Реза третья

— Альрик, скоро тебе будет двенадцать, как тебе известно, в этом возрасте по традиции всех детей в нашем роду отправляют из дому — учиться. Поэтому готовься. У тебя еще есть три месяца, чтобы определиться с местом обучения и собраться в дорогу. Школу ты выберешь сам. Я уже говорил с твоим наставником, он обсудит с тобой этот вопрос. Отъезд будет через неделю после праздников.

Альрик так и не смог определить для себя — благом для него стало то решение отца или несчастьем. Пребывание в школе позволило ему найти свое место, стать не самым бесполезным человеком. Но он так мало времени провел дома. И, останься он дома, может быть смог бы заметить и предотвратить случившееся. А может и нет. Может быть он бы просто погиб. Но неистраченная возможность жгла разум.

А тогда Альрик только испуганно смотрел на отца — кронтин совсем забыл о традиции и не хотел никуда уезжать.

— Но отец, разве эта традиция обязательна для всех детей? Я полагал, что она касается только наследников.

— Сын, не перечь. Я не уступлю. Ксанта тоже уедет после своего двеннадцатилетия.

Крон нахмурился. Обычно покладистый, Альрик порой мог быть на редкость упрям. А покидать страну, семью и свои обожаемые конюшни ему точно не захочется. Но положение было не таковым, чтобы проявлять мягкость. В столице ходили нехорошие слухи, теневая служба говорила о заговоре. Возможно это преувеличение, возможно заговорщиков удастся быстро найти, но рисковать детьми Сигвальд не хотел. Они должны быть в безопасности и иметь возможность найти свое место в жизни, случись что-то непредвиденное. Независимо от поддержки семьи.

Сигвальд хотел бы смягчить просьбу, чтобы сын не принял его слова как приказ и поучение, но долгое обладание властью прививает свои привычки и манеры.

— Это вопрос не только традиции. Обучение на стороне позволит тебе понять, что ты сам, отдельно от своей семьи и рода можешь. Дома никогда не получить такого опыта. Ты станешь самостоятельным, увидишь мир, разные страны, лучше узнаешь людей. Поэтому, будь добр, прими решение. Вандыш, твой наставник, расскажет тебе о тех школах, которые сочтет подходящими.

— Все это вполне разумно. Но почему нельзя отправиться на обучение позже? Я ведь даже второго посвящения не прошел.

Крон молчал. Альрик склонил голову чуть набок, как делал обыкновенно, если не был согласен с чем-то, но подчинялся.

— Хорошо. Я выберу, куда поеду.

Сигвальд вздохнул с облегчением — ему не хотелось ссориться с сыном накануне отъезда.

*****

Долгий день подходил к концу, в кабинете постепенно темнело. Пора было зажигать огни. Раздался негромкий стук и почти тут же, не дожидаясь ответа, открылась дверь.

— Отец, вы звали меня?

Крон поднял голову от документов, которыми был завален стол.

— Да. Альрик, заходи. Я хочу узнать, что ты решил со школой.

Кронтин подошел к столу, сел в большое кресло. Его наставник остался стоять у дверей. Было в выражении лица Вандыша нечто, заставившее крона заподозрить подвох.

— Да отец. Наставник много рассказывал мне о лучших школах. Я подумал и сделал выбор.

При словах кронтина, Вандыш нервно переступил с ноги на ногу.

Альрик действительно много размышлял об этом. Но, почему-то только одно из описанных наставником блестящих и старейших заведений заинтересовало его по-настоящему.

Это было похоже на шепот, звучащий прямо в голове. Будто кто-то, как только прозвучало название, радостно отозвался: «Это оно! Тебе нужно именно сюда».

Наставник вначале пытался отговорить Альрика, злясь на себя за то, что вообще включил школу в список. Она находилась далеко и была не самой подходящей для сына крона. Однако Альрик был неумолим. Впрочем, внутренне наставник был согласен с кронтином. Школа, выбранная им, основой основ называла постулат о том, что напор отступает перед выносливостью, а сила — перед ловкостью. И это более чем подходило для младшего кронтина, если учитывать его рост и сложение. К тому же, в выбранной школе имена учеников держались в секрете, чтобы не смущать учителей и учеников родовитостью или низким происхождением. Это во многом отвечало распространенным в Огненных землях обычаям воспитания детей высшей знати.

Но Вандыша приводила в трепет мысль, о реакции крона на выбор сына. Наверняка правитель будет разгневан узнав, что Альрик будет учиться вместе с простолюдинами или вовсе безродными подкидышами и сиротами, которым школа оказывала покровительство.

