Человек озелененный

Проза

Концентрация кислорода в атмосфере существенно повышается, действуя как яд на многие виды бактерий.

Хронология развития жизни на Земле, 2,7 млрд лет до н.э.

Использование открытого — точнее, обнаруженного, — Дмитрием Фокиным «зеленого протея», будучи грамотно реализованным, могло бы привести к постепенному приведению состояния атмосферы планеты в норму, и очередной биологической революции, а значит, и многочисленных бессмысленных жертв, можно было избежать.

«Микробиология и геноцид», Усмагин А.И., 2037г

Принципиально мы никогда не отказывались и не можем отказываться от террора.

В.И.Ленин, 1901г (Полное собрание сочинений, т.5)

День выдался жарким и, как все жаркие дни, суматошным. Но к девяти вечера жара немного спала, и поток посетителей медпункта как-то вдруг иссяк. Доктор Фокин, устроившись в удобном кресле — с обивкой из какого-то нового кожзама, от которого не потеет спина, — поглядывал на часы из-под полуприкрытых век. До конца смены было еще сорок минут. И тянуться они, похоже, собираются часа четыре, не меньше.

Он смежил веки и выровнял дыхание.

— Дмитрий, просыпайся, — раздался в окружавшей его темноте голос коллеги, жестокосердного медика по фамилии Александров.

— Что, пора? — вяло спросил Фокин.

— Пора, пора. Вставай. — Жестокосердный Александров потряс его за плечо. — Там к тебе пациента привели.

Фокин открыл глаза. Часы показывали девять двадцать два.

— Ко мне… А сам? Впрочем… Кто привез-то?

— Привел. Полиционты.

Фокин уставился на Александрова, помаргивая и силясь как-то распутать подсунутый коллегой лингвистический узел. Поднялся на ноги:

— Ладно, пойдем. На месте разберемся.

В кабинете ожидали трое: двое мужчин в темно-серой полицейской форме и с надвинутыми на лица респираторами, и молодой человек лет двадцати пяти, одетый в «офисную» майку, синие брюки и легкие черные туфли. Он сидел на койке и был бледен впрозелень, а один из полицейских, вероятно стажер, слегка придерживал его за плечо, чтобы тот не свалился на пол.

— Добрый вечер, господин Фокин, — козырнул доктору смутно знакомый полицейский. — Сержант Дада…

Тут в динамике его респиратора что-то захрипело. Полицейский ругнулся, выключил динамик и стянул респиратор с лица.

— Прошу прощения, — сказал он мрачно. — Дадаев.

— Зато так вас можно узнать. Что случилось?

— Да вот…

— Пьяный? — взял быка за рога Фокин.

— Нет, — ответил Дадаев, а стажер добавил:

— В трубочку дышал — ничего сверх нормы…

— Так-так, — сказал Фокин, подходя к молодому человеку. — Здравствуйте. Что же это вы: без фильтра, без головного убора… Солнечный удар — вещь заразная.

— Мы его сняли с неработающего турникета на «Водном», — заметил Дадаев. — Висел вниз головой и напевал «пусть ворона мокнет, пусть ворона мокнет»…

— Кхм…

— Это ж к-классика, — подал голос молодой человек, запинаясь.

— Ага. Вы меня понимаете? — повернулся к нему Фокин.

— Насколько это возможно про… промежду людьми, — слабо усмехнулся парень.

— Как вас зовут? — Фокин предупредительно поднял руку, чтобы полицейские не вздумали ответить вместо пациента.

— Игорь… Игорь Иванович Ру… Руцкевич, если быть точным. — Говорил молодой человек нарочито медленно и не очень уверенно.

— Дмитрий Дмитриевич. Будем знакомы. Так что же вы все-таки принимали, Игорь Иванович?

— И этот не верит, — грустно сказал Руцкевич. — Ничего, клянусь! — Он прижал руку к груди. — Вы же доктор, должны видеть!..

— Сердце правее, — заметил Фокин и, пока Руцкевич с недоумением на лице ощупывал грудную клетку, отошел к столу, подозвав Дадаева: — Будьте добры, на два слова… — Он открыл ящик стола, достал оттуда одноразовые перчатки и, натягивая их на руки, тихо сказал: — Может понадобиться ваша помощь. Не знаю, чем ваш товарищ удолбался, но вдруг он буйный.

Дадаев напряженно кивнул. Фокин надорвал упаковку вакуум-пробирки и повернулся к Руцкову:

— Давайте-ка мы возьмем из вас немного кровушки… Вытяните руку, пожалуйста.

— Которая вам больше нравится?

— Левая вкуснее.

Руцкевич захохотал, навалившись на стажера, и протянул левую руку:

— Веселые вы люди! Только, — он вдруг успокоился и сказал негромко: — у меня СПИД.

Стажер чуть отшатнулся, едва не опрокинув пациента. Фокин с неодобрением глянул на полицейского и сказал Руцкевичу:

— Спасибо, что предупредили.

