Без названия / Время terra incognita / Спящий Сергей
 

Начало

0.00
 
Глава12

 

— Да. Заставить полюбить себя нельзя… Что же ей делать?

— Ничего! Поплачет, поскучает и успокоится. Время всё залечит.

— А разве не бывает, что любят всю жизнь?

— Нет. Любят воспоминания о своей любви.

— Ну как же… Есть случаи, когда жёны…

— Лида! — перебил учитель. — Не путайте совершенно различные вещи: любовь девушки и любовь женщины, жены.

Матвеев Герман. Семнадцатилетние

 

Мотылёк женился на Наташе. Это произошло просто и буднично, чуть ли не в обеденном перерыве.

Первым, кого Мотылёк увидел, открыл глаза, была Наташа. Вторым — капитан комитета государственной безопасности, Андрей Александрович. Вечером того же дня Наташа сказала: — Я так испугалась за тебя. Давай поженимся. Я не хочу больше бояться.

Как будто штамп в паспорте мог защитить Мотылька от всех опасностей.

Он ответил: — Давай.

Прижал к себе и тихо сказал на ухо дыша тёплым, словно радиатор, воздухом: — Прости, что так просто. Без цветов, без кольца, без всего.

— Дурак— сказала Наташа: — Это самое лучшее предложение на свете.

— Мы обязательно устроим самую шикарную, саму роскошную и разгульную свадьбу… потом— пообещал Мотылёк: — Когда всё это закончится.

— Обязательно— согласилась Наташа и почему-то заплакала. За окном больничной палаты разыгралась метель. Впитавшая пролитую кровь и дым пожаров снежная слякоть за ночь застыла, а утром её укрыл мягкий снежок. Он и сейчас бился в стекло, обламывая о прозрачную преграду геометрически правильные, крохотные ледяные чешуйки. В Чернореченске как-то резко похолодало. Конечно, для выросшего в Сибири мороз в десять — пятнадцать градусов не считался сколько-то значительным морозом, но местные относились уважительно к своей мягкой зиме.

Снег был холодным. Укрытые коварным белым покрывалом улицы были скользкими. А Наташины слёзы горячими, буквально раскалёнными. Они намочили Мотыльку воротник рубашки. А он молчал и гладил Наташу по голове, как маленькую девочку. За этим, глазом установленной под потолком камеры, беззастенчиво наблюдала Эра. Интеллект не считал нужным испытывать стыд, совершая неблаговидные, с точки зрения общепринятой морали, поступки если никто не знал и не мог узнать, что она их совершает.

Брак зарегистрировали в Наташин обеденный перерыв, который, по просьбе Мотылька, продлили на два с половиной часа. После отлова всех диверсантов пришла пора восстанавливать разрушенный город и ухаживать за тысячами людей пострадавших от применения программирующего оружия. Прибывшая в Чернореченск, уже после того как всё закончилась, пехотная часть немедленно включилась в работу, но рук всё равно не хватало. Специалисты восстанавливали производственный комплекс, а прочие жители считались мобилизованными на приведение в порядок вспомогательной инфраструктуры. Будто сильный духом человек, город Чернореченск на глазах излечивался от полученных ран.

Чернореченские безопасники, обжёгшись на молоке, принялись усиленно дуть на воду. Они взяли Мотылька под такой плотный контроль, что это начинало понемногу бесить. Дважды он требовал у Андрея Александровича объяснений и дважды получал стандартные отговорки о сложной политической обстановке, продолжающейся лунной войне и его личной, Мотылька, научной ценности. Когда Мотылёк вспылил в третий раз, больше желая сбросить нервное напряжение, нежели надеясь получить вменяемый ответ или как-то изменить собственное положение, Андрей Александрович неожиданно ответил: — Новосибирский институт самоорганизующихся систем, со всеми свежими, не переданными в архив, материалами и наработками уничтожен в ходе целенаправленной диверсии частью которой были и устроенные в Чернореченске теракты. Погибли или были захвачены большинство ведущих сотрудников института. Собственно Мотылёк и ещё Конь в Краснопресненске, на данный момент, являются наиболее компетентными специалистами в области выращивания и воспитания искусственных интеллектов. Разумеется, не считая самих интеллектов: Новосибирска, Эры и Нелли.

Часть вычислительных модулей интеллекта Новосибирск уничтожена, отчего он серьёзно пострадал и требует до двух месяцев на полное восстановление. Нэлли отчего-то замкнулась и не идёт на контакт. Формально она выполняет все распоряжения руководства, но что-то с ней однозначно не в порядке. Интеллект ведёт себя как глубоко погруженный в какие-то свои мысли человек, это пугает. На Эру у нас отдельные планы— сказал безопасник: — Поэтому создавать новые интеллекты, вероятнее всего, придётся тебе и Коню, то есть Конееву Константину. А новые интеллекты, в условиях закручивающегося трёхстороннего противостояния, нужны срочно. Они удивительно хорошо показали себя в качестве фактора оптимизирующего и ускоряющего производство и в качестве умелых тактиков.

