Глава 3

Оператор технологии «Полет сознания», если он не подключен к чужому сознанию, видит пространство как бы в комплексе, но Ворон пошел дальше, он научился подключаться к птичьим мозгам, благо летучих квартирантов возле штаба Спецтайма было много. Шпионская технология была просто великолепна тем, что ею мог пользоваться кто угодно, если имел соответствующую подготовку, а записывающее устройство фиксировала все, что видел оператор, позволяя потом все увидеть аналитикам.

С позиции эмоционального побочного эффекта вампиры были идеальными операторами — им не страшно «зависание» (в этом случае сознание оператора как бы остается в сознании объекта, и есть серьезный риск сойти с ума) и «шок смерти» (в случае гибели объекта). У обычных людей в первом случае могло случиться неизлечимое помешательство, а во втором — остановка сердца. Ворон и Ворона, как самые опытные операторы, были в полной безопасности.

Ворон почти откровенно релаксировал в кресле, а картинка на дисплей поступала непрерывно. Лоуренс завистливо вздохнул: такого мастерства он достичь не мог, хотя и не бал трусом, но зато выполнить свое задание он собирался со всевозможной тщательностью, от этого зависело слишком многое.

На экране мелькали кадры, явно подсмотренные именно птицами: посреди двора стояли молодой охранник и волкоподобный зверолюд, оба активно о чем-то спорили с симпатичной молодой девушкой, чья спортивная фигура не оставляла никаких сомнений — киборг, только у них бывают столь идеальные пропорции. Угол зрения сместился, Ворон явно попытался подключиться к голове мелкого киноида или даже катуса, они не защищены так хорошо, как темпоралы-люди, есть небольшой шанс, что такой способ шпионажа прокатит. Секунду постояв на месте, объект двинулся в сторону штаба, явно не ощущая слежки через подсадку сознания.

Если бы Ворон или Лоуренс читали легендарного Александра Мирера, они невольно сравнили бы ситуацию с «Главным полднем», а кто-то, возможно, вспомнил бы «Властелина Мира» не менее легендарного Александра Беляева. Да, в ХХ веке люди могли только представлять то, что позже стало реальностью, но именно тогда выродились фантасты и закончилась эпоха гениев.

Да, будь сейчас эпоха гениев, так просто в штаб Спецтайма никто бы не проник, хотя окончательной целью были не они, а Пространственно-Временной Патруль. Увы, союзники, признанные слабым звеном, попадут под удар Синдиката первыми, ибо ни в одном из миров не должно быть двойной власти, и принцип сей дон Эстебан помнил всегда, хотя о нем не забывали и оба Ростислава. Однако Горькова в последнее время беспокоило найденное пророчество Странников, подлинность которого подтвердили уже Анна и Гиацинт (последний так и не вышел из комы, но Анна — через связь с Азией — передала, чтобы никто не боялся, Крипто уцелеет даже если умрет ее брат, поскольку измерение успело стать самостоятельным за счет энергии живущих там людей, и не сотрется только от гибели своеобразного демиурга).

Пророчество было уже не первым, ткже принадлежало книге сивилл Золотого клана, и гласило оно следующее:

Там было пять Отцов всегда,

Всем миром правили они,

И вот великая беда:

Их власти пролетели дни

Отцам на смену поспешат

Лишь трое, что получат власть.

Их судьбы вновь ветра вершат,

Но не позволят низко пасть.

Вдруг воедино жизнь и смерть

Сплетется, на Отцов падет,

И лишь беспомощно смотреть

Там будет лев среди тенет

Но будет новая заря,

Да не погаснет этот свет

В путь выйдут верные друзья

Во имя будущих побед.

Ясности новое пророчество не прибавило, зато поселило бы в рядах темпоралов отчетливый страх, а потому только Неизвестные отцы о нем и знали, тем более, что касалось оно именно их. Кто же эти верные друзья, что пойдут к новым победам? Предыдущее пророчество говорило, что их трое, так под этот критерий кто угодно подойдет.

Анна попыталась увидеть будущее (зрелище ее затуманенных серебряным светом глаз просто убивало), но, не прерывая транса, она выдала только: «Судьба… карты… дева… лев… тень», а после так и не смогла истолковать эту бессвязицу более или менее нормально, привязав к действительности.

Лоуренс еще не знал, что он сам участник этого пророчества, потому что его время еще не пришло.

Пока что наемник смотрел на экран не отрываясь, а послушный автомат фиксировал глазами несчастного молодого катуса планировку здания. Еще один проход, еще один угол…

— Все, карта составлена, брось его!

Вампир даже не шелохнулся, но картинка стремительно распалась на квадратики пикселей, а Ворон открыл свои невероятные глаза. На Дэвиса вурдалаки давно уже не производили впечатления, но случись тут экзальтированная барышня, та упала бы в обморок от экстаза. Подельник вопросительно глянул на него.

— Достаточно, а то телепаты засекут.

— Как скажешь, — Уоррен стянул со лба обруч-антенну. — Только я, как всегда, осторожен, даже параноидальная Мысль ничего бы не заподозрила.

— Сам говорил о ее подружке Нийе, — буркнул Дэвис, — ее стоит остерегаться.

— Не более, чем этого прохиндея Сольского, — возразил вампир, — они равны как телепаты.

Ворон не знал, что пару лет назад был бы прав, но ныне дремлющий прежде ген Странников сделал Элли Куин одной из сильнейших, поскольку не просто проснулся — изменил саму свою носительницу.

Лоуренс скрипнул зубами:

— Все, сворачиваемся. Топай в клуб, там тоже важно подсуетиться.

Ворон обаятельно улыбнулся.

Прозвище Уоррену дали русскоязычные приятели, причем не только по созвучию с именем: густые гладкие волосы вампира были цвета вороного крыла, аж в синеву отливали, цвет глаз тоже был как у вещей птицы, только порой отливали глаза в янтарь, особенно когда он присматривал жертву. Любому вампиру достаточно выпить лишь немного кровь, чтобы вернуть молодость и продлить жизнь, но Ворон предпочитал «пить до дна», поскольку такой вариант питания делал вампира сильным и быстрым. Порядочные, законопослушные вампиры таких сородичей чурались и порицали, но Ворон предпочитал оставаться совершенной машиной для убийств, уговаривая на это и свою сестру двойняшку, но Рейвен отказывалась.

Ворона была столь же жгучей брюнеткой, но глаза ее напоминали синий сапфир, такого же цвета тенями она их и подчеркивала. Гибкая как пантера, она могла соблазнять даже не используя вурдалачий магнетизм, потому они и работали в основном в паре. Более пассивная, нежели брат, Рейвен признала его лидером и слушалась беспрекословно.

Ворон старался подбить клинья к Мысли, а ну как она что сболтнет или проведет его в штаб, Ворона же старалась подцепить Льва или Тенщика, но получалось только потанцевать. Агенты не теряли бдительности никогда, вампиры даже подумали, не стоит ли их опоить свои «объекты», тогда задание будет проще выполнить. Увы, пока что полный провал, хотя еще не вечер.

Вот только пока все трое куда-то пропали, хотя навсегда они вряд ли исчезнут. Ворона уже охватил азарт, Ворона была, как всегда, инертна.

Шпион спокойно зашел в «Меггидо», хотя и заметил косые взгляды Лесли и Анри — пусть они и не были телепатами, но что-то явно подозревали, — пусть их, он себя все равно не выдаст. Ворон плеснул себе виски на три пальца, затем бросил в бокал кубики льда.

— Натали еще не вернулась, — уведомил Анри.

— Спасибо, мон ами, я в курсе, — он не стал передразнивать прононс, поскольку Анри, сын солдата наполеоновской армии и русской упырицы, говорил на обоих языках прекрасно.

Лес приподнял бровь и вернулся за стойку. Он прекрасно видел, что Анри сильно недолюбливает Ворона, а Мирча в открытую скалит на него клыки, но был склонен подождать по принципу «посмотрим, что будет». Интуиция друзей не подводила никогда, но вот вопрос, что именно они учуяли. Присматривать за «товарищем» надо в оба.

Своими соображениями он поделился не только с Валей, но еще с охранниками. Диск-жокей флегматично промолчал, а вот Лери и Крис решили на всякий случай собак натаскать. Бухгалтер-юрисконсульт Алан не вмешивался, у него на шее висели отчеты.

Взаимное оскаливание пока что Ворону совершенно не мешало, а было даже интересно, кто кого переиграет.

«Ничего личного, парни, просто нужны бабки», — подумал «засланный казачок». Ну и пусть их, любая игра часто становится удовольствием, тем более, если за нее хорошо платят. Тут цена как раз подходящая.

Мысли не уйти.