ГЛАВА VI (Истинное лицо)

ГЛАВА VI

(Истинное лицо)

На сей раз я проснулся поздно. Во-первых, из-за того, что поздно лёг, а во-вторых, согласно одной моей теории, мой разум больше не чувствует столь большой опасности, и держать себя в форме уже не обязательно.

В любом случае, в тот день должны были соревноваться реактивы. (Me-262 и He-162)

Я думал, что это будет эпично. Ибо бои современных реактивных истребителей всегда выглядят эффектно (Особенно в симуляторах полёта).

Во время завтрака я решил спросить у Алисы и Кирилла, насколько сильно они ждут начала. Мне и Никите, как минимум, действительно было интересно.

Я подошёл к ним и озвучил свои мысли.

И вот так неожиданность, я не услышал со стороны Алисы какого-либо энтузиазма:

— Ну, я думаю, это будет не так интересно, как противостояние поршневых истребителей.

— А почему же?

Тут в разговор ворвался Кирилл и пояснил:

— Понимаешь, первые истребители с ТРД довольно неповоротливы, а вместо нормальных двигателей у них стоит то, что можно назвать максимум ревущей бочкой. Так что это будет очень медленно.

— Ладно, но вы всё же придёте?

— Да, пожалуй. Но Алиса бы ещё пару часов поспала.

Я на это лишь тихо усмехнулся.

Потом мне захотелось поговорить с одним из пилотов, которые должны были сразиться. Во-первых, из-за чистого любопытства, а во-вторых из-за профессиональной солидарности. Одним словом, я ещё и поддержать его хотел. В каком-то смысле, я вдохновился примером Алисы. Сама она, к слову, вместе с Никитой, пошла со мной, что уже не кажется для меня чем-то удивительным. Кирилл остался, ибо ему нужно было свести пушки «искры» под другим углом, чтобы могли бить поточнее.

До старта нового раунда оставался где-то час, и мы быстро искали его по всем местам, но он оказался в ремонтном ангаре, где мы нашли его He-162 с открытым снрядным отсеком. На его борту красовалась надпись «комета» и соответствующий рисунок на носу. Сей самолёт с одним двигателем «на горбу» имел нелепую для нынешнего авиастроения внешность, но всё же он летал.

Сам пилот был парнем лет 29-и, судя по всему, он перезаряжал пушки. На столе неподалёку лежали белый шлем и кислородная маска явно советского производства, чего увидеть я вовсе не ожидал. Я стеснялся просто подойти к нему и сказать что-то. Я просто не привык отвлекать людей, пока они не работают. Алиса и Никита заметили это и готовились спросить всё сами. Одна проблема — сделали они это одновременно. Того человека это явно удивило. Он даже от панели с лентой в руках отпрыгнул.

Когда он встал, тот быстро обернулся на нас, а в его глазах очень хорошо читалось желание двинуть кому-нибудь из нас по роже.

Тот крикнул:

— ЧЕГО ПУГАЕТЕ?!

(Притом, на русском.)

— А вы разговариваете по-русски?

(Я сказал это с немалой долей недоумения)

— Да, я с востока, и у меня есть несколько русскоговорящих друзей. Да и флаги на ваших куртках говорят о вас многое. А чего вам надо? Меня зовут Вольфрам, кстати.

— Мы хотели выразить вам поддержку. И к слову, где ваш техник?

— А я сам себе техник.

Алиса закономерно спросила:

— А почему у вас его нет?

— Во-первых, я женат на своём самолёте. Много лет усердно вкалывал, летая по 13 часов в день, чтобы на него накопить.

А потом больше года ещё его восстанавливал и облётывал. С движком мне было особенно трудно.

Оригинальных запчастей, сами понимаете, уже нигде не достать. Поэтому я скрутил его с другого самолёта. Если точнее, то с «Phenom-100».

По массе, возможно, и не так хорошо подходит, да и стоит он как половина самолёта, но…

По тяге они более-менее близки. Да и надёжность много выше.

Я услышал его рассказ и проникся его привязанностью к своему самолёту и своему делу. Мы все пожелали удачи, а Алиса вдобавок похлопала его по плечу.

К тому моменту, один мой вопрос к Алисе достаточно созрел, чтобы быть заданным.

— А почему ты ко всем такая добрая?

— (Она удивлённо посмотрела на меня) Это странный вопрос.

— И всё же мне интересно.

— Ну, знаешь, не всем нам быть угрюмыми. Мне в том числе. И когда я помогаю другим людям, мне тоже становится на душе хорошо.

— А, это многое объясняет…

Несмотря на мои слова, ответ меня не совсем устроил. Я чувствовал, что она сказала правду, но всё рассказывать не собиралась.

Пилота Me-262 мы посещать уже не стали ввиду нехватки времени.

В любом случае, раунд должен был скоро начаться, так что я пошёл за своим телефоном, который лежал на зарядке, и после обеда, как и обычно, мы собрались на поле.

Самолёты стояли там же с подключёнными к ним внешними источниками питания. (Аккумуляторы у них, видно, уже не те).

Me-262 завёлся без проблем, и второй в принципе тоже, но вот так номер…

Как уже было сказано, техника у второго не было, за сим, вытащить провод и убрать лестницу никто не мог.

А пилот уже сидел в кабине с запущенным движком.

И он не придумал ничего лучше, чем просто аккуратно вылезти из кабины и самому выдернуть, этот чёртов провод. А лестницу тот убрал пинком.

