел старший лорд Эстергор, которого звали Теодор, и крепко обнял его за плечи. — Разве ты не должен был остаться в Орастане?

— Его Величество передумал и отправил меня в поддержку к вам, — отмахнулся Кристиан и поприветствовал остальных драконов, вышедших встретить его в полном составе. — Сокол прилетел три недели назад. Мы гнали лошадей сначала до столицы, потом шли на всех парусах до Вийю и уже оттуда галопом сюда, чтобы не опоздать к началу, — фыркнул он и широко улыбнулся, — Вы даже не представляете, какие у меня новости!

— Ты наконец отрастил крылья? — посмеялся лорд Дэвер.

— Если бы я мог, Элиас, — скривился Кристиан, и на его лице промелькнуло разочарование. — К сожалению, мне суждено умереть человеком. Возможно, чуть позже срока благодаря жене, но все же. Так вот, Теодор, Ларс, — он повернулся к братьям Эстергор, — вы станете дядями!

Мужчины раскрыли рты в шоке, уставившись на него. Младший из них громко захохотал, утянул прибывшего друга в медвежьи объятия и сдавил. Кристиан засмеялся и встретил счастливый взгляд второго брата.

— Вот так новости, — улыбнулась Рене, вставая рядом с Эрикой.

Она согласно кивнула. Было так мило видеть искреннюю радость на лицах собравшихся мужчин. Жизнь в лагере с драконами показала, что они совершенно отличались от того, что она о них думала. Они оказались открытыми, воспитанными и совсем не жестокими. Они ценили дружбу и семью.

В животе растекся холодок то ли от страха, то ли от желания, то ли от обиды, Эрика так и не смогла разобраться в себе. Она поймала направленный на нее пристальный взгляд Маркуса и, смутившись, отвернулась.

— Леди, позвольте представиться, — незнакомец со странным смешанным запахом человека и дракона остановился рядом с Эрикой и Рене и церемониально склонил голову. — Кристиан Киркегор, граф Видекский.

Рене и Эрика вместе присели в реверансе. Лорд Киркегор улыбнулся и прищурился, рассматривая красноволосую герцогиню.

— Я так понимаю, вы, миледи, жена Вальтера. Приятно с вами познакомиться. Приношу мои извинения за то, что не смог прибыть на вашу свадьбу.

— Все в порядке, милорд, — улыбнулась ему Рене и бросила на мужа взгляд, полный любви. Герцог подошел к ней и утянул ее в свои объятия.

Лорд Киркегор тем временем перевел свое внимание на Эрику и недоуменно выгнул брови.

— Прошу меня простить, миледи, но я не могу понять, чья вы пара. Ваши цвета мне не знакомы.

— Потому что у меня нет цветов, милорд, — вежливо улыбнулась ему Эрика. — Я травница, и я ничья пара. Здесь я по работе.

По спине пробежала дрожь, когда она мимолетом заметила тяжелый взгляд, которым одарил ее Маркус. А чего он хотел? Это была правда. Она ни с кем не встречалась и уж тем более не была замужем.

— Разве вы допускаете, чтобы драконицы не принадлежали никакому роду? — недоуменно поднял брови лорд Киркегор и повернулся к лорду Дэвосу рядом с собой.

— Она не драконица, Кристиан. Человек.

— Человек? — он посмеялся и покачал головой. — Вы это серьезно? Вы ее глаза видели?

— Такое бывает, — старший лорд Эстергор подошел к зятю и нахмурился. — Подобные глаза часто встречаются у магов. У этой девушки дара нет, только цвет радужки.

— Она драконица, — снова покачал головой лорд Киркегор и, улыбнувшись, повернулся к Эрике. — Она пахнет так же, как драконица. Уж поверьте мне на слово.

Эрика нервно шагнула назад. Страх волной пробежал по телу, скручивая внутренности вымораживающим кровь холодом. Она не могла пахнуть как драконица. Разве они не пахли так же, как драконы — жженым деревом и пряностью?

— Вы ошибаетесь, милорд, — Эрика очень старалась, чтобы голос не дрожал.

— Ну хорошо, если не драконица, тогда почему вы решили, что она не маг? — он обернулся к собравшимся вокруг них мужчинам-драконам.

Эрика уже едва не задыхалась от страха. Этот настырный граф появился очень некстати, снова подхлестывая интерес к ней со стороны драконов, который остыл за минувшие дни. Это было слишком опасно, особенно после всего, что она узнала от Рене.

Оказалось, что открыть яйцо дракона могли только маги. Для активации сложных чар требовалась кровь, и пока сделавший это был жив, никто другой не смог бы открыть артефакт. Лишенные магии драконы не могли превращаться в огнедышащих ящеров и были вынуждены сражаться наравне с людьми. Когда-то таких артефактов существовало немало, и маги знали об их воздействии. Во время Столетней войны они предали драконов, и очень многие погибли из-за них. Каждый, кто здесь присутствовал, лишился кого-то из своих родных и близких. Многие рода вообще вымерли! Каждый из этих драконов терпеть не мог магов, и их не волновало, что сменилось уже не одно поколение, ведь даже наделенные магией люди не жили так же долго, как они.

