7

Рани проснулась перед самым рассветом, пару раз за ночь у неё пытались стащить сумку, но жук кусался чувствительно, ранил до крови и похитители убирались прочь, не желая поднимать лишний шум и привлекать к себе внимание.

Казалось, постоялый двор никогда не спал, хозяин уже суетился около дровяной плиты, а парень-помощник расставлял сдвинутые столы и скамьи.

— Госпожа желает завтрак? — в этот раз мужчина выглядел куда приветливее. — Есть каша с курицей и лепёшки.

— Миску каши, чай, пару лепёшек заверните с собой, — девушка положила на край стола несколько медяков.

Еду подали сразу же, большие чайники кипели, выбрасывая струйки пара, от котла на плите исходил вкусный запах, лепёшки принесли, завернутые в старую, но чистую холстину.

Фъерани не торопилась, жевала медленно, пытаясь сообразить — стоит ли вернуться назад в храм с порталом или наоборот пройти вперёд до следующего.

По её подсчётам получалось, что до следующей остановки около шести часов хода. Не страшно, ей удалось нормально поесть и сносно выспаться. Постоялый двор — это не хору, где любой нелюдь чувствовал себя в безопасности и не думал о сохранности своих вещей, здесь пришлось отдыхать вполглаза. Пусть сумка зачарована и далеко её не унести, но с вора станется выпотрошить содержимое и повыкидывать нужные лекарства. Кошель же лежал за поясом, и девушка спала на нём, сдвинув под бок.

— У меня вопрос, — перед уходом она поймала хозяина постоялого двора за руку. — Откуда все эти люди?

— А то неизвестно, — проворчал мужчина, с подозрением оглядывая девушку. — Четыре деревни разорены иртейцами. Уже шестое нападение за последние полгода. До гарнизона в посёлке не доходят, но безобразничают жутко, и сбегают точно крысы.

— А что же солдаты? — удивилась Рани, припомнив отряд, увиденный вечером.

— Официально война не объявлена, его величество всё ещё ведёт переговоры. Чего вести? — неожиданно взвился хозяин. — Вдарить им так, чтобы мало не показалось. А то люди не чувствуют себя спокойно с таким-то царствованием.

Ясно, решение уйти подальше оказалось верным, ещё не хватало оказаться на линии войны.

Рани вышла на широкую дорогу, ведущую к следующему городу, по которой уже брели очередные беженцы. Беженцы — это легко угадывалось по поношенной одежде, а особенно по растоптанной обуви. А ещё по широким кистям рук и увеличенным суставам на пальцах, эти люди занимались тяжелым трудом — копали землю, мотыжили, носили камни и дрова.

Через пару часов дорога резко вильнула вправо, но метаморфа не стала оставаться рядом с вынужденными путниками, а шагнула в лес, уходя под раскидистые кроны деревьев.

Здесь веяло прохладой, которую девушка любила куда больше жары, которой славился юг. Да, здесь почти не было зимы, два месяца холодных ветров и дождей не в счет. Крестьяне собирали два урожая в год, у каждого дома стояли фруктовые деревья. Сказывалась близость к Лавии, тот климат благоприятствовал сельскому хозяйству, но из-за большого количества храмов там не было сел и городов, люди считали те места священными.

Вскоре еле заметная тропинка привела ее к скалам. Крутые склоны небольшого скального массива густо покрывали кустарники и вьющиеся растения, издали слышался едва различимый звон воды.

Вот такие места Фъерани любила, впрочем, как и большинство целителей, имевших талант к управлению водной стихией.

Звон ручья становился всё громче. Тропинка повернула ещё раз, открывая небольшой бассейн, заботливо обложенный камнями, в который падали сверху струи воды. А по скале густыми плетями вилась беравка, иначе именуемая красным горным плющом. Такое название ей дали за мелкие соцветия, напоминающие цветки герани.

— Прелесть! — взвизгнула Рани. — Вода точно течёт из источника, расположенного в пещерах. Беравка любит такие места, как и шерланский лишайник. Хорошее место, что и говорить.

Она покрутилась, разглядывая небольшую полянку и уходящие вверх скалы. Здесь росли чудесные растения, используемые в аптекарской практике, как нарочно собранные в одном месте. Теперь оставалось проверить стены на наличие пещер или широких трещин. Еще одно секретное место ей никак бы не помешало, к тому же метаморфа собиралась оставить здесь маяк, чтобы беспрепятственно приходить за целебными травами, поиски нужных иногда затягивались на долгое время.

Трещина пряталась за струями, и подобраться к ней оказалось нелегко, как и залезть внутрь. А ещё камни оказались покрыты густым слоем лишайника, перемешанного с плотными паутинными сетями.

Непрестанно перебирая имена демонов нижнего мира, Фъерани всё же протиснулась через узкий извилистый проход и огорчённо вздохнула, наткнувшись на пару камней с полустёртыми рунами. Вот была бы внимательнее, так и мучиться не пришлось, открыла нормальную дверь и не корячилась, изгибаясь словно змея.

Пещера была рукотворным чудом, над ней тщательно потрудился неизвестный творец, выравнивая стены и пол. Толстые колонны подпирали потолок, защищая от обрушения, по их венцу вились цепочки охранных знаков.

— Дивненько, — Рани сняла с плеча сумку и положила её на широкий настил, сбитый из толстых досок. — Очередное место отдыха. Вряд ли кто сюда пролезет, кроме ребёнка или худенькой девицы.

— Или змеи пополам с ящерицей, — донеслось сверху.

Раздался шорох и на каменный пол спрыгнул давний знакомый шкурих.

— Ты меня преследуешь? — глаза метаморфы сузились.

— Вот ещё, — обиделся демон. — Я тебе помог, вход приоткрыл, или ты думаешь, что вот так и запросто сюда попала? Наи-и-ивная...

— И мне пришлось проявлять чудеса ловкости, чтобы навестить это дивное место, — усмехнулась Фъерани.

— Разула бы глаза, так заметила ключевые камни на входе, — шкурихи понятия не имели о вежливости и всегда говорили в лоб, что думают. Или почти всегда, в зависимости от обстоятельств или задания.

— А мелким пресмыкающимся ты смотрелся лучше, — не осталась в долгу девушка.

— А мне все равно, — ящер зевнул во всю пасть, потом прошлёпал лапами по полу и забрался на помост. — Мне тоже мало кто нравится, но это не значит, что они должны принимать другой вид и размер.

Шкурихи в силу своих способностей умели прятаться, меняя расцветку шкуры, а в случае опасности мгновенно перемещались в безопасное место. Другое дело, что их принимали за чудовищ, вылезающих из черной пропасти, и поэтому разговорчивые ящерицы становились объектами преследования и уничтожения сумеречными охотниками. Вся магия ящериц состояла в перемещениях и умении добывать или доставлять нужную информацию, ничего боевого в их арсенале не было, если не брать во внимание острые зубы и когти. Но демоны-сплетники в бой вступали редко, предпочитая вовремя удирать.

Фъерани несколько секунд смотрела на неожиданного собеседника. Что ему от неё нужно? Почему так настойчиво идёт по её следу, можно сказать, сопровождает в человеческих землях?

Заскучал? Понадобилась компания? Ах, не смешите, демоны есть демоны, вне зависимости от того, имеют они человеческий облик или нет. Все существа тёмного царства выдвигали на первый план собственную безопасность, помноженную на собственные же интересы. Хотя вряд ли это качество присуще только демоническим расам, насчитывающим несколько сотен видов? Собственные интересы блюли и все прочие обитатели любых миров, без исключения.

— Лепёшку хочешь? — почему не попытаться угостить навязчивого спутника. Вдруг соизволит разговориться и поделиться своими мыслями и намерениями?

— Конечно, — оживился ящер, укладываясь на бок и подпирая голову одной из лап. — Поесть мы всегда любили и от угощения не отказывались.

Верно, этот момент почему-то выветрился из головы метаморфы. Демоны-сплетники обожали фрукты и орехи, мастерски грызли семечки, предпочитая дынные и тыквенные, впрочем мясо и овощи они тоже ели за милую душу. Интересно, как им удавалось держать форму при таких-то аппетитах?

— Да, я изящен, — шкурих взял кусок лепёшки. — На перемещения требуется прорва энергии. Либо подзаряжаться от источника, — он кивнул куда-то вверх и вдаль, — либо жрать в три глотки.

— Здесь есть источник? — какое приятное известие, не описанное ни в одном документе, рассказывающем о человеческих землях.