Вторая глава

Кирилл открыл глаза, и первое, что он увидел, это какое-то нечеткое свечение. Свет расплывался, будто бы смотришь на него из-под воды. Проморгавшись, он увидел, что это светит самая обыкновенная лампа дневного света. Где-то рядом с его кроватью что-то тонко попискивало И во время дыхания парень испытывал тупую боль в груди. Боль была терпимая, но довольно ощутимая. Кирилл поморщился.

— Где это я? — Прохрипел Кирилл, едва ворочая распухшим языком. Ни к кому конкретно не обращаясь. — Что со мной случилось?

Попробовал повернуть голову, чтобы посмотреть по сторонам, но это ему не удалось. А когда попытался перевернуться на бок, все тело отозвалось такой болью, в глазах тут же потемнело и если бы во рту не сушило, он бы закричал, но лишь издал что-то похожее на карканье с бульканьем. Особенно сильной была боль в груди, казалось, что оттуда вот-вот кто-то вылезет, разворотив при этом грудную клетку.

Кирилл до крови закусил губу и ждал, когда боль хоть немного отпустит. И тут он вспомнил. Перед глазами пронеслись картинки случившегося. Вот он идет, через шаг проваливаясь в снег. А вот теперь вокруг него кружит страшный зверь. А вот он уже лежит на спине, а зверь над ним нависает, и готовится нанести удар. На следующей, зверь снова замахивается, а у Кирилла вместо грудной клетки кровавое месиво из ребер и мяса. Еще удар, из груди хлещет кровь, она брызжет во все стороны, окрашивая снег вокруг в бурый цвет. Еще один замах, но теперь вместо у зверя вместо головы какое-то месиво. Какие-то люди, спешащие к телу парня и зверя. А потом темнота.

От боли в груди, и от вновь пережитых воспоминаний, к Кириллу пришло спасительное беспамятство.

**********

В следующий раз, когда Кирилл пришел в себя, то он услышал, что в комнате есть кто-то еще. Слышал шаги, какое-то шуршание. Кто-то чем-то скрипел. Слышался тихий шелест страниц. Иногда слышался негромкий звон, будто кто-то тихонько водил чем-то железным по стеклу. И Кирилл мысленно предположил, что это чайная ложечка перекатывается в стеклянной кружке, было очень похоже. Видимо кто-то что-то пил. Слышал, но кто это был, не видел, в глаза все так же бил свет от лампы. Но в этот раз ее свет причинял глазам боль.

— Свет… — Прохрипел Кирилл. — Выключите свет.

Ответом ему был испуганный вскрик.

— Ой, …Тьфу ты, напугал. — Сказал женский голос. И тут же голос смягчился. — Очнулся, наконец. А я уже беспокоиться начала. Что ты там говорил?

— От света в глазах режет. — Уже более внятно сказал Кирилл. — И, если можно, воды.

— Минутку… — Раздался негромкий щелчок, и лампа над кроватью погасла, и перед глазами перестали мелькать темные круги. Кирилл проморгался, и зрение стало четким, как и должно быть.

И через пару секунд над головой Кирилла появилась девушка. Она помогла ему напиться, и сразу стало намного лучше. Он даже нашел в себе силы рассмотреть ее.

Внимание сразу привлекли глаза. Большие, серо-зеленые глаза. В которых было много тепла и нежности, с частичкой какой-то внутренней грусти. Длинные, слегка волнистые, темные волосы. Небольшой тонкий носик и розовые чувственные губы. Девушка была очень красивой. Увы, из положения, в каком парень сейчас находился, было не очень удобно смотреть. Не очень высокая, стройная фигурка. Белый медицинский халат, который, как ни странно, совсем не портил, а даже как-то подчеркивал особенности её фигуры. А когда она поймала взгляд Кирилла, подмигнула и улыбнулась.

От этой улыбки по телу, будто разряд тока прошел. И Кирилл почувствовал, что его губы сами складываются в улыбку. Его порвал опасный хищник, разодрав всю грудную клетку, он был за гранью жизни и смерти. И вряд ли он в скором времени вообще сможет подняться, да что там — пошевелиться без вспышки боли еще не скоро получится. А он смотрит в глаза совершенно не знакомой девушки, и улыбается.