Маркус поймал ее затравленный взгляд и шагнул навстречу. Сердце подскочило к горлу, и Эрика шарахнулась от него в сторону. В обсидиановых глазах на мгновение промелькнула досада, и Маркус остановился. На языке плавился его вкус, только усугубляя ее контроль над собой.

— Мы не чуем от нее магии, — старший лорд Эстергор ответил на вопрос своего зятя.

— Может быть, из-за этого? — вмешалась Рене.

Эрика повернулась к ней и увидела свои амулеты на ее ладони. Рука скользнула к ремню, только чтобы убедиться, что это действительно были они. Как… Когда?

Мужчины нахмурились, и повисла напряженная пауза.

Маркус подошел к Рене и забрал амулеты, рассматривая. Черные брови опустились вниз, нависая над прищуренными глазами. Он жутко зарычал и сжал металлические пластинки в ладони, мгновенно уничтожая.

Эрика сглотнула в ужасе, понимая, что больше ничто не скрывало ее магию. Оставшихся четырех амулетов, вплетенных в косы, для этого уже давно было недостаточно.

Маркус резко развернулся к ней, его ноздри раздулись, и с губ сорвался дым.

— Ты дурачила мне голову десять лет!

— Три года, — неосознанно огрызнулась она. — Потом ты вычеркнул меня из своей жизни.

— Эрика, — угрожающе зарычал он, шагнув к ней.

Вдруг его оттолкнул светловолосый голубоглазый дракон, закрыв ее своей спиной.

— Не трогай ее, Маркус.

— Уйди с дороги, Теймен, — прорычал разгневанный Маркус, по коже которого пробежало черное пламя.

Эрика едва не задохнулась от ужаса, когда воспоминания о том, как он так же пылал в день, когда бросил ее, обрушились на нее с новой силой. Перед глазами потемнело, и она из последних сил заставляла себя глубоко дышать, чтобы не потерять сознание. Холод мгновенно сковал все тело, практически причиняя боль. Воздух вокруг нее едва не затрещал от переизбытка магии со вкусом жженого кедра и цитруса, затмевая собой ароматы других драконов. Совсем как тогда, много лет назад, когда он едва не убил ее.

— Маркус, она сейчас сознание от страха потеряет, прекрати, — зарычал лорд Девос.

Рене вырвалась из его рук и подбежала к Эрике, которая все это время медленно пятилась назад, тщетно пытаясь вдохнуть.

— Извини, Эрика, я не знала, что это так разозлит их, — виновато прошептала она и обняла ее за плечи. — Прости меня, пожалуйста. Только дыши. Они не подпустят его к тебе.

— Зачем ты это сделала? — кое-как выдавила из себя Эрика.

— Почему ты скрываешь свои способности? — ответила вопросом на вопрос Рене. — Секреты до добра не доводят, поверь мне на слово. Мне плевать, что ты маг.

— Я не маг, я травница, — заглянула в светло-зеленые глаза Эрика, чувствуя, как давний страх сжимает сердце в ледяных тисках. — Я не способна творить заклинания. Я не представляю для тебя угрозы.

— Я знаю, — подбадривающе улыбнулась Рене, все еще продолжая закрывать ее собой от рычащих друг на друга драконов. — Я тебе доверяю, маг ты или нет. Ты моя подруга. Успокойся и дыши.

— Эрика, нам нужно поговорить, — пророкотал Маркус, и по ее коже пробежала дрожь.

Она подняла голову, устремляя взгляд поверх плеча Рене. Маркус уставился в ее глаза, и вокруг его зрачков вспыхнули искры, озаряя обсидиановую бездну, когда он принюхался к ней.

— Нам всем нужно поговорить, — вмешался Теймен. — Один на один с ней ты не останешься.

— Ты не смеешь мне указывать, — снова зарычал на него Маркус.

— Она, возможно, принадлежит моему роду. Если это так, то смею!

— Прекратите все! — неожиданно громко заревел лорд Девос. Мгновенно воцарилась тишина, и все мрачно повернулись к нему. — Другое дело. Прекратите пугать девушку. Эрика, мы не представляем для тебя угрозы, кто бы тебе что ни рассказал о нас. Иди сюда.

Она лихорадочно замотала головой, желая убраться из этого лагеря куда подальше. Предпочтительно на другой конец Большой Земли. Рене крепко сжала ее ладонь, словно почувствовала, что она находилась на грани побега.

— От них не скрыться, если они чего-то хотят, — тихо шепнула Рене. — Пойдем, поговорим и выясним, что им нужно. Я не позволю им тебя убить, — добавила она уже громче. — Пусть только попробуют и узнают, каково это, когда в бок втыкается стилет.

Ее муж посмеялся, немного разряжая напряженную обстановку, и протянул руку к жене. Рене шагнула к нему и потянула Эрику за собой. Она сдалась и на ватных ногах приблизилась к напряженным мужчинам. Сердце гулко громыхало где-то в горле, и ледяной комок страха скручивал живот.

— Почему ты скрывала свою магию, Эрика? — пророкотал низким басом Маркус.