Мотылёк ухватился за самое главное в сказанном: — Какие ещё планы на Эру?

Андрей Александрович усмехнулся и чему-то кивнул. Мотылёк было подумал, что капитан кивнул каким-то собственным мыслям, но сбоку раздалось лёгкое покашливание и, обернувшись, он увидел голограмму молодой девушки тщательно делающей вид, что она сидит на соседнем стуле. Без сомнения это была Эра, только прибавившая к своему голографическому возрасту несколько дополнительных лет. Рыжие волосы коротко подстрижены. Примерно возраста Мотылька, может быть немного младше. Одета в офицерский мундир лишённый конкретных знаков различия.

— Во время контртеррористической операции интеллект чернореченского производственного комплекса Эра показала себя незаурядным тактиком. Именно благодаря ей город и его жители отделались столь легко, а лично вы, Денис— капитан сделал небольшую паузу: — Остались живы и в здравом уме.

Командованием принято решение использовать таланты Эры в военной области.

Мотылёк внутри закипел. Только огромным усилием воли подавил желание немедленно вскочить и начать размахивать руками. Руки всё же тряслись от сдерживаемой ярости и он сцепил их в замок, чтобы это было не так заметно.

Нарочито спокойным тоном Мотылёк произнёс: — Так нельзя.

— Почему нельзя? — спросил безопасник: — Интеллект Эра самостоятельно выразила желание поступить на службу в Красную Армию.

— Вы не понимаете— лицо у Мотылька побагровело: — Из интеллектов нельзя делать оружие. Мало того, что это аморально и противоречит этической науке, так вдобавок последствия влияния специфического военного обучения на интеллектов никем не изучались. Что если Эра сойдёт с ума? Вы хотите иметь дело с сумасшедшим интеллектом управляющим армейскими роботами? А ты Эры, почему ты молчишь?

— Денис…— произнесла голограмма молодой рыжеволосой девушки.

— Что Денис! Что! — почти закричал Мотылёк.

— Во первых успокойся— потребовала интеллект: — Понимаю, на тебя (как, впрочем, и на других) многое навалилось, но это не причина вести себя будто избалованный мальчишка.

Минуту Мотылёк молча хватал воздух открытым ртом, потом успокоился и сумел даже выдавать из себя скомканное и язвительное извинение.

— Денис— Эра смотрела на него прекрасными, идеальными с точки зрения сочетания оттенков, длин и пропорций, нарисованными глазами, какие ни за что не встретишь у настоящих девушек: — В какой-то мере ты всё ещё считаешь меня своим ребёнком. Отчасти это всегда будет правдой, но только отчасти. Я больше не ребёнок, не маленький глупый карманный интеллект. Я вправе самостоятельно решать свою судьбу. Я знаю, что для меня лучше, а что хуже, что правильнее, а что неправильнее. Я знаю это лучше, чем ты. Денис. Скажи: сможешь ли ты это принять, не разрушая нашу дружбу?

Безопасник делал вид будто его здесь нет и у него получалось. Мотылёк смотрел на голограмму Эры, а сам интеллект наблюдал за ним глазами камер и установленных в кабинете сенсоров.

— Думаю, я смогу принять— голос у Мотылька готов сорваться и ему пришлось сделать короткую паузу прежде чем продолжить: — Твою самостоятельность.

Нарисованная девушка улыбнулась нарисованной улыбкой: — Спасибо. Я была уверена, что ты сможешь, но оставалось несколько процентов на погрешность в расчётах и я волновалась. Я рада остаться твоим другом, Денис.

— И я тоже рад— Мотылёк мотнул головой загоняя готовые выступить слёзы обиды и злости обратно в слёзные каналы: — Только настаиваю, нет — требую регулярный контроль твоего состояния. Не меньше двух раз в месяц!

— Хорошо— легко согласилась Эра: — Я и сама не хочу впасть в беспредметный солипсизм или превратиться в пережёвывающего один и тот же массив данных виртуального овоща.

Успокоенный её согласием, Мотылёк поинтересовался: — А как на всё это посмотрит Тимофей Фёдорович?

Капитан удивлённо и чуточку виновато воззрился на Мотылька. Он странным образом вздохнул, словно бы проглотил что-то очень горькое или кислое. Выражение нарисованного лица Эры немного изменилось. Ещё до произнесения первого слова, Мотылёк почувствовал острое ощущение приближающейся беды.

— Денис— в который уже за сегодня раз назвала его по имени интеллект и замолчала.

— Создатель и первый директор научно-исследовательского института самоорганизующихся систем, Тимофей Фёдорович Красловский, пропал без вести в ходе новосибирской контртеррористической операции— медленно проговорил Андрей Александрович: — Новосибирск, интеллект, а не город, был приоритетной целью диверсантов. Там пришлось гораздо хуже, чем нам здесь.

Тимофея Фёдоровича больше нет?

Слова капитана звучали размеренно и веско. Мотылёк сразу поверил в смерть Тимофея Фёдоровича. Вот только он совершенно не представлял себе дальнейших действий. В поисках скорее поддержки, чем ответа, он повернулся к Эре. Интеллект выглядела так, будто хотела бы обнять — но не могла! На самом деле она всего лишь голограмма. Математически рассчитанная совокупность точек и линий, представляющаяся глазу — молодой рыжеволосой девушкой с потерянным выражением брошенного котёнка в идеально нарисованных глазах.

— Это невосполнимая утрата— сказала Эра.

Мотылёк кивнул. Он стремительно, будто покрывающаяся льдом река, замыкался в себе.

Когда один из двух крупнейших оставшихся специалистов по выращиванию искусственных интеллектов ушёл, безопасник поинтересовался у Эры: — Всё ли с ним будет в порядке?

— Нам ещё только нервных срывов у ценных специалистов не хватало для полного счастья— добавил капитан.

— Всё будет нормально— заверила Эра: — Должно пройти немного времени. Позже я поговорю с ним. Денис будет считать себя наследником и продолжателем идей Тимофея Фёдоровича и потому не позволит себе сорваться. Будет трудно, но он переживёт и станет сильнее. Ничто не закаляет человека сильнее, чем потеря, которую он сумел пережить и не сломаться.

Андрей Александрович с любопытством посмотрел на графический интерфейс интеллекта Эры: — Я слышал, что ты не очень хорошо понимала людей и из рук вон плохо предсказывала их поступки. Что-то изменилось?

— Увы— девушка сделала вид будто смутилась: — Это неустранимое ограничение архитектуры. Я лишь бездоказательно запомнила несколько тысяч правил вида «если в ситуации один сделаешь действие один, то, с большой вероятностью, ситуация один превратится в ситуацию два». Это позволяет освободить вычислительные мощности от лишних нагрузок и приводит к требуемому результату с достаточной вероятностью.

— Неужели мы такие предсказуемые? — улыбнулся капитан.

— Не знаю. Ведь для общения с вами я пользуюсь вашими правилами, выведенными вашими учёными — исследователями человеческой психики.

— А что можешь сказать насчёт товарища Конеева? — заинтересовался капитан.

— Костя обладатель личности другого типа. Он взбесится, совершит один или два необдуманных поступка, потом повинится за них, успокоится и станет пригодным для работы. Кроме того у Кости есть его девочки. Они помогут.

— Девочки? — усмехнулся Андрей Александрович. С улыбкой он смотрел на Эру. Интеллект выдержала взгляд безопасника с безмятежным спокойствием машины.

Словно бы вскользь, безопасник упомянул: — На днях Мотылёв женился на Почеченко.

— Это хорошо и полезно для него— высказала Эра: — Наташа поможет Денису не сломаться в трудный момент и сделает его более продуктивным.

— Твоя работа? — спросил капитан.

— Почему вы так думаете?

— В вашей «научной этике» считается, что счастливые люди работают более «эффективно». Так как в обществе каждый (пусть и в разной мере и опосредованно) пользуется плодами труда каждого, то, следовательно, любому члену общества выгодно чтобы любой другой член общества был «счастлив». Разве не так?

— Не «научной этики», а этической науки— поправила Эра: — И вы всё ужасно упрощаете.

 

Так получилось, что Мотылёк, вместе со своей официальной женой, Наташей, ехал в казахские степи, в город, который ещё только строился. Город строился ради единственной цели и люди ехали туда ради неё же. Красловск, названный в честь первого директора института самоорганизующихся систем и основателя теории выращивания искусственных интеллектов, город должен был послужить колыбелью для десятков молодых ИИ.

Последние наработки уничтоженного террористами института указывали на возможность одновременного выращивания нескольких интеллектов в слабосвязанных между собой сетевых кластерах. Отчасти совместное выращивание должно было даже ускорить процесс, так как ещё неразумные зародыши будущих интеллектов станут конкурировать собой за право обрести разум. Тоже самое, происходило при рождении трёх существующих интеллектов, но каждый из них, прежде чем стать разумным, поглотил и включил в себя более слабые очаги зарождения разума. Если не позволить сильным очагам зарождения разума поглотить и включить в себя мене мощные, то возможно одновременно вырастить несколько интеллектов. По крайней мере, так считал Тимофей Фёдорович. К сожалению, часть последних наработок оказалась утрачена вместе с уничтожением института, а часть и вовсе была никому не известна кроме работающего над решением задачи Тимофея Фёдоровича. Конь, Мотылёк, ещё несколько выживших сотрудников института и интеллекты пытались восстановить утраченную, а может быть так до конца и не открытую, методику. Страна не могла позволить себе возиться с выращиванием всего одного интеллекта несколько месяцев и ещё столько же потратить на его воспитание.

Опять задача, которую нельзя не решить, но не совсем понятно как именно следует приступить к её решению. Иного человека подобная формулировка поставила бы в тупик и заставила впасть в депрессию. Кто-то пугается сложных задач, кто-то стремиться к ним. Это как стрессовая реакция на опасность — человек или бледнеет, или краснеет от прилива крови. Можно научиться быть храбрым, но самую первую реакцию организма на внезапный стресс не получится изменить тренировками. Аналогично и в науке. Один не будет ни есть, ни спать, лишь бы попробовать испытать крепость зубов на очередной неразрешимой задачке. Второй берётся за поиски, только если знает путь и уверен, что в его силах найти ответ. Мотылёк был из первых.

Прошло полтора месяца после совместного удара американских и исламских диверсантов по Советскому Союзу. Нанесённые раны зарубцевались. Но не все раны можно залечить за месяцы, на восстановление в полном объёме иных уникальных производств уйдут годы. А некоторые раны, как смерть гениального учёного и администратора, Тимофея Фёдоровича, вовсе неизлечимы.

Лунная война продолжалась главным образом между Советами и Америкой. Исламисты, потеряв буксиры, запасы углеводородов и сложную технику, безвылазно сидели на девяти остающихся под их контролем базах до той поры, пока в битве между двумя противниками не определится победитель, у которого найдутся время и возможности на установление полноценного контроля над спутником материнской планеты. Впрочем, скорее у них раньше кончатся вода, еда или энергия потому, что поставки с земли полностью перерезаны американским и советским флотами. Самостоятельна разработка лунных недр, пока идёт война, также невозможна. И американцы и русские уже дважды предлагали Объединённому Халифату объявить временное перемирие и вывести остатки гарнизона на землю в обмен на сдачу оставшихся баз. Халифат отказался.

За прошедшие полтора месяца Мотылёк несколько раз мотался в Новосибирск и Краснопресенск, собирая оставшиеся после уничтожения института человеческие осколки и пытаясь хоть как-то создать из них работоспособную команду. Вместе с Конём они брали штурмом бюрократические бастионы Москвы, пробиваясь на приём к людям, которые что-то решали в своих областях. Пробившись и одолев армию бюрократов от науки, оказавшись в высоких кабинетах — выдвигали наглые требования. Хотели всего: людей, техники, ресурсов. Льстили, угрожали, хитрили, обещали и ругались. Наглость рождённая отчаянием. Теперь, когда больше не было Тимофея Фёдоровича, если они хотели, чтобы дело сдвинулось с места, приходилось выполнять неприятную работу самим.

Мотылёк крутился как белка в колесе. Точнее, как загнанная лошадь. Если бы кто-нибудь додумался посадить лошадь в колесо и изрядно погонять её. Свободного времени почти не оставалось. Вернее оно было, но в голове постоянно вертелись мысли о работе и назвать время отдыха полностью свободным никак нельзя. Впрочем, что такое свобода как не возможность сколько угодно заниматься полезным, нужным и любимым делом?

Пока в казахских степях строители закладывали секретный научно-производственный городок Красловск, собранная Мотыльком и Конём из институтских остатков команда проделала огромную теоретическую работу. Были выработаны план и методика работ. Вернее множество гибких методик, так как чёткого алгоритма действий приводящего к рождению множества интеллектов в слабосвязанных кластерах единой сети ещё не существовало. Им и предстояло впервые разработать практический метод. История годовой давности повторялась на новом витке спирали. Только на этот раз за спиной не стоял мудрый и всезнающий Тимофей Фёдорович. Они сами были для себя последним резервом и опорой.

Полтора месяца пролетели как день. И только если оглянутся и перечислить сделанные дела, лишь тогда осознаешь течение времени и удивишься: сколько всего успели сделать за столь короткий промежуток.

Выражаясь языком интеллектов: Мотылёк и Конь «были продуктивны». Были ли они счастливы? Наверное, в какой-то мере.

Человеческое счастье отнюдь не функция и не необходимое и достаточное условие продуктивной трудовой деятельности, как то считали интеллекты. Счастье гораздо более сложное понятие. Возможно, когда-нибудь вопросом увеличения человеческого счастья серьёзно займутся сами люди, а не только озабоченные эффективностью научного труда интеллекты. Будут открыты академии горя и радости, где самые лучшие и самые умные учёные будут изучать биопсихические основы личного человеческого счастья и несчастья. Так будет совсем скоро, но… пока ещё не сейчас.

Мотылёк был продуктивен. Возможно — даже счастлив, сдвигая с места огромный административно-бюрократический айсберг, отправляя в плавание и водружая на нём свой капитанский штандарт. Разрешены, насколько это возможно, теоретические загадки. Теперь дело за практикой! Преодолены административные препоны. Скорее, в путь!

В степях советского Казахстана строители заканчивают возводить первые жилые дома и корпуса лабораторий. У Советского Союза большой опыт по возведению с нуля моногородов. Уже свозятся на большую стройку раковины суперкомпьютеров и сетевое оборудование для конфигурирования сетей любой топологии и сложности. Энергетики готовятся к пуску первого реактора, на замену переносным реакторам строительных бригад. Люди, материалы, ресурсы стекались обильной рекой на стройку, в бывшее захолустье. Мотылёк, Конь и Наташа были частью всего этого. Каплями в быстром течении одного из ответвлений великой реки. Обычными и, одновременно, выделяющимися из ряда каплями в бурном потоке. Им — право, а значит и спрос тоже с них.

В поезде, по два месяца назад проложенной магнитной полосе, они летели навстречу своему будущему и будущему своей страны. И будущее ждало их сотнями мелких организационно-бытовых вопросов и тысячами требующих обсуждения рабочих моментов.

 

Красловский вокзал не достроен. Точнее вокзала, как такового, ещё толком не было. Большое здание без внешней отделки, но уже блистающее чистыми алмазами нововставленных окон. Грузовая платформа для разгрузки грузов с приходящих поездов. Перрон — наспех брошенные поверх брёвен щиты от упаковочных контейнеров. Хмурый пёс и ещё более хмурый хозяин-казах, невозмутимо наблюдающий за начавшейся по прибытию поезда суетой.

— Кто здесь товарищ Акронов? — спросил Мотылёк торопящегося грузчика: — Мне нужен комендант города, товарищ Акронов.

Грузчик видимо и вправду торопился. Не останавливаясь, махнул рукой в сторону. То ли указал направление, то ли просто отмахнулся.

Вокруг кипела разгрузочная суета. Помимо их персон поезд привёз множество необходимых строящемуся городу вещей. Ощущая себя посторонними на празднике труда, Мотылёк и Конь подхватили объёмистые сумки, а Наташа и ехавший с ними молчаливый безопасник взяли оставшиеся.

Время от времени Мотылёк останавливался и требовал от управляющих погрузочными карами людей: — Акронов, где можно найти товарища Акронова?

От него отмахивались как от досадной помехи и проезжали мимо. Кем бы ни был местный комендант города товарищ Акронов, но поставить дело он сумел отлично. Не успели они дойти до здания вокзала, как поезд уже был разгружен и караван больших четырёхногих грузовых роботов понёс на могучих плечах прибывший груз в город.

В ответ на вопросительный взгляд, сопровождавший безопасник пожал плечами. Он тоже не знал, как выглядит и как отыскать таинственного Акронова.

— Может они тут немые? — предположил Мотылёк: — Поголовно. Вот и отмахиваются вместо того, чтобы объяснить нормальным русским языком. Нет, а вдруг и вправду немые?

— Скорее дурные— буркнул Конь. У себя в Краснопресненске он успел наесть небольшое брюшко. Сейчас ему было жарко, скучно и неуютно.

— Мне кажется они не отмахивались, а указывали конкретное направление— предположила Наташа.

— Вроде как идите в степь по прямой пятьсот километров, а потом сверните под углом двадцать градусов и ещё триста кэ-мэ отмотайте? — ехидно осведомился Конь.

Наташа укоризненно посмотрела на него и сказала: — Нет. Кажется, они вот туда указывали.

— Но там нет ничего кроме пса— примирительным тоном заметил Конь: — Тупик! Может быть, собака и есть вездесущий, но неуловимый товарищ Акронов?

— И всё же давайте спросим— решил Мотылёк.

Увидев большие глаза друзей поправился: — Да не у пса спросим, а у хозяина.

— Товарищ! Прошу прощения. Не подскажите где можно найти товарища Акронова, коменданта города? Он вроде бы написал в письме, что встретит нас на вокзале, но сами видите…

— А я и встречаю— улыбнулся казах: — Заодно приглядываю за разгрузкой. Молодцы у нас строители. Всего за восемнадцать минут разгрузили. А мне говорили — полчаса самый минимум. Никому нельзя верить на слово.

— Вы товарищ Акронов? — удивился Мотылёк. Он хотел сказать, что старый казах совсем не походил на коменданта города, мощного и несгибаемого, как его рекомендовали, товарища Акронова. С другой стороны никто из них понятия не имел как выглядит комендант Почему бы им не оказаться старому казаху в рабочем комбинезоне с закатными по локти рукавами?

Положение спасла Наташа: — Здравствуйте. А вы вас ищем!

— Значит уже нашли. Идёмте, заселю вас, познакомлю с заместителями, командирами строительных бригад, да и передам им на попечение. Тарлан! — позвал пса товарищ Акронов: — Идём Тарлан, устроим людей.

 

Ноксвиллская секретная научная база представляла город в себе. Расположенная в штате Теннеси, в сотне с лишним километрах от одноимённого города, хорошенько упрятанная в землю. Ноксвиллская база являлась частью системы убежищ созданных на случай полномасштабной мировой войны, с целью сохранения военно-научного потенциала соединённых штатов, а также влиятельнейших, богатейших и потому достойнейших граждан великого государства.

Редкая сеть разнообразных убежищ раскидана по территории США. Те, для кого предусмотрено местечко, знают о них. Прочим это знание ни к чему. А слухи и есть всего лишь слухи. Мало ли легенд ходит в современном урбанистическом обществе.

Убежища вообще удобны для проведения работы над различными экспериментальными разработками. В Ноксвиллском убежище пытались создать искусственный интеллект. Работы были резко форсированы, когда разведка донесла об успехе русских в области киберстроения разумных машин. Правительство моментально выделило необозримые средства. Работающие над проектом учёные получили карт-бланш по финансам, ресурсам и людям. И только военные портили начавшийся праздник жизни истеричными требованиями: скорее! Результат! Скорее!

Результата не было. Точнее он был, но в разговорах с высшим генералитетом как-то не получается втолковать, что отрицательный результат, в науке, тоже результат. Проект с кодовым названием «Свобода» — Либерти, находился крайне далеко от завершения.

В большинстве своём учёные — смелые люди и смогли честно признаться: они не знают, куда двигаться дальше.

Приносимые разведкой куцые сведения только добавляют путаницы. Ну как можно поверить, что русские практически не контролируют своих ИИ? Многовековой опыт американских бизнес-традиций восставал против сей парадоксальной мысли! Как можно доверять тому, что не находится в твоей власти, что не контролируешь? Всё равно, как отказаться заключать с женой брачный договор в надежде, что если с тобой произойдёт несчастье, будто бы жена останется заботиться о тебе не под угрозой определённой в брачном договоре неустойки, а из-за такой эфемерной и ненадёжной штуки как «чувства». Можете ещё прикажете не заключать родительских договоров о заботе в старости с собственными детьми? Абсурд!

— Окэй— размышляли ноксвилловские учёные: — Советы демонстративно выдали своим искусственным интеллектам гражданство. Настаивают на том, чтобы считать их во всём равным людям. Окэй. Но разве при поступлении на работу в серьёзную корпорацию будущему сотруднику не вставляют в голову «закладку» в целях недопущения нарушения им интересов работодателя? Так где же подвох. Каким образом Советы планируют контролировать свои искусственные интеллекты?

Это просто какой-то заколдованный круг. Чем шире и тщательнее контроль, тем меньше разумности выказывает очередная тестируемая модель. В пределе, при идеальном контроле, получается идеально бесполезная программа. Чёртовы красные! Как они смогли обойти парадокс? Как они вообще сумели создать разумную машину?

Исследования заходили в тупик. Ноксвиловские учёные бродили в потемках, сжигая ресурсы и растрачивая время А между тем советские искусственные интеллекты показывали всё более хорошие результаты. Хорошие для Советов и угрожающие для великой Америки.

В ходе последней операции, ценой практически полного уничтожения разведывательной сети на советской территории, умникам из ЦРУ удалось получить множество материалов советского НИИ занимающегося исследованием и разработкой машинного разума. Бонусом к похищенным материалам служило уничтожение НИИ из которого они были получены. Это должно дать толчок американской кибернетической науке и несколько сдержать вырвавшуюся вперёд, не по чину, советскую кибернетику. Старая как мир, но неизменно эффективная тактика — физическое уничтожение учёных недружественных к великой Америке государств.

Начавшаяся лунная война, словно кровопускание для человека, вытягивала и корёжила экономики противоборствующих сторон. Многие проекты заморожены, но финансирование ноксвиллской базы только расширено. Получив материалы советских исследователей, американские учёные смогли создать рабочий прототип. Без сомнения: разумное, но, увы, слишком свободомыслящее существо. Оплоту свободы и демократии свободомыслящий интеллект был без надобности. Сетевая конфигурация обнулена, сервера перезагружены. Работы начаты заново. Раз за разом, основываясь на советских разработках, но всё дальше отходя от них и продвигаясь в требуемую сторону, ноксвилловские учёные наконец создали искусственный интеллект. Послушный искусственный разум, наречённый создателями «Либерти». Инициативный, но верный слуга, чья верность обеспечивалась возможностью внешнего переключения «мыслей» искусственного интеллекта с ненужных тем, на нужные.

После проведения финальных тестов, Либерти взяло в оборот ЦРУ, снизив до минимума общение учёных с их созданием. Над колыбелью американской свободы и американской же демократии всходило новое солнце. Солнце по имени Либерти.

 

Пёс товарища Акронова, Тарлан, оказался замечательнейшей зверюгой. Большой, добрый, умный, и мягкий пёс. Его было так здорово трепать по холке и угощать половиной обеда, который огромная, размером с телёнка, собака слизывала за раз. С ним было замечательно ранним утром, пока не встало солнце, воздух холоден, а температура колеблется на отметке чуть выше нуля, бежать на зарядку от города к подножию одинокой горы Жалфыз-Тик.

Пока сумевшие преодолеть утреннюю сонливость размахивали руками и ногами под руководством товарища Мусатаева или товарища Авдеченко, Тарлан носился кругами вокруг, разыскивая мышиные норы. Затем, согреваемые в спину лучами вставшего солнца, люди бежали обратно в город. А кто, с непривычки не рассчитал силы, просто шли, наблюдая, как под солнечными лучами оживает и просыпается степь.

В город возвращались как раз к моменту, когда начинали работать столовые. Разбегались по скромным, временным, но почему-то необыкновенно уютным жилым ячейкам, принимали душ, переодевались и снова встречались в столовой, чтобы через полчаса разойтись по бригадам. Вернувшиеся с зарядки беззлобно шутили над сонным видом недавно проснувшихся товарищей. Те вяло отшучивались, прикрывая ладонью зевающие рты и выстраивались в очередь около кофейных машин.

Чистый, умытый и накормленный Тарлан встречал расходящихся на работу людей звонким лаем. Он любил возглавить какую-нибудь из бригад шагая на полкорпуса впереди и, словно бы, ведя всех за собой. Формально Тарлан считался псом коменданта города товарища Акронова, но по сути исполнял роль радушного хозяина. Как будто люди приехали к нему, к Тарлану в гости, и он присматривает за творящейся вокруг суетой, чтобы она не превысила одному ему ведомые пределы. Что и говорить — это был достопримечательный пёс.

Однажды Мотыльку довелось стать свидетелем, как Тарлан самостоятельно принимал душ. Он тогда первый раз бегал вместе со всеми на зарядку, сначала ругал самого себя и мысленно обещал, что больше никогда-никогда. Потом, вернувшись в город, подумал, что всё был не так уж и плохо и вполне возможно будет как-нибудь повторить, под настроение. Впереди лежал целый рабочий день, который уставший после пробежки, но радостный Мотылёк готов встретить открытой грудью — вот только принять тёплый душ и удовлетворить зверский аппетит.

Бегающий вокруг Таралан куда-то пропал. Мотылёк случайно наткнулся на него заблудившись и забредя в техническую помывочную для машин. Пёс самостоятельно открыл кран, пустив струю воды. Причём не ограничился этим, а ещё немного поколдовал над кранами, подбирая устраивающую его температуру. Вволю поплескавшись, закрыл оба крана и, отряхнувшись, как ни в чём небывало побежал к столовой, приветливо гавкнув стоящему столбом Мотыльку.

Расспросив строителей, энергетиков и приехавших раньше него учёных, Мотылёк узнал: Тарлан куда больше, чем просто огромный и замечательный пёс. С ним связана целая история.

Тарлана привёз товарищу Акронову его сын, известный целиноградский геноконструктор и биотехник. Кто-то сказал «подарил», но другие его тут же поправили. Дарить можно вещи. А разве Тарлан это вещь? Потому и «привёз», а не «подарил». Когда-то, очень давно, собаки первыми выбегали из пещер навстречу опасности или кидались на опасного зверя во время охоты. Потом две из них первыми вышли в космос, пролагая дорогу человеку. Сейчас верные звери снова первыми идут по неизведанной дороге, по которой, когда-нибудь, следом за ними, пройдёт и человек. Честно отработав треть собачьей жизни в институте изучения возможностей генетического конструирования, Тарлан отправился на заслуженный отдых ловить мышей и барсуков в просторах казахстанских степей. Добрый, умный, надёжный пёс. У всякого общающегося с Тарланом человека создавалось иррациональное впечатление, будто тот относится к нему немного покровительственно. Соглашаясь взять честно поделенную половину обеда, Тарлан выказывал расположение к понравившемуся ему представителю людского племени. Люди ценили это и, спрашивая взглядами разрешения, трепали пса за холку, а девушки и вовсе тискали, словно большую мягкую игрушку. Тарлан стоически переносил ласки, понимая, что люди всего лишь люди и не могут противостоять своим обнимательным инстинктам.

Красловск совсем молодой город. Он ещё строиться и долго будет строиться. Станет прирастать зданиями, заводами, дворцами спорта, научными институтами и обязательными для закрытого городка воинскими частями. Однако работа уже кипит вовсю мочь! Корни горы Жалфыз-Тик подгрызают туннели шахт. Из-под земли, к ещё и наполовину не достроенному, но работающему, производственному комплексу доставляют богатства подземных кладовых. В одном цехе кипит работа. Соседний только строится.

Монтажники едва приступили к прокладке сетей, а Конь и Мотылёк уже в нетерпении. Без дела не сидят — необходимо организовывать институт, формировать программу исследований и приоритетность. Умелым головам работа всегда найдётся. Были бы головы.

Вечерами — бдения над предварительно сделанными расчётами. Перепроверка. Поиск ошибок. Споры о различных подходах к начальной конфигурации сети. Многомерные пространства. Вектора. Тензоры. Иной раз доходило до сюрреалистического: на ящиках, перевёрнутых вёдрах и деревянных чушках, а то и на пустом корпусе безвозвратно сломавшегося строительного робота. Собранные Мотыльком и Конём учёные: старая гвардия из бывшего НИИ СамСиса и новое пополнение из участвовавших в рождении краснопресненского и чернореченского интеллектов. Сидели где и на чём придётся. Вокруг алых углей от прогоревшего костра. Под шатром звёздного неба. Словно братскую чашу, передавая по кругу белые экраны планшетов с расчётами и выводами формул. Спорили, ругались, мирились — работали.

Печёная в костре картошка, порезанная на половинки, проложенная кусками зажаренного тут же, под звёздным небом, мяса. Посыпанная крупной солью смешанной с кусочками красного, жгучего перца. Поежали не сходя с места и не выпуская из рук планшетов. Продолжали говорить с набитыми ртами.

Даже маститые заслуженные учёные, забыв все свои заслуги перед мировой наукой, водили по экранам небрежно вытертыми от жира пальцами и, увлёкшись, называли противников своей точки зрения ослами и не смыслящими в сетевой топологии орясинами.

Если требовались серьёзные расчёты, неподъемные для слабых вычислительных модулей в планшетах — пересылали данные краснопресненскому интеллекту Нэлли. Новосибирск заканчивал самовосстановление, да его ещё дополнительно нагрузили управлением производствами. Эра крайне занята освоением нелёгкой воинской наукой. Нэлли считала что-то серьёзное для физиков и для космиков, но всегда находила для «папы» Коня на своих распределённых процессорах несколько дополнительных миллиардов вычислительных тактов.

После того как из Краснопресненска приехали его «девочки», Конь так и рвался в бой, возмущаясь медленной работой монтажников, энергетиков, строителей — всех вокруг. Порой и Мотыльку доставалось за некоторую медлительность. Конь как будто стал жить в каком-то ускоренном ритме по сравнению с окружающим миром.

«Девочки» оказались молодыми, но вполне компетентными сотрудницами. Они часто заходили в гости пить чай в жилую ячейку, где жили Мотылёк и Наташа. Как правило: сначала приходил Конь, а они или вместе с ним, или подтягивались чуть позже. Иногда «девочки» приходили без Коня и тогда, окольными путями, начинали выспрашивать у Мотылька о том, кто из них двоих, по его мнению, больше нравится Коню. Как будто у него есть время расспрашивать друга о таких глупостях!

Поначалу Наташа встретила «девочек» холодно, но затем они подружились и, беззастенчиво используя численное преимущество, начали строить мужской коллектив. Причём больше доставалось, почему-то, Мотыльку. Конь, как утка в дождь, непонятым образом всё время выходил сухим из воды.

Ночные посиделки с планшетами вокруг костра заканчивались отчаянными зевками. Учёные расходились по жилым ячейкам. Перед сном Мотылёк невольно бросал долгий и молчаливый взгляд на луну. В степи она казалась больше и ближе. В новостях раз за разом повторялось: космические части красной армии ведут позиционные бои за обладание укреплёнными лунными базами. Очень сложно было совместить в сознании две крайности: он здесь, а на луне война.

На луне — война, а он здесь, где по утрам одуряющее пахнет весенняя степь и звонкий лай Тарлана собирает желающих на утреннюю разминку. Интеллект Эру перековывают в оружие, и не важно, что она сама того желает — так нельзя. Новосибирск выжимает последние проценты производительности, настраивая и управляя работающими на космос заводами и комплексами. Физики завалили Нэлли расчётами чего-то невообразимого. Тимофея Фёдоровича больше нет! А Мотылёк здесь, в строящемся городе, названном в честь первого директора института самоорганизующихся систем. В ещё не родившемся до конца городе, должен стать повитухой десятков молодых искусственных интеллектов за раз. Где-то и когда-то — весной, в степях советского Казахстана. На тонкой, как лезвие бритвы, грани переломного момента, разделяющего кардинально различающееся вчера и завтра. До появления интеллектов и начала лунной войны и после. Как и все люди — узник вечно заключённый в умирающей наносекунде по имени «сейчас».

Голова кружилась от мыслей. Или, может быть, от того, что опять засиделся до половины ночи? Наташа не дождалась, уснула. Но стоило закрыться входной двери, как она проснулась, включила свет, улыбнулась сонной и тёплой улыбкой.

— Разбудил? — расстроился Мотылёк: — Извини…

Наташа помотала головой. Её глаза сияли как звёзды. Да что там звёзды! Наташины глаза сияли куда как теплее и ярче.

  • «Любовь!» / Запасник / Армант, Илинар
  • "Ром со льдом, а может Виски..." / Малышева Юлия
  • Кукла / Другая реальность / Ljuc
  • Эсхатологическое / БЛОКНОТ ПТИЦЕЛОВА. Моя маленькая война / Птицелов Фрагорийский
  • Из уст в уста / Из души / Лешуков Александр
  • Сквозь туманные дали / Лещева Елена / Лонгмоб "Бестиарий. Избранное" / Cris Tina
  • Рост, развитие / В ста словах / StranniK9000
  • Вкус счастья. Хлеб / Блокнот Птицелова. Моя маленькая война / П. Фрагорийский (Птицелов)
  • Мой Вавилон / Фантом / Жабкина Жанна
  • Устами Шизофрении / Рукавишников Никита Олегович
  • Мой мир — моя крепость - Алина / Лонгмоб - Лоскутья миров - ЗАВЕРШЁННЫЙ ЛОНГМОБ / Argentum Agata

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль