8

Река стала мощнее. Капли от бурных потоков начали долетать до странников, но в остальном же окружение было однообразно. Хотя вот сейчас они прошли мимо огромной дыры размером с дворец Нюрома. Можно сказать, что дневная норма впечатлений уже получена.

— Я всё равно не понимаю, что такое этот демонический голод, — Ромао всё пытался вникнуть в детали демонической природы.

— А что ты вообще понимаешь в демонах? Только как их жестоко убивать? — раздражено бросила Дурашка.

— Я никого ещё не убил, — с ноткой обиды заявил Ромао. — Ну разве что альм на ферме и во время охоты.

Дурашка не хотела говорить этого. Но она долго не ела то, что должен есть демон. То, что глубоко дремало глубоко в ней, начало пробуждаться. И оно не было довольно, как то, что нужно для взаимодействия с людьми, справляется с их кормёжкой. Её человеческое сознание отдалялось от реальности, а демоническое начало приближалось. Может, пока не поздно уйти от Ромао, чтобы не навредить ему? Эта мысль сильно не понравилась демонству, и оно ускорило захват Дурашки. Нужно спешить! У неё есть несколько минут, и это если она не заразилась оптимизмом от смертного.

— Прости, я не хотела. Это всё голод. Мне нужна похоть, — пролепетала Дурашка.

Ромао остановился и, нахмурив брови, внимательно посмотрел на демоницу. Он так старается отдать мне свою похоть? Так не... Символ веры засветился сильнее. Теперь он жёг даже сильнее, чем раньше. Суккуб упала, закрывшись руками.

— Прости, Дурашка! — Ромао участливо наклонился к ней, что приблизило его свет и сделало только хуже.

— Нет, я не хочу… — захныкала демоница, слёзы начали течь из её глаз.

— Прости… — испуганно Ромао отшатнулся.

— Запомни меня предыдущей… — прошептала Дурашка, и её лицо переменилось.

Слёзы прекратили течь, мышцы под кожей собрались, глаза сфокусировались на смертном. Она медленно поднялась и направилась к нему. Ромао непонимающе следил за ней. Она подошла вплотную к паладину и попыталась сорвать с шеи паладина символ веры. Она успела схватить верёвочку на его шее, когда паладин обернул её руку в свою.

— Что ты делаешь, Дурашка? — не понял смертный. — Я же говорил тебе, что это подарок моего отца.

Сначала кинуть эту мерзкую штуку в реку, а потом взять то, что необходимо.

— Прости… — вырвалось из искривлённого внутренней борьбой лица суккуба.

В последний момент человечность смогла прорваться сквозь демонический контроль. Она вырвала свою руку (паладин не сопротивлялся, хотя, сжав пальцы, мог бы легко сломать все её кости в руке) и попыталась отбежать, но оступилась за камень и упала в реку. Вода бесцеремонно подхватила её и понесла.

— Дурашка! — отчаянно крикнул паладин.

Но Дурашку уже уносила солёная вода, постоянно вращая по всем осям. Для неё это не было опасно, просто жаль потраченного времени на ходьбу, которое сейчас обессмысливала река. Когда её голова оказывалась на поверхности, она видела приближающийся свет Ромао. Он смог догнать барахтающуюся демоницу и бежал параллельно ей.

— Дурашка, хватайся меня! — паладин вырвался вперёд и прыгнул в воду. Дурак, ты же не знаешь глубину до дна, ты же не можешь плавать!

Ромао погрузился в воду до шеи, и она с радостью хлынула в его Броню. Он крепко схватил стукнувшуюся в него Дурашку и прижал к себе. С трудом выбравшись на берег, он бережно положил обмякшую суккуба на землю и, упираясь в землю всеми конечностями, попытался наклониться, чтобы вылить воду из головного отверстия доспеха. Выглядел он при этом весьма забавно.

— Зачем ты спас меня? — апатично спросила Дурашка, не меняя положения себя, в которое её положил паладин. Всё в ней устало и на время отложило борьбу.

— Ты ведь была в опасности. Самое подходящее время для спасения, — ответил Ромао, продолжая стоять в нелепой позе.

— Ты ведь мог погибнуть, паладин. Ты рискнул своей жизнью, чтобы спасти демона. Я понимаю, что вначале ты оказался в безвыходном положении и надеялся с моей помощью выбраться наверх. Но теперь ты осознал, что я совершенно бесполезна и что со мной у тебя столько же шансов, сколько без меня. Ты паладин, я демон, мы вместе создали дикую ситуацию. У нас же чёткие роли, и они не должны участвовать в этом абсурде.