— И каков же твой выбор?

Альрик, разделявший опасения своего наставника, тихо произнес:

— Я бы хотел отправиться в Зеленую Гавань.

Крон помолчал, обдумывая услышанное. Старинная школа, находящаяся в южной Андрии, почти на другом конце света, имела давние традиции и отменную репутацию. Из ее стен вышло много знаменитых военачальников. Однако несколько лет назад в Зеленой Гавани был снят запрет на обучение юношей, не принадлежащих к высокому роду. Это решение сильно убавило Гавани престижа в глазах многих родителей.

— Что же, сын… Не стану говорить, что полностью одобряю твой выбор, однако я обещал, что решение ты примешь сам. Так что отговаривать тебя не стану. Но, ты должен понять, что это — не самый простой путь. В Зеленой Гавани не делают различий между учениками и, как я слышал, учиться там нелегко. Будь к этому готов.

Альрик слегка склонил голову.

— Я знаю, отец.

Крон обратился к Вандышу. Тот, с опаской поднял глаза на правителя, но понял, что Сигвальд не гневается.

— Я поручаю тебе сопровождать моего сына до Зеленой Гавани. Скажи Вебьёрну, что он со своими людьми отправится с вами для охраны.

Как и планировалось, через неделю после празднования дня рождения наследника, небольшой отряд направился в сторону границы с Иртой.

Со сборами задержек не было — в Зеленой Гавани будущему ученику полагался ограниченный набор вещей. Впрочем, Альрика волновал только один факт: в школе ученикам дозволялось иметь собственных лошадей. С Клинком он бы ни за что не расстался.

Чтобы не привлекать к отряду лишнего внимания, личность Альрика держалась в тайне, и со стороны их кавалькада выглядела как небольшой отряд охраны, сопровождающий знатных господ в дороге.

Кронта Алберта, несколько нарушая обычай, вышла проводить сына к самым воротам. Альрик старался не показать чувств, но радость от предстоящего путешествия меркла перед осознанием, что домой он вернется через много лет. Мать, души не чаявшая в своих детях, только-только обрела старшего сына, окончившего обучение и вновь теряла, но уже младшего. А на следующий год предстояло расставание с единственной дочерью. Она представляла, как тихо станет на женской половине без обсуждения очередной каверзы Альрика или игр Ксанты с подругами.

Прощение было коротким и отряд направился на южную оконечность континента.

Дорога были благосклонна к путникам. Без особых приключений они добрались до границ Туенгара, на южном побережье которого находилась Зеленая Гавань, и пересекли страну.

Путешествие отряда подходило к концу, Вандыш с нетерпением ожидал, пока дорога повернет и покажется школа. Сам он был здесь всего однажды, но запомнил навсегда прекрасный и величественный вид, который открывался перед путником.

Наконец, отряд выехал из леса место. Наставник подал знак остановиться. Но это было не нужно. Все и так невольно придержали коней, чтобы рассмотреть открывшееся их глазам.

Альрик с восхищением рассматривал школу и земли вокруг нее. В отличие от школ Центральной Андрии, располагалась она не в замке за высокими стенами, а в настоящем дворце. Здание стояло прямо у воды. От него к каждой стороне света расходились широкие мощеные камнем дорожки. Одна, южная, заканчивалась уже в воде небольшой площадкой. Высившаяся там статуя изображала какое-то крылатое чудовище. Альрик никогда такого раньше не видел. Оно было похоже одновременно и на дракона и на лошадь. Сам дворец, был построен из светлого, почти белого камня и казался таким воздушным и легким, что глаза отказывались верить в его гигантские размеры. Казалось его стены тонкие и хрупкие как фарфор. Стройные шпили, башни с барельефами, арками, каменным кружевом, поражали воображение северян, привыкших к простым строгим силуэтам своих крепостей. Все это великолепие венчал огромный полукруглый купол, у основания которого виднелись горельефы, а наверху — статуя еще одного крылатого чудища. Вокруг раскинулся сад, незаметно переходивший в лес, который занимал большую часть школьных земель.

Вода в гавани действительно была яркого зеленого цвета. От этого светло-серые камни, из которых было сделано здание, приобретали диковинный оттенок.

Налюбовавшись, путники двинулись дальше. Вблизи дворец оказался еще больше и прекраснее.

Глава школы, Арам Хирием, принял их радушно. Расспрашивал о путешествии, об Огненной кронии.