Шутить внезапно расхотелось. Он осторожно ввел иглу в вену, отчетливо выделявшуюся на бледной, незагорелой коже. Матовая пробирка наполнилась кровью, Фокин осторожно извлек иглу и передал пробирку Александрову:

— Держи. А мы пока подождем.

— Долго? — спросил Дадаев.

— Да как обычно, минут пятнадцать.

— Черт, интересно, что вы там найдете, — вздохнул Руцкевич.

— Ну, это вам виднее…

— Доктор, я же говорил! Ну не пил, не ел, не нюхал… Извините, воды можно?

— Конечно. Сейчас. — Фокин стянул перчатки, швырнул их в ведро, достал из тумбочки несколько одноразовых стаканчиков, плеснул в один тепловатой воды из чайника и вручил его Руцкевичу. — Да, я спросить хотел… А вы вообще как тут оказались?

— Да я, понимаете, с работы. — Руцкевич отпил воды и, когда Фокин выразительно посмотрел на наручные часы, пожал плечами: — Каждому свое. Вы вот и того позднее уходите.

— Да, я как раз должен начинать собираться, — кивнул доктор, присматриваясь к пациенту. Языку того уже почти не заплетался, да и выглядел молодой человек получше. — А кем, я извиняюсь?..

— Ну, мы занимаемся микробиологией.

— И как успехи?

— А. — Он махнул рукой и вздохнул меланхолично: — Дохнут.

— Отрицательный результат — тоже результат, — процитировал избитую истину Фокин.

— Фу… Вы, врачи, все-таки очень циничные люди. Вивисекторы…

— Это верно. Как вы себя чувствуете?

— Да вроде мутить перестало.

На поясе сержанта проснулся и требовательно бибикнул коммуникатор.

— Сержант Дадаев слушает!.. Да… Да, верно, Руцкевич, так по документам… Как? Понял, сейчас выясню. Игорь Дмитриевич…

— Иванович, — поправил его Руцкевич и шмыгнул носом.

— Да, верно, Иванович. Вы знаете некую Хмару Алену Сергеевну?

— Конечно. А в… — Он вгляделся в помрачневшее лицо Дадаева. — Что с Аленкой?

— Сейчас. Да, говорит, знает… Есть!.. Игорь Иванович, вам придется проехать с нами. На опознание…

— Что прои… Что с Аленой? — Руцкевич медленно поднялся на ноги. Стажер бережно поддержал его за локоть.

— Вероятно, самоубийство. Я очень сожалею. Пройдемте.

— Может быть, еще воды? — тихо спросил Фокин, глядя в остановившиеся глаза Руцкова.

— Да… Нет, спасибо… До встречи, доктор.

Фокин пожал протянутую слабую ладонь, хотел было что-то сказать, но передумал.

Дверь распахнулась, в кабинет ввалился Александров и громко сказал:

— Дим! На два слова!.. Твою мать. А где эти?.. — Он вытаращился на Фокина.

— Уехали пять минут назад. На опознание. Черт, не повезло парню…

— А ну-ка пойдем! — Александров выволок коллегу в коридор и доволок до лаборатории. Тот вяло сопротивлялся:

— Да на кой теперь?

— Пойдем-пойдем. Я такого еще не видел. И спорю на свои тапки, ты тоже.

— Н-да? Ну, поглядим, — сказал Фокин без особой уверенности.

Алекандров затолкал его в крошечную лабораторию, аккуратно закрыл дверь, включил большой поцарапанный жк-дисплей, и Фокин поперхнулся:

— Имел я ввиду ваш синематограф… Это что?! — Он ткнул пальцем в нечто амебоподобное, зеленое и активно шевелившее ложноножками.

— Сам в шоке…

Фокин водил носом по графикам, показывающим наличие и соотношение химических веществ в крови.

— Кислород, — сказал он. — Смотри! У него… Ты понимаешь, что у него было?

— Не тепловой удар?

— Нет, разумеется! Кислородное отравление. Это какие-то водоросли…

— Да? А это что? — Александров щелкнул по дисплею. Одна из «амеб» подобралась к полудохлому лейкоциту, обволокла его и принялась задумчиво переваривать. — Порядочные водоросли так себя не ведут.

— Порядочные водоросли в крови не выживут, — отозвался Фокин.

— Это, знаешь ли, еще доказать… Подожди, а кислород-то откуда тогда? На них-то солнце не попадает. Разве что сейчас, под лампой…

— Э, это как раз ерунда… Они и так неплохо питаются. Ты в курсе, где наш пациент работает?

— Нет.

— Ну да, ты вышел как раз. В НИИ микробиологии. Это тут недалеко… Знаешь, дружишче, — нахмурился Фокин. — Сохрани-ка ты этот препаратик. Пригодится.

— На фига?

— Давай-давай, шустрее, сейчас смена придет! Лишние пайщики нам ни к чему.

Александров недоверчиво посмотрел на коллегу.

— И ты думаешь, что кто-нибудь согласится вколоть себе эту дрянь?!

— Да что-то мне подсказывает, что вкалывать не понадобится…