Дальше всё шло по более-менее стандартному сценарию. Разве что, во время взлёта было видно, что сторонние движки не совсем подходили по тяге. Хотя, может у них по умолчанию такая длина разбега.

Честно говоря, я уже отвык от звука «ревущих бочек». Ровно, как и моего отца, для которого подобное зрелище было также довольно занятным.

Однако сама дуэль, честно говоря, не впечатляла.

Вольфрам просто зашёл ему в хвост, в два круга, пользуясь своим, пусть и небольшим, но превосходством в маневренности, после чего расстрелял его из своих пушек, отстрелив последнему правую консоль крыла, из оставшейся части которой вытекало топливо, что через пару секунд воспламенилось от ещё горячего двигателя. Благо, оставшаяся часть самолёта никак не пострадала, и пилот смог относительно спокойно покинуть свою машину.

Самое интересное случилось после, когда новоявленный победитель решил сделать «победный круг».

Сначала он просто облетел зону аэродрома, но потом

этот каскадёр решил пролететь над нами на очень низкой высоте на довольно большой скорости.

Но со стороны это выглядело так, будто он хотел нас всех протаранить. Все подумали также и тут же разбежались. Разве что я затупил и не успел. И он пронёсся очень близко от меня, да так, что, когда я прижался к земле, я мог видеть места крепления его деревянных частей.

И, по словам отца и Никиты, я ещё долго валялся на земле с выпученными глазами. А дальше мне чьи-то слова были не нужны, ибо я потом сам встал и пошёл.

Встал Вольфрам недалеко, так что я смог быстро добежать до него и, так сказать, составить ему отзыв о проделанных им действиях.

Он заглушил двигатель, вылез из кабины, и первое, что я от него услышал было: «Я тебя потряс?!»

И только сейчас я понял, что это была своеобразная месть за то, что мы напугали его в ремонтном ангаре.

Забавно, ничего не скажешь.

А потом он сказал:

— Ладно, пойду, отмечу победу. Ты со своими друзьями тоже можешь присоединиться.

— А где?

— Я слышал, есть в ближайшей деревне одно место. Адрес скажу позже.

— Идея мне нравиться. Но когда именно пойдём?

— Может, через пару часов.

За это время я в очередной раз повторил теорию (потому что отец заставил), а Алиса со всеми остальными пытались найти проигравшего пилота.

Я прочёл примерно страниц 20. Может, некоторые тактики и запомнил. Хотя, что такое 20 страниц за два часа. Помню, когда на Ан-24 переучивался, там было 345 страниц, которые я выучил за две недели.

Однако, вернёмся к истории.

Где-то вечером, мне звонит Никита и говорит, чтобы я собирался, ибо они ждут меня у входа на лётное поле.

Пока отец спал, я по-тихому взял свою куртку и ушёл.

Через минуту мы уже встретились в нужном месте.

После этого я Никите задал вопрос:

— Ну, и как прошла встреча со сбитым участником?

— Честно, он был не в настроении, чтобы с нами говорить.

— А именно?

— Он просто смотрел на обломки своего «корабля» и ни на что не реагировал.

Тут вклинивается Алиса и говорит: «Да, к сожалению, у людей бывает такое состояние, когда ты просто сидишь и пытаешься переварить свои ошибки, не обращая внимания на что-либо другое».

Дискуссия могла быть хорошей, но мы просто пошли по дороге до того места, до которого хотели добраться.

Точнее, это была небольшая кафешка, носившая название, которое я уже не вспомню.

Изнутри она выглядела приятно. Очень напоминала мне место, куда мы с Никитой давно ходили играть в бильярд. Он, к слову, тоже это заметил.

Так, посмеялись немного и заняли столик у окна.

Очень долгое время мы просто сидели и молчали. Заказали мы, к слову, по одному напитку. Они все были разными, у меня был безалкогольный мохито.

Это неловкое молчание могло быть ещё очень долго, но его прервала Алиса, которая попросила меня поведать разные истории с моей работы:

— Слушай, Максим. Ты ведь летал по деревням на Ан-24, верно?

— А откуда ты об этом знаешь?

— Мне Никита рассказал, пока мы искали хорошее место, где посидеть можно было.

— А что он ещё тебе рассказал?

— Кроме этого ничего, так что мне, да и всем остальным было бы интересно услышать разные интересные истории с твоей работы. Может пару штук и вспомнишь.

Никита поддерживал:

— Да, действительно. Давай немного оживим обстановку. Тем более, ты мне очень много чего рассказывал.

— Тогда…

Я напряг голову в попытках вспомнить хоть что-то и, как оказалось, не зря.

— Это было много лет назад. Весной. Тогда я только недавно устроился в авиакомпанию. И вот так назло, наш грунтовый аэродром был размыт вчерашним дождём, и всё лётное поле превратилось в огромную грязевую яму. Но, варианта не лететь у нас не было. Даже несмотря на все мои попытки уговорить командира отложить полёт. Он тогда сказал мне: «Ничего, мы грязи не боимся. И не с такого взлетали». Я мог ему довериться, ибо человек был реально опытным. И вот, пассажиров с грузом мы затолкали, топливо заправили, все дела.

Многое шло нормально. Мы запустили движки, готовились выруливать. Я на пару с бортинженером увеличиваю тягу, а самолёт и не думает трогаться с места. Прибавляю ещё. Результат всё тот же. В этот момент командир уже не выдерживает и орёт на всю небольшую кабину, чтобы мы перестали уже жалеть движки и выдали нормальную тягу. Я тут же выставляю на взлётный режим. Только тогда он, наконец, срывается с места и очень медленно ползёт в сторону полосы. Думаю, говорить о том, как тяжело было этим управлять, мне не стоит.