Он один во всей Гавани будет знать, кто учится в стенах его школы. До самого выпуска ученикам запрещалось выдавать свое происхождение. Даже фамилий у них не будет — только имена и, возможно, прозвища. Альрик решил назваться Кирло перевернув свое имя.

Все, кто приходил в школу оказывались в равном положении — один на один с жизнью, без поддержки семьи и ее репутации. Каждый должен был показать то, что он из себя представляет.

Альрик, никогда не отличавшийся робостью, с готовностью отвечал на задаваемые вопросы. Арам Хирием остался доволен новым учеником.

— Господин Вандыш, я полагаю тебе не нужно долго здесь задерживаться — чтобы юноша мог начать самостоятельно обживаться, не оглядываясь на вас и не ожидая поддержки. Вам отведут комнату, переночуете, а потом вас ждет обратный путь.

Он подозвал сидевшего за дверями писаря, негромко отдал ему распоряжения. После обратился к Альрику.

— Сейчас придет наставник новой группы. Он проводит тебя в спальный корпус, оставишь там вещи, потом можешь быть свободен до завтрашнего утра, — он снова повернулся к Вандышу: — Вы очень вовремя приехали — у нас набралось достаточно учеников, и полноценное обучение начнется уже со следующей недели.

Через несколько минут в кабинет вошел будущий наставник. Он был уже в возрасте — пятьдесят лет мужчине было явно не вчера — но крепкий и моложавый.

Господин Арам произнес:

— Хьярмод, принимай нового ученика в твою группу. Это Кирло.

Наставник и новый ученик посмотрели друг на друга. Альрик — с любопытством, Хьярмод — оценивающе. И как-то разом, почти одними глазами улыбнулись друг другу.

— Кирл, у нас принято обращаться к наставнику просто по имени. Когда разберешься с вещами и лошадью, найдешь Вандыша в этом крыле на втором этаже.

— Хорошо, господин Арам

Когда юноша и наставник ушли, глава школы снова обратился к бывшему наставнику.

— Как я вижу, в прошлый приезд тебе понравилось в Гавани, раз ты привез сюда своего ученика?

Вандыш с улыбкой развел руками.

— Понравилось. Даже очень. Не думаю, что здесь может хоть кому-то не понравиться. Но, по правде говоря, я опасался, что его отец оторвет мне голову за такой выбор сына. Наверное Кирл почувствовал мое личное отношение к этому месту, потому что про другие школы он и слышать не захотел.

— Да? Это удивительно. Должно быть, он услышал шепот Судьбы. Иногда такое бывает. Вы же знаете, эта Посланница любит иногда подсказать человеку правильную дорогу.

Вандыш усмехнулся.

— Не думал, что кто-то еще помнит об этом.

— О, но я не только помню. Недавно у нас был ученик, который вполне мог вызвать любого Посланника. Когда повзрослеет и пройдет третье посвящение будет поистине могуществен. Жаль, что родственники забрали его до конца обучения. Очень способный был юноша. Пока я его не встретил, то полагал, что уже не осталось никого с даром Высшего судьи. Возможно, он смог бы претендовать на меч в конце обучения[i].

Глава школы выглядел по-настоящему расстроенным.

— А твой ученик мне симпатичен. Очень интересный юноша — видел, как он здесь все рассматривал? Умный. И не смутился ни на минуту, хотя его спрашивал чужой человек в незнакомой обстановке. И Хьярмоду он понравился. Заверьте господина Сигвальда, что Зеленая Гавань отнесется с должным вниманием к воспитанию его сына. Как и другие родители, он ежемесячно будет получать известия о жизни своего сын по ведовской связи — у нас есть вед, способный поддерживать ее. — глава школы не испытывал излишнего трепета к статусу ученика и его родителей. — После пятого года обучения всем ученикам предоставляется полугодовой отпуск, который они по желанию могут провести дома, в школе или где им захочется. До этого — только письма. Давайте заполним бумаги, разберемся с оплатой и закончим, наконец, дела на сегодня — ты наверняка устал с дороги.

Альрик едва успевал разглядеть, как они шли и мимо чего проходили. Наставник кратко рассказывал о внутреннем устройстве школы и распорядке. Он говорил быстро, но четко — странным образом огромное количество нужных сведений не просто задерживалось в голове, но и вполне благополучно там оставалось.