— Эти роли должны проваливать в Бездну! — Ромао сел на землю и, не зная, чем ещё заняться, принялся омывать руками доспех. — К тому же, как я говорил, я очень плох в своей роли. Я думаю, что раз вы, демоны, можете говорить и действовать по своей воле, мы можем договориться. Среди людей есть вражда, но мы можем договориться между собой. Почему мы не можем этого сделать с демонами? Только потому, что наши природы различны?

— А ты выглядишь старше, чем ты есть, — суккуб попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть в лицо человека.

— Ээээ… спасибо?

— Тебе ведь всего пять зим, да? Судя по разуму.

— Вот видишь, ты пошутила надо мной. Обычная реакция цивилизованной расы, — Ромао, как всегда, пропустил оскорбление мимо ушей и улыбнулся демону.

Внезапно их внимание привлек громкий шум. Все посмотрели на огромную дыру, напротив которой они, как оказалось, оказались. Земля задрожала, мелкие камешки посыпались вниз, что-то массивное тёрлось о стенки этой дыры. Дыры размером с дворец Нюрома. Обладатель такой массивности заинтересовался суетой и криками демоницы и паладина.

Из этого отверстия появилась огромная голова. Свет Ромао не мог полностью осветить эту громадину, но он смог выявить песчаного цвета чешую и множество хитиновых шипов, на которые можно было бы насадить человека. Дракон? Они же существа небес, а не земли. Массивное тело всё продолжало вылезать из дыры. Его лапы цеплялись за края, осыпая камень. Да когда же оно закончится!? Крыльев у этой твари не оказалось, но на груди были заметны вторые, меньшие по сравнению с другими, лапы.

— Беги, Дурашка! — закричал Ромао, вскакивая на ноги и заслоняя Дурашку от монстра. Молот он оставил, когда прыгал в воду.

“Раскомандовался он. Правду говорят, что смертные только и мечтают о благородном самопожертвовании”, — подумала Дурашка, но всё же попыталась отползти. Нет, глупость какая. Это её не спасёт, если только её попытки спастись не рассмешат земляного дракона. Она обернулась и увидела, как монстр ударил малой лапой, но Ромао откатился в сторону, Броня Силы скрипнула от удара о камень. Он тут же пружинисто поднялся на ноги. Он серьёзно собрался драться с этой горой смерти?

Дракон зарычал, раскатив звук по окружающему воздуху, из пасти вырвался запах сырости и гнили, который кружащаяся в воздухе пыль сделала видимым, а мелкие камни запрыгали. Он ударил снова, когти вонзились в землю, и она взорвалась фонтаном грязи, осыпав даже Дурашку землёй. Она закашлялась, прикрывая лицо, пока Ромао метнулся вперёд, между больших лап чудовища.

После трёх быстрых атак когтищи мелькали, бороздя камень, земля взрывалась фонтанами, а Ромао словно протанцевал между этим безумием. Земляной дракон понял, что роевик под его лапами слишком увертлив, и обратил свой взгляд на демоницу. За взглядом последовал удар большой лапы. Дурашка уже успела попрощаться со своим существованием, когда на пути чудовищной лапы, размером с мегагриб, встал паладин. И он поймал лапу. И удержал её.

Дурашка смотрела, как человек удерживает что-то, что может создавать новые долины и русла рек, что превосходит его в несколько раз. Какая мощь! Какая сила! Сила человечества, создавшего такие доспехи, сила конкретного человека в этих доспехах. Дурашка непроизвольно начала смеяться от проявления такого огня решимости и жизни в этом тёмном месте. Но тут она заметила, как трескаются доспехи. Ромао повернул к ней покрасневшее от напряжения лицо со вздувшимися венами и прохрипел:

— Уходи… Дурашка…

Паладин упал, погребённый под лапой чудовища.

Демонесса закричала, даже не вникая, что именно. Вместе с этим криком к ней внезапно вернулась сила. Откуда такой всплеск энергии? Она создала иллюзию инфернала, который был в два раза больше чудовища. От его иллюзорного огня стало светло, как днём на поверхности.

Почему-то вид огненного змея, летающего в воздухе, испугал саму демоницу и сжал её сердце. Демонство в ней ещё сильнее испугалось и скрылось на время в её собственных глубинах. Земляной дракон, прикрывая голову всеми передними лапами, попятился в свою нору.

Дурашка подползла к лежащему Ромао. Увидев, что он ещё дышит, она с облегчением погрузилась в родную тьму. Дурак… живи...