Она подняла на него затравленный взгляд и обхватила себя руками.

— Потому что не хотела, чтобы вы убили меня, когда решили бы, что я намеренно дурила вас.

— То есть ты делала это намеренно с самого первого дня? — нахмурился он, низко опуская черные брови.

— Нет, я никогда не делала ничего подобного. Дар проявился в двадцать, но я так и не смогла сформировать ни одного заклинания с тех пор. Все, что я могу, это чаровать амулеты.

— Та огненная стена — твоя работа? — прищурился Маркус, и по его лицу было невозможно понять, злился ли он. Он снова взял свои эмоции под контроль.

— Да, — Эрика смущенно кивнула.

Неожиданно на его губах заиграла заинтересованная улыбка. В глазах промелькнуло одобрение. Всего на мгновение, но Эрика успела заметить, так как неотрывно смотрела в обсидиановую бездну.

— Ладно, сделанного уже не воротишь. Как оказалось, у нас в лагере живет маг, но хотя бы не воняет своей магией, — вздохнул Теймен и подошел к ней. — Кто твои родители?

— Простые люди, — пожала плечами она, не понимая вопроса. — Отец владеет крупной оружейной лавкой на северо-западе Орастана.

— Они маги?

— Нет, но моя бабушка была магом. Мама говорила, что у нее были такие же глаза.

— Кто-то еще в твоей семье обладает даром? — допрашивал ее мужчина с глазами цвета аквамарина.

— Нет. Только я.

— Через поколение? Раньше такого никогда не случалось, — тихо заметил старший лорд Эстергор.

— Кем был твой дед? — спросил лорд Девос.

— Я не знаю. Мама тоже не знает о нем ничего, кроме того, что он погиб в последних сражениях Столетней войны.

— Я так понимаю, что о прадедах спрашивать бессмысленно, раз ты не аристократка, — вздохнул Теймен и зарылся пальцами в заплетенные в длинную косу светлые волосы, цветом напоминающие платину. — Твоя бабка участвовала в войне в качестве мага?

— Да, — кивнула Эрика и посмотрела на переглянувшихся мужчин.

Лорды Девос, Дэвер, Дейк и Хольст пожали плечами. Неужели они все были настолько стары, чтобы помнить те сражения? Но они выглядели лет на тридцать, может, чуть старше. Святой ветер, сколько же им тогда было лет?

— Эрика, не знаю, обрадует ли тебя это, но отныне ты принадлежишь моему роду, — снова обратился к ней Теймен.

— Я не принадлежу никому, — прорычала она, чувствуя, как ее захлестывает гневом. Она приехала сюда на войну, а не найти себе «хозяина»!

— Это не так, — снисходительно улыбнулся Теймен и покачал головой, игнорируя убийственный взгляд Маркуса. — Как бы то ни было, мы не принуждаем магов подчиняться нашим внутренним законам. Просто я ставлю тебя в известность, что отныне ты должна будешь держать со мной связь. Если у тебя когда-либо появятся дети, ты также должна будешь сообщить мне.

— Какого черта я должна отчитываться перед вами? — вскинула на него возмущенный взгляд Эрика, сжимая кулаки до боли в оледеневших пальцах. — Я вас вижу первый раз в жизни!

— В тебе кровь моего рода. Рода Алдеринк, — он только улыбнулся на ее вспышку гнева.

— С чего вы вообще взяли?

— Твои глаза, Эрика, — Теймен переглянулся с другими драконами. — Определяющий оттенок радужки наследуется внутри рода. Добавочные появляются, когда примешивается другая кровь. Основной цвет твоих глаз — голубой, значит, в тебе больше крови рода Алдеринк.

— У Иды глаза совсем не как у вас, — тихо прошептал Кристиан, обращаясь к братьям Эстергор, но его все услышали.

— В случае с нашей сестрой кровь рода матери отчетливо проявилась в цвете ее радужки, хотя определяющий цвет все же наследовался от отца. Шкура-то у нее яшмовая, — отозвался Теодор. — Такое редко, но случается.

Эрика повернулась к пялящемуся на нее мужчине с аквамариновыми глазами и в гневе сощурилась.

— Я не стану перед вами отчитываться. Вы мне никто.

— Ты хочешь жить, Эрика? — жутко прорычал он, мгновенно растеряв все свое снисходительное выражение лица.

— Уйди от нее, Теймен, — грозно зарычал Маркус. В мгновение ока он оказался перед ней, закрывая ее своей спиной.

Эрика непроизвольно вдохнула его упоительный аромат. Вкус его магии взорвался на языке, и она задержала дыхание, чтобы сохранить хоть толику самоконтроля. Сердце лихорадочно заколотилось, но вовсе не от страха. Волна холода прокатилась по венам, поднимаясь к горлу, и дыхание совсем замерзло в легких. Перед глазами потемнело.

— Уведи ее, — раздался голос лорда Девоса.

Рене подбежала к Эрике, схватила ее за руку и потащила в шатер, который, к счастью, располагался достаточно далеко отсюда. Из-за спины долетел неразборчивый рык, но никто их не остановил.