Взлёт прошёл для всего экипажа крайне напряжённо. Особенно для ещё не столь опытного меня. И мы взлетели только тогда, когда полоса уже заканчивалась.

Да, выдыхать было рано, ибо впереди ещё был весь полёт, а ведь ещё и все поверхности в грязи. Техники, тогда, к слову, тоже не обрадовались.

Но в любом случае, этот момент уже давно позади. И он, каким-то образом, остался со мной.

С тех пор я, к слову, больше не жаловался на качество аэродромов.

Алису это позабавило, а Вольфрам явно заинтересовался и сам кое-что вспомнил.

Буквально за две недели до соревнований он решил испытать свой новый истребитель. Делал он это над рекой Рур. Причём летел он на очень низкой высоте. Метров 10-15. В тот момент эмоции от такого полёта настолько его захватили, что он решил пролететь под мостом. В кровь шёл адреналин, и море было ему по колено. Правда, когда он под ним пролетал на скорости 650 км/ч, тот, самую малость, зацепил опору, от чего его самолёт потерял стабильность и чуть не рухнул в воду, выйдя из «болтанки» в последний момент. В тот момент новоиспечённый истребитель почувствовал, что он будто заново родился. Во всех смыслах этого слова.

После этого рассказа, Никита, как спортивный лётчик, дал несколько советов, чтобы при выполнении подобных манёвров всё шло по плану.

Потом они ещё долго обсуждали разные связанные с этим вещи, а я всё собирался задать Алисе один интересующий меня вопрос:

— Слушай, Алиса, а ты чем занималась до этого?

— В смысле, на чём летала?

— Да, именно это я и хотел спросить…

— Тогда слушай. Я, ровно, как и ты, работала в небольшой местной авиакомпании на коротких маршрутах. Сначала на L-410, а потом на Ту-154М. Но обоих в качестве второго пилота. Платили, не сказать, что много. У Кирилла, как у техника, зарплата была и то выше. Но мне всё равно нравилось, и я могла найти в ней очень много плюсов.

— Интересно, а почему ты не стала работать дальше, а оказалась здесь?

— Может, и работала бы, но подруга, которая работает в одной интересной организации, которая находит и восстанавливает самолёты второй мировой, сказала, что, они нашли что-то интересное. Оказалось, что в каком-то болоте лежал целый «Харрикейн». Видно, был когда-то поставлен по «лэнд-лизу».

И вот, у меня был отпуск, я полетела туда, чтобы посмотреть на находку. Там же мы услышали про турнир. За долго до его начала. И мы договорились, что я буду участвовать на этом истребителе. Что до выигрыша, мы его поделим пополам. Самолёт сдадим в музей. А потом долгое восстановление и перелёт сюда.

Во мне кипело желание возразить ей насчёт победы, но воздержался, чтобы отношения между нами не портить.

— А подготовка какая-нибудь была?

— Была, но не сказать, что очень хорошая. Так, пару полётов и чтение книжек по тактике вместе с РЛЭ.

— Ясно. Но я вижу, что изучала ты всё это очень старательно. Да и я сам не сказать, что очень опытен во всём этом, хотя, разного материала и сейчас читаю много.

— Значит, далеко пройдёшь.

Она сказала мне это с дружелюбной улыбкой, что не могло не смягчить мою каменную душу. А что до остальных, то мы очень даже хорошо провели время, много говорили о своём деле, о том, что было у нас в жизни.

И это было поистине хорошо, ибо я никогда не чувствовал себя более живым, чем тогда.

Но ничто в этой вселенной не вечно, в том числе и тот день. Дальше Вольфрам просто оплатил наши напитки, а затем мы мирно разошлись.

Следующий день был очень тёплым, но облачным.

Вчерашнее собрание, как вы уже могли понять, мы пропустили.

Поэтому Вольфраму вручили повестку, только когда он вернулся. И по какой-то причине, тот не мог не рассказать нам о ней.

Для начала он подошёл к нам с Никитой, потом к Алисе с Кириллом. Он очень сильно хотел обратить наше внимание на того, с кем он сражается.

Мы собрались вместе в комнате отдыха и начали это дело обсуждать.

В графе с соперником красовалось имя Шин Граф.

Мы, что логично, понятия не имели, кто он такой и есть ли вовсе.

До определённого момента мы прибывали в неведении, но вскоре его развеял Кирилл.

Он сказал следующее: «Видел я одного странного парня. От людей он держится подальше, глаза стеклянные, волосы тёмные, в качестве машины использует полностью чёрный Ta-152. Откуда он его взял, учитывая то, что их почти не осталось — одному богу известно».

Развеял, конечно, недостаточно. Но что-то о нём всё же стало известно. Да и моё желание увидеть его вживую после данной фразы только усилилось.

Вся компания думала также. Вольфрам разве что отказался это делать, но его понять можно.

Ему надо было всё подготовить, опять зарядить пушки, и много чего другого, что там делают техники.

(Нам в своё время, конечно, рассказывали про конструкцию самолётов, но техниками работать нас не учили)

И я не думал, что сделаю что-то подобное, но я похлопал его по плечу и сказал, что я верю в него, его способности, и желаю успеха.

Никита тогда отметил: «С твоей стороны это было довольно смело».