— Это крыло — для наставников, преподавателей и гостей. То, которое обращено к заливу — учебное. То, что к лесу — тоже. В первом проходят теоретические занятия, во втором практические. В восточном крыле и на всей прилегающей к нему территории располагаются охранительницы. Ходить туда не запрещено, но нежелательно, — он усмехнулся. — Потом поймешь, почему. Обучение в Зеленой Гавани длится семь лет. На первых курсах больше теории и больше свободного времени. На старших — основное время уделяется искусству ведения боя — как в личном мастерстве, так и в тактике, стратегии, управлении людьми. После пяти лет обучения учащимся полагается полугодовой отпуск. По возвращении они заканчивают обучение уже каждый со своим наставником. Шлифуются те навыки, которые будут признаны наиболее сильными твоими сторонами. Выпускных испытаний у нас нет — и без того достаточно различных видов контроля, а про учеников за семь лет мы узнаем достаточно. Завершается все посвящением и имянаречением. Учащимся запрещено драться до увечий, грубо разговаривать с преподавателями и служащими, прогуливать занятия, одним выходить за пределы земель Гавани до окончания третьего года обучения и без уведомления наставника. Основные обязанности учащихся: хранить честь школы и свою честь, а также учится в силу своих способностей. Недостаток ума или ловкости будет прощен, недостаток старания — наказан. Пороки, с которыми мы боремся нещадно — это лживость, жадность и лень. Распорядок дня на первом году будет не слишком напряженный. Ученикам разрешается в свободное время брать лошадей из конюшен — за этим нужно обратиться к старшему конюху, как я знаю, твой конь еще не обучен. Ученикам до пятого года запрещено носить оружие, кроме ножей, но не более полутора четвертей длиной. Телесные наказания у нас практически не применяются, но везде бывают исключения. Это все, если в общих чертах. Учащиеся живут по двое в комнате, ты будешь жить с Вестаром — у него недавно освободилось место. Он, думаю, расскажет тебе подробнее о наших порядках. Завтра утром будут небольшие предварительные занятия — я хочу понять, что мои новые ученики умеют.

Когда они поднялись на второй этаж, наставник остановился напротив крепкой деревянной двери, на которой была выбита литера «У».

— Вот здесь ты будешь жить. Если захочешь что-то узнать или просто поговорить — обращайся ко мне. В крыле наставников на каждой двери, кроме гостевых, табличка с именем. Так что, если нужно, найти меня просто.

Хьярмод открыл дверь, за которой обнаружилась средних размеров комната, поделенная массивным стеллажом на две половины — спальную и жилую. Обстановка была скромная, но в комнате было все, что требовалось — большой стол, два стула, стеллаж с книгами и учебными принадлежностями, шкаф для вещей, две кровати с прикроватными тумбочками. Пол был застелен циновкой, а стены увешаны картами.

На широком подоконнике сидел юноша, значительно старше Альрика.

Наставник указал рукой на Альрика:

— Ульв, это твой новый сосед, его зовут Кирл. Он с первого года из моей группы. Позаботься, чтобы Кирл знал все, что нужно для нормальной жизни в Зеленой Гавани. И завтра после занятий проведи его по Зеленой Гавани, пусть не спеша все посмотрит, чтобы не путаться потом.

Он повернулся к новенькому.

— Альрик, это Ульв. Он с четвертого года, будете жить вместе.

Дождавшись, пока юноши, вдоволь наглядевшись друг на друга, пожмут руки, он коротко попрощался и заторопился к выходу.

Ульв был высокий, крепкий, на две головы выше Альрика с крупными, но правильными чертами лица, коротко обрезанными темно-русыми волосами и зеленовато-карими глазами. В них светилась спокойная уверенность. Он снисходительно улыбнулся.

— Ну что, Хьярмод тебе совсем голову задурил первой лекцией?

Альрик, осматривавший комнату, снова переместил взгляд на соседа.

— Нет, он хоть и много рассказал, но, кажется, все запомнилось. А чего это ты меня так разглядываешь? Небось не на торжище.

— Да и ты на меня пялишься. Лет-то тебе хоть сколько? Ты сам по себе такой заморыш, или в Гавань скоро станут младенцев брать?

— Сам-то вырос здоровенный наверное потому что голова легкая — к земле не тянет.

— Будто бы тебя ум тянет, Колючка. У тебя просто каменюка видать вместо мозгов.

— Чего это ты смеешься? На себя со стороны посмотрел?

— Нет всего лишь на тебя.

— Ах ты гад! Думаешь если старше, так тебе все позволено? Как бы не так!