— Как зовут мою спасительницу? — Наконец, более-менее нормальным голосом спросил Кирилл.

— Надежда. — Отвечает она ему с улыбкой.

— А я Кирилл, но ты уже знаешь, наверное, с документами же был когда… — Стушевался парень. — Когда меня нашли.

— Ну, еще бы я не знала имени своего пациента. — Она все так же улыбается.

Кирилл лишь немного двинулся, но боль снова пришла, и, наверное, это отразилось на его лице. Потому что, с лица девушки тут же слетела улыбка, ее заменило беспокойство.

— Что случилось? — Спросила она обеспокоено.

Кирилл сделал над собой усилие, прогоняя вспышку боли. Правда, у него это не особо получилось. Но он смог ответить.

— Все нормально…но мне лучше пока не шевелиться…я правильно понимаю? — У Кирилла не получилось сразу все сказать за один раз.

— Правильно. — С грустью ответила Надя. — В твоем состоянии это не удивительно. — Она на мгновение замолчала, и продолжила. — Организм сейчас на стимуляторах и на обезболивающем.

— А сколько я тут отдыхаю? — Боль почти прошла, и Кирилл решил поспрашивать. — И мне бы поговорить с кем из руководства вашего убежища, чем скорее, тем лучше.

— Полтора месяца, Кирилл. Твое состояние было очень тяжелым, когда тебя к нам принесли. Большая кровопотеря и страшные раны на груди… — Надя вздохнула. — И еще много чего. — И тут же улыбнулась. — Но ты очнулся, значит все самое страшное позади.

Руководству я передам, что у тебя к ним разговор, не волнуйся.

— Чувствую себя мумией, как в том древнем фильме. — Попробовал пошутить Кирилл. — Недвижимый и весь в бинтах. Имхотеп двадцать третьего века. — И не успел он посмотреть на реакцию девушки, как почувствовал, что на него вдруг нашла сонливость. И последнее, что он помнил, перед тем, как провалиться в сон, это то, что он прошептал. — А ты моя Анксунамун…

**********

Кирилл проснулся от того, что в его руку, почти на самом сгибе, впилось что-то острое и неприятное. И буквально через десяток секунд, он почувствовал, что все тело налилось холодом, и особенно это ощущалось в груди. Будто ему вместо крови в вены влили ледяную воду. А когда этот холод ударил в голову, Кирилл распахнул глаза. Да вообще было такое ощущение, что глаза сейчас выпрыгнут из орбит.

Когда перед глазами пропала мутная пелена, он увидел над собой какого-то незнакомого человека в маске-респираторе, и он тянул руки к шее Кирилла. И у него внутри вдруг вспыхнула ярость, постепенно заполняющая все пространство. Глаза вновь заволокло пеленой, но теперь уже кровавой, все вокруг озарилось зловещими тонами. Лицо, секунду назад закрытое маской-респиратором, уже было свободно от нее. Теперь на губах этого человека играла плотоядная улыбка, не предвещающая ничего хорошего. Его глаза пылали лютой ненавистью и голодом. В сознании тут же всплыли глаза подравшего его Зверя. Они были точно такими же. Кирилл понял — этот человек хочет его убить. Парень попытался защитить себя. Откуда только силы взялись, но Кирилл, не обращая внимания на жуткую боль в груди, вскинул свои руки, и вцепился в руки незнакомца, пытаясь оттолкнуть их от своего горла. При этом что-то задел рукой, и это что-то с грохотом обрушилось на пол. Послышался звон бьющегося стекла. Кто-то что-то закричал, послышался приближающийся топот ног. От резкого движения из вены выскочила игла, и из напряженной руки тонкой струйкой потекла кровь.