Спорить мне с ним не было смысла. Да и для меня это действительно был большой шаг вперёд. Ибо знакомство и общение с новыми людьми никогда не было для меня чем-то лёгким. Трудностей в этом плане я не испытывал только на работе, поскольку там я могу взаимодействовать с экипажем только по необходимости.

Но жила эта мысль в голове недолго, поскольку я вспомнил про идею того, чтобы увидеть Шина Графа.

Но к этому моменту Никита и Кирилл отказались, обосновав свой выбор тем, что им нужно прийти в администрацию и поставить галочку о том, что с самолётами всё хорошо.

(Да, они только сейчас вспомнили о том, о чём им сообщили сразу после их прибытия сюда)

Остались только мы с Алисой.

Путь наш лежал на аэродром. Там был много кто ещё. Кто-то тестировал движки на максимальных оборотах, от чего по всей округе мы могли слышать этот ни на что не похожий шум. Кто-то разными способами дополнял окраску (Особенно на американских самолётах), а кто-то менял «начинку» у своих машин.

Да и я бы, честно говоря, не отказался бы от установки G-1000 или какой-нибудь подобной системы.

Но самолёт Шина стоял на открытой местности, а не в ангаре. Это действительно был чёрный Ta-152.

Однако, у него на фюзеляже был белый прямоугольный фрагмент, на котором красовался рисунок окровавленного штык-ножа, а под ним была надпись «Blutsauger». (с немецкого это можно перевести как вампир, кровопийца, и т.п)

Хозяин стоял недалеко и протирал правую консоль крыла.

Мы подошли к нему и поздоровались, но он не среагировал. Тогда Алиса подошла к нему поближе и дотронулась до него. Он быстро развернулся и взял её за руку и скрутил её. Я не мог просто стоять и наблюдать и также подошёл поближе с готовностью двинуть ему по роже.

Но я не успел ничего сделать, ведь быстрее меня из его уст крайне сухо и без какого-либо эмоционального окраса прозвучала фраза: «В грядущий раз я попрошу вас не отвлекать других участников от их работы».

В этот момент он посмотрел на меня, и я почувствовал на себе не взгляд человека, а взгляд машины. Очень злой и неостановимой машины.

Мы с Алисой поняли друг друга без каких-либо слов и просто ушли. В конце концов, провоцировать драки в наши планы не входило.

(Даже если очень хотелось поставить другого участника на место).

Я спросил её, в порядке ли она. Ответ был положительным, но судя по следующему нашему разговору, данный опыт для неё был не особо приятным:

— Ты в порядке?

— Да, Макс, можешь не беспокоится, но этот чел меня пугает.

— Полностью солидарен. Хорошо, что Вольфрам его не видел. Тут желание сражаться пропадёт. Да так, что не заметишь.

Алиса дальше всю дорогу молчала.

Меня это очень беспокоило, путь и в глубине души я понимал, что с ней всё хорошо и что её не настолько просто сломать.

В любом случае. Мы дождались обеда, а после него, как и обычно, вышли на поле, дабы за всем понаблюдать.

Участники уже стояли на противоположных концах поля. Шин надел на себя шлемофон с очками, а после того, как он залез в кабину, ещё и кислородную маску (довольно редкие предметы в этом месте).

И через две минуты я услышал очень странное сочетание звука поршневого двигателя и протяжного воя турбины.

Вольфрам так же ловко, как и в прошлый раз, вынул из самолёта провод наземного питания.

Затем они вполне стандартно взлетели, но сам бой, сначала, выглядел не совсем понятно.

То есть они дважды пробовали что-то такое сообразить, но каждый раз просто оказывались друг у друга во лбу.

Но похоже, что Шин что-то всё же сообразил и исчез в облаках.

Вольфрам потом просто летал кругами в попытках найти своего противника.

Но он его даже не увидел, ведь в него с 6-ти влетел Граф и пустил в него длинную очередь, которая цели ком отломила ему крыло и воспламенила двигатель.

Но настораживало меня другое. Совсем другое.

Как я не вглядывался, я не мог видеть выпрыгивающего Вольфрама.

И ровно так же, когда-то с большим трудом восстановленный истребитель из-за воспламенения топлива, превратился в огненный шар, упавший недалеко от аэродрома.

Пилот не выжил…

Спасательная команда, ровно, как и всегда, прибыла на место падения, но спасать им было уже некого.

Я в это время стоял на поле, а в моей голове происходил настоящий мысленный хаос, состоящий из рассуждений о том, как так вышло, и кто в этом виноват. При этом, всё вокруг будто остановилось.

Спустя час на место проведения турнира прибыла полиция и агенты из местной организации, которая расследует авиакатострофы.

Шина после посадки задержали и отправили на допрос. С его самолёта сняли видеорегистратор, который был вместо более привычного на то время фотокинопулемёта.

Всех остальных тогда увели с поля. А на время расследования все мероприятия были перенесены на неопределённый срок.

Когда все вернулись, в комнате отдыха началось всеобщее собрание по поводу произошедшего.

Участники высказывали разное мнение. Кто-то защищал Шина и говорил, что это могла быть случайность. Другие же, наоборот, обвиняли его в преднамеренном убийстве. Притом всё было настолько эмоционально, что тут уже не понять, кто прав, а кто нет. Такими были, конечно же, не все, ибо лётчик должен думать, а не эмоционировать. Но что имеем, то имеем.

Мне лично, эмоции тоже мешали думать, но они вводили меня не в ярость, не в печаль, а в замешательство. В любом случае, я заметил отсутствие там Алисы, да и мне это попросту надоело сидеть в этом бардаке, так что я отправился на её поиски.

Погода, если судить по виду из окна в коридоре, не сильно поменялась. Но на этот раз меня посетила мысль о том, как же она сейчас отображает нынешнее настроение в этом месте.

Что до отца, то у него вся эта ситуация вызвала кое-какие эмоции, но большим удивлением для него это не стало. Как и было описано выше, он сам воевал и потери воспринимаются им как данность. Очень печальная, но данность.

Алису же я нашёл не у неё в комнате, а на улице, недалеко от входа в здание жилого здания.

Она сидела на земле и выглядела подавлено. Мне не хотелось как-то её беспокоить, но одновременно, я хотел подбодрить её, и побыть для неё хорошим другом, как она делала это со мной до этого.

Всё было примерно так:

— Эй, Алиса, как ты?

— Никак…

(Дальше было небольшое молчание)

— Тоже жалко Вольфрама?

— …

— В определённом смысле, я тоже по нему скучаю. Да, знакомы мы были недолго, но я также думаю, что, если бы он остался в живых, он бы отлично скрасил нашу компанию. А его общительность и в каком-то смысле простоту я запомню надолго.

— И я об этом думаю…

— Но понимаешь, мы все кого-то теряем, по случайности или нет, но теряем. Мой отец, например, много раз переживал всё это. Пусть и воевал он недолго. Однако, этот путь всё равно был пройден. И в один день он передал мне одну мудрую мысль, которую я посчитал важной для всех нас.

(Алиса повернулась ко мне лицом)

— Какую мысль?

— Потеря близких неизбежна для любого человека. И это очень тяжело, спору нет. Но нам надо жить дальше и жить достойно, чтобы те, кого с нами нет, могли гордиться нами. Так что не советую долго сидеть на месте, ибо так можно и весь турнир пропустить.

Алису это немного подбодрило.

— Но ты же понимаешь, что я буду по нему скучать?

— Да, все мы будем по нему скучать, но ты меня услышала. А теперь вставай, у нас ещё много сражений впереди.

(Алиса крепко меня обняла и поблагодарила за поддержку. И пробыли мы так очень долго)

— Слушай, Макс, а где Кирилл и Никита?

— В комнате отдыха вместе со всеми остальными. Там обсуждают вину да правоту.

— Слушай, тогда может, пойдём, прогуляемся? Как полагаю, нам обоим не хотелось бы какое-то время туда возвращаться? Да и нам стоит отвлечься от всего этого.

— Да, ты права.

Мы решили пойти в небольшой лес, что был недалеко от аэродрома. Хоть какое-то разнообразие после бесконечных полей чего-то. Мы долго гуляли, и я спросил у неё:

— Слушай, а ты часто проводишь время на природе? Ну, помимо профессионального долга.

— Сейчас не очень, но когда я была помладше, то постоянно ездила по Бурятии с родителями. И я очень это любила, да и люблю сейчас. Это очень меня расслабляет. Вот ляжешь не травку и забудешь обо всём.

— Да, понимаю. Особенно, если у тебя открыт вид на звёздное небо.

— Слушай, а может и дождёмся. (Алиса сказала это с большим оптимизмом)

— Поверь, я буду этому только рад.

(Она улыбнулась и тоже сказала, что это будет здорово)

— О, гляди. Мне кажется, или там посреди леса озеро?

— Да, ты прав. Оно, на вид, небольшое, но тоже сгодиться, я думаю.

— Ну, по сравнению с Байкалом, любое озеро буде лужей

— Ты что, забыл, что Байкал — это море? (в этот момент она выглядела очень недовольной)

— Прости. Действительно…

И так, в неловком молчании, мы прошли до самого берега. Честно говоря, я ожидал, то это будет какое-нибудь болото, но к счастью, ошибся. Место оказалось не столь и плохим. Да и всё было настолько тихо, что никто из нас не хотел всё это прерывать. Мы просто легли у дерева, и я уж хотел расслабиться, но Алиса потрогала воду и сказала: «Похоже, что размер озера играет нам на руку. Вода очень даже ничего. Может, нам стоит искупаться?»

Я сказал, что хочу чуть попозже, а она времени не теряла. Просто сняла куртку с брюками и залезла в воду. Сказала, что всё хорошо и позвала меня. Ну, делать было нечего, и я пошёл за ней. И да, вода действительно очень тёплая, чему я был приятно удивлён. Также она что-то заметила в траве недалеко и позвала с собой. И сказала: «Смотри, лягушка».

(Я сделал вид, что был удивлён, однако, на деле не то, чтобы)

Так мы провели ещё какое-то время, после чего, мы вышли высыхать на берег, и просто старались расслабиться. И у меня это настолько получилось, что я не заметил, как взял Алису за руку. Она сначала напряглась, но потом особо не была против и тоже взяла меня за ту же часть тела. Небо при этом становилось более чистым, а закат более заметным.

И вот, солнце заходит, а на небе появляются звёзды.

Алиса тогда уже заснула, но я чуть потолкал её, и она проснулась.

Возможно, она убила бы меня в тот момент, но посмотрев на звёзды, передумала. И это было очень красиво, но нам надо было идти, о чём я ей и сказал.

Нас заждались, да и одежда наша высохла.

Она с неохотой согласилась, и мы, одевшись, пошли назад. Одна беда. Пошли мы тогда не в ту сторону, что заметила Алиса, сказав, что не припоминает такого количества деревьев на входе. Другими словами, мы заблудились. И мы могли так бродить ещё долго, но к нашему счастью, в противоположной стороне от нас раздался грохот. Похоже, на аэродроме испытывали новые боеприпасы. Это и помогло нам выйти сначала к аэродрому, а затем и к гостинице. После чего мы дошли до её комнаты, и я хотел перед ней извиниться за всё это.

— А-Алиса. Ты прости меня за то, что повёл не туда.

— Что ты, всё в порядке, с кем не бывает. Скажу больше, мне даже понравилось это приключение.

— Правда? Да, этого я точно ожидать не мог.

— Ладно, успокойся. И спасибо, что провёл время со мой, мне действительно стало легче.

Затем мы обнялись, я пожелал ей доброй ночи, и двинул к своим.

Никита и мой отец выглядели довольно уставшими.

Я спросил у них, что же случилось. В ответ я услышал лишь то, что весь этот спор был крайне выматывающим и к единому решению никто так и не пришёл.

Что сказать, я их прекрасно понимаю. Так что нам всем не понадобилось особых усилий, чтобы просто уснуть. И уснуть надолго.

Затем прошло несколько дней ожидания. И эти несколько дней казались вечностью. Но впустую мы их не тратили. Например, на стене с информацией был номер местного такси. С помощью него мы доехали до Ковентри. Посмотрели, как здесь выглядят крупные города. Посетили местный авиационный музей, мемориальный парк, сгоревший в результате немецких бомбардировок храм, и т.д

(а в музее была довольно интересная техника.)

(Преимущественно английская, но было несколько образцов из других стран, даже из СССР.)

Особый интерес ко всему проявляли Никита и Алиса. Хотя и остальным тоже было интересно.

Кстати, насчёт первой. Однажды, в очередной поездке, мы остались наедине, и то, что произошло дальше было для меня, скажем так, удивительным.

— Макс, ты ведь мне хороший друг?

(в её глазах читалась тревога и неуверенность)

— Да, конечно, Алиса. Что такое?

— Тогда, я должна рассказать тебе кое-что.

— Да, конечно, но что?

— Помнишь, ты задал мне вопрос о том, почему я такая добрая? И ту фразу, которую сказал ещё твой отец?

— Да, прекрасно помню. И к чему это всё?

— Когда я рассказывала тебе о работе, я забыла кое-кого упомянуть… (Она ненадолго замолчала, но вскоре ей стало легче, и её рассказ был продолжил) Дело в том, что когда я начала службу на Ту-154, то экипажа у нас было всего два. И случаев, когда мы пересекались, было множество. Среди нас был бортинженер, возрастом чуть старше меня. Его тоже звали Максим. Он был просто мастером в своём деле. Самолёты достались нам малость поношенными, и несмотря на то, что я любила этот самолёт, неисправности были делом не сказать, чтобы редким. Но он просто и спокойно совершал пару действий, после чего всё вновь становилось нормальным. Другим нужно было сначала открыть специальную книгу для этого.

А если говорить про обыденность, то он мог запустить самолёт быстрее кого бы то не было. Однако, это не всё, чем он был.

Однажды, у меня задержали зарплату, от чего у меня возникли проблемы с оплатой квартиры. Но он тогда помог мне и сказал, что я могу остаться у него. А ещё, когда у нас с командиром начали плохо писать ручки для заполнения всяких разных бумаг, он купил нам пару карандашей. Как видишь, один из них всё ещё со мной. И это только два из примеров, многие из которых и со мной-то не связаны. Он был щедрым и очень добрым человеком. Можно даже сказать, что он мне нравился. (На её лице в этот момент была улыбка. Видно, это всё было правдой)

— Как хорошо, что у вас есть такой человек.

— Был. (Тут её настроение быстро переменилось)

— А что случилось?

— Начальство тоже заметило его профессионализм. И поэтому, оно порекомендовало его в специальный лётный отряд, на которую был получен положительный ответ. Он очень сильно радовался этому, а меня и вовсе чуть не раздавил в объятьях.

Мы на тот момент были хорошими друзьями, так что это было неудивительно. Да и без этого понятно, что такой чести достойны лишь немногие. Он переехал в Москву, вполне себе работал, и делился этим со мной по электронной почте. А также, я старалась его навещать. Что получилось у меня только 1 раз. Я бы хотела и второй. Он тогда куда-то улетел, и я хотела встретить его прямо возле специального терминала. (На её глазах появились слёзы) Но прошло больше времени, чем предполагалось, однако я не беспокоилась, ибо задержки — довольно частое явление в нашем деле, не так ли?

— Да, это точно… (я уже знал, что она скажет, но не подавал виду).

— Я прождала так до вечера, как мне звонит один из его сослуживцев и говорит: «Можешь уже не ждать, потому что его больше нет…». Его экипаж потерпел крушение. От чего, по сей день никто не знает, но чаще говорят, что из-за ошибки техника.

— А, очень жаль… Когда это было?

— Примерно год назад. Тогда я была вне себя от всего этого. Хорошо, что со мной тогда находился Кирилл. С ним было куда легче перенести всё это. И твои слова обо всём мне этом напомнили. И вот тогда я задумалась… Может и из-за этого мне так нравиться помогать людям? Потому что я помню, что он сделал для меня?

— Скорее всего, ты всегда была хорошим человеком. А он лишь сделал так, чтобы ты об этом не забывала.

— Да, скорее всего…

— (Я взял и приобнял её) Ну что, теперь тебе легче?

— (Она прижала меня к себе в ответ) Да, только не говори никому о том, что сейчас было, хорошо?

— Да, я выполню твою просьбу. Можешь в этом не сомневаться. А теперь нам стоит найти остальных.

— Пожалуй, ты прав.

Этот момент я буду помнить ещё долго, но тогда всё остальное прошло как обычно.

Когда ожидание закончилось, мы обнаружили, что многие участники уже покинули соревнование. Видать, риски для них показались чересчур большими.

Затем, нас с утра собрали там же, где и обычно и объявили результаты расследования. Помимо офицера, к которому мы уже привыкли, там был один из представителей расследующей организации.

Он сообщил, что в результате расследования, прямая вина Шина Графа так и не была установлена, поэтому турнир может быть продолжен, а Шин восстановлен.

Но в правила вносятся некоторые изменения. В частности, начинка боеприпасов была изменена на более безопасную, (Благодаря ей, они обладали сильно уменьшенной пробиваемостью, так что при наличии хоть какой-то брони, шанс зацепить пилота теперь гораздо меньше), а также была уменьшена разрешённая дистанция для стрельбы, чтобы точно попасть куда надо. И ещё на все самолёты с того времени стали обязательно оснащать видеорегистраторами.

В принципе, не сказать, что значительные изменения, зато опасаться за свою жизнь придётся меньше.

Когда агент ушёл, объявился и новый поединок.

И выбрали на этот раз меня. А сражаться пришлось опять с американцем. Но уже на другом самолёте. Если точнее, то на «корсаре» (F-4U).

Машина, как и всё здесь, легендарная. У отца он вообще любимый. Его модель у него на самом видном месте. Но важен не сам самолёт, а прокладка между приборами и креслом, что зовётся пилотом.

Мне было интересно, это очередной ветеран войны в Корее, как и предыдущий соперник, или же молодой морской офицер? Или не офицер вовсе?

В любом случае, я хотел бы познакомиться с ним поближе. Такой случай представился мне в столовой. На спине его куртки был яркий принт, изображающий смерть с косой. Помимо неё, сверху и снизу были слова, составляющие фразу «NAVY reaper II». (Флотской жнец второй) а на рукаве красовалась нашивка с эмблемой эскадрильи «Fighting 31».

(Да, так она и выглядела)

Я хотел к нему подойти, но помешал один случай. Ко мне подбежала Алиса и ещё раз поблагодарила меня за поддержку.

С моей стороны было сказано лишь то, что хорошие дела не забываются. Для неё это было нечто необычным. Видно, кроме Кирилла, никто ей её добро не возвращал. (или плохо пытался) А жаль, она ведь старается.

Что до Соперника, то он охотно шёл на контакт. Выглядел он лет на тридцать с половиной, может больше. Представился как Терренс Грэй. Общался он расслаблено и был довольно открытым. Вроде хороший парень. Этого точно можно было о чём-то спросить.

— Слушай, а откуда ты Корсар достал?

— Знаешь, браток, я был простым летуном на флоте, летал на F-14 как в «Top gun», и в ус себе не дул, даже в Ираке повоевал. Но в нашу славную эскадрилью VF-31, выбив дверь с ноги, пожаловал 2006-й год, а заодно и дал мне по яйцам, потому что в этом году все F-14 списали.

— А ты очень любил этот самолёт?

— Чел, да я был на нём женат. Он шикарно управлялся, имел хорошую начинку, а «фениксам» вообще цены не было. Да и в ближнем бою он был лучше многих. Ещё, вместе с ним уйти пришлось и оператору. А Джим был моим лучшим другом, с которым мы прошли ни одну «заварушку». Ровно, как и то, на чём мы летали. Мы назвали его «NAVY reaper». Поверь, прозвище вполне оправданное.

— А может, всё-таки, ответишь на мой начальный вопрос?

— Да, извиняй, заболтался. Так вот, F-18 был мне не по душе. Базара нет, самолёт хороший, но что-то меня в нём всё равно не устраивало, да и друга моего рядом уже не было. Другими словами, я уже не получал кайфа от службы. И я принял тяжёлое решение. Покинуть эскадрилью, в которой ещё мой дед служил и «япошек» громил. После всего этого я ещё отходил пару недель и устроился во флотскую мемориальную эскадрилью на F-4U. Машина реально хорошая. Ну вот есть в нём что-то такое. Да и такой переход очень хорошо мне помог. А когда у нас был показательный бой…

Я вновь почувствовал себя в своём теле. То есть в один день ты ощущаешь себя так, будто ты проснулся после очень долгого сна.

— Это точно, друг мой.

— Ладно, надеюсь, что ты окажешься достойным соперником. Увидимся.

Блин, я понимаю, что он, возможно, специально добивался сочувствия, но он меня очаровал.

Я сказал об этом отцу, и он ответил на это так:

«Такие как он не любят честные методы. Было, проходили».

И так, до обеденного перерыва мы были в комнате отдыха. А точнее рылись на книжной полке в дальнем углу, где была информация, в том числе, и про некоторые самолёты. Вскоре к нам присоединились Алиса с Кириллом. Нужную страницу, мы нашли в справочнике о палубной авиации.

Выглядел наш разговор так:

— Никита, гляди. Кажись, я нашёл что-то полезное.

— Что именно?

— На этой книге написано: «Справочник по палубной авиации стран мира». И что-то подсказывает мне, что наш клиент точно есть на страницах этой книги.

— Интересно, а палубный Як-52 там есть?

— Да как ты задолбал меня с этим, а. Один вопрос, блин, лучше другого.

Может, я бы и написал, как я реально выразился, но, я боюсь, что это при печати не пропустят.

А ещё меня об этом спросила Алиса.

— А сколько он ещё подобных вопросов задавал?

— Поверь, очень много и самого разного содержания.

— Например?

— Ну, он задавал мне разные тупые вопросы о том, как разогнать «Цессну» до сверхзвука, есть ли свои авиаподразделения у марсиан, и прочее из разряда фантастики. При том, что он уже давно знает ответы на всё выше перечисленное.

— Так он же шутник, ты ведь должен был привыкнуть.

— Поверь, я пытался…

Нас внезапно прервал Кирилл:

— Хватит впустую трепаться! Я нашёл кое-что полезное.

— Да? И что же?

(отвечал ему я)

— Тут сказано, что лётчики использовали преимущество «корсара» в скороподъёмности.

— Джекпот!

— Так, а в чём же?

— Не дошло? Теперь мы знаем о том, что он будет пытаться забраться выше.

— … Ладно, а как это «контрить»?

— Хм, вот это уже реально вопрос…

До начала раунда оставалась совсем немного времени. Сам я был как на иголках. А проигрывать было нельзя…

Тогда ко мне подошёл Отец и сказал:

— Знаешь, я знаю ответ на твой вопрос. История авиации — мой конёк. И скажу тебе вот что. Вероятнее всего, он попытается атаковать первыми сразу тебя завалить. Так что старайся от неё уйти, после чего насаждай ему ближнюю схватку. Это вполне может помочь. И помни о том, что твой самолёт быстрее.

— Как гора с плеч…

— Не благодари.

Осталось только собраться с мыслями и выйти на лётное поле. На нём легко узнать, прав ты, или нет.

Вся техника стояла уже подготовленная для того, чтобы мы заняли в ней места и начали схватку. Погода была ясная и безветренная. Просто рай для полёта. Куда лучше я почувствовал это, уже находясь в кабине. Если честно, то я уже скучал по виду приборов и до сих пор убранному прицелу, который я через секунду поставил на место.

В моей голове был лишь совет отца, который я не хотел упускать. Поэтому я даже закачать топливо забыл. К счастью, исправление было ещё возможно.

Дальше всё было как обычно. Взлёт, встреча, всё остальное. Грэй, как и ожидалось, пошёл в атаку первым. Первая очередь пролетала мимо, ибо у меня есть реакция, но такая уверенность в себе вредит. Понял я это, когда я не успел увернуться от второй, после которой у меня помер прицел. Сначала я подумал, что можно его просто включить заново, для чего я сначала стряхнул противника с хвоста и, преодолевая перегрузку, пытался включить и выключить прицел заново. Не помогло. Но двигатель был всё ещё целым, так что сражение могло быть продолжено. Я сбавил обороты, перенастроил радиатор на «авто», приготовился, и когда он вновь попытался зайти ко мне в хвост, я резко дёрнул ручку на себя, оставив его позади.

Тут же, я попытался выстрелить, но успехом моя попытка не увенчалась. Ибо с резервного прицела работать намного сложнее. А за это время, противник переварил план моих действий и пошёл с боевым разворотом вверх, чтобы получить преимущество в высоте. Чтобы не допустить этого, я свечой устремился в небо, потеряв очень много скорости и разогрев движок, но ликвидировав его преимущество, и всё перешло в простые попытки «перекружить» друг друга. Терренс понял это раньше и, остановив разворот, потянул ручку вверх, получив шанс расстрелять меня, что он и сделал. Притом, у него почти это получилось. Сбить не сбил, но правый горизонтальный стабилизатор решил меня покинуть. К тому моменту я уже вымотался. Мной было принято решение поскорее закончить с этим, пока он не взял меня измором.

И пока он нырял вниз после атаки, чтобы набрать как можно больше скорости, я надорвал движок и угнался за ним, лишив своего противника хвоста.

Правда, на этот раз, движок отказал от перегрева.

Попытки перезапуска были тщетными. Удача моя состояла только в том, что мы своими попытками стереть друг друга в пыль набрали вполне приличную высоту. Я сообщил обо всём РП:

(На всякий случай, я отошёл от

— Мэйдэй, мэйдэй. Это Сильвер. У меня отказ двигателя. Перезапуск невозможен.

— Вас понял, Сильвер. Направление 022.

Маршрут у них был, но он не казался мне рациональным, поэтому я решил импровизировать. Обычно, это не приветствуется в такой штуке, как авиация. Но, как говориться, жить захочешь — и не так раскорячишься.

РП пыталась до меня достучаться, но я был не приклонен. В результате, я немного не рассчитал скорости, и спланировал как фанера над Парижем. А точнее, во-первых, приземлился только на середине и чуть не проломил забор.

На земле меня встретили аварийные службы, в первую очередь, команда медиков, которая осмотрела меня на предмет ранений. К моему счастью, они ничего не нашли.

Потом подбежали вообще все, чтобы меня поздравить. Подкидываний, как в прошлый раз, не было, но всё равно приятно.

(Особенно, конечно же, постаралась моя компания)

Что насчёт Терренса, то он лишь сказал мне, что я был достойным противником. В Ираке таких летунов, днём с огнём не сыскать. А я тут сразу попался. Потом он просто пожелал мне удачи и ушёл.

Я тоже был вполне доволен. Этот противник был вполне достойным. А также я взял у него номер и адрес почты. Может и ещё что интересного расскажет.

Следующим должен был быть Святослав Цимбал. Он остр на язык, но из-за этого мне теперь очень интересно, каким он будет в бою…

КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА