Глава 3. Никогда не улыбайся

Чётвёртое сентября — день пыльных демонят.

Завуч кусала карминовые губы. Она резко поднялась, и вдруг хрустнул остро отточенный карандаш, а в расписании осталась дырка.

— Дверь закройте.

За спиной хлопнуло. Тот, кто следом за Ветой попытался войти в кабинет, ойкнул и отскочил обратно. Завуч взяла целый карандаш и постучала им по краю стола, словно требовала тишины у шумящих за окном клёнов.

— У нас уволилась учительница. В субботу. В субботу принесла заявление. Второго сентября, да. Вам придётся взять на себя классное руководство. Понимаете…

Вета не желала понимать. Она даже не села. Бросила на стул сумку и тяжело глянула на Лилию Как-там-её-по-отчеству. В сентябрьском городском мареве оказалось жарко, и по лбу важно потекла капля пота. Вета раздражённо смахнула её.

— Я на это не подписывалась.

Лилия стянула очки на кончик носа и улыбнулась. Расписание возлегало на её столе, как карта военных действий — растёртые карандашные линии, остатки от ластика, загнутые уголки.

— Выручайте, кроме вас некому их взять, понимаете? Не могут же дети остаться без классного руководителя, как вы считаете? Ну и кого мы здесь ещё найдём?

Вета задумалась и села: ноги предательски ослабели. Она поняла, что это стало началом капитуляции. Лилия опустилась на стул напротив, и взгляд её над очками сделался розово-ласковым, а голос — елейным, слаще, чем засахаренное малиновое варенье.

— Я не…

Классное руководство. Это что же, ей придётся водить их по театрам и ловить за школой с сигаретами? А потом её же и отчитают: почему, мол, ваши дети собрали так мало макулатуры.

— А я расписание составлю, как вам удобно — во вторую смену, чтобы вы смогли к своим деткам ходить.

Её голос потянулся медовыми ниточками — от ложки до банки, из которой зачерпнули и понесли ко рту.

— Доплата, конечно же, будет.

— Я не могу…

Вета поняла, что только что проглотила этот самый мёд, полную ложку. Во рту стало приторно, противно, на зубах заскрежетали крупинки сахара.

— Замечательные дети! Восьмой класс. Вы сразу с ними подружитесь. — Лилия расплывалась в улыбке. Ещё бы немного, и губы выползли бы за пределы лица. — Так вышло, что Жаннетте Сергеевне пришлось уйти. Понимаете, она уже пожилая. Так я готовлю документы?

Вета поняла, что мёд уже течёт по горлу и падает в желудок тяжёлыми дёгтевыми каплями. Хотелось спросить, есть ли у неё выбор, но какой уж тут выбор. Она, как двоечница на контрольной, оказалась немой и жалкой.

— Да.

— Ну вот и славно, сегодня я вас познакомлю. Замечательные дети, вы не пожалеете. А если проблемы возникнут, так я всегда помогу. Всегда, вы приходите. У вас с кем первый урок?

— Сегодня с пятыми, а потом восьмыми, — неохотно выдавила из себя Вета, разглядывая смазанные пометки на расписании. Свою фамилию она там не нашла и вдруг догадалась, что её уроки записаны под фамилией той, которая уволилась. Как её? Жаннетта?

— Ах, так как раз с ними? Вот и хорошо, вот и замечательно. — Она двинула очки обратно, на переносицу и быстро накарябала что-то себе в блокнотик. — Да вы идите, осваивайтесь пока. Знаете, где кабинет биологии? Да, и подружитесь там с лаборанткой, её Роза Викторовна зовут.

…В школе бесновались останки праздника. Шарики и торжественные надписи, вырезанные из бумаги, поленились снять, и дети таскали их, кто во что горазд. Вете в коленки ткнулся первоклассник, весь обмотанный бумажной мишурой.

Она нашла кабинет биологии в углу, у самой лестницы и долго мучилась с ключом, вставляя его и так, и эдак. Он входил и выходил, и даже проворачивался, вот только дверь не открывал. Потом что-то хрустнуло, и в щели стало видно, как штыри замка отъехали.

Вета осторожно прошла внутрь, как будто за партами сидели призраки и, скрипни хоть одна половица, они все бы обернулись на неё. Но в кабинете было пусто и пахло так, как должно пахнуть в кабинете биологии: немного старыми книжками, немного — пыльными чучелами, перьями и зеленью. Подоконники были уставлены цветами, как баррикадами.

— Вы новая учительница?

Вета обернулась: у неприметной двери в углу стояла сухонькая и снежно-седая бабушка.

— Да.

— Проходите. Я тут лаборантом работаю. Цветы пока поливать буду, а потом вы сами, да? — Она исчезла за дверью так же тихо, как и появилась. Вета вошла в подсобку следом и присмотрелась: на ногах Розы были мягкие тапочки с помпонами.

Мимо деловитой трусцой пробежал рыжий таракан — мелкий и нестрашный.

— Это наглядный материал бегает, видите? — засмеялась бабуля.

В комнате царствовал стол. Он стоял в центре, и куда бы Вета не попыталась пройти, ей приходилось протискиваться мимо лакированных углов. Она ступала осторожно: тараканов здесь должно быть великое множество. Полчище. Орда.

— В самом деле, у нас тут много наглядного материала, — повела рукой Роза. Её высохшие пальцы венчал отменный маникюр. — Разные схемы, таблицы. Вы говорите мне, а я вам буду подбирать к теме урока.

Вдоль всех стен тянулись шкафы, заваленные пыльными книгами — к ним Вета не решилась бы прикоснуться даже под страхом лишения премии. В углу валялись свёрнутые трубочками листы ватмана и старые шторы. И цветы. Цветы были тут повсюду — как венки на могиле образования.

«Странно, школа вроде бы новая, а кабинет биологии такой запущенный».

Должно быть, заметив, как брезгливо Вета оглядывается по сторонам, Роза проковыляла к примостившейся в углу раковине, смочила тряпку водой и принялась протирать стол — со стороны Веты он был занесён пылью, словно снегом.

— Не нужно, я сама. — Вета протянула руку к тряпке и неосторожно махнула. На пол со стола посыпались скрепки, колпачки от ручек, какие-то шарики из пластилина. Всё, что осталось здесь от Жаннетты.

— Да, здесь не очень прибрано. Но вот начнётся учёба, и мы потихоньку тут всё уберём, — бормотала Роза, сгребая в кучу бумаги на своём столе. — Пирожков не хотите? Я принесла сегодня.

— Нет, спасибо. Может, после уроков?

— Хорошо-хорошо.

В нише стола Вета нашла старый журнал, пролистала несколько страниц. В глаза бросилось: «Работа с учениками. Дементьев Валерий — неопрятно одет. Проведена беседа». Она захлопнула журнал, от чего в воздух поднялся столб пыли, и сунула его на место.

Из угла напротив на неё пустыми глазницами таращился макет человеческого организма. Наружу торчал кишечник и бурое сердце.

— А какой у вас класс? — спросила Роза, подаваясь вперёд всем телом сразу. Гибкая, как змея, и такая же бесшумная.

— Восьмой, — пробормотала Вета, уставившись в глазницы манекена, и зачем-то уточнила: — А.

— Ну да, ну да, класс Жаннетты. Надо же, — она всплеснула тоненькими руками. — Ну надо же, какая жизнь.

С утра пронеслись пятиклашки. Одетые все, как один, в костюмы и форменные синие жилетки, они смотрели на Вету и сидели, смиренно сложив руки перед собой. На переменах рассматривали чучела. Осторожно щупали листья хойи, занявшей весь угол справа от учительского стола.

В перерыв времени Вете хватило только на то, чтобы выбежать в ближайший магазин и купить пачку печенья. Всё равно пообедать в местной столовой надежды не было: её оккупировали со всех сторон школьники.

— А я, пожалуй, пойду, — мило улыбнулась Роза, как только Вета обернулась на неё, жуя печенье. Она так и стояла в старомодном плащике и шляпе, пока на неё не обратили внимания.

— Да, конечно.

Когда Вета осталась одна, она достала из ниши, прикрытой старенькой салфеткой, журнал и принялась его листать. С её личным классом нужно было познакомиться поближе, но как? Вот войдёт она на урок и скажет: «Здравствуйте, я ваш новый классный руководитель».

Вета с особой ясностью представила себе их выжидательные взгляды.

«Не бойтесь, мы с вами как-нибудь уживёмся».

Не пойдёт. Начнут смеяться и всё перепортят.

«Так вышло, что Жаннетта — как же её там? — Сергеевна уволилась, и теперь я…»

— Что ты, ну вот что? — буркнула Вета себе под нос, не смущаясь безглазого манекена.

За окном шумели счастливые учащиеся первой смены, выпущенные на волю, под солнышко. Вета оглянулась: по пыльному подоконнику ветер гонял кусок ваты, которым, видимо, затыкали щели на зиму. Одно окно подсобки выходило на дорожку, куда её в пятницу привёз Антон, другое — на кленовую аллею.

Динозавр и ученый кот выглядывали из-за цветов, кто-то ещё прятался в глубине, за деревьями. Человеческая неподвижная фигура — новое украшение школьного сада. Можно было бы посмотреть вечером, по дороге домой, кто там такой интересный.

Вета перевела взгляд на журнал. Одиннадцать детей. Всего-то. По сравнению с пятиклашками, которых в кабинет биологии набивалось столько, что едва хватало парт, одиннадцать показалось просто ничтожно маленьким числом. Почему их до сих пор не расформировали?

Одиннадцать — это даже хорошо, у неё появился шанс их запомнить. В конце концов, единственное, что им остаётся — мирно просуществовать ещё четыре года. Четыре — это ещё меньше, чем одиннадцать.

Она откинулась на спинку стула. До урока оставалась двадцать минут.

Вета слышала, школьники иногда проверяют новых учителей. Ну, сажают какого-нибудь оболтуса на шкаф или там игрушечную мышь на стол подбросят. Выдержки на то, чтобы со спокойным лицом подать нашкафному ученику тетрадку и ручку и Веты бы хватило. А мышей она в жизни не боялась, в институте экспериментальной биологии, где она проходила практику, были полные клетки мышей, а крыс ещё больше. Она брала их за шкирку и колола новыми препаратами.

С кроликами было сложнее. Но с восьмиклассниками оказалось куда хуже.

Она вошла, улыбаясь, и сказала:

— Жаннетта Дмитриевна ушла на пенсию, теперь я…

— Вы врёте, — усмехаясь, бросил парень с третье парты.

Все остальные зашевелились, стали переглядываться и хихикать. Вета опустилась на свой стул и раскрыла ежедневник на новой странице — на первых трёх уже красовалась полная путаница из имён и оценок пятиклассников.

— Вы, конечно же, знаете лучше меня? — Она в показном удивлении приподняла брови.

— Конечно! — Парень в ответ дёрнул плечом. Была бы Вета младше и глупее, она бы влюбилась в такого безоглядно — ведь отличницы всегда влюбляются в хулиганов.

Он смотрел на неё, как будто спрашивал: «Ну и что ты со мной будешь делать?».

— Хорошо, — легко согласилась Вета. — Тогда подойдите ко мне на перемене, мы обсудим местные сплетни. Как вас зовут?

— Меня? — фыркнул хулиган. — Ну, допустим, Валера.

— Очень приятно, Валера.

Девочки на первой парте захихикали громче, прикрываясь учебниками. Аккуратными, новенькими учебниками со скелетом на титульном листе. Солнечные зайчики прыгали по полиэтиленовым обложкам.

— Как только что нам сообщил Валера, я буду вашим классным руководителем. — Вета постучала ручкой по столу, призывая задние ряды к тишине. Там, негромко, но с завидным постоянством шептались, шуршали вещами, перетягивали друг у друга один несчастный учебник.

Девочки опять прыснули.

— В чём дело?

Одна из них — тоненькая и светловолосая — вскочила и, хохоча, потянула из рук парня, что сидел сзади, белую кофту.

— Он у меня забрал!...

— Успокойтесь немедленно, — откровенно возмутилась Вета.

Кто-то заскрипел стулом, порываясь помочь в схватке за кофту. Класс был совсем крошечный, а шуму от него получалось больше, чем от пятиклашек вместе взятых.

Со всех сторон вдруг посыпалось:

— Как вас зовут?

— А сколько вам лет?

— А вы замужем?

— Какой институт окончили?

— А давайте устроим праздник в честь нашего знакомства! — выкрикнула девочка, сидящая у самой стены. Она прямо таки излучала здоровье и жизнерадостность. И улыбалась Вете неожиданно искренне.

— Мы обсудим это на классном часе.

— Это значит — никогда! — крикнул тот самый хулиган, назвавший себя Валерой. Его хулиганская чёлка намокла от пота и прилипла ко лбу неопрятной кляксой. Вета передумала — она никогда бы не влюбилась в такого.

— Мы же должны познакомиться с новым учителем, — старательно отводя взгляд, заявила девочка в белом. Её длинные волосы разметались по спине и плечам, но кофту она уже натянула.

— Этим я и собираюсь заняться. Меня зовут Елизавета Николаевна.

— Так вы замужем? — понеслось ещё откуда-то.

Она решила не обращать на это внимания. Когда в начальной школе тебя дразнят, можно просто ничего не отвечать. Далеко, значит, ушли восьмиклассники от начальной школы.

— Ну хорошо, я согласна. Если вы так жаждете познакомиться, давайте каждый выйдет и расскажет немного о себе, — предложила она. — Ну, кто первый? Или вы только с места выкрикивать хотите?

Вопрос неуклюже повис в воздухе и с треском рухнул где-то у третьей парты. Снова зашумели на задних рядах, на стол Вете прилетела чья-то ручка. Парень с первой парты у окна глядел на неё беспомощно.

— Давайте начнём с вас.

Понимая, что стоит ей упустить ситуацию хоть на секунду, как она скатится в невообразимый хаос, Вета выразительно подняла брови.

— Выходите.

Прямо перед ней — через стол и парту — сидели две девочки. Одна очень спокойная, черноволосая, она только изредка оборачивалась назад, словно показывая одноклассникам: да, я с вами, заодно. Вторая сидела, опустив плечи и прячась под неопрятными прядями волос, спадающими прямо на лицо.

— Ну же?

Девица отчаянно покрутила головой.

— Я не кусаюсь.

Та затряслась ещё сильнее, откинувшись на спинку стула. Замахала руками. Стеснительная?

— Зато мы кусаемся, — выкрикнула девочка в белом.

Вета обернулась на неё.

— Ладно, выходите вы. Представьтесь только.

Она отбросила на спину не забранные в причёску волосы и вышла вперёд, покачивая бёдрами, как взрослая женщина.

— Меня зовут Вера Орлова.

Улыбнулась. В ответ ей зычно загоготали с задних рядов парни. Всё правильно, им бы уже пора вступить в развесёлый возраст полового созревания.

— Почему вы к нам пришли? — прямо спросила Вера, заводя прядь волос за ухо. Накрашенные — или от природы угольно-чёрные — ресницы задрожали насмешливо.

— Да, почему? — потянулось по кабинету.

Вета поднялась и встала, прижавшись бедром к краю стола. Так, ей казалось, она смогла бы удержать контроль. Из окон класса открывался вид на улочку, усаженную клёнами и кустарниками в белом цвету. На голубом здании через дорогу виднелась надпись: детская поликлиника.

В небе кружили птицы.

— Потому что я теперь здесь работаю, и я буду вашим классным руководителем. Жаннетта Сергеевна ушла на пенсию.

Тот парень, сидящий у окна, глядел в небо, подперев ладонью подбородок. Воротник его рубашки наполовину был заправлен под жилетку, вторая половина торчала дыбом.

— Почему ты не в форме, Вера?

— Жилетка в стирке, — фыркнула та и опустилась за свою парту. Она нашла себе занятие — бездумно перекладывала тетрадь и учебник то туда, то сюда. Главное — не поднимать глаз.

— Она не на пенсию ушла, — прикрывая рот ладонью, буркнула девочка с первой парты — черноволосая и очень серьёзная. Бледная. То ли так падал свет, то ли она и правда была бледнее остальных.

— Она не ушла на пенсию, хватит нам врать. Мы знаем!

Вета поймала взгляд крикуна: паренёк, которого она и не назвала бы восьмиклассником, сидел как раз сзади Веры. Маленький и очень подвижный — как обезьянка — он тут же отодвинулся в сторону, едва не навернувшись со стула.

— Отлично. С вами я тоже хочу познакомиться, выходите.

Он помялся у доски, как будто вспоминая сложную формулу.

— Марк. Эм, а, эр, кэ. Вы записываете? — Он вытянул шею, чтобы глянуть Вете через плечо — в ежедневник.

— Да. Хорошо, я готова выслушать то, что вы мне скажете. Что тут происходит, Марк?

Он скорчил уморительную рожицу, и класс грохнул хохотом.

— У нас душевная травма, — возопил с третьей парты Валера, хватаясь за сердце. — Нас бросили, как вы не можете понять? Нас просто бросили.

Вета вздохнула, чувствуя, что ещё немного, и воздуха ей перестанет хватать. Придётся открывать окна. А они пыльные и заставлены цветами под завязку.

— Валера, может быть, вы успокоитесь? Волноваться вредно. — Она встала. Угол стола больно впился в бедро.

— Вообще-то он не Валера, он Арт, — прикрываясь ладонью, буркнула девушка в первой парты. — А Валера сидит возле окна.

Тот принялся поправлять выбившийся из-под жилетки воротник. Арт корчился на парте в предсмертных муках. Открыть окно стало жизненно необходимо для Веты, она задыхалась. Самую малость — на пару сантиметров, чтобы не задеть один из горшков.

— Отдай! — Это Марк снова стащил с Веры белую кофту.

— А вы от нас откажетесь теперь, да? Откажетесь? — с идиотскими смешками спрашивали с задних парт.

Вета хлопнула ладонью по столу, только на мгновение прекратив общий шум, а пальцы тут же заболели. От шума и пыли у неё начинали ныть виски.

— Арт, откройте окно.

— Почему я? — заныл он, корча из себя первоклассника.

— Потому что я вас попросила.

Он оглянулся по сторонам, чтобы все смогли увидеть недовольное лицо, и потащился к кону через незанятую парту. Загремели падающие стулья.

— Никогда не улыбайтесь нам, — сказала девочка из-за ладони. «Руслана» — прочитала Вета на обложке её тетради. — Никогда. Вас что, в институте не учили?