Шестая глава

В том помещении, куда они пришли, все члены группы надели на себя термокостюмы, практически точно такие же, как и в убежище Кирилла.

За десять минут до этого Верховцев отозвал его в сторону, чтобы обсудить его действия в команде.

— Значит так, Кирилл. Своим бойцам я поставил задачу, для них, в общем-то, ничего сложного, и не такие задания выполняли, так что они знают, что делают. Ученых тоже подготовили, некоторые упорные личности неделю практически не покидали учебный центр. Осталось дело за тобой. Твое дело маленькое. Идти в центре группы, рядом с учеными. Оружие тебе так же дадут, на всякий случай. Время от времени к тебе будут подходить и уточнять направление. Но ты можешь обращаться в любой момент, ежели вспомнишь чего. Никуда не высовываешься, не строишь из себя героя, и не лезешь туда, где и без тебя все знают. В общем-то, это единственное требование к тебе. Есть вопросы?

— Вопросов нет. — Ответил Кирилл. — Понимаю все.

— Молодец. — Похлопал его по плечу Верховцев. — А теперь, раз вопросов нет, иди, надевай термокостюм.

— Хотя нет. — Спохватился Кирилл. Он этот вопрос хотел давно задать. — Один вопрос есть.

— Задавай.

— Почему выход запланировали на вечер? Ночью ведь ходить опаснее.

— Все просто. Никто ночью и не собирается идти. Ночь мы пересидим в небольшом убежище недалеко отсюда. Там нужно подготовить и забрать некоторые приборы.

— Все, я понял. — Бодро ответил Кирилл. Хотя он ничего не понял. Разве нельзя было за неделю эти приборы подготовить? В слух же он, этого говорить не стал. — Пошел за термокостюмом.

Засиживаться долго не стали, взяли из шкафчиков оружие и направились к выходу. Оружие получили абсолютно все, и все четверо ученых. Кто из них Надя, он не понимал. В этих термокостюмах все четверо выглядели одинаково угловатыми.

Поверхность их встретила миролюбиво. Не было ни ветра, ни снегопада, полный штиль. Первое, что Кирилл почувствовал, это онемение и острое покалывание. Мороз принялся за самое менее защищенное — лицо.

— Надеть снегоступы. — Приказал Верховцев.

На ботинках было специальное крепление под снегоступы, поэтому это заняло всего минуту. После этого бойцы взяли Кирилла и ученых в кольцо, чтобы они были защищены со всех сторон.

Рядом с Кириллом встал один из ученых, и как оказалось, это была Надя. Вскоре Веровцев приказал идти, и их группа медленно, но уверенно начала двигаться вперед.

Шли молча. Бойцы были сосредоточены на том, чтобы к ним никто не подобрался. Да и не хотелось особо на морозе затевать разговоры.

На темном небе начали зажигаться звезды, сейчас их было очень хорошо видно, ведь целых два века атмосферу больше ничего не загрязняет. Ни машин, ни заводов. Только лед и мороз. Только некому теперь любоваться звездами. Животным это не надо, а людям, когда они выползают из под земли, некогда. И первые, и вторые не делают это по одной и той же причине. Чтобы не стать чьим-то обедом.

Сколько длилось их путешествие, не известно. Возможно, и пятнадцать минут, а возможно и все два часа. За монотонной ходьбой время не контролируется. Но вскоре среди снежной пустыни появился вход в какое-то убежище. И судя по тому, что Верховцев повел их прямо к нему, Кирилл догадался — это то самое убежище, в котором их ждало оборудование.

Внутрь они попали быстро, едва Верховцев подошел к двери, как что-то щелкнуло, и дверь стало возможным открыть. Видимо, время, когда они сюда должны были подойти четко согласованно.

В убежище их встретил боец, и проводил в помещение, в котором можно было снять костюмы. Дождался, и повел ученых и Верховцева куда-то в другое место. Начальник СБ кивнул своим бойцам и Кириллу, и они ушли. Кирилл огляделся, и уселся на одну из скамеек, расставленных вдоль стен. Устало вытянул ноги. Прошли совсем немного, а мышцы уже гудят, будто несколько километров протопали. Но да ладно, это временно. Сейчас Кирилл надеялся, что весь поход так и пройдет, тихо и спокойно, без столкновений с местной зубастой вечно голодной фауной. Не хотелось бы нести потери, так толком и не дойдя до цели. Парень украдкой наблюдал за бойцами. Те были веселы и бодры. Что-то рассказывали друг другу, время от времени помещение сотрясали раскаты хохота. Казалось, они даже и не задумывались о возможных опасностях. Что не думают о том, что могут погибнуть от лап медведей, стать чьей-то закуской. Нет, Кирилл мысленно покачал головой, конечно, они думают, осознают, что могут не вернуться, но на то они и профессионалы, чтобы загонять свои страхи в самые дальние уголки своего сознания.

Кирилл не заметил, что уснул прямо так, как сидел. Но безмятежным сном младенца это нельзя было назвать, потому что ему снилось его убежище, его дом. Снилось именно таким, каким он и боялся его застать.

Он шел по пустым коридорам, под ногами хрустела замерзшая кровь. Ею, казалось, был залит весь пол. Кирилл не обращал на это внимания. Он искал выживших. Хоть кого-нибудь… Сколько он бегает по коридорам, по пустым помещениям, светя фонариком, осматривая каждый угол, каждый закоулок, но за все время он не нашел никого. Ни одного человека, ни одного тела, везде одна сплошная кровавая каша.

Так уровень за уровнем.

Остался последний, самый нижний, технический уровень. Теплилась призрачная надежда, что выжившие спрятались там. Хотя внутренний голос холодно твердил, что нет там никого, что здесь больше нет жизни, что Холод стал хозяином еще одного убежища. Как было с другими раньше, как будет и с оставшимися, если люди не объединятся. Кирилл упорно не хотел этого признавать, он до последнего верил в то, что выжившие есть.

Еще один пролет, и он, наконец, добежит до самого нижнего уровня. Еще немного. Да! Вот и массивная дверь. Она закрыта, но ее можно открыть, покрутив стальное колесо, что было в центре двери. Черт! Не крутится. Скорее всего примерзло. Кирилл осмотрелся и увидел кусок арматуры. Откуда она тут взялась? Парень не стал развивать эту мысль. Все потом.

Просунув арматуру в одно из отверстий на колесе, Кирилл надавил на нее, раздался хруст и колесо начало проворачиваться. Отбросив уже не нужную арматуру, он принялся выкручивать колесо до конца. Через несколько секунд замок был уже открыт и Кирилл потянул дверь на себя. Она открылась с легкостью. В голове было закралось подозрение. Почему колесо примерзло, а сама дверь — нет? Но парень отбросил и эту мысль.

За дверью было темно, и луч фонаря не мог пробиться дальше, чем на два метра. Кирилл шагнул. Раздалось громкое эхо от его шагов. Когда оно стихло, парень прислушался, но ничего не услышал, вокруг стояла тишина. Но необычная это была тишина… Мертвая.

Стоило об этом подумать, как дверь с грохотом захлопнулась, и послышалось жужжание запорного механизма. Кирилл от неожиданности и испуга выронил фонарик, он со стуком упал на пол и, куда-то покатившись, погас. В мозгу возник вопрос о том, как заработал запорный механизм, если нет электричества, и тут же пропала. Потому что вокруг начало что-то происходить. Не нормальное.

Тьма вдруг начала трансформироваться. Она словно ожила и начала принимать какую-то форму. Начали появляться силуэты, много силуэтов. Сразу не было понятно, чьи они. Постепенно Кирилл узнавал в них человеческие. Душу наполнил страх. Не зря далекие предки боялись темноту, наверное, они тогда больше знали о ней, и это что-то большее было настолько страшное и жуткое, раз до сих пор люди со страхом смотрят в темноту. Кирилл никогда не боялся темноты, разве что в детстве, он в ней себя чувствовал спокойно. Но одно дело находиться в темноте в хорошо изученном помещении, когда точно знаешь, что с тобой ничего не может случиться, а другое дело в непонятном и незнакомом. Да и темнота здесь была живая, а значит опасная. Но тело Кирилла вдруг перестало слушаться, и ему только и оставалось, что смотреть, во что трансформируется темнота.

Силуэты между тем обрели четкую форму. Это точно были человеческие силуэты.

Внезапно все вокруг озарилось красноватым свечением, и Кирилл с ужасом увидел, что вокруг него стоят жители убежища. И в то же время это были не они. Их тела были покрыты кровавыми пузырями, язвами, у некоторых на телах были такие страшные раны, что парень хотел зажмуриться, но не смог. Но не это отличало их от людей, а глаза. Абсолютно черные глаза, в которых клубилась тьма. Их лица не несли на себе никаких эмоций, как у кукол. То, что они все мертвы, Кирилл был уверен.

Они не нападали, а смотрели на него своими жуткими глазами. Один, что стоял к Кириллу вдруг открыл рот, и порванными губами произнес.

— Мы… тебе… дове… рились. — Говорил он запинаясь, словно слова давались ему с трудом. — Жжждали… что… при… ведешь… помм… мощь. На… деял… лись… на… тебя. А… ты… нас… пред… дал, бррос… ил умм… мирать. Детей… жжен… щин… старр… риков. Бросил! — Последнее слово он прокричал, совсем не запинаясь.

— Бросил! — Крикнул еще один человек… Человек ли? Мертвец.

— Бросил!!! — Их подхватило еще несколько мертвецов.

— Бросил! — Кричало все больше существ. — Бросил! Бросил! Бросил!

Через минуту кричали абсолютно все. Теперь они не стояли на месте, а тянули к нему свои руки, с которых капала кровь вперемешку с какой-то другой жидкостью. Скрюченные пальцы с обломанными ногтями цеплялись за одежду, царапали кожу. Кто-то на него накинулся сбоку, и завалил Кирилла на пол. Парень не смог не удержаться, ни встать после падения. Тело его не слушалось до сих пор. Да если бы и слушалось, то это ничего бы и не дало. Мертвецы набросились на него сверху, и стали раздирать его кожу. Одежда практически мгновенно превратилась в лохмотья. Во все стороны брызнула кровь. Кирилл вдруг понял, что может кричать, что некто, кто превратил его в куклу, решил насладиться его криками боли. Чтобы молил о пощаде или о быстрой смерти. Кирилл не стал молить ни о том и не о другом. Он кричал.

— Не бросал! Не правда! Не бросал! Вы не настоящие! Не настоящие!!! — Крик стал больше походить на звериное рычание.

— Не бросал! — Кирилл почувствовал, что ему в бедро впилось что-то острое. Он так же почувствовал, что тело вновь его слушается и принялся отбиваться от мертвецов. Отпихивал от себя их руки, рвал ногтями и рычал. — Не бросал! Не бросал! — Вскочил на ноги, они почему-то начали наливаться свинцом. Но он не собирался погибать лежа. Он будет отбиваться от тварей до конца, пока силы его не покинут. Но случилось не предвиденное, Кирилл ожидал честной битвы, но враг подошел сзади и ударил парня по затылку. В глазах потемнело, и он рухнул н пол. И прежде чем сознание его покинуло, он услышал тихий издевательский смех.

**********

— Мы не можем доверять человеку, у которого случаются такие приступы ярости! — Этот мужской голос был ему знаком, но Кирилл не мог пока точно сказать, кем был его обладатель. — Кто знает, когда такое вновь произойдет! Вдруг ночью на привале, когда все будут спать, он нам всем перережет горло, как цыплятам.

— Артур, не говори ерунды! — Говорил другой голос, на этот раз женский, и почему-то от этого голоса по теплу прокатилась волна тепла. —

— Это не ерунда, Надя. Он покалечил двух человек, пока его не скрутили. Одними ногтями одному руку разорвал и по лицу засветил, нос сломал, а второму по горлу прошелся. А будь у него оружие, жертв было бы гораздо больше. И откуда сил-то было столько у него? Два здоровых мужика еле удержали.

— Паническая атака у всех может быть, даже у тебя, Артур.

— При панической атаке люди не ведут себя так, они стараются спрятаться, а этот наоборот кидался на других и рычал как безумный. И, кстати, ты не помнишь, что он там рычал?

— Не бросал. — Погрустневшим голосом произнесла Надя. А мужчина, значит, Верховцев? — Он кричал «Не бросал!»

— Да, точно. Чтобы это могло значить?

Девушка не успела ответить, как Кириллу надоело лежать, как бревно, и он пошевелился. В голове тут же загудело, и он застонал.

— Выйди, Артур. — Тут же сказала Надя. — Я его успокою, если что. А ты можешь помешать.

— Зови, если что. — Не стал спорить Верховцев. — За дверью я поставил бойца.

Хлопнула дверь, и Кирилл открыл глаза.

— Кирилл… — Осторожно спросила девушка. — Ты как себя чувствуешь?

— Такое ощущение, что мне по голове кувалдой зарядили. — Кирилл дернул рукой, и вновь услышал звон цепи. — Оу, да я еще и в наручниках. Весело.

— У тебя снова был приступ, и бойцу пришлось ударить тебя прикладом. — В ее голосе прозвучало недовольство. — Тебе что-то привиделось?

— Мне снилось мое убежище… — Ответил Кирилл и рассказал Наде о своем сне.

Девушка сидела с широко распахнутыми глазами.

— Теперь я понимаю, почему ты кричал «Не бросал!» — Она неожиданно бросилась к нему и обняла. Потом она расстегнула браслеты. — Ты поспи давай, а утром выходим.

— Да поспал уже, что лежу теперь пристегнутый к кровати. — Кирилл досадно скривился.

— Спи давай, и без разговоров! — Надя состроила грозную гримаску и уперла руки в бока. — А не то снотворное вколю!

— Все-все, боюсь и слушаюсь. — Улыбнулся ей Кирилл и через мгновение с серьезным видом продолжил. — А то у меня на снотворное страшная аллергия. Я от него быстро засыпаю. А так хочется перед сном подумать о вселенной. О смысле жизни и бренности бытия.

— Кажется, тебя все же сильно стукнули. — Надя наигранно горестно вздохнула и спросила. — О чем еще думаешь, мыслитель?

— О тебе вот, например.

— Спи уже! — Она улыбнулась.

— Да сплю я давно. — Проворчал Кирилл. — Это ты тут отвлекаешь, спрашиваешь вот, о чем я думаю, угрожаешь расправой с помощью снотворного. Безобразие!

— Ах, значит, я отвлекаю? — Возмущению девушки не было предела.

— А то кто же? Больше тут, кроме тебя, нет вредных созданий, которые мешают спать.

— Дурак! — Рассмеялась Надя.

— Сама мешает моему пострадавшему организму излечиться от травм, а я еще и дурак? — Кирилл вдруг посмотрел на девушку, расширил глаза от ужаса, и поменялся в лице.

— Что? — Забеспокоилась девушка и подошла к Кириллу. — Что такое?

Кирилл еще раз на нее посмотрел, и вдруг резко сел на кровати, притянул Надю к себе и поцеловал.

— Вот что такое.

— Точно дурак. — Воскликнула девушка.

— Зато довольный дурак. — Философски проговорил Кирилл. — Теперь можно и поспать.

— Наконец-то, философ! — Но все же улыбнулась, а теперь уже сама ткнулась губами ему в щеку. — Добрых снов.

— Добрых снов, красавица. — В голове вновь послышался гул. — Завтра увидимся.

— До завтра. — Девушка поднялась с кровати, выключила свет и вышла из помещения.

Кирилл едва положил голову на подушку, как погрузился в беспамятство.

**********

После вчерашнего на Кирилла бойцы группы стали иначе смотреть. Нет, в их взгляде все еще было дружелюбие, но все же что-то в них изменилось. А что именно, Кирилл не понимал. Двое пострадавших были не из его группы, то были охранники того убежища.

Понятно, кому же понравится, что их напарнику в любой момент может сорвать крышу? Пускай даже его в два счета уложат эти люди, просто ударив разок в пол силы. Просто факт наличия такого человека в группе напрягает. Кирилл подумал, что вряд ли бы он доверил сам себе оружие после случившегося. Но тут произошло то, что он не ожидал. Видимо, все мысли отразились у него на лице и к Кириллу подошел один боец, вроде бы Волк.

— Кирюха, да не парься ты! — Волк добродушно похлопал Кириллу по спине. — Ты же боец самый настоящий. Вон как двух вояк уделал. Причем во сне! Видел бы ты лица их коллег, когда они узнали, что их бравых товарищей уделал двадцатилетний парнишка.

Остальные тоже слышали их разговор и согласно загудели. Кирилл про себя подумал, что плохо знает своих товарищей по оружию.

— В общем, держи краба. — Волк протянул ему свою широкую ладонь. После всех полагающихся в таких случаях ответных действий, боец отправился по своим делам. Скоро выходить на поверхность.

После этого короткого разговора на душе у Кирилла потеплело, он понял, что никто не считает его за психа, как он думал вначале.

В помещение зашел Верховцев и поманил парня к себе. Кирилл поднялся со скамьи и подошел к здоровяку.

— Ты почему мне не сказал, что у тебя такие приступы веселые случаются? — Спросил начальник СБ, но теперь уже командир группы. Пора его так и называть.

— Так они и не случались раньше, второй раз всего. — Пожал плечами Кирилл. — Кто же знал, что это повторится? Врачи, как я понимаю, ни о каких психических отклонениях не говорили. Опытов вон сколько провели.

— Когда это случилось первый раз?

— Я тогда мумией лежал, очнулся как-то, а вокруг куча незнакомых людей. А тут один из них потянул руки к моей шее, ну меня и замкнуло, показалось, что он меня убить хочет.

— Что тебе на это сказали? — Задал Верховцев еще один вопрос. — Ты же, скорее всего, поинтересовался потом у кого-то.

— Шоковое состояние, плюс сильнодействующее обезболивающее.

— Понятно. Но все же стоило мне сказать, я отвечаю за людей, и не очень хочется, чтобы ты однажды перестрелял бы всех в спину. Так что не обессудь, но теперь рядом с тобой будет находиться Волк. На всякий, ну ты понимаешь.

— Чего уж тут не понятного. — Ответил Кирилл. — Любой командир бы так сделал. Во благо, так сказать.

— Вот и хорошо, что мы поняли друг друга. — Улыбнулся Верховцев. — А теперь иди, готовься, через час выходим.

Кирилл вернулся на скамью и прикрыл глаза. Все что нужно, он собрал уже. Но через минуту рядом с ним сел Волк.

— Тебе командир сказал уже, что меня к тебе приставил?

— Да, только что. — Кирилл открыл глаза. — Чтобы я ненароком никого не пристрелил.

— Брось. — Улыбнулся ему Волк. — Никто так не думает.

— Это радует. — Ответил на улыбку Кирилл.

— Ладно, идем. Выходим через двадцать минут.

— Как через двадцать? — Удивился Кирилл. — Мне командир только что сказал, что через час.

— Я ж когда подошел, ты массу давил тут на скамейке. — Рассмеялся Волк. — Благо не храпел.

— А мне показалось, что минута прошла всего. — Растерянно произнес парень.

— Бывает. — Покивал ему Волк. — Все, пошли. А то опоздаем.

**********

На поверхности не изменилось совершенно ничего. Та же белоснежная пустыня от горизонта до горизонта. Ни одного холмика, ни одного камня, ветра все сгладили до идеально ровного состояния. Кирилл раньше смотрел карту местности, что была вокруг его убежища. Местности, что была до похолодания. Тогда там была холмистая местность, с озерами и небольшим скальным образованием. Рядом шумел роскошный лес. Красота, да и только. А сейчас? Вся эта красота погребена под тонами льда и снега. Осталась лишь унылая пустыня.

Кирилл не знал, почему такое произошло, да и никто, скорее всего, не знает. Да и кто будет копаться в причинах, когда итак дел по горло? Все откладывается до лучших времен, а когда они будут, лучшие времена эти? Будучи ребенком, Кирилл услышал разговор отца с лидером какого-то другого убежища, когда те решали какие-то дела. Отец с тяжелым вздохом сказал тогда.

— Ты знаешь, сколько было таких убежищ, как наши, в самом начале? Вижу, что знаешь. А сколько сейчас? Хорошо, если треть наберется. Остальные захватил Холод, превратив тысячи человек в замороженную пищу для зверей. С каждым годом оставшиеся убежища ветшают, бетон рушится под действием температуры, да и любят зверушки проверить его на прочность. Скоро от человека ничего не останется. Только руины убежищ, да и то не надолго. Я знаю, что придет очередь и этого убежища, но я постараюсь оттянуть этот момент, зубами вырвать еще немного времени.

Да, отец, этот момент все же наступил, Холод и до нашего дома добрался. И ты действительно сделал все, даже больше, чтобы хоть кого-то спасти.

Вернувшись из воспоминаний в реальный мир, Кирилл увидел все ту же картину. Разве что солнце поднялось и теперь снег искрится и переливается. С одной стороны это красиво, но с другой эти искры ослепляют, не дают увидеть полную картинку мира. Сейчас если на них нападут, то противника не увидим до последнего момента, и он сможет напасть. В этом мире даже солнце грозит смертельными опасностями.

Опасности и не заставили себя долго ждать.

Шедший во главе группы Совун неожиданно остановился и подал знак остановиться остальным. Бойцы мгновенно окружили ученых вместе с Кириллом, взяли оружие наизготовку, чтобы мгновенно уничтожить противника. Только они это сделали, как впереди в нескольких местах взорвался снег, будто туда закопали гранату, и из снежных недр начали выпрыгивать знакомые твари. Именно одна из них чуть не убила Кирилла.

Их было чуть ли не два десятка, и все были ужасно голодными. Они пока не нападали, будто чего-то ждали. И это что-то, то есть кто-то, а именно вожак, медленно, но уверенно, совершенно не боясь людей, вышел вперед и остановился в десятке метров от человеческой группы. Бойцы заметно напряглись и взяли оружие еще крепче. Но никто из них не показывал никакого страха, иначе бы вожак тварей не стал бы медлить. Если боятся, значит жертвы, значит еда, а с едой не церемонятся.

Воронцов тоже сделал несколько шагов на встречу вожаку и смотря ему прямо в глаза начал говорить, тихо, но твердо.

— Уходи. В этой битве никому не победить. Ни тебе, ни мне она не нужна. Просто уходи.

Вожак тихо зарычал, и в стае жалобно заскулили в ответ, и он снова зарычал, теперь уже угрожающе и скулеж мгновенно затих.

Казалось, что все обошлось и сражения удалось избежать, как один из ученых от страха начал стрелять, не прицельно, но одна пуля попала в одного из тварей. Не смертельно, но это уже ничего не значило. Люди нарушили договор, а за такое только смерть.

— Идиот! — прорычал Воронцов и тут же рявкнул. — Огонь!

Бойцы мгновенно открыли огонь, пока звери были на дистанции. Чем меньше их добежит до дистанции, когда автоматы будут бесполезны, тем больше шансов выжить.

Ученые упали в снег, укрывшись за оборудованием и рюкзаками, стараясь не отсвечивать. Кирилл тоже начал стрелять.

Удалось уничтожить не больше половины, уж очень были они живучи. Все смешалось, всюду катались клубки, состоящие из зверя и человека. И те и другие рычали, одни от злобы, а другие от желания победить врага и выжить. Началась самая настоящая мясорубка, карусель смерти. А ведь был шанс разойтись миром.

— Кирилл! — Рядом возник Волк. — Иди к ученым, стреляй во все, что угрожает вашей безопасности.

Кирилл кивнул и бросился к ученым, Волк же сцепился со зверем. Автомат на такой дистанции был бесполезен, и он работал ножом, больше похожим на тесак.

Надя с учеными пытались отстреливаться, но это у них не особо получалось. Хотя два убитых зверя лежали от них в трех метрах. Что уже не плохо.

Парень, едва приблизившись, встал на колено и стал медленно водить по сторонам дулом автомата, выискивая цели, но все оставшиеся в живых звери были связаны рукопашным боем. Не смотря на острые когти и жуткие пасти, они проигрывали людям, у которых огромные ножи мелькали в руках с большой скоростью. Острые когти скребли по термокостюму не причиняя никакого вреда прочному материалу с вставками из легкой брони, а челюсти вхолостую щелкали не достигнув цели. В итоге все пространство вокруг было залито только звериной кровью.

Бой длился считанные минуты, люди справились с опасностью без потерь. Бойцы собирались уже устало сесть и передохнуть, да очистить товарищей от кровавой корки. Но Верховцев не дал им этого сделать, он внимательно осматривал трупы зверей, и чем меньше оставалось не осмотренных, тем больше хмурился.

— Командир. — Обратился к Верховцеву обеспокоенный Совун. — В чем дело?

— Вожака нигде нет. — Ответил он бойцу, теперь внимательный взгляд был прикован к окружающей местности. — И это очень плохо. Он не простит нам гибели своей стаи. Теперь ему нечего терять.

— Да он, скорее всего, испугался, да убежал. — Неуверенно сказал один из ученых. — Они хоть и страшные, но инстинкт самосохранения не потеряли.

— Если бы он чего-то боялся, то вожаком бы не стал. — Покачал головой командир. — Всем быть предельно внимательными, от ученых не отходить ни на шаг. Теперь он будет стараться уничтожить нас по одному. Черт, как же нехорошо получилось!

Бойцы похватали рюкзаки, помогли ученым взять оборудование, взяли их в кольцо и группа, подозрительно осматривая местность, двинулась вперед.

**********

Не смотря на опасения Верховцева до самого вечера, когда пришло время к обустройству лагеря для ночевки, никаких опасностей не возникло. Может никто просто не хотел вставать на пути у людей. Понятно, что будь их хотя бы на десяток меньше, то желающих подкрепиться человечинкой нашлось бы много. Группа практически бегом покинула место битвы, на такое огромное количество свежего мяса прийти может кто-то гораздо опаснее, медведи, например. Поэтому Верховцев не стал ждать гостей и погнал своих людей.

Место для лагеря ничем не отличалось от окружающего пространства. Палатки ставить не стали, да и не брали их в поход, иначе тащить бы пришлось еще несколько лишних килограммов. Бойцы просто взяли обыкновенные саперные лопатки, да и выкопали в снегу ямки для сна. Кирилл свою выкопал сам, для него это было не в первой, а так же рядом и для Нади. Ученым помогли Ворон и Беркут.

Потом все съели по банке саморазогревающихся консервов, запив все это водой из фляжек. Костер разводить не стали, звери тоже тепло любят, кто знает, кого принесет посреди ночи. Как только с ужином было покончено, Верховцев приказал ложиться спать.

— Первыми дежурим я и Волк, вторыми — Дым и Тихий, дежурство по четыре часа.

Кирилл прежде чем ложиться в свою ямку, взял Надю за руку, отвел ее в сторону.

— Ну как ты? — Спросил он девушку. — После того боя ты не произнесла ни слова.

— Мы собственными руками уничтожили целую стаю ни в чем не повинных животных. Они просто охотились.

— В этом мире нет места для жалости. Либо мы их, либо они нас. И нам повезло, что мы никого не потеряли из своих.

— Я понимаю. — Кивнула девушка. — Просто еще не привыкла.

— Пошли спать, нам нужно отдохнуть. — Кирилл взял Надю за плечи и продолжил. — Мы живы, и это главное.

Они с Надей подошли к своим ямкам, Кирилл помог девушке лечь, положил на нее сверху одеяло и присыпал снегом. Потом улегся и сам. Перед тем как уснуть, он подумал, что уже завтра к вечеру они будут на месте. А дальше додумать не успел, провалился в царство Морфея. Без сновидений.

Сколько он так проспал, не известно, но его разбудил странный шум, какие-то крики и ругательства. Кирилл разрушил окрепший за ночь снег и поднялся на ноги. На улице уже был рассвет, и судя по всему, рассветать стало совсем недавно. Солнце только-только начало подниматься над горизонтом.

Источники шума он увидел сразу, в центре лагеря лежало два растерзанных трупа, с одного из них стаскивали тушу зверя. Старый знакомый вожак, Кирилл его сразу узнал.

Парень подошел к Верховцеву и спросил.

— Что произошло?

— Он пришел отомстить. Шел за нами, дождался ночи и напал. И если бы не Тихий с Дымом, жертв могло бы быть больше. Знал же, что он не успокоиться, и поставил всего двух человек на дежурство.

Кирилл подошел к телам бойцов и зверя. На шкуре зверя были видны множественные порезы и проколы, после которых он просто обязан был умереть от потери крови.

Что произошло на самом деле, уже никогда не узнать, но возможно, вожак напал на Тихого, у него на шее настоящее месиво из плоти и ткани термокостюма. Такое можно сделать только с первой попытки. Дым пошел на шум, и тут на него прыгнул зверь. Завязалась рукопашная, во время которой зверь и получил свои ранения. Но вожак, словно, не обращал на них внимания, он рвал когтями прочную броню термокостюма. Боец пытался закрыться рукой, и пасть, словно тиски, сомкнулась на ней. Сила сжатия была такая, что рука просто не выдержала давления.

Они еще какое-то время пытались что-то сделать друг с другом, но оба умерли от потери крови и болевого шока.

Надя сидела и чуть ли не плакала, и не плакала она по одной причине, мокрые глаза тут же покроются тонкой ледяной коркой. Ученые тоже были растеряны, но было заметно, что они уже хотят изучить зверя.

Чтобы не оставлять тела товарищей животным, с них сняли термокостюм, облили горючей жидкостью, она была у всех, и подожгли. А что, спрашивается, в этом мире делать с убитыми или умершими? Долбить снег и лед, чтобы тела потом все равно бы откопали хищники? Кремация единственный выход.

Бойцы не стали ничего говорить, а просто кивнули своим погибшим товарищам, и принялись за свои обязанности. Только Надя все-таки заплакала, но через мгновение принялась тереть глаза.

Верховцев стоял дольше всех, смотрел на огонь и думал о чем-то. Затем он тихо сказал.

— Простите меня, ребята, не уберег.

Через пятнадцать минут немного поредевшая группа направилась вперед. Если не будет никаких задержек, то к вечеру они точно будут на месте.

Кажется, удача повернулась к людям. За весь путь больше не произошло никаких происшествий. Ни один зверь так и не появился в пределах видимости. Погода тоже была прекрасная. Это Верховцева очень радовало, бойцов терять больше не хотелось. Люди шли как заведенные, даже ели на ходу, всем хотелось ночевать под крышей, а не в ямах в снегу. Термокостюмы не пропускали холод, но спать все равно было неудобно, тело очень затекало.

Входа в убежище они достигли, когда вечер не вступил в полную силу, и было остаточно светло. Кирилл пытался найти следы того страшного боя, но естественно не увидел ничего. Тела давно стали пищей, съели буквально все, даже кровавый снег. Была вероятность, что тела и кровь просто занесло снегом, времени-то прошло много, но в этом мире не остается абсолютно ничего, все либо съедено, либо спрятано в глубоких норах.

Вход в убежище на половину занесло снегом, и бойцам пришлось прокопать дорогу внутрь. Когда Кирилл вошел, то не увидел ни одного кровавого пятнышка, хотя он точно помнил, что когда он с ребятами выходил отсюда, все было залито кровью. Сейчас же голый бетон. Видимо и сюда наведывались гости, они-то и сгрызли кровавую корку.

— Ну, вот я и дома. — Шепотом произнес Кирилл. — Вот я и дома.