Его ногти впились в руки незнакомца, брызнула теперь уже чужая кровь, смешиваясь с кровью Кирилла на постели. Незнакомец зашипел от боли и попытался вырваться, но не получилось, Кирилл держал железной хваткой, еще глубже вгрызаясь ногтями в руки незнакомца. И тут кто-то схватил самого Кирилла за руки, и с трудом прижал их к кровати, а потом что-то холодное коснулось кистей, щелчок, и руки оказались пристегнуты к кровати. А незнакомец тут же отскочил, быстро оборачивая, обильно кровоточащие руки какой-то тканью, или бинтом, что-то при этом кому-то что-то крича .

И тут он краем сознания уловил, что слышит жуткое звериное рычание. От этого рычания у Кирилла по телу побежали мурашки, а сознание наполнилось липким страхом. Точно так же рычал Зверь. От осознания этого, на Кирилла волной налетела паника. Он снова попытался закрыться руками, что было сил, дернулся, но руки были прочно прикованы к кровати. В руку опять что-то противно укололо, и тело снова начал заполнять холод, но теперь казалось, будто он наполнил каждую клетку организма. Кирилл чувствовал, что его тело словно деревенеет. Вокруг бегали какие-то люди в халатах и респираторах, бросая на него испуганные взгляды.

Рычание усилилось, казалось, будто оно раздавалось прямо возле головы парня. Холод опять ударил в голову, на мгновение, прогоняя липкий страх, и Кирилл понял. Источником этого рычания является не Зверь, а он сам. И не успел он удивиться этому факту, как в мозг впились миллиарды иголок, они проникали все глубже и глубже, вытесняя все лишнее. Эмоции. Мысли. Желания. Страх. Оставляя, лишь сжавшуюся, в крохотный комок, внутреннюю сущность Кирилла.

И через мгновение мир погрузился во мрак.

**********

Кирилл очнулся от того, что очень захотел пить. Рот наполнился густой тягучей слюной, а опухшему языку стало тесно внутри. В закрытые глаза, сквозь веки, проникал свет.

Кирилл открыл глаза, чтобы увидеть источник столь яркого света, лампа над кроватью не могла так светить. Но ничего увидеть не удалось. Только он открыл глаза, как тут же зажмурился от нестерпимого света, резанувшего по глазам. Перед глазами поплыли белые пятна. Машинально попытался защитить глаза, и заслониться рукой, но руки оказались прикованы к кровати.

На вопрос « Почему я прикован к кровати?» память услужливо предоставила ответ на этот вопрос. Кирилл досадно поморщился. Что на него нашло, он не понимал. Ведь он раньше за собой такого не замечал. Может это на него так подействовало лекарство, от которого его тело сковывает жутким холодом? Надо будет спросить об этом врачей, или Надю, если она к нему еще придет после этого случая. Он снова поморщился. Хорошее же он произвел впечатление о себе, что до сих пор руки не отстегнули. Но эту проблему будем решать позже.

А пока Кирилл прислушался к своему телу. По ощущениям кроме жажды и недомогания ничего не беспокоит. Боли практически нигде нет, только в груди, но она не доставляет сильных неудобств. А если попробовать перевернуться? Кирилл попытался это сделать, сдвинуться удалось, уже прогресс. И он мысленно приготовился к новой вспышке жгучей боли, но вопреки ожиданиям она оказалась не такой уж и жгучей. Но, наверное, пока стоит поменьше проводить такие эксперименты.

Хотелось осмотреться по сторонам, он же теперь может двигать головой. Кирилл это понял, когда пытался перевернуться. Теперь понятно, почему тот незнакомец тянулся к его шее. Наверное, он как раз и освобождал ее от бинтов или еще от чего, что мешало двигать головой.

Повернув голову на бок, чтобы свет не бил по глазам, Кирилл открыл глаза. Первое, что бросилось в слезящиеся глаза, это тонкая и эластичная трубка, с одной стороны оканчивающаяся иглой, впивающейся в сгиб его руки, а другой конец трубки уходил в горлышко бутылочки с каким-то раствором. Бутылочка находилась на высокой подставке, перевернутая горлышком вниз. Капельница, догадался Кирилл.

Следующее, что он увидел, это был письменный стол. Он стоял с левой стороны, недалеко от кровати Кирилла. На нем стопками лежали листы, толи документы, толи еще что, стопка с какими-то книгами, медицинскими, скорее всего. Небольшой электрический чайник, кружка, и еще чем-то, отсюда не разглядеть. За ним и сидела Надя, когда он второй раз очнулся. Но сейчас за столом никого не было. Кирилл повернул голову в другую сторону, но там он увидел еще пять кроватей, стоящих в два ряда. Возле каждой стояла тумбочка. И в конце комнаты находилась дверь. Ничего необычного, простая палата. Кирилл, закрыл глаза, и вернул голову в исходное положение. Смотреть было не на что.

Но как же все-таки хочется пить. Кирилл провел языком по сухим потрескавшимся губам. Жажда уже ощущалась очень остро, организм кричал об этом, словно он не пил целую неделю, как минимум. Если бы ему сейчас кто-нибудь предложил за стакан воды снова встретиться с тем зверем, из-за которого он сейчас лежит прикованный наручниками и изображает мумию, он бы согласился, не раздумывая ни секунды.

И еще этот непонятный свет. Ну, зачем включать такое освещение, от которого режет глаза? Тем-более над кроватью завернутого в бинты человека? Если это один из способов лечения, то его можно смело считать неудачным. Ибо раздражает и не дает заснуть. Это то же самое, что спать под прожектором. Хорошо еще, что кроме света он не испускает никакого тепла. Иначе можно было бы подумать, что его засунули в кабину солярия. Хотя, в наше время это не так уж и плохо. Ведь солнце уже давно не греет нашу планету. Вот соляриями люди и спасаются, благо практически во всех убежищах они есть, ну, или были. В их убежище — было с десяток кабинок.

Кирилл мысленно покачал головой. Какими только мыслями сознание ни пытается отвлечься, от мучавшей тело, жажды. Нет бы, что умное в голову пришло. А то солярий. В который, кроме, как по направлению врача, не попасть.

Дом. Кирилл печально вздохнул. Все ли там нормально? Ведь покинул он свой дом при трагических обстоятельствах. Ничего. Подумал Кирилл. Он добрался, теперь только осталось убедить руководство этого убежища выслать помощь.

Во время этих думок, его и застала Надя.

Кирилл не сразу услышал открывающуюся дверь, и легкие шаги. И он сначала не понял, что это именно она. Мешал все тот же свет.

— Кто додумался включить эту лампу? — Послышался ее тихий недовольный голос. — Они бы еще прожектор на него направили! Мало будто ему досталось! — Свет тут же погас. Осталось только основное освещение.

— Жить можно, — Открыв глаза, попытался улыбнуться Кирилл, но скорее всего улыбка вышла не очень. — Световые ванны полезны, вроде как. Вот и лежу, получаю удовольствие.

— Не спишь, значит, — Улыбнулась ему Надя. — А я вот зашла проведать тебя. — Ее взгляд упал на мощную лампу на высокой подвижной подставке, она была направлена точно на кровать Кирилла. — И, как я вижу, не зря! — Она внимательно посмотрела на Кирилла, и заметила, наверное, сухие и потрескавшиеся губы, и спохватилась. — Ты же, наверное, пить хочешь! — Надя быстро подошла к своему столу, налила в стакан, который она достала из шкафчика встроенного в стену напротив, воды, и помогла Кириллу напиться.

— Что им, сложно было в стакан воды налить и оставить на тумбочке? — Негромко возмущалась Надя. — Чтобы человек попил воды.

— Они не специально. — Попытался отшутиться Кирилл. — Я их просто немного напугал. — И негромко звякнул наручниками.

У Нади расширились глаза, когда она увидела, что руки Кирилла прикованы наручниками.

— Ты почему сразу не сказал?! — Она побледнела. — Кто тебя пристегнул?! Зачем?! — И бросилась к столу. Несколько минут она искала в нем ключ от наручников. И он отыскался в одном из ящиков. Видимо, тот, кто пристегнул Кирилла, учел, что, его отстегнут и не стал прятать ключ. Надя вернулась к кровати Кирилла, и хотела было уже расстегнуть наручники, как Кирилл попытался ее остановить.

— Ты пока подожди с этим. Меня не просто так пристегнули. — Кирилл посмотрел ей в глаза. — Была то ли вспышка, то ли приступ, и кто-то пострадал. Не хотелось бы, чтобы это повторилось, когда ты рядом.

— Не повторится. — Уверенно заявила Надя. — У тебя просто был шок. — Секунду помолчала и продолжила. — Я не позволю, чтобы кого-то пристегивали наручниками! — И с этими словами она расстегнула наручники, и бросила их на стол, а сама присела за стол.

Кирилл смотрел на нее, как она рассердилась, когда увидела, что его приковали, и удивлялся. Вроде бы, какое ей должно быть дело, ну пристегнули его — какая разница, другая, наверное, не обратила бы на это вообще никакого внимания. Пристегнули, и пристегнули — его проблемы. А Надя вот переживает, сердится, отстегнула его, не сомневаясь, что все будет хорошо.

Кирилл, конечно, мирный человек, но приступ все-таки был, ни в чем не повинному человеку руки разодрал, и, скорее всего, не будь он перебинтованным, кто знает, что бы произошло. А, возможно, его бы просто вырубили, и делов. Нужно будет извиниться перед тем врачом, решил Кирилл.

— Я тебя, кстати, об этом хотел спросить, как только осознал, что плаваю в световой ванне. — Проговорил он.

— О чём? — Спросила Надя, отрываясь от какого-то документа.

— О приступе этом своем, — И Кирилл на секунду задумался. — Перед ним я почувствовал, как в руку что-то укололо, а через некоторое время появилось такое ощущение, что мне в грудь впихнули морозильник. Вот я и подумал, может лекарство так подействовало?

— Можно и так сказать. — Задумчиво ответила девушка. — Но тут еще несколько факторов. Это лекарство само по себе очень мощное обезболивающее. Его назначают в самых тяжелых случаях. Иногда может вызывать слабые галлюцинации и паническую атаку, — Она вздохнула. — Побочные эффекты, от действия мощного обезболивающего, плюс моральное истощение, все наложилось, что и привело к вспышке.

Они еще немного поговорили на отвлеченные темы. С Надей было удивительно легко и приятно общаться. В ней не чувствовалось, что она общается с ним потому, что он ее пациент. Но вскоре она засобиралась уходить. Поменяв перед уходом пустой бутылек капельницы на полный. Поставила на его тумбочку небольшой графин с водой и стакан. И улыбнувшись, пообещала, что будет часто заглядывать к нему. Кирилл очень обрадовался этому, и тоже улыбнулся.

— Завтра с утра тебе будут перевязку менять, так что будь готов. А я вечером приду тебя проведать. — Сказала Надя.

— Буду с нетерпением ждать вечера, — Еще шире улыбнулся Кирилл. — Обещаю, что тебе не придется снова отстегивать меня от кровати.

— Ты уж постарайся! — Засмеялась девушка. — Всё, я побежала. Спокойной ночи, Кирилл.

— Спокойной ночи. — Ответил с улыбкой Кирилл. И, улыбнувшись в ответ, Надя вышла из палаты.

Через некоторое время Кирилл уже крепко спал. И на губах у него все так же блуждала улыбка. Впервые за эти дни, что прошли от его первого пробуждения, он засыпал в таком хорошем настроении. Впервые его сон не содержал в себе болезненные отголоски, а был крепким и безмятежным.

**********

Утро встретило Кирилла суетой. В его тихой и спокойной палате вдруг появилось множество людей. Все они были в привычных белых халатах и масках-респираторах.

Отчего-то только Надя навещает его без маски. Кто-то заносил какие-то приборы, а кто-то бегал с папками с какими-то документами. Не большие стайки молодых людей что-то оживленно обсуждали, бросая на него быстрые взгляды.

Эта суета уже успела порядком утомить Кирилла, и он уже было решил продолжить спать и дальше, но не успел он закрыть глаза и на минуту, как к нему подошел кто-то из врачей.

— Как вы себя чувствуете, молодой человек? — Вежливо поинтересовался он.

— Да как бы вам сказать…эм…

— Аркадий Степанович. — Ответил он, поняв причину заминки.

— Будто меня пропустили через мясорубку, Аркадий Степанович, а потом снова собрали. В общем, все замечательно. — Попытался отшутиться Кирилл. — Чувствую, будто заново родился.

— Ну, раз пытаетесь шутить, значит идете на поправку, — Добродушно улыбнулся врач. — А сейчас, если позволите, мы с коллегами поменяем вам повязку. А то в прошлый раз все слегка прошло не по плану.

— Я бы хотел извиниться за … — Начал было Кирилл, но Аркадий Степанович его остановил.

— Не стоит, это полностью наша вина. Следовало сначала разбудить вас, но мы не хотели прерывать ваш сон. Всего лишь маленькое недоразумение, никто вас не винит в этом.

Перевязка, по ощущениям, длилась целую вечность. И когда эта процедура, наконец, закончилась, Кирилл понял, что это всего лишь начало. После нее последовало множество разных процедур. Для начала у него взяли кровь для анализа, а потом облепили множеством датчиков, а на голову нацепили шапочку, внутри которой датчиков оказалось не меньше. Подключали к незнакомым, Кириллу, приборам. Постоянно что-то пищало, жужжало, звенело, и издавало множество разнообразных звуков. Светили в глаза, и заставляли следить взглядом за предметом, очень похожим на простую ручку. Стучали молоточками, проверяли рефлексы. И, судя по выражениям лиц, результаты этого постукивания, врачей не устроили.

Все это длилось очень долго. А так как у Кирилла не было часов, оставалось только гадать, сколько именно это заняло по времени. Но, наконец, это закончилось. Люди начали расходиться, унося с собой приборы. И вскоре в палате остался только Аркадий Степанович. Он сидел за столом, и что-то увлеченно записывал в толстую тетрадь. И при этом он снял маску. Аркадию Степановичу оказалось за шестьдесят. У него была небольшая с проседью бородка. В ней еще имелись черные волоски, но седых было на порядок больше. Тонкое лицо, с большими влажными глазами.

— И часто меня подвергали такому изучению? — Кирилл решил нарушить молчание.

— Не часто, — Ответил врач после нескольких секунд. — Ваше состояние было слишком тяжелым, и поэтому сегодня будет третий раз. Наденька категорически запретила проводить какие-либо исследования, до того, как ваш организм окрепнет. Вы же уже познакомились со своей спасительницей?

— Да, познакомились уже…Спасительницей? — Переспросил Кирилл.

— А вы разве не знаете, молодой человек? — Выгнул бровь врач. — Это же именно она вас, можно сказать, по кусочкам собрала. Восемнадцать часов оперировала, а после операции еще много часов не отходила, переживала за ваше состояние. И позволила себе отдохнуть лишь тогда, когда уже стало ясно, что ничего вам уже не угрожает. Великой души девочка. — И покачал головой. — Но совсем себя не бережет.

— Нет, я не знал об этом. — Сказать, что Кирилл был под впечатлением — это значит, ничего не сказать. — Она об этом вообще ничего не говорила, сказала только, что я её пациент.

— Её право, — Врач поднялся из-за стола, и направился к выходу. — Может, посчитала, что вам не нужно пока это знать. Но, а мне пора к коллегам. Выздоравливайте, Кирилл, мы с вами еще увидимся. — И вышел за дверь.

А Кирилл вновь остался один. А в голове звучали слова « По кусочкам собрала», «Восемнадцать часов оперировала». До этого разговора, он как-то не задумывался о том, кому обязан своей жизнью. Это казалось как само собой разумеющимся. Или сознание не хотело принимать то, что он был близок к смерти. Но, так или иначе, мыслей об этом не появлялось. А теперь… Он жив, лишь благодаря Наде. Как он сам не догадался, когда она сказала, что он её пациент.

Осталось вечера дождаться, и наконец, сказать ей спасибо.

До самого вечера Кирилла больше никто не беспокоил. За все время зашла одна незнакомая медсестра, и то, лишь для того, чтобы поменять капельницу. Потом она молча кивнула, и вышла. И больше никого не было.

Кирилл пытался убить время сном, но ему никак не удавалось уснуть. Организму уже просто надоело все время быть либо в беспамятстве, либо во сне. И бросив попытки отключиться, Кирилл решил подумать, что ему говорить, когда за него, наконец, возьмется руководство убежища. Вечно этот отдых продолжаться не будет, и разговор этот состоится. И от этого разговора будет зависеть, пойдут ему на встречу или нет, согласятся помочь его, Кирилла, убежищу, или нет.

Но мысли в голове никак не хотели раскладываться по полочкам. Они кружили, вертелись, и только Кириллу удавалось ухватиться за одну из них, как та тут же вырывалась. И умей они разговаривать, они бы, скорее всего, на каждую попытку их поймать говорили бы что-нибудь насмешливо-едкое, и гадко смеялись. Вот что бывает, когда думаешь раз в день, а в остальное время пребываешь в отключке. Книгу что ли попросить? А то из развлечений останется только потолок изучать. А более нудного и неинтересного занятия во вселенной не существует. Так и свихнуться не долго. А с другой стороны, как говорится « Шизофрения хорошая штука, всегда есть с кем поговорить.» Примерно с такими незамысловатыми размышлениями Кирилл и провел день.

Надя пришла, как и обещала вчера.

— Привет! — Произнесла она с улыбкой, как только вошла в помещение. — Как самочувствие?

— Привет, — Кирилл тоже улыбнулся в ответ. — Уже гораздо лучше. Утро было насыщенным, приходили, как ты и говорила, с перевязкой. Было такое ощущение, что, если бы у них была возможность, они растащили бы меня на кусочки.

— А, эти могут, — засмеялась Надя, и для придания серьезности следующей фразе, подняла руку с выставленным вверх тонким указательным пальчиком. — Во имя науки! — Подошла к столу, взялась за стул, и подкатила его ближе к кровати Кирилла.

Кирилл тоже надавил на небольшой рычажок на кровати, и с едва слышным жужжанием изголовье кровати поднялось так, чтобы можно было разговаривать, смотря точно на девушку. А смотреть на нее можно было бесконечно. Стройная фигурка, казалось, выточенная искусным скульптором, который решил создать истинный эталон красоты и женственности. Большие добрые и нежные глаза, в омут которых хотелось нырнуть, и не возвращаться. От ее взгляда все тело наполнялось теплотой. Стоило в них только взглянуть, как накатывала уверенность, что у этого мира есть шанс, раз существует такой взгляд.

— Ты чего так на меня смотришь? — Прервала его мысли Надя, и опустила взгляд на себя, поправила халат, и снова подняла взгляд. — Что-то не так?

— Всё хорошо. Я просто засмотрелся на тебя. — Ответил Кирилл. — Ты очень красивая.

— Так уж и очень? — Хитро прищурилась девушка, но через мгновение её уста тронула слегка смущенная улыбка.

— Очень. — Подтвердил Кирилл.

— Спасибо. — Смутилась девушка.

Кирилл на секунду задумался, и проговорил.

— Это я тебе спасибо хотел сказать.

— За что? — Удивленно округлила глаза Надя.

— Это же ты меня заново собрала, и не отходила, пока мое состояние не стабилизировалось. Поэтому спасибо тебе.

— Кто тебе рассказал? — И тут же сама и ответила. — Понятно, Аркадий Степанович. — Покачала головой, и продолжила. — Спасибо будет, когда окончательно поправишься. — Тут же снова улыбнулась. — Но до этого не долго осталось, раз до комплиментов дело дошло.

— Куда я денусь. — Улыбнулся Кирилл. Он вдруг понял, что не может в ее присутствии не улыбаться. От нее исходили мощные волны оптимизма и жизнерадостности. Она просто заражала этим окружающих. — Сколько можно уже отдыхать на этом курорте.

— Правильно. — Засмеялась девушка. — И тогда я свожу тебя на экскурсию.

— На какую? — Теперь настала очередь Кирилла удивляться.

— Увидишь! — Заговорщицки прищурила глаза Надя. — Сначала выздоровей.