Альрик, недолго думая, набросился на Ульва. Тот от неожиданности сделал шаг назад, наткнулся на стул и упал. Альрик не упустил такой удачи, и, навалившись, быстро скрутил Ульву руки за спиной, пока тот боролся со стулом и развешанной на нем одеждой. Ульв, уткнувшись лицом в пол по-настоящему разозлился и, не без труда скинул с себя малолетку.

Альрик откатился к стене и сел, опершись на нее.

Ульв, упершись спиной в изножье кровати разглядывал соседа.

— Ты чего?

— Нет, это ты чего.

Ульв, представив, как это выглядит со стороны, рассмеялся.

— А чего это мы? Глупо как-то.

Альрик, не сводя с Ульва настороженного взгляда, неуверенно улыбнулся.

— Действительно глупо. Но ты получил по заслугам — не нужно было обзываться.

— Но ты силе-е-ен, будь чуть потяжелее — я бы не освободился так просто. — Ты откуда приехал?

— С Севера.

— Я тоже. Земляки, значит. Слышал, ты привел с собой отличного коня. — у парня загорелись глаза. — Покажешь?

Альрик повеселел — о лошадях он мог говорить бесконечно долго и с кем угодно.

— Конечно! Только мне нужно с вещами разобраться.

На следующий день Альрик попрощался с Вандышем. Началась новая жизнь. Незнакомая и удивительная.

***

— Ну что ж, Кирло, сразу видно, что меч, пусть и учебный, ты видишь не впервые. Умением это назвать еще трудно, но навыки есть. Значит ты будешь учить тому, что уже умеешь Армиса и Гарола, потому что они вообще ничего об этом не знают.

Хьярмод поделил учеников на группы. Те, кто уже что-то умел, учили впервые взявших в руки учебный меч. Наставник же подтягивал до уровня самого умелого ученика тех, кто немного знался с учебным мечом, но был слабее остальных.

***

Хьярмод прошелся вдоль выстроенных в ряд учеников.

— Ну вот теперь вы более-менее выровнялись по умениям. Можно и всем вместе заниматься. Теперь начнем настоящее обучение.

Он показал холщовый мешочек.

— Тяните плашки с цифрами. Первый номер будет работать в паре со вторым, второй с третьим и так далее.

***

Прошло немало времени, прежде чем группа стала действительно единым целым, но зато, когда это произошло, за одного человека горой вставали все, невзирая на внутренние разногласия. Система обучения в Гавани была простроена на взаимодействии всей группы, а порой и нескольких групп, поэтому ссоры быстро заканчивались, а мелкие обиды становились неважными перед лицом общей победы.

Несмотря на то, что у первого года действительно было довольно много свободного времени, никто не скучал. В их распоряжении было огромное поместье, с полями, лесами и реками.

Дисциплина в школе поддерживалась ненавязчиво, но порядок был образцовый. Хотя, как таковых запретов было крайне мало, соблюдались они строго — без малейших исключений. Так что взыскания за годы учебы получали практически все ученики и не единожды.

Альрик много времени проводил в конюшнях, которые на его взгляд были прекрасны. Ульв, поначалу ходивший просто за компанию, тоже вскоре стал интересоваться внутренней жизнью конного двора.

Из маленького вороного жеребенка, Клинок вырос в крупного жеребца. Сейчас он был еще не слишком красив — грязно-серой масти и несформировавшимся до конца корпусом и тонкой шеей, но пройдет пара лет — и он превратится в прекрасного жеребца, настоящую гордость своей породы.

Альрик проводил с ним по целой восьме каждый день. Объезжать жеребца было еще рановато, но он приучал его к своему весу на спине, учил командам, тренировал. Клинок признавал хозяином только его и даже конюха подпускал к себе с опаской. Альрик собирался со временем научить его слушаться только одного всадника.

В первый год все время практических занятий посвящалось только тренировке тела и азам обращения с мечом и копьем. На второй год к этому добавлялся еще и рукопашный бой. На третий год подростков учили сражаться любым оружием.

Не забывали и об уме. Ученики изучали историю и литературу, диалекты андарийского и основы дарийского, основы прочих наук.

***

— Кирло, ты неверно действуешь. Для тебя не подойдет обычная тактика и стандартные приемы. Тебе для них не хватает ни веса ни силы. Совсем тихо, чтобы другие ученики не слышали, Хьярмод добавил:

— У тебя есть неоспоримое преимущество. Только ты им не пользуешься. Высокая кровь дала тебе совершенно особую реакция и скорость. Заметно быстрее чем у других. Тебе нужно работать именно над этим. И развивать выносливость. Ты очень цепкий и ловкий, пользуйся этим, а не пытаться повторять за старшими учениками. Не бойся пробивать свой путь сам — ничего страшного в этом нет.

Альрик упрямо наклонил голову.

— Я не понимаю, как это сделать. Мне не хватает ни роста, ни силы, чтобы с ними справиться.

— Тебе не нужно ни то ни другое. Просто включи голову и подумай над тем, как победить превосходящего тебя в силе противника. У всякого преимущества соперника есть слабая сторона. Ее не может не быть.

Наставник отошел, а юноша погрузился в размышления, автоматически выполняя привычные упражнения. Уже в самом конце занятия Хьярмод снова подошел к нему. На этот раз он не тратил время на разговоры, а показывал что-то из того, что знал сам, заставлял ученика самого думать над возможными вариантами и тут же их отрабатывать. Уже расставляя в тренировочном зале все по местам, он добавил:

— И вообще, не понимаю, отчего ты на это обращаешь так много внимания. Даже если тебе придется участвовать в сражениях, вряд ли этобудут поединки. И тогда будет не так уж и важно, сильнее ли ты противника один на один. Победа будет за тем, кто лучше использует вот это оружие. — Хьярмод постучал своему ученику по лбу. — И только во вторую очередь ее определяет умение и сила.

— К следующему занятию я хочу чтобы ты подумал над моими словами. Ты должен научиться побеждать с тем что есть, а не оправдывать свое поражение превосходящим тебя противником. И я не снимаю с тебя задачи понять, как победить любого из них. — он махнул в сторону тренирующихся ребят. — Тебе это вполне по силам.

***

На перерыве между занятиями, Альрик сидел на краю крыльца.

Сзади послышалась возня и топот. Когда они приблизились, Альрик даже не обернулся. Не трудно было по звуку понять, кто же пожаловал.

— Кирл, ты не парень! Ты выглядишь как девчонка!

Не спеша он обернулся к говорившему и ответил.

— То, что я меньше тебя ростом, еще не делает меня девчонкой. А то, что ты обозвал меня девчонкой, не делает тебя мужчиной. Так что ты не прав, Асмунд. Ты как всегда не прав. Но я не собираюсь тебе ничего доказывать. Это будет похоже на оправдание. А перед таким тугодумом оправдываться — это даже смешно.

Асмунд, не найдя сразу, что ответить, уселся рядом на крыльце. Альрик спихнул его с крыльца и замахнулся чтобы ударить по шее. Асмунд увернулся и погрозил кулаком. Но на этом все закончилось. Драки были запрещены, да и Асмунд прекрасно помнил, что Кирло может справиться с ним без особого труда.

Еще более худощавый, чем три года назад, парнишка и впрямь не был слишком расстроен речами Асмунда. Завидуя тому, что с Кирло считались даже старшие ребята, тот уже два года пытался поддеть его и убедить всех в своем мужестве и в женственности Кирло, посчитав это его слабым местом, но и то и другое получалось у него плохо. Может ему бы и поверили со временем, да только ни в рукопашной, ни в головоломных заданиях наставника Хьярмода крупный широкотелый Асмунд не мог справиться с тонким как прут, но жилистым и невероятно цепким Кирлом. А уж как он обращался с лошадьми! Любой, самый дикий конь рано или поздно покорялся ему. Его серый жеребец был предметом восхищения и зависти всей школы. Умный как человек, он, казалось, читал мысли парня, потому что было совсем не заметно, чтобы Альрик что-то ему приказывал, однако жеребец слушался. Ласковый как котенок с хозяином, любого другого он был готов разорвать и затоптать.

Альрик, с неизменной едкостью отвечавший на поддевки Асмунда, заслужил в конце концов уважение и его и многих других ребят, которые, представляя себя на его месте, понимали, что дело закончилось бы дракой. Со временем острая вражда прошла и цапались они больше по привычке. За годы учебы обмен колкостями превратился в своеобразный ритуал — попытаться выиграть словесный поединок, нарочно задевая друг друга. Бросившийся в драку, или вспыливший проигрывал. Правда, Альрика редко включали в игру — он неизменно побеждал.

Альрик крепко сдружился с Ульвом и очень жалел, что тот намного старше и уйдет задолго до того, как Альрик закончит школу.

***

Время в Гавани летело так быстро, что Альрик даже не успевал осознать, как долго он не был дома, не видел родных. Он учился, снова и снова доказывал себе, что может многое. В четырнадцать, легко пройдя второе посвящение[ii][10], Альрик показал себя как потомок истинно высокого рода и обладатель довольно сильного дара. Так что на третий год для него добавились еще и занятия ведовством. В школе этой стороне обучения не уделяли много внимания, да и ученики с по-настоящему сильным даром сюда не попадали. Учили только самому необходимому — ворожбе, которая помогала в дороге и жизни. Вскоре Альрик мог зажечь огонь, высушить или согреть одежду, определить направление, залечить маленькие ранки и ссадины и многое другое, на первый взгляд такое незначительное, но важное в дороге.

Ульв, недавно вернувшийся из отпуска, готовился к занятиям с наставником. Он вместе с Хьярмодом выбрал себе главным оружием копье.

Как Ульв рассказывал Альрику, на севере Андрии было неспокойно. Намечалась какая-то военная кампания, в Сандотте начались очередные беспорядки. Контрабандисты, которые обосновались в землях отступников в который раз пытались выгнать с северной границы полулюдей.

Группа стала почти семьей для каждого. Во время частых многодневных походов каждый попробовал командовать отрядом, каждый попробовал следовать командам другого. За три года обучения ученики стали похожи как браться — сухощавые, жилистые, с обветренными лицами. Они уже сейчас не боялись ни холода, ни ветра, ни ночевок в снегу, ни многодневных переходов, ни более сильных противников.

Зимой прошла посвящение группа Ульва. Он получил новое тайное имя. И, в знак дружбы, раскрыл свое полное имя Альрику[iii][11]. Ульв при посвящении был наречен Вестаром, это значило Меч Запада.

Провожали выпускников в путь всей школой. Каждый, кто считал себя другом или просто приятелем уезжавшего дарил ему что-то на память. То же делали и уезжавшие.

Альрику достались в подарок от друга диковинные наручи. Они, как и многие вещи Вестара, были с хитринкой — внешне, из-за тонко выделанной и украшенной сложным тиснением кожи, наручи представлялись скорее украшением, чем защитой. На самом деле, под мягкой кожей пряталась настоящая сталь, тонкая и прочная. Изнутри был еще один слой из толстой кожи дикого быка. Она должна была смягчать удар. Это был очень дорогой подарок. Наручи пока были великоваты Альрику, но он быстро рос.

***

— Альрик, пойдем с нами, не пожалеешь! У вас на Севере нет таких праздников!

— И таких девушек! — похабно хохотнул один из сидевших вокруг костра парней.

Хьярмод уехал по делам и у группы случился свободный день. Они ушли с ночевкой на реку и теперь, усталые после долгого дня, лениво потягивали купленное в деревне слабое ягодное вино, закусывая пирогами. От такого вина не опьянеешь — это не крепкий мед, который делали на праздники, но оно веселит и греет душу.

Альрик был наслышан о празднике Летней Ночи. Старшие ребята любили поддразнивать тех, кто еще ни разу не провожал молодость лета в Ниршате. Некоторые ребята после таких праздников зачастили в город, найдя себе среди девушек подружек. Его вечный соперник Асмунд, должно быть уже приобщился к взрослой жизни, и теперь со значением хмыкал и поднимал брови, стоило в разговоре упомянуть Ниршат, женщин или праздники. Альрика смешило гиганскими литерами написанное у Асмунда на лице желание, чтобы хоть кто-то расспросил его о том, как все было, и он демонстративно игнорировал все намеки.

Но вот теперь и его, Альрика очередь отправиться встречать Летнюю Ночь.

Они шли до города вместе, а, когда уже стали видны городские стены, разошлись, привлеченные светом костров в разных концах Ниршата.

Альрик с Ульвом и еще несколькими ребятами подошли к одному их огней, горевших на высоком берегу реки. Чуть в стороне женщины раскладывали угощения на длинных столах. принесенных из общинного дома, мужчины несли длинные скамьи.

Ребятам из Зеленой Гавани всегда были рады — в Ниршате почему-то рождались все больше девочки, и потому все невесты с интересом поглядывали на рослых и интересных учеников. Были случаи, когда закончив учебу парни оставались в городе, найдя там себе семью и новую жизнь. Да и что за праздник в Летнюю Ночь, когда прощается с девичеством молодая весна, без молодых ярых парней, считали здешние жители.

Самая красивая девушка общины в одной белой рубашке вошла в воду, неся в руках небольшой плот с жертвенными дарами и зажженным в центре огнем. Она опустила его на воду и течение подхватило подношение, понесло вперед. Когда огонек скрылся за изгибом реки, звенящую тишину нарушили радостные крики — плот прошел все повороты не пристав к берегу, и это было хорошей приметой.

Альрик сильно смущался откровенных взглядов девушек и никак не мог решиться подойти к какой-нибудь из них. Вдруг крепкая прохладная рука обхватила его запястье и потянула в круг танцующих. Альрик оглянулся и не смог не улыбнуться — настолько заразительно смеялась женщина, пригласившая его. Высокая и полнотелая, с длинными пшеничного цвета волосами, разметавшимися по спине, она была будто бы живым воплощением праздника. Все, кто вышел к костру, взялись за руки и, выкрикивая слова песни-заговора побежали по кругу, меняя направление, темп, пытаясь запутать друг друга, заставить потерять ритм. Когда от смеха и танцев дыхание совсем сбилось, круг распался и женщина потянула его в сторону от костра.

На следующий после праздника день ученики медленно собирались в школе. Некоторые пришли только к вечеру. Особенно долго собирался третий год обучения, впервые попавший в город на праздник.

***

Учащиеся четвертого года тренировались с настоящим оружием. Они учились уже не только одиночному бою, но и тому, как обороняться и нападать в группе.

Пятый год обучения посвящал основное время конному бою.

Так, совсем незаметно, прошли пять лет. Пришло время перерыва в занятиях. Альрик со смешанными чувствами собирался в дорогу. Он пытался представить, как изменились родители и Зинтера, пытался осознать, что на заводе в этом году продают поколение коней, родившихся уже без него. Его брат, как он знал, уже обручен. Насколько чужим окажется его дом — вот что заботило его перед отъездом. Он завидовал тем ребятам, которые могли с чистым сердцем радоваться возвращению домой и встрече с родными, потому что сам так не мог.

Как было известно из отцовского письма, в дне пути от Гавани его будет ожидать Вандыш, так и оставшийся на службе у Сигвальда, и отряд солдат. Дороги в Туенгаре были безопасны, но дальше путь придется держать через Сандотту, которая и в лучшие времена была очень неспокойно страной с контролируемыми бандами дорогами и целыми городами, а сейчас и вовсе превратилась в смердящую яму.

[i] 9. При имянаречении лучшим выпускникам Зеленой Гавани дарили мечи из знаменитого булата с простой рукоятью. По стали вьется девиз Зеленой гавани: «не стремись делать добро, старайся не делать зла» — на одной стороне, «помоги, если тебя об этом просит твоя совесть» — на другой и на перекрестье с внутренней стороны: «будь верным своему слову и своему сердцу».

Эти мечи — по-настоящему редкая и ценная вещь, лучше всяких рекомендаций говорили о своих обладателях. Меч нельзя было ни украсть, ни отдать добровольно, ни передать по наследству — во время имянаречения он привязывался к душе своего хозяина намертво и хоронили эти мечи обычно вместе с их хозяевами. Как говорили умные люди, теоретически завладеть мечом мог человек, в ком покоилась та же душа, но переродившаяся, но о таких случаях было неизвестно.

[ii] 10. В Андарии ребенок проходит три стадии взросления — 7 лет, когда у тех, кто отмечен силой пробуждаются слабые признаки дара — их как раз хватает, чтобы научиться самой простой волшбе, но недостаточно, чтобы ребенок причинил себе или другим вред. Следующий этап — в четырнадцать, когда дар открывается примерно наполовину, и последний, день, когда веды (а в некоторых странах и люди) считаются совершеннолетними — 21 год. Тогда дар открывается полностью. Единственное исключение — женщины и полулюди. У женщин дар может стать более сильным когда она становится матерью. Полулюди взрослеют позже, поэтому дар может не открыться полностью в 21, а постепенно усиливаться до 25 лет.

[iii] 11. После посвящения и имянаречения юноша считался уже не учеником, а членом Зеленой Гавани. Членство присваивалось пожизненно. Любой мог приехать в Гавань и жить столько, сколько потребуется. И после имянаречения сбрасывались маски — ученик мог назвать свое настоящее имя, рассказывать о своей семье и стране. Значение тайного имени знал только глава школы, проводивший обряд. Однако само имя не скрывалось. Почему значение имени, которое давалось на нераспространенном мертвом, однако не секретном языке, раскрывалось и могло навредить его обладателю только если он говорил о нем сам — было неизвестно, но таково было свойство всех имен, дававшихся по обряду.